Читать книгу Журнал сторожа - Максим Шаровара - Страница 4

В мои сорок с хвостиком – и опять студент. Не привыкать, сколько раз менял работу – каждый раз учился, такая судьба инженера – всю жизнь изучать что-то новое. А здесь… забыть все и учиться заново. Другие аксиомы, принципы, законы, материалы, структуры – и все жестко связано единой логикой строения мира от атома до галактик. Новая реальность кружила голову, оказалось, что принять действительность такой, как она есть – нелегко. Глубина истории, сложность миров, взаимные зависимости – не сразу укладывались в единую картину. Небесный предупредил, что в самообучении нужно ограничивать себя в познании мира. – «Твоя раса еще не обладает достаточной мощностью коллективного сознания, а подключаться к другим – энергетически тяжело. Ну да ладно, сколько влезет – столько влезет. Учись, студент» (забавно, что он настолько неплохо разбирался в искусстве нашей цивилизации, что даже вставлял цитаты к месту). И все же был вопрос, что тайно во мне зрел, пока не стал заметен настолько, что Наставник даже запланировал экскурсию по этому поводу. После череды дней на базе, проведенных в изучении сфер цивилизаций и характеристик рас, мы отправились на одну из ближних планет высоких цивилизаций Центра.

Нарыл в их учебной инфосети, что центральную область галактики контролируют гуманоидные расы высоких уровней развития, составляющих подобие федерации. Было не совсем понятно с ее устройством. Тысячи населенных планет – как им удается жить в согласии, что за механизмы не позволяют появиться диктаторам и имперским амбициям? Шлейф Земли тоже создавался силами Центра, при равном участии федераций и империй ближнего края Галактики. Из-за различия в структурах обществ, видимо, они и побили горшки. Тут все сложно, и понять что-то может быть удастся, если ощутить их жизнь вживую, увидеть своими глазами. Возможно мне, как отпетому дикарю, и не светит понять все, тем более принести пользу в этом вопросе, но живой интерес познания, как проявление воли и ее направленности – самое важное в индивиде для Высоких. Так или иначе, есть судно, идущее к одной из звездных систем Лебедя, и мы с Небесным и еще двумя студентами, Фредом и Натали, – на нем, в компании пятерых биодроидов экипажа. Загружаемся в грузовом порту базы, все устроились в рубке в креслах позади пилота и штурмана. В грузовике защищаемые зоны невелики – рубка, контейнеры, сервисная, и пара коридоров, – и на опасных участках маршрута все должны быть в них как штык – это вам не круизный лайнер. Аскетичность обстановки тоже озадачивала – этим стенам, ручкам, люкам, решеткам и колонам не мешало бы познакомиться с наждачной шкуркой и краской… Наставник молчит? Нет, не заснул и все прекрасно слышит, но не резонирует, наблюдает. Мне казалось, что у него высокий социальный статус, и ездить на таком убогом транспорте… о нет, даже его сиденье протерто в двух местах, через маленькие дырки видна мягкая подкладка! – «И не мечтай, сморкаться на пол я не буду, причина в другом», – наконец он ответил с сарказмом. – «Высокие цивилизации устроены так, что производители создают вещи с длительным сроком использования, – так, предметы быта могут прослужить человеку всю жизнь, а дома и транспорт служат десяткам поколений при условии нормального обслуживания и своевременного ремонта. Основные расы Центра достигли технологического пика несколько миллиардов лет назад, с тех пор в технике для нашего уровня плотности мало что меняется. Разве что декор. Функция грузового корабля не страдает от небольших косметических дефектов интерьера, поэтому их не стремятся удалять, и даже рассматривают как своеобразный дизайн. И да, наждачкой этот сплав отшлифовать не удастся», – он слегка улыбнулся, повернув ко мне лицо. Мысленно разговаривая, он сидел справа, но сакцентировал этот момент мимикой. И еще показал мне в общих чертах технологию «выращивания» корабля как одного целого, при которой случаются индивидуальные нюансы его «тела», как родинки у людей. Лунный пейзаж на боковых экранах поплыл вниз, мы вышли за орбиту и взяли курс.

Скорость в Солнечной системе маленькая, потому что приходится контролировать маршрут от столкновений с малыми телами – метеоритами, астероидами, мусором. Отклонения малых тел от расчетных траекторий по причине активности ткани системы обычно невелики, но могут быть и внешние причины изменения их орбит и попадания в транспортный коридор – козни империи края. Формально сейчас мир, но диверсии с пиратством никто не отменял. Тем более, что генетический продукт и металлы, которые отсюда вывозят – востребованный товар в серой зоне – периферийной части галактики, не освоенной Центром и крупными империями в силу больших дистанций между звездными системами, их удаленности друг от друга. Десять минут я наблюдал наше движение относительно планет, потом попытался вздремнуть. Чуть заметные колебания силы гравитации подсказали, что начался разгон, мы вышли из Солнечной системы. Звездный пейзаж на экранах стал ярче, ближе к их краям звезды начали превращаться в эллипсы, потом – в яркие полосы. Пилоты сняли блокировку дверей, трое членов экипажа вышли, а мы отправились в каюты.

Несколько часов пути мне удалось поспать, а перед прилетом сон улетучился (никак, Наставник растормошил), и я выдвинулся в рубку.

– Эта система безопасна, защитный контур не замыкали, – ответил Небесный на зарождающийся у меня вопрос.

На экране был виден зелено-голубой шар, быстро растущий в размерах. В такие моменты подсознательное ожидание инерционных нагрузок все еще напоминает о себе холодком внутри, а моментальные повороты и остановки кораблей дразнят вестибулярный аппарат – стараюсь не пошатнуться, чтобы не будить надменность биодроидов. Минута маневров, и мы над ландшафтом.

– Пока команда будет заниматься грузовыми делами, студенты совершат экскурсию, – с педагогическими нотками маякнул Наставник, пригласив нас следовать са ним. Мы вошли в центр шлюза, пол под ногами исчез, но я был готов к этому фокусу, гравилуч быстро опустил нас на один из холмов. – Подберут на обратном пути, у нас часа два.

Начало дня, вокруг волны травы, гонимые теплым ветром. Контраст космических технологий в корабле и полудикой природы разительный, наверное, никогда к нему не привыкну. У подножия холма начинался город, небольшие здания на окраине расставлены в живописном беспорядке, кое-где среди зелени деревьев видны дорожки, площадки, бассейны и озера. Вдали синели силуэты нескольких небоскребов. Звон цикад и воздух с пьянящим ароматом трав – вызвали ностальгические воспоминания о безлюдных каменистых берегах Азовского моря, где я бывал в детстве. Выцветшая палатка с деревянными застежками на берегу безлюдной песчаной бухты, окруженной огромными камнями, ловля бычков на закидушку, фантастические гроты и скалы. Силуэты холмов в сумерках наполняли мое детское сознание хтоническим трепетом, когда я отдалялся один от палатки, и вот я уже не бегу – лечу над песчаной полосой пляжа в тишине, сквозь обжигающий горячий воздух туда, где трещит костер и кипит котелок, и два родных человека меня ждут… все осталось где-то там, в прошлой жизни… и одновременно всегда со мной.