Читать книгу Игра Лазаря - Максим Марух - Страница 22

Лазарь нашел Сенса, Дарению и Айму в гостиной на первом этаже. В камине потрескивал огонь, являвшийся единственным источником освещения в комнате. Неровный свет пламени заставлял тени на потолке извиваться в причудливом диско-танце. В комнате царили тепло и уют.

Сенс, укутанный в красный махровый халат, восседал в кресле, Инь и Ян в домашних майках и трико расположились на диване напротив. Когда Лазарь вошел, все трое быстро свернули беседу и уставились на него, как семейство сурикатов – на льва.

– Как продукты? – небрежно обронил Лазарь в сторону Аймы, усаживаясь на журнальный столик. – Все купила?

– Почти, – язвительно отозвалась японка. – Зоомагазин закрылся, так что завтра ты без завтрака.

Дара бросила на подругу укоризненный взгляд и поспешила уточнить:

– Как голова?

Лазарь поднял со столика чашку с кофе, который пил Сенс, и в два глотка осушил ее.

– Думать будет, твоими стараниями, – ответил он, возвращая Сенсу опустевшую чашку.

– Ну и денек, – нервно улыбнулась Дара. – Два раза сегодня тебя хоронила.

– Считай дальше завтра.

Сенсор поставил чашку на пол и принялся массировать указательными пальцами уголки глаз.

– А что будет завтра? – вяло поинтересовался он.

– Завтра будет круче, чем вчера.

– Да куда уж круче, – сумрачно отозвалась Дара.

Лазарь понял, что сейчас речь пойдет о том, что они так усердно обсуждали здесь до его прибытия.

Он вопросительно посмотрел на Дару.

– Марс напился, представляешь? – замогильным голосом объявила та. – Прогулял все уроки с какими-то старшеклассниками, те привезли его домой на машине… вдрабадан. Заблевал всю прихожую, ругался матом… – тут ее голос дрогнул, – пытался лапать Айму…

Дара умолкла, втянув голову в плечи, словно боялась получить подзатыльник, – и было за что. Теперь ясно, чего они так перетрухнули, увидев Лазаря.

Полгода назад Дара с Аймой привели в дом Марса. Мальчишку вытащили с улицы грязным беспризорником, нюхавшим клей, купленный на честно украденные копейки. Наделенный даром эмпатии, парень сразу попал в поле зрения Ведущего и его зондеркоманды. Само собой, его «играли» – юные дарования вроде Марса интересуют Ведущего в первую очередь. К счастью, Сенс засек Игру на ранней стадии, и мальчишку удалось отыграть. На том бы и закончить, но нет – сердобольные Инь и Ян не захотели отпускать несчастное дитя обратно на улицу, в лапы наркотиков и воровства. Им захотелось поиграть в Игру иного рода. Поиграть в покровительниц, воспитательниц, мам. С дозволения Мецената они взяли Марса на поруки и сделали сыном полка.

Лазарь сразу занял позицию против. Не только потому, что не любил детей (он их просто ненавидел), но, главным образом, потому, что не верил в перевоспитание как таковое. В принципе он допускал, что в юном возрасте из человека еще не поздно вылепить что-то путное, но дело это казалось ему до того трудным и неподъемным, что Лазарь даже кончиком мизинца не желал участвовать в подобном опыте. Поэтому сразу же открестился от любых попыток вовлечь себя в воспитательный процесс, лишь предупредив напоследок новоиспеченных мамочек, что трудный характер мальчишки аукнется им еще не раз.

К вящему удивлению Лазаря, Марсен не оправдал ожиданий. Поначалу все шло не слишком гладко: мальчишка частенько взбрыкивал, тащил из дома все, что плохо лежит, пару раз сбегал сам. Но всегда сам же и возвращался. Тогда Айма и Дара прибегли к уловке. Зачем иметь сверхспособности, если нельзя ими воспользоваться? Идея была проста, как все гениальное, – попытаться воздействовать на мальчишку изнутри, прямиком из инсона. Неизвестно, какие гайки им удалось подкрутить, а какие ослабить, но это возымело эффект. Через месяц пыл у парня поутих. Еще через два от отмороженного вокзального попрошайки не осталось и следа.

Айма и Дара ходили гоголем, едва не лопаясь от гордости. Еще бы – опыт удался! Марсен по-настоящему привязался к обеим, завел дружбу с Сенсом, неплохо ладил с Матвеем. А вот с Лазарем не задалось. Видимо, на каком-то подсознательном уровне парень чувствовал питаемую к нему неприязнь и отвечал взаимностью. Да и категорическое нежелание Лазаря пускать его в инсон не способствовало.

И вот теперь, как гром среди ясного неба, рецидив. Да еще какой – мальчишка никогда раньше не выказывал пристрастия к алкоголю. Неудивительно, что Инь и Ян забили тревогу.

– Сейчас он спит, – сказала Айма. Внутреннее напряжение выдавали сдвинутые клинышком брови, делающие ее похожей на разъяренного Будду. – Завтра устрою такую взбучку – неделю на жопе сидеть не сможет.

Насколько помнил Лазарь, за все время, что мальчишка провел здесь, его ни разу пальцем не тронули, а значит, не тронут и впредь. А значит, угрозы Аймы – пустые обещания.

Похоже, скептицизм отразился у него на лице, потому что японка спросила:

– Что не так?

Лазарь с трудом подавил улыбку. На такие вопросы положено отвечать вопросом:

– За какое место, говоришь, он тебя пощупал?

Айма и Дара одновременно откинулись на спинку дивана с одинаково разочарованными выражениями на лицах.

– То есть вы, конечно, его мамочки и все такое, но разве это не попахивает инцестом…

– Ничего другого от тебя и не ждали, – с отвращением проговорила Айма.

Дара подалась вперед и обвела присутствующих серьезным взглядом.

– Короче, – сказала она заговорщическим полушепотом, – с этого момента называем Марса мелким пьянчужкой, договорились?

Полусонная физиономия Сенса оживилась:

– Мелким пьянчужкой?

– Ну, или просто пьянчужкой, – смутилась Дара. – Это…

– …такой психологический прием, – закончил за нее Лазарь. – Задеть самолюбие, заставить доказать, что это не так, побудить к самоисправлению, не прибегая к рукоприкладству.

– А что? – насторожилась Дара. – Считаешь это неправильным?

Как ни крути, а мнение Лазаря для нее всегда было важнее собственного.

Лазарь поднял ладони:

– Кто я такой, чтобы указывать? Вы его мамочки, вам и решать.

Инь и Ян переглянулись. Видимо, эта идея родилась у них давно, они как раз собирались посвятить в нее Сенса, но появление Лазаря смешало все карты.

Дара решила идти до конца:

– Ну, что? Договорились?

– Пьянчужка так пьянчужка, – меланхолично отозвался Сенс. Он жаворонок, а потому уже к одиннадцати вечера согласится на все, лишь бы его поскорее отпустили в гнездо.

– Пьянчужка, – скрепил Лазарь. А что, будет даже забавно. – Ну, а теперь, если вы не против, перейдем к мелкой шизичке. Что-нибудь выяснили?

– Кое-что-о-о, – Сенсор душераздирающе зевнул. – Но ничего особенно полезного.

Глядя на него, Лазарь тоже не смог подавить зевоту.

– Информация бывает неактуальной, но никогда – бесполезной. Рассказывай.

Сенс еще раз хорошенько зевнул и стал рассказывать. Все что им удалось с Дарой – разговорить некую бабулю, выходившую кормить кошек.

– Каких еще кошек? – нахмурился Лазарь.

– О, у них там внизу настоящий «кошкин дом»! – восхищенно объяснила Дара. – Из картонных коробок, досок и бог знает чего еще. Даже не дом, а целое общежитие.

– И в нем живет по меньшей мере штук двадцать кошек и котят всех пород и мастей, – подтвердил Сенсор. – Бабуля, которую мы поймали, этот приют организовала и содержит.

Лазарь почувствовал поднимающуюся внутри неприязнь. Люди без цели – самые опасные люди на свете. Наверное, поэтому он одинаково недолюбливает стариков и детей.

– В инсоне Яники, – он неопределенно кивнул куда-то в сторону, – вскормленники ее питомника стали неплохим снеком для целой ватаги голодных животных.

Дарения брезгливо поморщилась, но смолчала.

Сенс продолжил. По иронии судьбы бабка оказалась не просто помешанной кошатницей, но еще и председателем тамошнего ТСЖ. Так что заведовала делами жильцов как картонной коробки, так и бетонной.

– В общем, мы ей наплели, что одна девчонка…

– Яника, – вставил Лазарь.

– …Яника, – механически повторил Сенсор, – рыжая такая, сумочку с деньгами и паспортом на остановке забыла. Мы, дескать, нашли и вернуть хотим. Но бабка, знать, не дура. «Фамилию, – говорит, – скажите, и тогда уж подумаем, наша она или нет».

– Хитро, – согласился Лазарь.

– Мы тоже не пальцем деланные, – вмешалась Дара. – Где гарантии, что старуха не соврет и не присвоит чужие деньги? Так что первыми ничего никому говорить не будем. Пусть она сначала скажет фамилию, а мы по паспорту сверим.

– Еще хитрее.

– Не тут-то было! – Сенсор погрозил указательным пальцем. – Старушка точно в контрразведке служила. До прописочки, говорит, паспорт полистайте – там и адресок найдется. Зачем же людей лишний раз беспокоить?

– Очень хитро!

– Угу, – сказала Дара. – Тут я вспомнила этаж и номер квартиры в инсоне. Ну и попала в точку.

– А вот это уже везение, – поскучнел Лазарь.

– Везение или нет, но старушка тогда всю подноготную про Янику твою нам выложила. В общем, зовут ее Катя Исакова, ей то ли восемнадцать, то ли девятнадцать лет, учится в РИНХе на первом курсе юридического, живет вдвоем…

– …с отцом, – опередил ее Лазарь.

– …с отчимом, – в унисон с ним закончила Дара.

Лазарь на секунду задумался.

– Интересно… – сказал он. – Куда делись остальные родители, узнали?

Дарения снова поморщилась – речевые обороты Лазаря частенько действовали на нее как рвотное.

– Остальные умерли. Отец погиб, когда она была совсем маленькой. Мать вышла за отцовского старого друга, а два года назад скоропостижно скончалась.

– Интересно, – повторил Лазарь. – Что-нибудь еще?

Сенсор часто заморгал в попытке размять немеющие веки:

– Еще она очень милая девочка, всегда приветливая, всегда здоровается. А иногда даже справляется о самочувствии старушки. Это – все. И больше ничего не узнаем – по крайней мере, от бабки-управдома. Она еще долго сыпала нас комплиментами, пока мы смывались оттуда, не отдав ни сумки, ни паспорта. А что «интересно»?

– То, что девчонка ненормальная, – ответил Лазарь, думая, как сильно хочет сейчас спать. – В смысле не нормальная ненормальная.

– Типа недосумасшедшая? – усмехнулся Сенс. – Кому же она тогда таблетки брала?

– Не знаю.

– И чем больна? Ведь больна, ясно же.

– Не знаю.

– А что там вообще происходит?

– Не знаю! – вскричал Лазарь, хватив кулаком по столу. – Не имею ни малейшего понятия!

Дарения вздрогнула. Сенсор пружинисто выпрямился, растеряв разом всю сонливость. Айма недовольно закачала головой.

Лазарю пришло в голову, что лучше всего оставить их сейчас без объяснений, пойти к себе, растянуться на диване и хорошенько все обдумать. Но он сомневался, что у него получится. Умственная работа, начатая в состоянии физического переутомления, обычно заканчивается отключением как тела, так и разума – часов на восемь в норме.

Лазарь уронил голову на руки и уставился в полыхающий зев камина. Языки пламени успокаивали нервы, но вместе с тем усыпляли не хуже снотворного. Хотелось прогнать всех из комнаты и улечься спать прямо здесь, на ковре.

– Игра началась, – негромко проговорил он, – условия есть, а правил мы не знаем. И не узнаем, пока из всей информации у нас только повесть о том, какая она славная сирота. Вариантов много, а перебирать их наугад – все равно, что чикать кусачками по проводам бомбы.

К Сенсору вернулся сонный вид.

– Мы не МВД, – принялся загибать пальцы он, – не ФСБ, не ИНТЕРПОЛ, не еще какая-нибудь крутая аббревиатура. Мы вообще никто! Горстка энтузиастов, совсем недавно вышедших из пубертатного периода. Да еще прямые контакты с жертвой нам запрещены. Чего ты хочешь? Полное досье на нее и всех ее родственников на три колена вверх по генеалогическому древу?

Лазарь пожал плечами:

– Было бы неплохо. Это ведь ты мечтал в детстве стать частным сыщиком. Вот посиди сегодня днем в засаде, устрой слежку…

– Я никогда не мечтал быть сыщиком.

– …вломись в дом, когда никого не будет.

– И домушником тоже.

– Ну хорошо! Ты хотел стать дрессировщиком диких хищников. Какая разница?

Айма пытливо разглядывала Сенса:

– Дрессировщиком? Правда?

– В детстве, – отмахнулся Сенсор, – хотел. Когда посмотрел первый раз «Полосатый рейс». Воображал, как это круто – находиться в одной клетке с тиграми, кормить с руки, давать команды и все такое.

– А еще писающих от восхищения одноклассниц и делающих то же самое со страху одноклассников, – усмехнулся Лазарь.

– Попридержал бы свою сатиру, Гриффин-невидимка! – парировал Сенс.

Теперь уже заинтересовалась Дара:

– Что хорошего быть невидимым?

– Вездесущим, – поправил Лазарь и поспешил сменить тему: – А про засаду я не шучу. Возьми с собой «Твикс», съезди к ней еще раз. Было бы неплохо, если бы Дара посмотрела отчима, друзей, соседей – особенно из четырнадцатой квартиры. И будет совсем хорошо, если вы найдете этого парня, Джуду. Судя по инсону, он единственный, кому она сейчас верит.

Айма покачала головой:

– Без меня. Завтра я встречаюсь с Матвеем в городе, а вечером в институт.

– Зачем? – нахмурил брови Сенсор.

– Грызть гранату науки.

– Да я про Матвея.

Определенно, уж лучше дрессировщик, чем сыщик. Некоторым иногда стоит помнить о своих детских мечтах.

– У них свидание. – Лазарь развернулся к Айме и прибавил с усмешкой: – Тайное, я полагаю? Так что спрашивать тебя о подробностях бесполезно.

Японка кивнула:

– Матвей просил не говорить.

– Ну еще бы. Он все еще надеется сохранить свой позор в тайне?

– Не беспокойся за Матвея, у него все в порядке.

– Разумеется! Именно поэтому он и не берет тебя с собой.

– Может, ты меня возьмешь, раз уж у тебя все на мази? – набычилась Айма. – Для такого дела я даже специально выкрою завтра немного времени.

Лазарь хлопнул себя ладонями по коленям, вставая:

– Могу «взять» тебя прямо сейчас. Ты где предпочитаешь – на столе, на диване? Ладно, завтра так завтра. Пойду, пофа… нтазирую немного на эту тему перед сном. Надо проснуться раньше Яники.

– Ты так и не рассказал, что у вас сегодня намечается! – спохватился Сенсор.

Лазарь не смотрел на них – он уже шагал к выходу из комнаты:

– Ничего страшного. Я рассказал, что сегодня намечается у вас.

Выйдя в коридор, он расслышал, как Сенсор растерянно спрашивает кого-то:

– «Ничего страшного» не намечается или «ничего страшного» что не рассказал?