Читать книгу История под маяком - Максим Прохоров - Страница 3

Море билось у самых его ног. Скалистый берег будто сам набегал на водную гладь, тараня, врезаясь и вспенивая ее. Вода откатывалась назад, не желая вступать ни каплей на эту грешную землю. Пускай даже такую далекую, убежавшую, скрывшуюся от городов за горами, полями и лесами. Последний аванпост человеческой души, покрытый темными скалами, мхом и бурой травой, которая мерно колыхалась от дуновений морского ветра. Казалось, что дальше этого места лишь пропасть за горизонтом. Пропасть в которую медленно, нехотя заваливалось солнце, окрашивая напоследок небо в персиковые тона, так несвойственные этому пасмурному берегу. Он по-своему любил это место. Надо было забраться сюда, откуда, наконец, при всем желании невозможно было разглядеть кремлевских звезд. Их пошлое вульгарное красное свечение не доставало сюда. Слишком далеко. Здесь он невольно задумывался о бытии, о том, как он тут оказался. Казалось, что любая суета переставала иметь хоть какое-то значение. Есть море, есть маяк и есть он. И иногда где-то на краю можно разглядеть плетущиеся вдаль посудины, забредшие в этот далекий край по пути к своей пристани. Лишь одно могло выбить его из проторенной годами колеи своих размышлений. Звук приближающегося вертолета, который, как раз, стал различим среди шума прибоя и деревьев, клонящихся от ветра вдалеке. Значит, пора было подниматься наверх.

Место, где он обитал, устроено было весьма своеобразно. Утес простирался вниз от хвойного леса, как бы расстилаясь к морю, и заканчивался весьма крутым скалистым обрывом. Почти на самом краю высился деревянный православный крест. Но что бы добраться до места, где садился по обычаю вертолет, нужно было подняться ввысь по старенькой деревянной лестнице. Вероятно, некогда она была хороша и крепко сбита, но здешний соленый воздух, ветра, а главное время постепенно превращали ее в некий кривой замшелый пандус. Тем временем шум вертолета все нарастал, но торопиться смысла ему не было. Там ждали именно его. И с каждым шагом поднимаясь вверх по утесу, все отчетливее становился тот самый незабываемый запах леса. Что-то из детства, из того самого времени, когда ходил он по грибы в лес с дедом. И охота была остановиться, замереть и вдыхать этот запах. И так всякий раз, когда он поднимался по этой лестнице. Поднявшись, он обнаружил вертолет уже приземлившимся. Совсем небольшая скромная машинка, уже видавшая лучшие времена. Будто устав, опустились под своей тяжестью лопасти, и что-то внутри него продолжало гудеть подобно микроволновой печи. Из открывшейся боковой двери показалось знакомое лицо. Эти его сытые и какие-то даже неестественно румяные черты спутать с кем-либо другим было сложно.

– Михал Андреич!  – человек приветственно махнул рукой.

– Здравствуй, Гриша – Михаил Андреевич протянул руку.

Рукопожатие у Григория было сильным и крепким, и порой бывало излишне сильным для руки Михаила Андреевича. Да и многое в этом человеке казалось слишком. Михаилу казалось, что слишком был он радостным, прилетая к богу на задворки и привозя старику всякое для жизни.

– Новости-то слышали? – Григорий начал выгружать сумки с провиантом из салона.

– Это смотря какие.

– Власть, говорят, сменилась, представляете? – в глазах его было неподдельное удивление, и даже какой-то молодецкий азарт.

– А новая власть маяком моим займется? – Михаил Андреевич подхватил одну из сумок, которая казалась легче других, и медленно потащил ее.

– Да они, вроде, не говорили про это. Ну, займутся, наверное, – Григорий взял оставшиеся тюки по два в каждую руку и присоединился к Михаилу на пути к старой хибарке внизу.

– Они тебе и не скажут ничего. Потому что ничего опять не сделают. В стране этой только два города есть. Остальное – так, как фантик на дороге.

– Ладно, вам, только не начинайте, – Григорий хотел было махнуть рукой, но вспомнил, что руки у него заняты, – Вы тут сами-то как?

– Да как всегда. Все тихо и спокойно. Генераторы барахлят только. И связи у меня с базой нет. Не знаю, что делать вот, – он указал в сторону могучего белого маяка, стоявшего поодаль. Как раз за ним и находилась комната с генераторами.

– Это вам сюда электрика надо. Но он только через месяц будет. Протянете?

– Я тут столько лет протянул, – Михаил Андреевич обратил взор к морю, – месяц уж проживу как-то.

Они дошли до скромного приземистого деревянного строения. Казалось, что дом стыдился нарушать пейзаж своим присутствием, жался к земле и пытался спрятаться среди травы. По сравнению с маяком, жилище Михаила Андреевича выглядело действительно непримечательно. Впрочем, и любая здешняя постройка меркла, уступая место величественному бетонному колоссу. Михаил достал ключ и отпер простенькую дверь, открывая путь внутрь. Стеною была отделена лишь спальня. Остальное – открытое пространство. Некий гармоничный симбиоз мастерской, кабинета, и кухни. Мастерская забилась в угол, кусок рабочего кабинета располагался напротив окна, где на подоконнике были выставлены цветы. А кухня оказалась ближе ко входу в дом у противоположной стены. И все это соединялось, создавая еще и гостиную посередине.

– Ты, кстати, купил? – поинтересовался Михаил, с трудом ставя на табурет свою ношу.

– Что купил? – Григорий с выдохом облегчения сгрудил сумки возле дивана и сразу же на него присел.

– Я денег тебе давал, а ты записал, чтоб не забыть. Забыл?

– А, это,  – он легонько ударил себя по лбу, – купил, купил. Вон в той коробке смотрите.

Вскрыв указанную коробку, Михаил Андреевич извлек парочку цветочных горшков, книжку и несколько деревянных заготовок. Поднеся приобретения поближе, он несколько секунд удовлетворенно рассматривал их.

– Спасибо, – он стал спешно расфасовать содержимое коробки по местам, практически не задумываясь, что и куда поставить.

Казалось, старые предметы уже были расставлены таким образом, что бы новые могли их дополнить, как новые элементы дополняют пазл. Ничего лишнего. Несколько минут спустя Григорий, зевая, все же поднялся с дивана.

– Ладно, Михал Андреич, пора мне уже, наверное, пилот там ждет. Да и вы вроде как не любитель гостей…

– Ну а чего их любить-то, – развел руками Михаил.

Мужчины вышли на улицу. Попрощавшись, Григорий начал свое восхождение по лестнице к усевшемуся наверху вертолету. Спустя время до Михаила снова донесся шум. Взглянув ввысь, можно было увидеть как железная птица, лениво поднявшись в воздух, начинает уплывать все дальше и дальше, за макушки еле гнущихся деревьев, унося за собой единственную вязь Михаила с внешним миром.

– Космос! Космос!  – Михаил постучал старой гнутой вилкой по алюминиевой тарелке, что издало громкий звук, эхом разнесшийся по округе. Уже темнело, и что-либо разглядеть становилось все труднее. Но тут из-под фундамента вынырнула чумазая морда с высунутым розовым языком. Пес вылез из своего укрытия и поспешил к хозяину. Ничем не примечательная дворняга активно замахала хвостом, приветствуя скорее еду, чем Михаила, но из благодарности, пытаясь лизнуть его лицо.

– Вот только без этого, мы договаривались, – осадил тот, но все же погладил пса и легонько потрепал его за ухо, – bon appetit, что называется.

Пес активно принялся за еду, а Михаил отправился на обход территории. Обход был скорее одним из ритуальных действий. Несмотря на боль в спине, возникающую в конце дня, обход был нужен для некоего подведения его итогов. Но при однообразных днях, итоги получались примерно одинаковыми. Это быстро наскучило Михаилу, и он решил, что разумнее было бы очищать голову перед отходом ко сну. Для этих целей и просил он года два назад портативный проигрыватель. Такие старые технологии только и актуальны, что в подобных местах. Он поставил диск в проигрыватель и, мерно постукивая пальцами по его крышке, отправился осматривать прилегающую к маяку территорию.

В окно мерно постукивала ветка молодого деревца. Казалось, что оно пыталось передать некий сигнал, который ему нашептывал ветер. Позднее время тем было хорошо, что умолкали чайки, обычно перекрикивающиеся, где-то вдалеке. Но это место не могло долго оставаться безмолвным. Ночью вакуум спешно заполняли сверчки, и вокруг раздавалось их мирное и размеренное стрекотание. Он любил отходить ко сну с открытым окном. Ветер развевал серенькую занавеску, впуская в дом шум прибоя, которым комната постепенно наполнялась. Тьма рассеивалась одной лишь старенькой лампой, которую Михаил непременно оставлял включенной на ночь. Как и радиоприемник, который ночью настроен был на ту самую частоту, на которой ничего не происходит, кроме шипения. Глаза его уже слипались, а сознание уносило куда-то далеко в обрывистое прошлое, выхватывало какие-то лоскуты и тут же отпускало.

И вновь неохотно выныривал он из небытия. Уже сам, без помощи будильников. Как будто его одночасно телепортировало во времени, и оказывался он в новых сутках. Пробудила его свойственная утру прохлада, правда в этот раз совсем не дружелюбная. Колючая. Лишь в ногах ощущал он непонятное тепло. Он с трудом продрал глаза. Из расплывчатого супа начал выхватывать предметы, постепенно возвращая себе привычную картину. В ногах оказался свернутый пушистый клубок.

«Ну, да, через окно, наверное, забрался», – Подумал Михаил.

Клубок зевнул во всю кошачью пасть и, заметив, что Михаил не спит, поспешил удалиться, неоднозначно размахивая рыжим хвостом.

Не без труда он поднялся. Уже знал он наперед все, что он будет делать, и все, о чем будет думать втечение дня. Михаил посмотрел в зеркало, висящее на противоположной стене. В зеркале отразился все тот же немолодой мужчина, который отражается в нем каждый день. Седеющие потрепанные волосы, окружали лысину на макушке. Тяжелые брови зависли над глубокими впадинами, в которых покоились почти всегда лишь наполовину открытые серые глаза. Немаленький нос с горбинкой и небрежная седая борода. Вскоре Михаил вышел на крыльцо, и, поморщившись от холода, глянул на чаек, которые как-то неестественно скучились вместе где-то вдалеке над морем. Умывшись, он вернулся в дом. Дневной ритуал начинался непременно с кофе, и пропустить его было нельзя. Зашумело радио, передавая свои утренние никому ненужные новости. Михаил готовил свой скромный завтрак, краем уха слушая информацию из внешнего мира, будто чтобы не забыть, что он вообще существует. Зашипели сосиски на старой чугунной сковороде, и этот превкусный запах вновь привлек кота, который со всей своей грацией начал тереться о ноги Михаила.

– Федор, дай поесть хоть спокойно, я тебе все потом положу, – обращался он к коту.

Он не торопясь завтракал, развернувшись все к тому же распахнутому окну. Свою долю доедал на полу и кот. По радио Михаил услышал о пропаже корабля.

– Тьфу. Какой век на дворе, а они все еще корабли теряют, самолеты. А еще на Марс лететь хотят, называется… Да вы и ракету потеряете. Да, Федор?

Федор в ответ лишь довольно облизнулся и вышмыгнул погулять в распахнутое окно. Тем временем радиопередача продолжалась.

«Судно было потеряно в районе пшшш моря», – Радио забарахлило.

«Какого моря-то?», – Подумал Михаил. И тут голову его пронзила странная догадка. Не без подозрений вновь вышел он на крыльцо. Стая чаек все также беспричинно кружила в одном месте, но из-за обрыва невозможно было разглядеть, что же привлекало птиц. Вооружившись старым походным биноклем без одного стекла, он решил проковылять к самому кресту на обрыве. Минуя бочку для воды, собачью конуру и свой скромный мини парник, который сто лет как покосило ветром. Раз камень, два камень. Вот и доски. Можно встать. Отсюда открывался достаточно хороший вид, как на море, так и на береговую линию острова, который изгибался как бы серпом. Он посмотрел в бинокль, используя его скорее как подзорную трубу. Размыто. Покрутил колесико. Есть. Вот небо. Вот море. Две бесконечных синевы расплескались перед его взором. Он аккуратно вел бинокль пока… Вот оно. Странное движение птиц. То снижались они, то вновь взлетали, будучи как будто чем-то обеспокоены. И чем же…

– Ну вашу ж … – Выругался Михаил.

Перед взором его предстали разметанные, как будто порванные куски дерева, ткани, какой то обивки, куча мусора совершенно непонятного происхождения, темные обломки… И все это медленно дрейфовало в сторону берега. Будто варвары, некогда разорившие Рим, эти обломки набегали на мирный и чистый остров. Он в беспокойстве перевел взгляд на береговую линию. И ближе к самому утесу, там где берег еще не переходил в камни, уже прибило порядочное количество барахла.

– Все-таки здесь случилось, а. Не хватало мне тут еще кораблекрушений, ты посмотри…

Но от сокрушений отвлекла его деталь, на секунду выхваченная линзой бинокля. Среди бессчетных обломков формы абсолютно непонятной, на берегу покоилась будто бы какая-то фигура, имеющая человеческие очертания, но засыпанная песком и мусором. Фигура, которой явно еще вчера тут никаким образом не наблюдалось. Михаилу все яснее становилось, что необходимо было отправляться в путь. Это уже откровенно выходило за рамки нормальности и тем самым сильно его беспокоило. До того берега путь лежал через лесную тропу, и рассчитав время, он стал поспешно собираться в путь.

Дорогу он помнил неплохо. Некогда, когда еще хотелось ему ходить, путешествовал он к тому берегу рыбачить. Но перестал. И вот теперь был вновь вынужден вспоминать старые тропы. Могучие сосны и ели высились над ним, и шел он будто по ковру, устланному отмершими хвоинками, которые слегка похрустывали, если на них наступить. Воздух наполнен был хвойным ароматом, который здесь непременно властвовал, и так и манил остаться. Меж крон проступало бледно-голубое утреннее небо, как бы пробиваясь сквозь деревья, и напоминая человеку о своем существовании. Михаил нечасто захаживал в лес. Делать было ему там нечего, да и если быть честным с самим собой, он еще и опасался заблудиться. Поэтому в этот раз на всякий случай, он взял с собой пса, который мирно и даже с интересом шел рядом с хозяином, бодро размахивая хвостом. Михаил для надежности подобрал какую-то старую палку, которая как раз оказалась ему по росту, и использовал теперь ее в качестве трости. Он не особо представлял, что увидит на берегу, но ощущал себя ответственным за все, что на этой дикой территории происходит. Тем временем густой лес стремительно редел, Деревья расступались, открывая впереди просвет, а до уха донесся шум воды. Позади остались последние крупные деревья. Хвойная подушка под ногами сменилась на крупный и влажный, почти что серый песок. Он как будто поблек без солнца в этом пасмурном краю. Ветер нагонял волны, которые то набегали, то отступали от берега, принося хоть и немногочисленные, но каждый раз какие-то новые обломки. Отсюда хорошо виден был и маяк, и хижина, и тот самый крест. Значит фигура была где-то тут.

«Значит фигура была где то здесь», – Подумал Михаил.

И будто подтверждая его опасения, прежде спокойный пес поднял нос к верху, и, вероятно, что-то учуяв, обернулся вокруг своей оси и трусцой побежал вдоль берега.

– Гав!

– Да я иду, иду, веди давай. – Михаил поспешил вслед за псом.

И действительно, пару минут спустя показались обломки и загадочная фигура на песке. Подходя все ближе и ближе, удавалось различить детали. Через фигуру был продет спасательный круг, но веревка от него уходила в воду, и вероятно, была оборвана. Космос подбежал к телу, активно размахивая хвостом.

– Ну что, труп?  – Михаил подходил ближе, и шаги его сопровождались глухим звуком палки, втыкаемой в песок.

Но пес наклонился, и как Михаилу показалось, даже что-то лизнул, после чего еще раз громко гавкнул и даже подпрыгнул передними лапами на месте.

Это была юная девушка. Видимо, некогда бордовый свитер ее был порван в паре мест и засыпан песком. Мокрые насквозь волосы налипли на бледное и изможденное лицо. Чем-то она даже пугала… Неизвестностью. Но Михаил понимал, что что-то необходимо делать, и для начала стянул спасательный круг, и отставив его в сторону, опустился на колени, опираясь на палку.

«Надо проверить пульс», – Подумал он.

Он принялся на ощупь искать сонную артерию. Кожа девушки была холодна но…

Раз. Раз. Что-то, несомненно, билось под его пальцами. Да, это оно. Михаил никогда не был экспертом, но сравнив пульс со своим, девушка показалась ему живее него самого. И действительно, если приглядеться, то грудь ее заметно опускалась и поднималась.

«Смотри – ка, Дышит…», – подумал Михаил, – « Только воды, небось, наглоталась»

Он не без труда перевернул девушку на спину, и копна ее волос окончательно съехала на лицо.

«Так, как же это делать то..» – Он сложил ладони в замок и почти что интуитивно найдя солнечное сплетение, сделал несколько резких надавливаний. Ничего…. Тогда, Михаил взял чуть выше, и с трудом, навалившись всем весом… Незнакомка распахнула глаза, и жадно хватая воздух закашлялась, отплевывая воду… Михаил облегченно вздохнул и откинулся назад, упершись руками в сырой песок, в то время как Пес незамедлительно среагировал на пробудившуюся гостью, и поспешил познакомиться, активно кружась и нюхая девушку.