Читать книгу Тайная жизнь дачных участков СНТ «Ромашка». Сборник детективов - Максим Полухин - Страница 8

Клуб СНТ «Ромашка» никогда еще не видел такого столпотворения. Каждое место было занято, а по краям стояли те, кому не хватило стульев. Воздух густел от дыхания полусотни собравшихся, смешиваясь с запахом старой мебели и едва уловимым ароматом сирени, доносившимся через открытые окна. Представители санитарной службы расположились за отдельным столиком слева от импровизированной трибуны, их блокноты уже исписаны заметками, а ручки готовы зафиксировать каждое слово предстоящего выступления. Журналисты из районной газеты устанавливали камеры, превращая привычное помещение клуба в подобие зала суда.

Иван Петрович прибыл за полчаса до начала, тщательно разложив на столе перед трибуной свои материалы с той же методичностью, с которой когда-то составлял годовые отчеты. Схемы водопроводной системы лежали рядом с фотографиями, графики соседствовали с таблицами, а поверх всего этого располагался его толстый блокнот, исписанный аккуратным почерком. Руки его были удивительно спокойны, хотя он понимал – следующий час либо полностью восстановит его репутацию, либо окончательно похоронит остатки доверия соседей. Он поправил очки, взглянул на часы и медленно выдохнул, готовясь к самому важному выступлению в своей жизни.

Соседи входили группами, их разговоры затихали при виде официальных лиц и журналистской аппаратуры. Галина Николаевна заняла место в первом ряду, ее обычная властность сменилась напряженным выжиданием. Степанов устроился в дальнем углу, его дорогой спортивный костюм выделялся среди простой дачной одежды остальных, а лицо сохраняло маску заинтересованного наблюдателя. Зинаида Михайловна села поближе к середине, ее взгляд не отрывался от Ивана Петровича, в глазах читалась смесь поддержки и тревоги.

– Добрый вечер, уважаемые соседи, – начал Иван Петрович, его голос звучал ровно и уверенно, словно он проводил очередную планерку в бухгалтерии. – Я попросил Галину Николаевну созвать это собрание, чтобы представить результаты расследования отравления нашего водопровода. То, что я собираюсь рассказать, основано на фактах, документах и неопровержимых доказательствах.

Он взял в руки указку и повернулся к развешенной на стене схеме водопроводной системы. Увеличенный чертеж показывал весь комплекс подземных коммуникаций СНТ, от главной магистрали до ответвлений к каждому участку.

– Начнем с технической стороны вопроса, – продолжил Иван Петрович, ведя указкой по линиям на схеме. – Как установила экспертиза, источник загрязнения находился именно здесь, в точке пересечения старой дренажной системы с основной водопроводной магистралью. Эта точка находится под землей на глубине двух метров и скрыта люком, который большинство из нас никогда не видели.

Представители санэпидемстанции склонились над своими блокнотами, фиксируя каждое слово. Один из них, пожилой мужчина в очках, кивнул, подтверждая правильность технических выкладок.

– Отравляющее вещество, – Иван Петрович обратился ко второй схеме, где красными стрелками были обозначены пути распространения загрязнения, – попало в систему не случайно. Это была целенаправленная акция, требующая знания расположения коммуникаций, доступа к техническим планам и физической возможности добраться до нужной точки. Случайное попадание химикатов в указанное место практически невозможно.

В зале послышался гул голосов. Кто-то из задних рядов выкрикнул:

– А может, это была авария на каком-то заводе поблизости?

– Ближайшее промышленное предприятие находится в тридцати километрах отсюда, – спокойно ответил Иван Петрович. – Экспертиза показала, что концентрация отравляющего вещества была максимальной именно в точке попадания в систему и снижалась по мере удаления от нее. Это исключает внешний источник загрязнения.

Он перевернул страницу в своем блокноте и взглянул на следующую схему.

– Теперь перейдем к анализу возможностей, – его голос приобрел интонацию опытного следователя. – Чтобы осуществить отравление водопровода именно таким способом, преступник должен был обладать тремя ключевыми качествами: во-первых, детальным знанием схемы подземных коммуникаций; во-второй, физическим доступом к люку дренажной системы; в-третьих, пониманием того, как химикаты будут распространяться по трубам.

Зал затих, все понимали, что сейчас последует самая важная часть выступления. Степанов подался вперед, его лицо выражало напряженное внимание. Галина Николаевна нервно теребила ручку блокнота.

– Из всех жителей нашего СНТ подобными знаниями обладают лишь несколько человек, – продолжил Иван Петрович, переходя к третьей схеме, где были отмечены участки потенциальных подозреваемых. – Первый – это бывший главный инженер коммунального хозяйства Петр Васильевич Морозов, который руководил прокладкой водопровода в девяностые годы. Однако Петр Васильевич переехал в Сочи три года назад, что подтверждается документами о продаже его участка и регистрации в новом месте жительства.

Он показал копии документов, которые представители санэпидемстанции внимательно изучили.

– Второй потенциальный подозреваемый – Николай Степанович Ветров, который работал слесарем-сантехником и неоднократно ремонтировал систему. Но Николай Степанович находится в областной больнице с февраля этого года после инфаркта. Вот справка из медицинского учреждения о его состоянии на момент отравления.

Еще один документ был передан официальным лицам. В зале начали перешептываться, понимая, к чему ведет это методичное исключение подозреваемых.

– Остается третий человек, – голос Ивана Петровича стал тише, но от этого еще более отчетливым. – Человек, который не только знал схему коммуникаций, но и имел доступ к старым архивным планам. Человек, который мог свободно перемещаться по территории СНТ в любое время суток, не вызывая подозрений. Человек, который…

Иван Петрович сделал паузу, его взгляд остановился на третьем ряду, где сидел Федор Семенович. Старый приятель заметно побледнел, его руки начали дрожать.

– …который знал о моих планах по исследованию водопроводной системы и мог предугадать мои действия. Федор Семенович Карпов.

Зал словно взорвался. Десятки голосов заговорили одновременно, кто-то вскрикнул от удивления, кто-то начал возмущенно отрицать возможность такого обвинения. Федор Семенович вскочил со своего места, его лицо перекосилось от ужаса и негодования.

– Это безумие! – закричал он, простирая руки к Ивану Петровичу. – Ваня, как ты можешь такое говорить? Мы же друзья! Мы вместе сажали твои яблони, вместе ремонтировали забор после урагана! Как ты можешь обвинять меня в таком ужасе?

– Сядьте, Федор Семенович, – спокойно произнес Иван Петрович. – Я еще не закончил. Пусть люди выслушают все доказательства, а потом сделают выводы.

Но Федор Семенович не садился. Он стоял, качаясь из стороны в сторону, его дыхание было прерывистым и тяжелым.

– Какие доказательства могут быть против меня? – всхлипнул он. – Я же никого не травил! Да, я знаю схему водопровода, так я же помогал его прокладывать еще в молодости! Но это не значит, что я способен на такое!

– Мотив, – произнес Иван Петрович, и эти два слога прозвучали как приговор. – Именно мотив объясняет, почему уважаемый житель нашего СНТ, человек, которого мы все знали как порядочного соседа, решился на столь чудовищный поступок.

Он развернул еще одну схему, на которой были обозначены земельные участки и их стоимость.

– Три месяца назад Степанов начал переговоры о покупке земли под строительство спа-центра. Он предлагал довольно приличные деньги, но только при условии, что сможет получить большой участок с хорошей инфраструктурой. Однако старый водопровод не подходил для его планов – требовалась полная реконструкция системы водоснабжения.

Степанов заерзал в своем кресле, его лицо потемнело от гнева.

– И что? – выкрикнул он. – При чем здесь этот… этот ваш Карпов?

– При том, – ответил Иван Петрович, не повышая голоса, – что Федор Семенович владеет участком, прилегающим к планируемой территории спа-центра. Участком, который при реконструкции инфраструктуры резко вырастет в цене. Но только при условии, что старая система действительно будет признана непригодной и потребует полной замены.

В зале воцарилась тишина. Даже журналисты перестали щелкать затворами камер.

– Федор Семенович планировал создать аварийную ситуацию, которая заставила бы руководство СНТ согласиться на реконструкцию за счет Степанова, – продолжил Иван Петрович. – А затем продать свою землю по завышенной цене как участок с современной инфраструктурой. Простой и, казалось бы, безопасный план обогащения.

– Это ложь! – завопил Федор Семенович. – Я никогда не думал о продаже участка! Этот участок – моя жизнь!

– Тогда объясните, – Иван Петрович достал из папки несколько листов бумаги, – почему месяц назад вы обращались в агентство недвижимости с просьбой оценить стоимость вашей земли? Вот копия заявления, которое вы подавали в «Дачную недвижимость».

Документ был передан представителям санэпидемстанции. Федор Семенович открыл рот, но не смог произнести ни слова.

– И почему, – продолжил Иван Петрович безжалостно, – в вашем сарае обнаружились остатки того самого химического вещества, которым был отравлен водопровод?

Он достал полиэтиленовый пакет с остатками порошка.

– Экспертиза подтвердила: это тот же яд, который попал в нашу воду. Пакет был найден в вашем сарае, Федор Семенович, спрятанный за мешками с удобрениями.

Зал снова взорвался возгласами. Кто-то кричал: «Негодяй!», кто-то требовал немедленно вызвать полицию. Федор Семенович рухнул на стул, его лицо стало серым.

– Это подстава, – прохрипел он. – Кто-то подбросил это в мой сарай. Я никогда не покупал никаких химикатов!

– А вот и чек из магазина садовых товаров, – Иван Петрович положил на стол еще один документ. – Двадцать седьмого апреля, за три дня до отравления, вы купили пять килограммов химического удобрения «Суперфосфат плюс», в состав которого входит именно то вещество, которое было обнаружено в водопроводе. Продавец запомнил вас, потому что вы специально спрашивали про токсичность этого удобрения.

– Я… я покупал его для подкормки роз, – забормотал Федор Семенович. – Я не знал, что он ядовитый…

– Тогда почему вы использовали только полкилограмма для роз, а остальные четыре с половиной килограмма исчезли? – вопрос Ивана Петровича прозвучал как удар молота. – И почему в вашем блокноте садовода есть запись: «Проверить схему дренажа у Ивана»?

Блокнот был открыт на нужной странице. Почерк Федора Семеновича был узнаваем – он часто записывал советы по садоводству, которые они обсуждали с Иваном Петровичем.

– Но самое главное доказательство, – голос Ивана Петровича стал жестким, – это то, что вы не ограничились отравлением воды. Когда стало ясно, что я начал расследование, вы попытались меня запугать.

Он достал диктофон и нажал кнопку воспроизведения. Из динамика послышался искаженный электронным модулятором голос:

«Прекрати копаться в этом деле, иначе твоей жене будет хуже…»

– Этот звонок поступил на домашний телефон моей жены три дня назад, – сказал Иван Петрович. – Экспертиза голоса, несмотря на искажения, установила характерные речевые особенности звонившего. Федор Семенович, вы можете повторить фразу: «Прекрати копаться в этом деле»?

– Я не буду ничего повторять! – взвизгнул Федор Семенович. – Это все выдумки! Подстава!

– Тогда объясните, как в вашем доме оказался электронный модулятор голоса, который был найден при обыске сегодня утром?

Иван Петрович кивнул стоящему у входа сотруднику полиции, который до этого момента незаметно находился в зале. Полицейский подтвердил факт обыска и изъятия устройства.

– И последнее, – Иван Петрович достал фотографии сгоревшего сарая. – Когда угрозы не подействовали, вы решили применить физическое воздействие. Поджог моего сарая должен был не только запугать меня, но и уничтожить последние воспоминания о моем сыне.

Его голос дрогнул впервые за всю презентацию.

– В сарае хранились его детские игрушки, первые школьные поделки, велосипед, на котором он учился кататься… Вы это знали, Федор Семенович. Вы знали, что для меня значат эти вещи, и все равно сожгли их.

В зале воцарилась абсолютная тишина. Даже самые яростные защитники Федора Семеновича поняли чудовищность поступка.

– На месте поджога, – продолжил Иван Петрович, – были найдены следы обуви, совпадающие с отпечатком ваших ботинок. Экспертиза также обнаружила на месте происшествия частицы табака той же марки, что и сигареты, которые вы курите. «Прима» без фильтра – довольно редкая марка в наше время.

Федор Семенович сидел, обхватив голову руками. Его плечи содрогались от рыданий.

– Я не хотел никого убивать, – прошептал он. – Это должно было быть небольшое расстройство желудка, ничего серьезного. Я рассчитал дозировку… Я не знал, что дети так тяжело отреагируют…

Зал замер. Признание прозвучало как гром среди ясного неба.

– Федор Семенович, – мягко сказал Иван Петрович, – вы только что признались в преступлении перед пятьюдесятью свидетелями и представителями властей.

Старик поднял голову, его глаза были полны слез.

– Я не хотел… Мне нужны были деньги. Пенсии не хватает, здоровье подводит, а тут такая возможность… Я думал, никто не пострадает серьезно, а я смогу продать участок и обеспечить себе нормальную старость…

– Но пострадали дети, – жестко сказал Иван Петрович. – Маленькие дети попали в больницу из-за вашей жадности. А когда я начал расследование, вы попытались сломать мою жизнь окончательно, угрожая жене и сжигая единственное, что у меня осталось от сына.

Полицейские подошли к Федору Семеновичу. Старик не сопротивлялся, когда ему надели наручники. Он только продолжал бормотать:

– Я не хотел… Прости меня, Ваня… Я не хотел причинить тебе боль… Мы же друзья…

– Были друзьями, – тихо ответил Иван Петрович, собирая свои документы. – До того момента, как вы решили, что деньги дороже человеческих жизней.

Зал взорвался аплодисментами. Соседи, которые еще недавно подозревали Ивана Петровича в преступлении, теперь подходили к нему с извинениями и благодарностями. Галина Николаевна пробилась через толпу:

– Иван Петрович, я должна извиниться перед вами за свое поведение на прошлом собрании. Вы проделали огромную работу, настоящую детективную работу. Может быть, вы согласились бы войти в правление СНТ? Нам нужны такие люди.

Но Иван Петрович почти не слышал слов благодарности. Он смотрел, как выводят из зала в наручниках человека, которого считал другом более двадцати лет. Человека, с которым делил радости и горести дачной жизни, который помогал ему хоронить сына, который поддерживал его в самые тяжелые дни.

Зинаида Михайловна подошла к нему, когда толпа начала расходиться.

– Вам тяжело? – спросила она тихо.

– Да, – честно ответил Иван Петрович. – Я добился справедливости, очистил свое имя, защитил детей от повторного отравления. Но цена… цена оказалась слишком высокой.

Они вышли из клуба вместе. Майский вечер был тихим и прохладным, воздух пах сиренью и свежестью после недавнего дождя. Иван Петрович глубоко вдохнул и почувствовал, что груз подозрений и обвинений, давивший на него последние недели, наконец исчез.

– Знаете, – сказал он, поправляя очки, – я многому научился за эти недели. Научился бороться за справедливость, защищать себя и других, не бояться говорить правду. Но самый болезненный урок – это понимание того, как глубоко жадность может изменить человека, превратить старого друга в безжалостного преступника.

Зинаида Михайловна взяла его под руку.

– Вы совершили подвиг, Иван Петрович. Не каждый смог бы так методично и терпеливо докопаться до истины. И уж точно не каждый решился бы обвинить старого друга, имея неопровержимые доказательства.

Они медленно шли по дорожке между участками, мимо огородов и цветников, мимо домиков, в окнах которых уже зажигался свет. СНТ «Ромашка» возвращалось к обычной жизни, но эта жизнь уже никогда не будет прежней. Исчезла наивная вера в то, что все соседи – хорошие люди. Зато появилось понимание того, что справедливость возможна, если есть люди, готовые за нее бороться.

– Что вы будете делать теперь? – спросила Зинаида Михайловна.

Иван Петрович остановился возле своего участка и посмотрел на место, где раньше стоял сарай. Пепелище уже начало зарастать травой, а на месте сгоревших детских вещей завтра он посадит розы – в память о сыне и как символ новой жизни.

– Теперь я буду жить, – ответил он просто. – Жить без страха, без подозрений, без необходимости постоянно доказывать свою невиновность. Буду выращивать свой сад, помогать соседям, возможно, действительно войду в правление СНТ. И постараюсь не судить людей слишком строго – жизнь уже показала мне, что любой может оступиться.

Вечерние тени ложились на дачные дорожки, где-то вдалеке играли дети, а в воздухе витал аромат шашлыков и костров. Обычная дачная жизнь продолжалась, но теперь Иван Петрович знал: он больше не одинок в своей борьбе за справедливость и порядок. И это знание давало ему силы для новых дней и новых свершений.