Читать книгу Человек из прошлого - Максим Резниченко - Страница 6

Мы встали из-за стола, но в этот момент зазвонил мой телефон. Я вытащил его из чехла и застыл в ступоре, глядя дисплей.

– Кто там? – спросила Соня, видя, как у меня изменилось лицо.

– Учительница, – глухо ответил я.

Ребята переглянулись и уселись обратно.

– Алло, – ответил я.

– Здравствуй, Максим, – произнесла трубка таким знакомым голосом.

– Здравствуйте, Марина Яковлевна.

– Ты звонил мне, – сказала она, как ни в чем ни бывало. – Что-то случилось?

– Нет, уже ничего, – ответил ей с той же интонацией.

– Как твои дела? – также спокойно поинтересовалась она.

А мне вдруг стало не по себе от этого разговора, от этих дежурных, ничего не значащих фраз. Зачем она вообще мне позвонила?

– Я слышал, у вас горе случилось, – сделал пробный выпад. – Примите мои соболезнования.

Тишина в трубке, только едва слышится ее дыхание.

– Спасибо, – наконец произнесла Марина Яковлевна.

Я не спешил что-либо говорить, ожидая ее хода, но и Учительница хранила молчание. Я нарушил его первым.

– Почему вы звоните мне, Марина Яковлевна? – спросил ее.

– Я бы хотела с тобой встретиться, – ответила она сразу.

Эта неожиданная просьба сбила меня с толку.

– Не думаю, что это хорошая идея.

– Почему?

– Потому что я не верю вам, – сказал я прямо, избегая недомолвок.

– Ты все такой же прямолинейный, – хмыкнула женщина.

– Чего нельзя сказать о вас.

– Разве это плохо?

– Разве это хорошо? – ответил я вопросом.

– Все относительно.

– Может быть. Но не у всего есть цена.

– Согласна с тобой, хотя не все, что бесценно, нельзя купить.

– И продать.

– Да, и продать.

Друзья напряженно вслушивались в мои реплики.

– Ты уже встретился с Софией и Семеном? – ровным голосом спросила Марина Яковлевна.

– Что вам нужно?

– Как они? Как у них дела? Как Семен, все также веселится? Как София, уже нашла себе кого-нибудь? – она засыпала меня вопросами, проигнорировав мой.

– Почему Миша?

– Почему Миша что? – переспросила Учительница, и глухая злость закипела во мне.

– Почему мой друг сейчас в коме? Для чего все это?

– Ты уверен, что сейчас задаешь правильные вопросы?

– Я уверен в этом! – резко бросил я, устав от недомолвок.

– Тогда тебе нужно задать их Клаусу, а не мне! – также резко ответила она.

– Я задаю их вам, потому что на них ответить должны вы, – я постарался успокоиться и унять эмоции.

– Ты ошибаешься, если считаешь меня виновной в том, что произошло с Мишей, – спокойно произнесла Учительница.

– Я так не думаю.

– Ты можешь думать, как хочешь. И я могу думать, как хочу. А вот от ответа ты не уйдешь, – ее голос изменился. Я раньше не слышал в нем столько угрозы.

– Я готов ответить, – удушливая ярость сковала дыхание, и слова дались с трудом. Я не узнал собственный голос. – А вы готовы?

– Не смей угрожать мне, мальчик, – голос прозвучал предостерегающе, но я готов поклясться, что услышал и страх. Пусть всего лишь его тень, пусть ничтожно мало, но он был.

Я сделал глубокий вдох, задержал дыхание и сосчитал про себя до десяти. С шумом выдохнул, но почувствовал, что этот нехитрый способ успокоиться, мне не помог.

– Ты делаешь поспешные выводы, Максим, – почти спокойно произнесла она.

– Поспешные не значит неверные, – парировал я.

– Бывает и так, – согласилась женщина и сразу добавила: – Но сейчас ты должен остановиться.

– Не думаю, что это возможно.

– Наказание неизбежно, – снова угроза в голосе. – Ты должен знать это. Остановись!

– Я требую от вас того же! – буквально выплюнул я в трубку.

Ответом стал смех, но холодным душем полились на меня ее следующие слова:

– Ты не спрячешься от меня, понимаешь ты это? Кем ты себя возомнил? Самым сильным и самым умным? Я ведь найду тебя! Так или иначе.

– Вы хорошо нас всему научили…

– Не смей втягивать в это Семена и Соню! – оборвала она меня на полуслове.

– У вас и на них были планы? Нет! Ничего у вас не выйдет!

– Глупец! Предупреждаю тебя в последний раз. Остановись!

– Вы допустили огромную ошибку, когда затеяли все это, – ледяным голосом сказал я.

– Друзья дали тебе забавное прозвище, – как-то чересчур спокойно произнесла она. – Но твой талант тебе не поможет, равно как и не поможет Клаусу его обдарованность. Ни он, ни ты не избежите наказания, чтобы вы не затевали.

– Надеюсь, вы не будете скрываться от меня, и мы сможем выяснить наши отношения должным образом, уважаемая Учительница.

– Мы встретимся, Ученик, – выделила она последнее слово.

У меня больше не осталось желания с ней разговаривать, и я нажал отбой. Спрятал телефон и устало откинулся на спинку. Короткий разговор с Учительницей чрезвычайно меня вымотал. Вытащил из пачки сигарету и закурил. Мои руки дрожали, но я не замечал этого, снова и снова прокручивая в голове неожиданный разговор.

Бен Вебстер все также играл на саксофоне, а друзья напряжено следили за мной. Семен не выдержал первый.

– Ну, что там? – заглянул мне в лицо.

– Что она тебе сказала? – спросила и Соня.

Выкурил половину сигареты и затушил ее в пепельнице.

– Угрожала.

– Угрожала?

– Да. Требовала остановиться.

– Что еще?

– Сначала вообще хотела встретиться.

– Неожиданно.

– Очень, – кивнул.

– И что ты ответил?

– Я отказался, разумеется.

– Ты уверен, что поступил верно?

– Нет, но если учесть, что вместо встречи меня наверняка будет ждать ловушка, то все сомнения пропадают.

– Не убьет же она тебя? – произнес Рыжий, но как-то неуверенно.

Я покачал головой и пожал плечами.

– Я не знаю, – бросил хмуро.

– Она хоть сказала, для чего затеяла все это? – спросила Соня.

– Нет, не ответила. Твердила только о предстоящем наказании и требовала остановиться.

– Про Клауса она что-нибудь говорила?

– Да. Сказала, что Клаус знает ответ на вопрос, почему Миша пребывает в коме. Точнее, с этим вопросом я должен обратиться к нему.

– К Клаусу? – удивилась девушка.

– К нему. Еще она сказала, что он также будет наказан, что бы мы с ним ни затевали.

– Так и сказала?

– Почти слово в слово.

– Как она угрожала тебе?

– Сказала, что я за все отвечу.

– За что?

– Она не озвучила, но тут итак ясно, что за смерть ее сына.

– Да уж… разбудили мы зверя, – вставил Рыжий.

– Еще сказала, чтобы я не втягивал вас в эти дела.

– Нас?

– Тебя и Семена.

– Странно.

– Чего тут странного? – сказал парень. – Нас трое, а она одна.

– Нет, – я покачал головой. – Она не боится вашего вмешательства. Не забывай, Семен, она наша Учительница, и опыта, сил и знаний ей не занимать. Она вас не испугалась.

– Тогда почему?

– Не знаю. Может быть, она не хочет лишних свидетелей.

– Странно, – повторила Соня. – Я не понимаю. Зачем она вообще тебе звонила?

– Хотела встретиться, – напомнил я.

– Это понятно, – кивнула девушка. – А потом грозила вам с Клаусом расправой, если вы не остановитесь, так?

– Если в двух слова, то да.

– И еще она требовала не втягивать меня и Семена?

– Именно.

Соня задумалась, нахмурила брови и спросила, наконец:

– Максим, ты абсолютно, точно уверен, что покушения на Плетущих – ее рук дело?

– Ее, – и добавил тише: – Наверное.

– Наверное? – переспросила она. – Почему?

– Не знаю. Не уверен точно, но… – если честно, меня сбили с толку некоторые моменты в разговоре с Учительницей.

Ребята внимательно следили за мной.

– Она грозила мне расправой, если я не остановлюсь, – задумчиво начал я.

– И что? – моргнул Рыжий.

– Почему она просто мне не угрожала? Почему она хотела со мной встретиться и поэтому позвонила? Почему с вопросами о Мише она отправила меня к Клаусу? Почему она просто не сказала, что отомстит за смерть сына?

– Насчет встречи ты сам сказал, что это может быть ловушкой, – ответила Соня. – Про Клауса она упомянула, чтобы заставить тебя усомниться, почувствовать неуверенность.

– И ей это удалось.

– Насчет сына она могла и не знать, кто именно его убил.

– Маловероятно, – произнес я, – но допустим.

– Может быть, у тебя есть другие мысли?

– Давайте предположим, – негромко сказал я, – всего лишь на секунду, что Марина Яковлевна не имеет отношения к последним событиям, точнее, имеет, но не то, что мы думаем.

Я сделал паузу, собираясь с мыслями, которые лихорадочно носились в голове, сбивая такую стройную и четкую гипотезу развития событий.

– Почему мы так уверены, что именно она во всем виновата? – начал я.

– Я видел ее, когда Клаус пригласил меня принять участие в операции по обезвреживанию Алены, – ответил Семен.

– Верно. Но мы не знаем, была ли это она или другой Плетущий под ее обликом.

– Такое вполне может быть, – кивнула Соня. – Вот только к чему этот маскарад?

– К чему? К чему… Кто еще принимал участие в той операции? Клаус и сын Учительницы. Нет, то был не маскарад. Знал ли Клаус, что Семен расскажет мне, своему лучшему другу, об этом событии?

– Наверняка, – сразу сказала девушка.

– Похоже на подставу! – воскликнул Семен.

– Но зачем? – Соня словно мои мысли прочитала.

– Клаус хотел, чтобы я был уверен, что виновницей последних событий является Марина Яковлевна.

– Не слишком ли сложная комбинация? – засомневалась Соня.

– Нет, – произнес я. – Так или иначе Семен все равно рассказал бы о той ночи. Скажи мне, – обратился я к нему. – Что хотел Клаус, когда звонил тебе?

– Сейчас?

– Да.

– Ничего он не хотел, – нахмурился он. – Снова просил дать телефон Сони.

– И все?

– И все.

– А ты что?

– Ничего. Сказал, чтобы он сам искал, а я ему не сваха.

Девушка недовольно посмотрела на Рыжего, но вслух ничего не сказала.

– А он не просил тебя о чем-нибудь?

– Просил, вообще-то.

– Ну, говори уже, – подстегнула его Соня. – Из тебя, что, каждое слово клещами вытягивать нужно?

– А ты меня не торопи, – огрызнулся Семен. – Я, может быть, не хочу, чтобы у вас шуры-муры были.

– Что?! – округлила она глаза.

Я не выдержал и рассмеялся.

– Что слышала!

– Болван!

– Дура!

– Идиот!

– От идиотки и слышу!

– Тихо вам! Пожалуйста! – я вытер выступившие от смеха слезы.

– Алкаш! – прошипела Соня.

– Корова! – таким же шепотом ответил Семен.

– Что?! – вскрикнула девушка. – Да ты знаешь, сколько я вешу?!

– Килограммов сто!

Девушка не выдержала, схватила со стула сумочку, размахнулась ей и с первого удара попала Рыжему точно по макушке. Он закрылся, но удары продолжали сыпаться.

– Мой вес – сорок восемь килограммов!

– Мешок с картошкой… почти, – откровенно заржал Семен и поднял руки, потому что Соня вскочила со стула, бросила на место сумочку и оказалась за спиной парня.

Я уже не мог смеяться, только судорожно хватал ртом воздух, пытаясь вдохнуть. Уронил голову на стол, только чтобы не видеть этих двух.

– Кретин! Мужлан! Эгоист! – Соня схватила и потянула Семена за уши. Парень попытался разорвать хватку, но у него ничего не получилось.

– Обзываешь на меня с переводом на себя! – выдал он совсем уж детскую говорилку.

Мне пришлось встать со стула и разнять, а точнее, заставить девушку отпустить уши Семена.

– Да успокойтесь вы! – сквозь смех выдавил я. – Как дети малые.

– Это он великовозрастный дурак! – Соня все же вернулась на свое место за столом, а Рыжий, к его чести, не ответил на ее выпад.

– Соня – засоня, – я рано обрадовался…

– Ах ты… – она снова вскочила на ноги, схватила сумочку и со всего размаха ударила ею парня прямо в лоб.

Рыжий свел глаза к переносице, потом картинно их закатил и с громким стуком уронил голову на стол.

– Так тебе! – победно вскрикнула девушка.

– Семен, хорош придуриваться, – я уселся обратно за стол. – Ты бы его еще стулом огрела.

– Он первый начал!

– Дети!

– Рыжий, вставай давай! – позвала его девушка.

– Он не шевелится, – сказал я и демонстративно отодвинулся от нее. – У тебя в сумочке кирпич, что ли?

– И ты туда же?

– Куда же?

– Вот обижусь и уйду от вас, – надула она губы.

– Семен, – позвал я. – Хватит уже. Соня раскаивается и больше не будет тебя бить.

– Ага, сейчас! Не верь этому жулику! – ответила она мне.

– Это кто это жулик?! – вскинулся Рыжий, а мы не выдержали и в голос рассмеялись от вида его ушей.

– Чебурашка! – выдавила девушка.

– А ты крокодил Гена! – ответил он.

Они дурачились и беззлобно переругивались еще несколько минут, получая от этой пикировки взаимное удовольствие. Наконец, ребята выдохлись и успокоились.

– На чем мы остановились? – спросила Соня, пряча зеркальце, в которое придирчиво себя осмотрела.

– О чем тебя просил Клаус? – напомнил я Семену.

Он задумался на несколько секунд и ответил:

– Клаус просил меня никому ничего не рассказывать.

– Об Алене и о том, что он подменял тебя в сне Миши? – уточнил я.

– Да.

– Не понимаю, – протянула девушка. – Зачем лишний раз напоминать о том, о чем не нужно говорить. Значит ли это, что Клаус специально напомнил о том, что ты итак расскажешь своему лучшему другу, несмотря ни на какие его просьбы молчать?

– Очень вероятно, – вместо Семена сказал я.

– Но откуда он мог знать, что мы встретимся, – недоуменно произнес он, а потом нахмурился. – Я сам и сказал ему об этом.

– О чем?

– О том, что мы с вами встретились.

– Допустим, – сказала Соня, – что он действительно хочет, чтобы мы, а особенно ты, Максим, узнали об участии или скорее непосредственном руководстве Марины Яковлевны операции по… устранению Алены.

– Допустим, – кивнул я.

– Клаус уверен, что так или иначе мы узнаем, что погибший в Мертвом городе – это сын Учительницы, – продолжила рассуждать Соня. – Потом он позвонил Семену и попросил его молчать, наверняка рассчитывая на обратное.

Девушка умолка, глубоко задумавшись, А Рыжий продолжил ее мысль.

– В Мертвом городе он не сказал тебе, – кивнул мне парень, – кто был тот погибший Плетущий. И вообще, если он так хочет, чтобы мы думали, что убийца – это Марина Яковлевна, значит… – Рыжий запнулся на секунду и закончил неуверенно, – значит убийца – это он?

Ему никто не ответил, и Семен переводил недоуменный взгляд с Сони на меня и обратно. Девушка молчала, глядя в окно с отсутствующим видом.

– Ты говорил, он спас тебя? – тихо спросила она, повернувшись ко мне.

– Да, болотная тварь едва не утащила меня в трясину, и если бы не Клаус, я бы вряд ли здесь сидел.

– Если он убийца, зачем ему спасать тебя?

– Я ему нужен. Для чего-то.

– Для чего? – спросила Соня.

– Если рассуждать логически и исходить из того, что Клаус, мягко говоря, никогда меня не любил, то единственное, что мне приходит на ум – это его желание подставить меня под удар.

– Чей удар? – задал вопрос Семен.

– Того, кто накажет его за преступления, скорее всего, Марины Яковлевны. Она наверняка уже знает о том, что мы сражались с ним бок о бок против тварей, которые насылал на нас ее сын. Почему он хотел убить нас? Нас…? – я умолк, пораженно догадкой.

– Макс, ты что-то придумал?

Я не ответил, погрузившись в воспоминания – разворошил образы, яркие, как цветные фотографии и блеклые, как размытые картинки ненастроенного телевизора. Страж. Его мысли, охватившее меня в первую минуту его перерождения. О ком он думал? Кого он должен был убить? По чьему следу он так настойчиво шел? Нет, я не мог вспомнить. На меня тогда навалилось слишком многое. Есть только одна возможность проверить мою догадку – это узнать у него самого. Если конечно он захочет вспоминать. Я помню, какую боль он испытал, когда мысленно вернулся к тем событиям.

– Максим, о чем ты думаешь? – вывел меня из размышлений голос Сони.

– Думаю о том, что можно проверить, на кого в действительности охотился сын Учительницы: на меня или на Клауса.

– Каким образом?

– Я спрошу у Стража.

– У змея?

– Он скажет?

– Может быть.

– Эта информация многое прояснит, – кивнула девушка. – Если охота была на тебя, то ясно, что по какой-то причине тебя просто решили убить. Помощь Клауса в этом случае кажется существенной, хотя тут можно поспорить. Если же охота была на него, то… – она умолкла, нахмурилась, уже в который раз, и снова отвернулась к окну.

– То он поступил, как последний мерзавец, затянув тебя в сон и лишив большей части возможностей, – закончил за нее Семен. – Клаус мне никогда не нравился. Я уверен, что он убийца. Пока его не было, все было тихо и спокойно. Никто ни за кем не охотился, никто никого не убивал, все были живы и здоровы. Появился Клаус, и сразу начались проблемы. Слушай, Макс, почему бы тебе не позвонить Марине Яковлевне?

– Она ни в чем не признается, – вместо меня ответила Соня.

– Почему это?

– Подумай сам. Если она убийца, то, конечно же, опровергнет все обвинения. Если она невиновна, то также будет все отрицать. А понять, лжет ли она, по телефону невозможно, – объяснила девушка.

– Тогда может быть, нужно встретиться? – предложил парень.

– Нам?

– Ну да, не будет же она всех троих убивать, – Семен привел разумный довод. – Да мы и не дадимся так просто.

Соня не ответила и перевела взгляд на меня.

– Можно, – кивнул я. – Только место встречи выберем сами.

Взял в ладонь телефон и вызвал последнего звонившего, Марину Яковлевну. Через несколько секунд женский голос сообщил, что абонент не может принять звонок и попросил перезвонить позже.

– Она выключила телефон, – я отложил сотовый.

– Мда, – протянул Рыжий. – Учительница может подумать, что ты с Клаусом заодно, и вы вдвоем убиваете Плетущих. Хотя, почему «может»?

– А если убийца она? – бросила Соня.

– Ну, тогда она будет мстить за сына, – спокойно ответил он девушке. – Но я считаю, что Учительница невиновна. А Клаус начал наше общение с обмана, и я ему не верю.

– Значит так, – вмешался я. – Думаю, хватит переливать из пустого в порожнее. Без доказательств и дополнительной информации мы не можем ни в чем быть уверенными.

– У меня есть своя точка зрения, – не согласился Рыжий.

– А у меня – своя, – повторила за ним Соня.

– Будем придерживаться первоначального плана, – отрезал я. – Вы находите Клауса, и уже вместе с ним выходите со мной на связь. Я займусь поисками Миши.

– Вместе у нас больше шансов, – произнесла Соня.

– Не будем об этом, – я махнул рукой, пресекая новые вопросы.

– Макс, ты бы подумал еще раз, – поддержал девушку Семен.

– А до вечера мы ищем информацию по Хабаровску, – я проигнорировал их.

– Как ты думаешь, – обратилась ко мне Соня после короткого молчания. – Для чего вообще может понадобиться жизненная энергия, да еще в таких количествах?

Я уже думал над этим, поэтому ответил сразу.

– Первое, что приходит на ум, – это использовать ее в качестве лекарства.

– Лекарства? – искренне удивился Семен.

– Да. Если, например, убийца болен какой-то тяжелой или трудноизлечимой болезнью, его здоровье можно поправить с помощью отобранной силы.

– И насколько тяжелые болезни можно лечить таким образом? – поинтересовалась Соня.

– Без понятия, – ответил я честно. – Мне никогда прежде не доводилось слышать о подобном лечении. Но вы не хуже меня знаете, что Плетущие если и болеют, то очень редко.

– Нет, я не думаю, что это наш случай, – задумчиво произнес Рыжий. – Зачем нужна чужая жизненная энергия, если для того, чтобы оставаться здоровым, есть своя?

– Логично, – кивнула девушка и обратилась ко мне. – А что второе?

– Второе?

– Да, ты сказал: «Первое, что приходит на ум».

– Ты об этом, – кивнул я. – Вообще-то это, наверное, единственное, о чем я думал, для чего можно использовать такое количество чужой силы. Такое, что убийце не хватает собственной, и он вытягивает ее из жертвы, усваивая долгих семь суток.

– Наверное?

– Наверное, – и продолжил, но уже не так уверенно. – Может быть… не знаю… Это же ведь именно жизненная энергия, не так ли?

Ребята не перебивали и слушали очень внимательно.

– Для чего ее еще можно использовать? Для чего…? Или для кого? – я запнулся, боясь поверить неожиданной мысли. Это было настолько невероятно, что вполне могло оказаться правдой, хотя в последнее время этого невероятного стало слишком много. Однако… Но тогда выходит, что убийца – это…

– Макс, ты в порядке?

– Что?

– Максим у тебя сейчас такое лицо, будто ты призрака увидел, – Соня взяла меня за руку. – Что случилось?

– Нет, ничего, – ответил я скомкано. – Призрака, говоришь…

– Что ты там надумал? – это уже Рыжий.

– Я… нет, нужно сначала все проверить, потому что… – снова запнулся я.

– Может, ты с нами поделишься? – Соня заглянула мне в глаза и накрыла мою ладонь своей.

– Обязательно, – я высвободил свою руку из идеально ухоженных ладошек, – но только чуть позже, когда буду уверен даже не на сто – на триста процентов.

– Мне не очень нравится, как ты это говоришь, – промолвила она.

– Знаете, – вдруг сказал Семен, – а я догадываюсь, для чего может понадобиться столько жизненной энергии.

– Для чего же? – девушка изогнула одну бровь.

– Вот ты, Макс, рассказывал о полчищах тварей, о том, как быстро их создавал совсем не сильный, по твоим словам, сын Учительницы.

– И что? – моргнул я.

– А то, что с помощью дополнительной энергии можно гораздо быстрее, чем обычно, создавать большое количество монстров, – заявил с довольным видом Рыжий.

– И ты думаешь, что ради этого враг подвергает себя такому риску – убивает Плетущих? – удивился я.

– Конечно, а что не так? – насторожился он.

– Семен, – обратился я к нему, – ты не хуже меня знаешь, что создание тварей – это дело техники, а не силы. Чем ты опытнее, тем легче тебе создавать тварей. При чем тут жизненная энергия?

– Ты сейчас про себя говоришь? – с непонятной иронией спросил Рыжий.

– Про себя, про тебя, про всех Плетущих.

– Максим, ты ошибаешься, если думаешь, что все Плетущие обладают мастерством, сравнимым с твоим, – Соня неожиданно поддержала Семена.

– Ерунда, – отмахнулся я.

– Нет, не ерунда, – упрямо повторила она. – То, что для тебя легко и просто, для многих – тяжело и сложно. Это ты постоянно что-то придумываешь, ищешь, изучаешь. Очень немногие подвергают себя регулярным сложным тренировкам, как это делаешь ты. Многие, очень многие, довольствуются тем, что получили в Школе. Поэтому в принципе я поддерживаю идею Семена.

– Но при чем здесь жизненная энергия? Неужели вы думаете, что она прибавит другому Плетущему что-то иное, кроме силы и здоровья?

– Я вообще не представляю себе, каково это – получать чужую силу, – пожала она плечами. – Кто знает, может быть, помимо силы передается и что-то другое.

– Например?

– Я не знаю, но однозначно говорить о том, что для выращивания большого количества тварей не нужна эта сила, нельзя.

– Правильно, – вставил Рыжий. – Я уверен, что именно для этого ее и используют.

– Но зачем? – я решительно отказывался понять – Зачем нужно столько монстров?

– Чтобы была возможность нанести быстрый и смертельный удар, – негромко произнесла Соня.

– Марине Яковлевне для этого чужая сила ни к чему, – встал на ее защиту Семен. – Она и без нее может так шарахнуть, что мало не покажется.

Девушка только недовольно нахмурилась на его слова, но мне сказала совсем другое.

– Скажи, Максим, смог бы ты противостоять миллионной армии тварей?

– Миллионной? – искренне удивился я, но уточнил: – В своем или чужом сне?

– В своем.

Я крепко задумался, пытаясь представить себе такое количество «живой силы».

– Не знаю, – ответил неуверенно. – Все зависит от конкретного места.

– Если бы ты мог выбирать? – допытывается она.

– Ты же знаешь поговорку про «если».

– И все же.

– Если бы сражение происходило на открытой местности, я смог бы одолеть тварей. Если в городских условиях, то нет. Я бы просто покинул сон.

– А если бы ты не мог покинуть сон?

– Как это не мог? – удивился Рыжий, а потом посмотрел на меня. – А, ну да…

Соня попала в яблочко. То, что до недавнего времени казалось невозможным, именно со мной и произошло. Мое сознание было разделено на пять самостоятельных сущностей, и ни одна из них не смогла уйти из сна, в котором я оказался благодаря кому…?

– Слишком сложно для обычного покушения и слишком много неучтенных факторов, которые в любой момент могут изменить ситуацию, – я постарался говорить уверенно.

– Но ты не будешь отрицать, что сын Учительницы, вероятно, использовал чужую силу, чтобы создать большое количество тварей?

– Мне трудно судить, но такой вариант возможен, хотя нельзя забывать, что он не создавал монстров, а всего лишь выращивал их из заготовок.

– Тем не менее, для этого необходима жизненная энергия, и не в малых количествах. Значит, мы имеем еще один способ использования отобранной у другого Плетущего силы, кроме лечения.

– Что же это получается? – Семен вдруг вскочил со стула.

– О чем ты? – мы недоуменно уставились на него.

– Подумайте сами. Если сын Учительницы использовал чужую энергию, значит, он и вытягивал ее. Он убийца!

Мы с Соней переглянулись, невольно поражаясь столь очевидной версии.

– Я как-то… – пробормотала девушка.

– Вы просто зациклились на Марине Яковлевне и Клаусе, – сказал Рыжий, и никто ему не возразил. – Молодец я?

Я посмотрел на часы и достал телефон.

– Надеюсь, он еще не спит, – произнес я, нажимая кнопку вызова.

Почти сразу трубка ответила знакомым голосом.

– Алло.

– Привет, Паша. Это Максим.

– Привет, – его голос прозвучал устало.

– Извини, что поздно. Надеюсь, не разбудил?

– Нет, все нормально. У нас только одиннадцать вечера.

– Как Миша?

– Без изменений.

– Он в больнице?

– Да. Я только что пришел к нему – родителей сменить.

– Врачи что-нибудь говорят? – дежурно поинтересовался я.

– Ничего. Состояние стабильное, – и горько хмыкнул в трубку.

– Держись, – я попытался подбодрить его.

– Стараюсь.

– Паша, в какой больнице Миша? Скажи мне адрес.

– Ты что, приехать собираешься? – удивился он.

– Вероятно. Если получится, – и Паша назвал мне адрес больницы и номер палаты, в которой находился Миша. Я поблагодарил его, и мы попрощались.

– Без изменений? – спросила Соня.

– Без, – кивнул я и обратился к Семену. – Видишь, не все так просто, как кажется.

– В смысле? – не понял он.

– Миша все еще в коме.

– И что?

– Это значит, что убийца до сих пор жив и продолжает выкачивать из него энергию. Если бы им был сын Учительницы, то с его смертью, канал разрушился бы, и Миша очнулся.

– А так все складно получалось, – вздохнул Семен.

– К тому же, – продолжил я, – наверное, ты забыл, что после его смерти покушения на меня не прекратились. И канал, по которому, из Алены выкачивалась сила, был стабилен, а насчет убийцы… То это тот, кто был под обликом нашей Сони. Помнишь, в больнице?

– Ах да, – Рыжий сокрушенно покачал головой. – Как же я забыл?

– Значит, мы снова вернулись к тому, на чем остановились, – произнесла Соня. – Это либо Марина Яковлевна, либо Клаус.

– Верно, – кивнул я.

Какое-то время мы еще сидели, каждый погруженный в свои мысли.

– Ну что, друзья, – я первым нарушил молчание. – Нам пора.

– Пора, – повторила Соня, поднимаясь со стула, а за ней встал и Семен.