Читать книгу Самое древнее зло I - Максим Лагно - Страница 9

1

Алексей моментально оказался на ногах. Вокруг него выросло искрящееся фиолетовое поле, от которого попеременно отразились несколько ударов молний.

Аделла совершила серию прыжков, отталкиваясь лапами от стен, описала круг по комнате. Повалила шкаф, а от её когтей на стене остались глубокие борозды. Мои лучшие фотографии в рамах разлетелись на осколки и обрывки. При этом Аделла не переставала посылать на Первомага огненные шары вперемешку с молниями, которые возникали в её лапах.

Хадонк и споггель действовали одновременно, но по-разному. Хадонк сводил растопыренные ладони. Невидимая сила отводила их обратно, как если бы маг пытался вытянуть непомерный груз на тренажёре.

Его споггель, разбежавшись, бился об фиолетовое поле, окружающее Первомага. Рассыпался на белые осколки, вновь собирался, как жидкий Терминатор, и снова бился. С каждым ударом поле покрывалось рябью, но выдерживало.

Бленда стояла, вытянув руки вперёд. На её раскрытых ладонях светились камни. С шипением они сгорали, проникая под кожу. Растворившись полностью, камни превратились в столбы красного света, бившие из татуировок на ладонях. Затем столбы начали извиваться, как огненные плети. Выкручиваясь, как ленты в танце гимнастки, плети размеренно хлестали по кокону с Первомагом, внося свою долю помех в защиту.

Первомаг не спешил отвечать на удары. Даже я понял, что он оборонялся, присматриваясь к возможностям магов.

Отойдя от первоначального шока, я выхватил мобильный телефон и начал снимать. Всплески энергии действовали на электронику. Изображение постоянно мерцало, сбоило, разваливалось на пиксели или тормозило.

В конце концов, экран погас. Решив не тратить время на перезагрузку, присел на корточки и пополз к своему фоторюкзаку. Когда прополз мимо гудящей стенки защитного кокона, почувствовал, как у меня встали дыбом наэлектризованные волосы. Пару раз меня чуть не сбила Аделла, почти полностью превратившаяся в страшное животное, напоминавшее одновременно льва, саблезубого тигра и косматую обезьяну. При этом оно, привстав на задние лапы, время от времени метало огнешары, рыкало и бросалось в стороны, меняя точку обстрела.

Вдобавок в дверь постоянно трезвонили. Между взрывами и треском энергии, я слышал глухие голоса соседей, грозившихся вызвать полицию, если я не прекращу «адский дебош». Как они точны в описании происходящего!

Обернувшись, обнаружил, что Рельсон полз вслед за мной:

– А ты куда?

– Я думал, вы хотите прочь отсюда…

– Вернись на место, как приказала Бленда.

Рельсон утёр нос, поправил пальто и пополз обратно.

Завладев рюкзаком, я бросился обратно в наш угол, молясь, чтобы ни один магический снаряд не попал мне в спину. Стены квартиры тряслись, вся мебель была разбита в щепки. Остатки люстры покачивались при каждом взмахе световых плёток Бленды.

Первомаг начал отвечать на атаки, выпуская на магов прозрачные копья, словно созданные из света. За каждым большим копьём следовал рой световых стрел. Теперь усилия Бленды были направлены больше на защиту от них, чем на удары по кокону.

Бесноватая Аделла прыгала от стены к стене, как тигрица в клетке.

Один Слюбор, закутанный в плащ, выглядел странно. Он не производил никаких лучей или энергии. Прикрыв глаза и склонив голову набок, висел в десятке сантиметров от пола, словно спал, утомлённый дракой.

Звонки в дверь и крики соседей замолкли.

– Слюбор заставил их думать, что ты прекратил шуметь, – пояснил Рельсон. – Фулели воздействуют на чужое сознание.

– А ты кто? – спросил я. – Почему не помогаешь товарищам?

– Не товарищи они мне. Да и не умею я как они. Это же высшая степень боевой магии, такое я только в умобразах видел. Я животновод. Отец содержит в Енавском Княжестве фермы и пастбища…

Я достал фотоаппарат. Меняя портретный объектив на «ширик», спросил:

– А зачем в портал полез?

– Я не полез. Я искал своё пальто, используя руль поиска, который, между прочим, десять дней мастерил, это ведь тоже задача для мага Первой Отметки. Ползал в кустах, увидел, что пришли эти четверо и наставник с ними. Ну, я не стал вылазить, занятия-то я прогулял, получается. А они открыли портал переброски прямо над моей головой. Я и за траву, и за землю цеплялся, но меня всё равно засосало.

Удар светового копья прервал его рассказ. Закричав от боли, Рельсон принялся кататься по полу:

– Ай, вытащи, вытащи!

Сколько я ни пытался ухватить световое копьё, оно проходило сквозь мои руки, легонько их обжигая:

– Тут магия нужна. Я не знаю что делать!

– А-а-а, больно, как больно… Я умираю…

Перестав трепыхаться, он раскинул руки и быстро-быстро что-то забормотал. Тощее тело Рельсона начало сжиматься. Одновременно с этим его руки превратились в крылья, но тоже стремительно уменьшились. Световое копьё разлетелось в пыль.

В следующую секунду вместо человека на полу прыгал воробей. Оттолкнувшись, он взмыл в воздух.

– Рельсон, вернись, – закричала Бленда.

Но испуганная птичка сделала несколько бестолковых зигзагов по комнате и, врезавшись разок в лампу, вылетела в окно.

Я пожал плечами и начал фотографировать происходящее.

2

Когда я смотрю на мир через объектив, происходит своего рода магия. Я превращаюсь в машину по поиску ракурсов.

Любой, кто занимается фотографией профессионально, а не «для себя», кто зарабатывает этим на жизнь, знает это ощущение. В таком состоянии фотографы способны бесстрастно фиксировать умирающего от голода ребёнка в Африке, раненного ребёнка в Сирии, мёртвого ребёнка на Украине.

За это фотографов называют бездушными.

Так и есть. Мы вкладываем душу в снимок, на себя уже не остаётся.

Вот и сейчас, когда смотрю через объектив, я перестаю бояться световых копий, который десятками посылает Первомаг на студентов магической академии. Моё тело, как объект боли меня не интересует. Оно сейчас предназначено для того, чтобы поставить камеру под нужным углом. Или выставить настройки так, чтобы световые линии боевой магии не засвечивали кадр.

Я профи, мет нужды смотреть на экран, чтобы знать, когда вышел удачный снимок.

Вот сосредоточенное и красивое лицо Бленды Роулли, наполовину сокрытое снопом красных искр, что высекают её огненные хлысты. Крепко сжатые побелевшие губы иногда приоткрываются. Бленда делает глубокий вдох, словно выплывает на поверхность воды, и губы снова сжимаются. Она похожа на хирурга, проводящего сложную операцию.

Вот мутировавшая Аделла замирает на потолке: наполовину звериное тело собрано в пружину, хвост с острой кисточкой на конце нацелен на кокон Первомага, глаза горят красным огнём, мускулистые лапы напряжены, рыжая шерсть стоит дыбом, кое-где в ней торчат обломки световых копий. Именно на этом снимке будет заметно, что Аделла сильно пострадала от самозащиты Первомага. Обломки световых копий затухают, на их месте остаются кровоточащие раны.

Слюбор стоит, как изваяние, закутавшись в свой плащ. Этот толстый парень – островок спокойствия в буйстве вокруг него. Плащ уже пробит в нескольких местах. Но Слюбор непоколебим, его фигура потеряла добродушную полноту. Он – тёмная неизвестность, готовая развернуться в сокрушающую силу иллюзии.

Вот Хадонк продолжает свои энергичные, но совершенно бессмысленные движения: пытается сомкнуть разведённые руки, но неизвестная сила продолжает тащить их обратно. Он похож на спортсмена, проигрывающего состязание. Лицо выражает решимость и злость на себя, злость на недостаточность усилий.

Вот его споггель с игривостью щенка замирает в воздухе, перехватывая световое копье, намеченное прямо в лицо Аделлы. Но второе копьё ускользает из лап семейного духа. Раздаётся оглушительный рык, переходящий в вой, а потом в обычный крик.

Пронзённая навылет Аделла катится прямо на меня: огромный ком мускулов, огня и когтей готов меня раздавить. Но я спокойно отхожу в сторону и продолжаю снимать.

Ведь я смотрю на мир через объектив.

3

Прокатившись по полу, Аделла замирает у моих ног, стремительно превращаясь в саму себя. Оскаленная морда мутирует в окровавленное лицо с закрытыми глазами. Пробитые лапы с мокрой от крови шерстью – в бледные руки, изрезанные и исцарапанные.

Отбросив камеру на бок, я присаживаюсь перед ней:

– Что делать? Что делать? – кричу я.

Световое копьё торчит прямо из груди Аделлы. Капли крови стекают по острию, смешиваясь с пылинками света. Я уже знаю, что голыми руками копьё не вытащить.

Аделла корчится от боли, изгибаясь и поливая пол кровью. Она не полностью трансформировалась – остаются заострённые ушки и хвост, которым она яростно колотит по полу, разбрызгивая обломки световых стрел и копий.

Аделла хватает меня за плечо. На её пальчиках сохраняются кривые крепкие когти. Они раздирают мою рубашку, впиваются в кожу:

– Сун… дук… – бормочет Аделла, пуская изо рта кровавые пузыри. – Рулль…

Вырвавшись из её когтистой хватки, я ползу к сундуку, с которым прибыл Слюбор. Фотоаппарат профессионально оберегаю от ударов.

«Хм, – думаю на секунду, – а ведь из меня вышел бы хороший военный корреспондент. Впрочем, я и есть первый фотожурналист на первой магической битве за судьбу Земли».

Когда перед глазами нет объектива мне страшно. Останавливаюсь и сдаю назад. Передо мной взрывается световое копьё, пронзившее пол насквозь. Интересно, видят ли его соседи? Или Слюбор держит их сознание в подчинении?

Осколок копья пробивает мою ладонь. Смотрю на этот сгусток света с некоторым изумлением… Потом кричу, потом падаю, фотоаппарат ударяется об пол объективом.

Оборачиваюсь: сквозь мерцающие стены энергетического кокона вижу Алексея. Он усмехается и, растопырив обе ладони, высылает на меня сразу стопку копий. Я беспомощно закрываю лицо руками.

Как во время съёмок в режиме «стоп-моушн» вижу, как передо мной падает один из светящихся камней и мгновенно вырастает стена тумана. Копья пропадают в ней и с грохотом появляются вокруг меня. Пробивают стены и остатки шкафа. Меня обсыпает пылью и крошками кирпича. Копья образовывают в стене дыры, сквозь них я вижу кухню и оборванную электропроводку соседней квартиры.

Поднимаюсь и подползаю к сундуку на колёсиках. Под прикрытием тумана, спокойно открываю крышку: он полон каких-то ящичков и сундучков поменьше. Меч в ножнах, непонятные устройства, похожие на астролябию, скрещённую с телескопом. Несколько книг… На обложках незнакомые письмена. Значит, языковой рулль не работает на чтение?

– Что выбрать? – кричу я.

Мне никто не отвечает, все заняты битвой с Первомагом. Сквозь туман, вижу, что Бленда покачивается, держась за плечо, из которого торчит стрела. Теперь она бьёт Первомага только одним хлыстом.

Из-за дивана я вижу ноги и хвост Аделлы. Хвост стучит всё слабее и слабее – кошечка умирает.

Открываю ящички, ворошу содержимое: свёртки бумаги, перехваченные разноцветными лентами. Синие, красные, зелёные… Понятно, что цветокодирование что-то обозначает. Скорее всего, мне нужен рулль исцеления или типа того, но как разобраться?

4

Я схватил первый попавшийся свёрток с синей лентой, развязал, развернул. В верхней части рисунок мужчины в большой шляпе и с необычной формы гитарой на груди, вытянув руку вперёд, замер в позе певца. Тут же заиграла музыка.

Ясно, это что-то типа музыкального плеера.

Отшвырнул лист, взял тот, что с зелёной лентой. На нём нарисована река и мельница. Я слишком поздно спохватился. Лист выпал из рук, из него полилась холодная вода. Напор был такой, что моментально весь пол покрыла лужа по щиколотки. Теперь точно соседи придут! И Слюбор не поможет.

В крышку сундука вонзилась световая стрела, разнося её в щепы. Туман терял защитные свойства! Я схватил все рули в охапку и побежал обратно под прикрытие дивана, пригибаясь, как боец в окопах Второй Мировой. Кровь из раны на моей руке заливала свёртки. Надеюсь, это не повлияет на их магические свойства?

Аделла почти не шевелилась, её хвост вяло подрагивал, как у ленивой кошки, уснувшей на подоконнике. Аделла приоткрыла глаза, я поймал взгляд вертикальных зрачков… С трудом повернувшись набок, Аделла нашарила нужный рулль и развернула, путаясь в своих кривых когтях.

– Давай помогу, – сказал я.

В ответ она прошипела и мяукнула.

– Хорошо, хорошо, сама, – согласился я.

Я выглянул из-за дивана. Бленда уже стояла на одном колене, с трудом отбивая потоки стрел и копий, лившихся в её сторону. Речи о том, чтобы атаковать уже не шло. Слюбор распахнул плащ, тяжело дышал, пот насквозь пропитал одежду. Бог знает, это магия его утомила или просто результат ожирения.

Споггель Хадонка прыгал менее резво. В нескольких местах его туловище пробито насквозь и дыры не затягивались, как ранее. Сам Хадонк идиотически пытался свести ладони и пробирался к Бленде.

– Так-то лучше, – выдохнула Аделла и встала на четвереньки, выглядывая из-за дивана вместе со мной.

Она приняла человеческий облик, хотя уши и хвост остались:

– Мы были не готовы, – сказала Аделла. – Поэтому так позорно проигрываем!

– Что теперь делать?

– Отступать. Что ещё?

Аделла выскочила из-за дивана и помчалась к Бленде и Хадонку, разбрызгивая воду. Слюбор уже стоял рядом с ними, прикрывая всех обрывками плаща.

– Как всё повернулось, – прокричал Алексей. – Отзываю своё предложение. Вместо мирного соглашения, я вас просто уничтожу.

Энергетический кокон вокруг него задёргался и потух, как огонь газовой плиты. Алексей сделал несколько шагов к магам, но на него накинулся споггель. Пришлось снова остановиться и поднять защиту.

Я подхватил свой рюкзак, запихал в него раскиданные в воде рулли и побежал к магам.

– Выход, где выход? – прошептала Бленда. – Мы задержим, ты открывай и беги.

– Ну, нет. Давайте вместе, – не согласился я.

– Конечно, вместе, кретин, – Аделла хлопнула меня хвостом по ногам. – Нужно дверь открыть.

– А вы не можете её сломать?

– Делай, что мы говорим! – хором крикнули маги, сдерживая потоки стрел и копий, которые падали на нас с неослабевающим натиском.

Понял, что меня отсылают под предлогом открыть дверь. Если они способны сбросить Луну на земной шар, то и дверь вышибить сумеют.

Я побежал в коридор, но дорогу преградил частокол из световых копий. Пока думал, как его обойти, под ноги мне, как граната, покатился светящийся камень Бленды. Еле успел прикрыть лицо рюкзаком. Вместо взрыва произошёл сильный хлопок. Камень разлетелся на осколки, превратившись в скопления маленьких камешков. На секунду они замерли в воздухе, как трёхмерная модель пояса астероидов… и, как дрессированное стадо, ринулись на копья, пробивая сквозь них проход.

Продравшись сквозь торчащие обломки световых копий, я обернулся:

Аделла поддерживала Бленду и вела её в коридор. Слюбор тащил сундук. Прикрывал отступление Хадонк. Споггель принял компактный размер и обвился вокруг тела хозяина, отсекая стрелы.

Хадонк наконец-то свёл ладони вместе, будто аплодировал завершающей фазе битвы.