Читать книгу Антиквар. Тайна золотого эшелона - Максим Валерьевич Шпагин, Максим Шпагин - Страница 8

На следующий день ровно в восемь утра яростный собачий лай возвестил, что пунктуальный европеец уже стоит у ворот.

Хозяин не заставил себя ждать и вышел, одетый для путешествия. Дырявую футболку он заменил на рубашку с эмблемами Олимпиады-80, а на голову водрузил бейсболку, относящуюся (судя по общей потрепанности) к той же спортивной эпохе. Парусиновые штаны остались без изменений. Довершала ансамбль короткая куртка чем-то неуловимо напоминающая телогрейку.

– Надеюсь, у тебя есть машина? – вопросил чешский гость, обеспокоенный экипировкой напарника.

– Само собой.

Погремев ключами гаражного замка, антиквар широко распахнул ворота и явил на обозрение автомобиль марки «Жигули» седьмой модели со слегка помятым капотом, но, судя по настрою хозяина, вполне способный двигаться без помощи буксира.

– Какой пепелац, – оценил технику европеец.

– Ничего, – хозяин бодро завел двигатель и с некоторой даже лихостью вырулил из гаража. – Сейчас сиденья поправим, и можно ехать.

– Кхм, – гость переступил на месте, не решаясь нести свой весьма вместительный баул к транспортному средству. – Ты ее ремонтировал когда-нибудь?

– Разумеется! Я же ее купил сразу после капремонта. А в прошлом году еще и покрасил заново. Она раньше бордовая была…

– Это мощное улучшение.

– А ты думал, мы тут щи лаптем хлебаем?

– Помилуй бог, как такое в голову-то могло прийти.

– Тогда садись. – И хозяин, потянувшись вправо, бодро распахнул ржаво скрипнувшую дверцу переднего пассажирского сиденья.

Чех наклонился к баулу и заодно потащил из травы длинный плоский сверток, завернутый в черную ткань.

– Стоп, – встрепенулся антиквар. – Это что у тебя? Уж не сабля ли?

– Ну да. Я решил, что не стоит оставлять ее в гостиничном номере.

– Ну, ты точно Дункан Макклауд. А если нас досматривать будут? Отберут на первом же посту!

– У меня все документы в порядке. Я был членом сборной по фехтованию и…

– Короче, лучше оставить.

Юрий выбрался из машины и поманил европейского гостя вглубь гаража. Володзимеж вошел, озираясь.

Здесь, как и в доме, все было тесно заставлено разнообразными предметами. Помимо обычных для автолюбителя инструментов и наборов запасных частей, виднелись какие-то полуразобранные кресла, пустые рамки для картин и прочий некомплект. Среди этих завалов совершенно терялся чугунный, каслинского литья рыцарь с отбитой правой рукой и расколотым пополам щитом.

– Что этот ветеран тут делает?

– Что может делать рыцарь? – ответил хозяин, примеряясь приподнять чугунную громадину. – Сторожит.

Володзимеж приблизился, чтобы помочь, и вдвоем они сдвинули побитую статую в сторону.

– Это не простой рыцарь, – антиквар по пояс погрузился в открывшееся пространство и поднял доски, на которых прежде покоился полуметровый чугунный монстр. – Клади свой меч сюда.

– Тайник? – восхищенно осведомился европеец.

– Какое там. Просто, чтобы посторонним на глаза не попадалось. Кстати, этот рыцарь однажды здорово меня выручил.

– Да?

– Жулики в окно полезли… Лет десять назад это было. А рыцарь стоял на подоконнике и упал сверху. Тогда и пострадал.

– А жулики?

– Тоже.

Володзимеж представил впечатления бедных правонарушителей, которые хотели всего лишь приятно поживиться, но тут на их головы внезапно (!), со страшным скрежетом, из темноты (!) рухнула чугунная статуя с занесенным мечом… Представил и мысленно посочувствовал бедолагам.

* * *

Запрятав саблю, чешский гость решил, что заодно неплохо было бы избавиться и от громоздкого баула. Переложив в карманы самое необходимое, то есть деньги и документы, он запихал остальное в дыру под чугунным рыцарем, бодро вышел на солнечный свет и с удовлетворением понаблюдал, как антиквар тщательно запирает замки.

Теперь, ничто не мешало отправиться навстречу приключениям.

Несмотря на затрапезный вид, детище советского автопрома двигалось довольно бойко и вскоре уверенно влилось в общий транспортный поток. Впрочем, чешскому гостю сложно было оценить подробности, так как спинка сиденья, на которую он пытался опираться, запала назад и, кажется, приржавела в таком положении. Так что пассажир мог сидеть только в позе космонавта, стартующего с родной планеты. Кстати, и обзор был соответствующий – в поле зрения попадали в основном небо, облака и изредка верхушки деревьев, высаженных вдоль обочины дороги.

По федеральной трассе ехать было легко. Чтобы утреннее солнце не било в глаза, Юрий нацепил на нос очки с затемненными стеклами и приобрел отдаленное сходство со Шварценеггером в фильме «Терминатор».

– Расскажи что-нибудь о себе, – попросил Володзимеж, лишенный возможности любоваться мелькающим за окнами пейзажем. – Где учился, работал…

– Да все, как обычно, – ответил антиквар, управляя автомобилем с той небрежной легкостью, которая выдает подлинное мастерство. – До 14 лет жил в деревне у деда. Закончил восьмилетку. Потом ГРУ.

– Что? – от неожиданности европеец, наслышанный о таких знаменитых российских аббревиатурах, дернулся и довольно сильно ударился головой о боковую стойку.

– Не волнуйся, – утешил автовладелец, невозмутимо глядя на дорогу. – Не Главное разведывательное управление, а Городское ремесленное училище. Получил специальность фрезеровщика, потом токаря-расточника, потом – уже на зоне – оператора бензопилы. А ты на кого учился?

– Меня с самого начала ориентировали на исторический факультет Пражского университета. Дед говорил, что я обязан, дабы не посрамить.

– Угу.

– Разумеется, помимо учебы занимался спортом. Бокс, плавание…

– Я тоже пару месяцев в бокс ходил. Но потом, когда настучали по физиономии, бросил. Не понравилось.

– Так ты что, драться не умеешь? – поразился пражанин.

– Если б умел, не сидел бы за это.

– Как у вас сурово…

В этот момент дребезжаще зазвонил сотовый, лежащий на торпеде под лобовым стеклом. Не отвлекаясь от вождения, антиквар уверенной рукой цапнул телефон и поднес к уху.

– Да, я помню, вы мне звонили… Да, хорошо… Я приеду… Личная просьба: не могли бы вы пока закрыть икону каким-нибудь покрывалом? … Если не трудно… Благодарю.

– Важный звонок? – поинтересовался терпеливый Володзимеж.

– Да. Надеюсь, не возражаешь, если мы немного отклонимся от курса?

– Надолго?

– Часа два-три…

Чешский гость посмотрел в потолок машины (с его сиденья туда смотреть было проще всего) и кивнул. Спорить не имело смысла. Если тайна золотого эшелона благополучно хранилась где-то почти сто лет, то пара-тройка часов задержки ничего не изменят.

Современная русская деревня представляет собой такой симбиоз роскоши и нищеты, что пресловутые империалистические «города контрастов» нервно курят в сторонке. Буквально на соседних земельных участках могут располагаться помпезный трехэтажный особняк с ажурной решеткой а-ля «Летний сад» и похилившаяся на бок хибарка с крышей, провалившейся, как спина у старой клячи.

Антиквар Юрий, несколько раз сверившись с записями в потрепанной канцелярской тетради, довольно уверенно нашел нужный адрес.

Дом, к которому подъехали, тяготел к подклассу хибарок. Имели место покосившаяся веранда, забор из посеревшего от дождей штакетника и крыша, крытая рубероидом. Но хозяева в меру сил ухаживали за жилищем. Тут и там можно было видеть заботливо подложенные кирпичики, подставленные подпорки, колышки, подпирающие забор, и кусочки жести, защищающие фундамент от сырости. Палисадник заполняли пышно цветущие георгины.

На звук подъехавшей машины вышли хозяева. Рано постаревшая женщина городского типа и мужчина, который судя по манерам, всю жизнь проработал на заводе, а теперь остался не у дел.

– Вы Юрий? – с некоторым беспокойством спросила женщина у вышедшего из «Жигулей» антиквара. Похоже, ее озаботил непрезентабельный внешний вид прибывших.

– Да. Можно посмотреть икону?

Женщина перевела взгляд на чешского гостя, и это ее утешило. Европеец выглядел вполне платежеспособно.

– Проходите.

В доме было чисто и бедно. Мебель советского производства из разряда тех, что никогда не станет ценной, самотканые половички, герань на подоконниках.

Чешского гостя поразило, что пол имел заметный уклон к передней стене. Видимо фундамент просел и никакие внешние подпорки не исправляли этой беды.

– Мы бы не стали продавать, – сказала женщина, оправдываясь. – Но очень нужны деньги. Поэтому мы бы хотели…

– Все понял, – сказал Юрий. Он сейчас был похож на стрелку компаса, которая при любом повороте корпуса неудержимо обращается в нужном направлении. И взгляд его был нацелен на некий предмет на стене, очертания которого едва просматривались под наброшенным покрывалом. – Можно?

– Да, конечно.

В два шага антиквар оказался рядом с иконой и осторожно, точно боясь спугнуть, взялся рукой за край. Поверх покрывала.

Володзимеж наблюдал с интересом. Действия Юрия не укладывались в рамки какой-либо рациональной модели и вообще напоминали ритуал. Некое магическое действо.

Вот он коснулся иконы второй рукой. Прощупал что-то вдоль края сверху вниз. Затем, не отпуская хватку левой руки, подцепил покрывало двумя пальцами правой и стал потихоньку, миллиметр за миллиметром, стягивать ткань книзу.

Чем-то это напоминало партию в покер. Когда игрок, прикупив новую карту, прячет ее между своими и потом осторожно, боясь спугнуть удачу, по миллиметру выдвигает краешек, чтобы не то что увидеть, но то ли наворожить удачу, то ли предугадать то, что сдала ему судьба.

Минуты три прошли в полной тишине. Никто не вмешивался в священнодействие.

Наконец, как бы пресытившись предвкушением, Юрий осторожно снял покрывало и всмотрелся в изображение.

Да, как и обещали, то было «Рождество Богородицы». С ковчегом. 17 век. Старообрядческая.

Образ, словно впитавший в себя всю горечь прошедших столетий, был погружен в темноту, так что изображение едва просматривалось.

Но, безусловно, раз икону хранили столько времени, пряча и от посланников патриарха Никона, и от одетых в кожанки комиссаров, в ней было нечто особенное. И чешский гость, даже не вглядываясь подробно в каждую из изображенных фигур, почувствовал некую ауру, окружающую старинную доску.

– Что же, – сказал антиквар, – называйте цену.

Женщина, явно волнуясь, стиснула руки перед грудью.

– Наверное, это очень дорого, но мы узнавали в городе…

– Молодцы, – подбодрил антиквар, – правильно, что все выяснили.

– Мы понимаем, что просим много, – продолжила женщина, все так же волнуясь. Мужчина (судя по сходству лица, то был ее брат), желая приободрить, аккуратно придержал ее за локоть.

– Смелее!

– 80 тысяч.

Женщина рубанула цену с тем выражением отчаяния, с каким зимой прыгают в холодную воду. Тут же испугалась, что покупатели не примут названного и уйдут, оставив сделку не совершенной, и добавила угасающим голосом:

– Разумеется, мы готовы немного уступить…

– Видите ли, – вступил мужчина, – у нас Алеша – ее сын, был в Чечне и сейчас нуждается в реабилитации. Ира продала квартиру и уволилась с работы, чтобы за ним ухаживать. Но деньги кончаются. Поэтому мы решили…

– Все понятно.

Юрий залез во внутренний карман своей зековской куртки, извлек потрепанный бумажник и уверенной рукой отсчитал 16 радужных пятитысячных купюр.

Судя по вспыхнувшей в глазах женщины радости, она не ожидала, что все будет так легко.

Антиквар между тем отделил от своей пачки денег еще две купюры и протянул мужчине.

– Это вам комиссионные, за посредничество.

– Да что вы, – счастливо воскликнула женщина, – он же мой брат, какие комиссионные!

– Так положено. Пересчитайте.

Женщина, с озаренным радостью лицом, обернулась к столу, где на старой клеенке лежала фантастическая, как будто бы сияющая кучка новых хрустящих банкнот. Взяла их, прижала к груди.

– Пересчитайте.

Она начала считать, и Володзимеж заметил, как у нее дрожат руки.