Читать книгу Охотники парящих островов - Максим Субботин - Страница 4

Сегодня родной город, где Дарт прожил всю жизнь и в котором знал чуть ли не все подворотни, казался чужим и незнакомым. События минувшей ночи не только поставили жирный крест на карьере Охотника, из-за них он оказался вне закона, что гораздо опаснее для здоровья. Из Ордена, бывало, уходили подмастерья, уходили ученики, уходили даже бывалые Охотники. Одни по собственной воле, других выгоняли с позором. Но так или иначе, все они находили свое место за стенами Логова. С парой условий: они не трепали языком и не совершали никаких серьезных проступков перед Орденом. В противном случае их ждала смерть, либо, если очень повезет, пожизненное заточение в подземельях под Тан-Хиллом. Дарт не собирался трепать языком, но он преступил закон: украл у Ордена. И тут уже не так важно, что именно. Важен сам факт. Впрочем, в случае с кубом можно предположить, что Охотники уделят похитителю особое внимание. А ведь у них есть свои люди в городе. Во всех городах, на всех Островах. Эдакие внештатные глаза и уши. В обычное время в их задачу входит сбор городских слухов о том, в какой части Острова что происходит. Акцент, разумеется, делается на поиск Проклятых, так как самим Охотникам едва хватает времени расправляться с уже обнаруженными тварями. Но случается, что внештатные агенты помогают выследить тех, кто покинул Орден тайно или имея за спиной темные делишки. Этих агентов не распознать в толпе, внешне они ничем не отличаются от обычных людей. Да они и есть обычные люди, разве что немного больше смотрят, немного больше слушают.

Дарт надвинул шляпу на самые глаза, поудобнее перехватил сумку. Можно подумать, это его спасет. Грязный и с разбитой мордой, он несколько выделяется в толпе. Надо срочно привести себя в порядок, сменить одежду, а в идеале – и внешность. Но это немного позже. Сейчас необходимо понять, что делать с кубом.

Ответ напрашивается сам собой: его надо открыть. Но как? Нужен ключ. Все просто. И ведь есть ключ… точнее, был когда-то.

Дарт старался держаться в стороне от центральных улиц. Просыпающийся город окутывался разнообразными ароматами: от запахов свежего хлеба и жарящегося мяса – до вони вычищаемых конюшен или жара раздуваемых кузниц. Люди покидали свои дома, свои небольшие личные крепости. Солнце начало ленивый ход по небу. И не скажешь, что всего несколько часов назад по улицам сновали кровожадные твари.

«Интересно, как дела на площади Единения? Как горожане пережили сборище Плакальщиц?»

Дарт оборвал свои размышления: не о том надо думать.

Ключ – вот первоочередная цель. Перед внутренним взором появился предмет, больше похожий на кулон. Отец сделал его своими руками, когда Дарту было лет пять. Как он тогда радовался подарку, назначения которого еще не знал! Медный, размером с детскую ладонь, блестящий. Маленький Дарт первое время даже спал с ним. А потом отец предложил игру: он загадывает загадку, а сын должен ее отгадать. В отгадке всегда указано место, где спрятан кожаный футляр с основным заданием. Открыть футляр можно было с помощью ключа-кулона. Отец называл футляр точкой отсчета или стартовой задачей. Если те же самые правила применимы к кубу, то внутри него, скорее всего, лежит какое-то пояснение, прочтя которое… Дарт вздохнул. Что он надеется найти? Письмо с оправдательными словами отца? Извинения? Вряд ли Охотники гонялись бы за столь «ценной информацией». Либо их сведения неверны и в кубе нет ничего серьезного, либо отец действительно играл в странные игры.

Что о нем вообще знал Дарт? Отец работал Архитектором по планировке островного хозяйства. Так это называлось вроде. За такими, как он, закрепляется один или несколько Островов. Архитектор должен изучить состояние вверенных ему земельных объектов, оценить потенциал их развития, возможные проблемы, а также рассчитать и обосновать введение в эксплуатацию новых Островов, если возникнет такая необходимость.

Дарт невольно поднял глаза. Высоко в небе плыл Трант. Отсюда он выглядел черным пятном не больше кулака. Трант был зависимым от Тана Островом, а потому несколько уступал ему в размерах.

Архитекторы не занимаются техномагией и не имеют к ней никакого отношения. С техномагами общаются, не без этого. Зачем отцу понадобилось запрещенное оборудование? Или найденная под сгоревшим театром комната принадлежала кому-то другому, а отец просто использовал ее в качестве тайника?

Парень криво усмехнулся: вот он уже пытается найти оправдания тому, кого ненавидит больше всех в мире. Чудна жизнь.

Ладно. Снова отвлекся. Где искать ключ? Последний раз он видел его много лет назад в родном доме. Глупый шестилетний мальчишка до последнего ждал, что папа вернется, и верил, что тот просто задерживается. Дарт отлично помнил, как вздрагивал и бежал к выходу в полной уверенности, что вновь увидит отца, когда кто-то грохотал по уличным ступеням. Как несколько раз ему чудился отцовский голос в толпе. И всегда одно и то же разочарование. Постепенно оно притупилось. А после смерти матери разочарования не стало, оно сменилось глухой ненавистью. В день похорон Дарт избавился от кулона как от последнего напоминания о прошлой жизни. Оставил его в доме, который покинул, как тогда считал, навсегда. Но теперь придется вернуться в родные стены. Знать бы, стоят они еще или нет? Живет ли кто в них? До ухода отца их семья не бедствовала, дом был просторным и светлым, да и располагался в хорошем районе города. Вряд ли столь завидное жилище до сих пор стоит без хозяина.

А если хозяин имеется, как добраться до ключа? Да и есть ли он?

Дарт хорошо помнил, как стоял в подвале дома и держал в руках цепочку с раскачивающимся на нем кулоном. Матери уже не было. Дом, пропахший какой-то едкой химией и пылью, казался пустым и мертвым. Мальчишка уже принял решение – он уйдет из дому. Нет, улица его не прельщала. Грязные подворотни и внешне свободная жизнь, полная романтики скитаний, даже тогда не казались ему чем-то таким, на что стоит идти по собственному желанию. Совсем другое дело – Охотники. Они сильные, ловкие, помогают людям. Их все любят и уважают. Идиот! Их убивают так часто, что набор новых послушников открыт круглый год, а иной выпуск учеников происходит в ускоренном режиме. Но все это открылось лишь спустя годы. А на тот момент главным было не попасть в приют.

Мальчишка оставил кулон прямо там, в подвале. Бросил его под ноги, наступил на него, а затем с силой пнул. Под жалобный, быстро стихший звон он очертил для себя ту линию, за которой оставил прошлое и которую не собирался переступать. И вот теперь он возвращался, поддавшись глупому мальчишескому любопытству. Нет, он до сих пор не вырос, а ведь считал себя взрослым. Считал себя человеком, способным принимать взвешенные обдуманные решения.

Дарт шел быстрым шагом. Он будет действовать нагло, в лоб. Как говаривал наставник Грум: «Чем меньше слов, тем сложнее тебя подловить на лжи».

Поначалу у него мелькнула мысль дождаться ночи и пробраться в дом тайно. Затем, поразмыслив, парень решил, что поиски могут потребовать времени и света, а может, и пошуметь придется. Незаконное проникновение в чужое жилище будет сложно провернуть втайне от хозяев дома. Все это, разумеется, при условии наличия дома и его хозяев. Если на месте родного гнезда возведено нечто новое, то и вопросов нет. Придется искать иные пути открыть куб.

Дом стоял на прежнем месте и даже не особенно изменился: двухэтажный, с каменным фундаментом и темным деревом стен. Было видно, что за ним следят, подновляют. Крышу – ту и вовсе недавно перекрыли ярко-красной черепицей. А окна и двери обновили белой краской. Перед главным входом красовалась пара клумб – вот уж чего никогда не было в детстве Дарта. За окнами – теми, что не затворены ставнями, – виднелись занавески.

Парень остановился в тени дома напротив. Странное чувство сжало сердце. То ли тоска по прошлому, то ли новый приступ обиды. Живут же люди – в спокойствии и любви. Цветы выращивают.

Мотнув головой, Дарт разозлился на себя – только разрыдаться не хватало. Его жизнь куда более насыщенная и интересная, чем у большинства горожан.

Осмотревшись по сторонам и не заметив случайных прохожих, парень уверенно направился к главному входу. Под ногами захрустел желтый гравий тропинки. Жаль, вокруг дома никогда не было высокой ограды.

Остановившись у двери, постучал в нее медным молотком.

«Не бедствуют…» – подумалось вскользь.

В доме царила тишина.

Дарт постучал снова и уже начал было посматривать в окна, прикидывая, через какое из них поудобнее залезть внутрь, когда за дверью послышались торопливые шаги.

– Кто? – голос был женским, заспанным.

– Прошу прощения, – Дарт надеялся, что голос звучит спокойно и уверенно. – Я представитель Ордена Охотников. Ночью в вашем районе производилась зачистка, но один из Проклятых успел скрыться в канализационных отводах. Мы опасаемся, что по ним он мог пробраться в какой-нибудь дом. – За дверью раздался приглушенный вскрик. – Позвольте мне проверить ваш подвал. Не сомневаюсь, беспокоиться не о чем, но ради уверенности…

Он не успел закончить фразу, когда услышал скрежет отпираемого замка. На губах Дарта появилась и тут же исчезла довольная улыбка.

На пороге стояла заспанная всклокоченная со сна женщина лет пятидесяти. В накинутом на ночную рубашку халате и кружевном чепце. Ее лицо было бледно, а глаза затравленно зыркали из стороны в сторону.

Дарт предъявил ей кинжал в качестве доказательства своей принадлежности к названному Ордену, но женщина на него даже не глянула.

– Вход в подвал там… – указала она дрожащей рукой.

– Благодарю вас. Прошу, успокойтесь. Опасаться нечего.

Женщина выглядела так, будто вот-вот готова грохнуться в обморок. Заостренный подбородок задрожал, уголки рта опустились.

– Жменя, кто там? – Со второго этажа бегом слетела девчонка. Она сонной не казалась, напротив, была бодра и настороженна. Невысокая, в какой-то короткой пижаме с изображением котят. Создавалось ощущение, что пижама стала ей мала еще пару лет назад. Девчонка нахмурилась, сложила руки на груди.

«Какая серьезная пигалица…»

Лет девчонке наверняка было не больше пятнадцати. Да и то с большой натяжкой. Слишком старается выглядеть взрослой.

– Пришел господин Охотник, госпожа, – поклонилась девчонке женщина. – Он говорит…

– Я слышала, – оборвала та. – Ночь прошла спокойно. Не думаю, что к нам кто-то забрался.

– Я не настаиваю, госпожа. Простите, не знаю вашего имени. Но я должен проверить ваш подвал – это моя работа.

– Не противьтесь, – запричитала взлохмаченная женщина. – Ваши родители всегда были законопослушными гражданами.

– Мои родители?! – В глазах девчонки блеснул странный огонь. Он почти сразу погас, но не укрылся от внимания Дарта. «Какие мы раздражительные… не с той ноги встала?» – Ночью на улице было тихо, – поджала губы девчонка. – Да и грязный он какой, посмотри. Сейчас все нам запачкает.

Женщина всплеснула руками. Бледность сменилась румянцем недовольства.

– Ладно, пусть идет. Только надо проследить, чтобы ничего не сломал и не стащил, – сжалилась маленькая хозяйка.

Дарт непроизвольно сжал кулаки. Вот же мелкая дрянь! Еще не хватало, чтобы эта козявка все ему испортила. Грязный он, видите ли! А если бы в подвале и в самом деле сидел Проклятый, а она вот так стояла и выступала? Подобное, кстати, вполне возможно. Среди немертвых были так называемые Слизни. На людей они походили мало – скорее на червей, но куда крупнее. Слизни передвигались, помогая себе сильными руками, ноги же их волочились сзади бесполезными обрубками. Они не были ни быстрыми, ни сильными, но обладали оружием, которым владели в совершенстве, – парализующим ядом. С головы до ног перемазанным в приятно пахнущей (что удивительно) слизи, им достаточно всего раз коснуться обнаженной кожи человека, чтобы тот уже через минуту лишился возможности двигаться. Умеют слизни и плеваться. Недалеко, метров на пять, но уж если плевок достигнет цели – пиши пропало. А дальше в игру вступают когти и зубы. Жертва еще может быть жива, больше того, все чувствует, но не в силах пошевелиться. А ее уже едят. Медленно, вдумчиво пережевывая каждый кусочек. Слизни не без труда, но могли перемещаться по канализационным трубам и иногда заползали в жилые дома.

– Прошу за мной, – помахала рукой женщина в чепце. – Госпожа, а вы бы прикрылись. Мать честная, нельзя же в таком виде показываться гостям.

– Гостям!.. – фыркнула «госпожа». – От таких гостей держи кошель подальше. Я иду с ним.

– Нет! Не позволю! – Глаза женщины чуть не вылезали из орбит.

– Пока нет родителей, это мой дом, Жменя. И я за него отвечаю. А ты слишком доверчива.

На слове «родители» девчонка сделала акцент.

– Вы хоть обуйтесь, – женщина попыталась выиграть пусть не войну, но хотя бы сражение.

Девчонка растерянно посмотрела на свои босые ноги, шмыгнула носом.

– Хорошо, неси сапоги.

Жменя заторопилась выполнять поручение, а маленькая хозяйка дома осталась сверлить Дарта суровым взглядом.

Это же надо быть такой занозой! Наверняка единственный ребенок в семье, над которым тряслись и охали не только родители, но и многочисленные бабки и тетки. Разбаловали дальше некуда. Такую перевоспитывать только ремнем по заднице, да и то не факт, что поможет.

– Госпожа, гражданским не… – начал было Дарт. Как он сможет отыскать ключ от куба, если эта «красота» все время будет маячить за спиной?

– Это не обсуждается, – перебила та.

Лучше уж схватка с Молотильщиком, чем такая заноза.

Вернулась служанка, принесла высокие сапоги и плащ. Девчонка спустилась по лестнице с таким видом, будто находится в танцевальной зале какого-нибудь дворца, вокруг собрались сплошь аристократы, а сама она по меньшей мере дочь наместника Острова. Обувшись, Заноза, так ее Дарт решил звать про себя, поморщилась при виде плаща, но все же позволила служанке набросить его себе на плечи.

– Приготовь мне кофе, – сказала девчонка. – И чтобы не как в прошлый раз – точно песка с улицы насыпала в чашку.

– Да, госпожа. – В голосе Жмени слышалась с трудом сдерживаемая ярость. Возможно, останься она с девчонкой наедине, устроила бы ей хорошую выволочку. Но при госте, пусть и незваном, возмущение пришлось проглотить.

– Идем, Охотник, – Заноза махнула рукой, приглашая следовать за ней.

Дарт молча пошел следом.

Находясь в доме, он все время осматривался, не всегда открыто, пытался вызвать в памяти детство. Вновь почувствовать тот дом десятилетней давности, в котором он был глуп и счастлив. Не получилось. Все вокруг было чужим. Да, осталась прежней планировка, даже некоторые декоративные элементы на потолке и стенах, но все это ерунда – изменилась атмосфера. Другие люди принесли сюда свою жизнь, без остатка вытеснив прежнюю. Что ж, быть может, оно и к лучшему. К чертям ностальгию!

Девчонка прошла в небольшую кладовку, засветила в ней масляную лампу.

– Там… – кивнула на деревянную дверь.

Дарт кивнул. Он воспользовался своим фонарем, не желая просить лампу у Занозы.

Нарочито осторожно парень потянул на себя дверь, замер, прислушиваясь.

Девчонка молчала, с интересом поглядывая в темноту лестничного пролета.

«Неужели не боится?»

Дарт начал спускаться. Каждая ступень отзывалась протяжным скрипом. Свет фонаря распугивал темноту, вытаскивая из нее очертания предметов обстановки. По левую руку все так же стояла многоуровневая полка, на которой хранились головки сыра, творог, корзины с овощами и зеленью. По правую руку к потолочной балке был подвешен говяжий окорок. Тут же замерли в ожидании бочки с вином или пивом. Вообще, в подвале царил полный порядок. Ни тебе запаха гнили или пыли, ни высокой влажности. Надо признать, дом попал в руки рачительным хозяевам. Единственное, зачем было уменьшать подвал? Раньше он казался Дарту значительно просторнее. Или это только игры памяти, и в детстве все кажется больше и ярче? Нет, никаких игр: парень прошелся по периметру и понял, что на месте глухой стены раньше стоял верстак. Отец изредка работал за ним; в основном он занимался умственным трудом, но иногда, по его собственным словам, нуждался в физической разминке. Именно на этом верстаке появились на свет головоломки, которыми забавлялся его сын.

Там же, в глубине старого подвала, маленький Дарт облюбовал себе потайное укрытие. При проектировании дома отец планировал вход в подвал с улицы, но уже в процессе строительства передумал и решил, что куда удобнее будет устроить его рядом с кухней, в тепле и безопасности. Уличный же люк остался, но почти не использовался, а потому со временем так сильно зарос травой, что полностью скрылся из виду. Именно под ним мальчишка и устроил свой тайничок.

– Ну? – В голосе девчонки звучало нетерпение. Она переступала с ноги на ногу, куталась в плащ. Похоже, немного подмерзла. Дарт скрыл улыбку. Теперь он не жалел о ее обществе. Напротив, был ему рад. Можно и не торопиться. Интересно, надолго ее хватит?

– Все хорошо, – кивнул Дарт.

– Я и не сомневалась. Пожалуй, мы больше не можем вас задерживать.

– Ничего, у меня есть немного времени.

Так, он стоял здесь… держал кулон в руках, о чем-то думал… или уже не думал – не важно. Потом бросил железку перед собой и… ушел. Так? Дарт копался в закоулках собственной памяти. Нет, было еще что-то. Звон. Негромкий, короткий. Да, звон. Он родился и умер.

Девчонка о чем-то спросила, но смысл ее слов затерялся в образах далекого прошлого.

Глупо надеяться, что через столько лет кулон все еще будет валяться там, где был оставлен.

Дарт прикрыл глаза. Звук не прекратился в одночасье – кулон продолжил полет.

На голову точно ушат холодной воды вылили: канализационный люк! Вот куда угодил ключ, вот почему металлический звук не исчез после падения железки на пол. Падения просто не было.

Дарт чуть не в прыжке метнулся вперед, рванул с пола тяжелую крышку. В его детстве на этом месте была решетка. В нос ударил запах нечистот.

– Нет! – с явным отвращением проговорила девчонка. – Если ты полезешь туда, то из дома выходи как хочешь, только не тем путем, которым пришел.

– Прошу прощения… – парень выпрямился, пристально уставился на вредную спутницу, – но я делаю это не для собственного удовольствия. Вы когда-нибудь видели Слизней?

Девчонка в отрицании дернула головой.

– Они очень пугливы и осторожны. Никогда не нападут в открытую. Будут прятаться до последнего. А потом, когда вы отвернетесь, плюнут всего раз. Вы даже ничего не почувствуете, пока тело не перестанет вам подчиняться, а перед глазами не поплывут круги. Но будет уже поздно. Он подползет к вам, обнюхает, выберет самый вкусный кусочек и вцепится в него зубами. Вы крепко спите ночью? Они поднимутся и на второй этаж, и выше. Будут ползти тихо, но упорно…

– Хватит! Лезь уже.

«Что ж, уговорила».

Лезть не хотелось, да и шансов отыскать в нечистотах ключ, откровенно говоря, было немного. Если систему переделывали или основательно чистили, то их нет вовсе.

Дарт скинул плащ, повесил его на пустующий крюк под потолком. Немного подумал и повесил рядом сумку с артефактом отца. Затем оперся руками о края люка, спустил ноги в дыру. Собравшись с духом, спрыгнул. В пятки с чавкающим звуком ударился влажный камень.

Если б сейчас над головой захлопнулась крышка, парень бы не удивился.

Не двигаться, осмотреться. Дарт замер на площадке, сложенной из прочного кирпича. Площадка небольшая, метр на метр, заросла почти прозрачным белесым мхом. Ниже, за резким перепадом, угадывается легкое журчание. Если кулон свалился туда, то пропал навек.

– Ну? – донесся нетерпеливый голос.

– Минуту.

Он напряг глаза, принялся шарить руками под ногами. Сантиметр за сантиметром, не пропуская ни единой трещинки, ни клочка мха, который безжалостно вырывал и бросал вниз. Неожиданно пальцы провалились в глубокую щель с острыми краями, которые впивались в кожу, норовя ее разорвать. Но Дарт даже не заметил боли. Он что-то нащупал. Сердце подскочило к горлу, да так там и осталось, прекратив биться. Парень даже не сразу осознал, что перестал дышать.

Медленно, очень медленно, он тянул из щели нечто. Несколько раз пальцы соскальзывали, приходилось начинать заново. И вот над грязным кирпичом показался край кулона.

Да!

Это был он – стилизованные волны, пересеченные молнией.

Дарт сжал ключ в ладони, прижал его к груди. Он и подумать не мог, что будет так рад находке. Теперь, что бы ни оказалось в кубе, его усилия не напрасны.

Спрятав драгоценность в карман, парень поднялся, вылез.

На лице девчонки застыло брезгливое выражение.

– Все в порядке, – сказал Дарт. – Можете спать спокойно. Слизней нет.

Судя по полоснувшему его взгляду, маленькая хозяйка дома ни на мгновение в этом не сомневалась. Ну и ладно. Главное сделано, а она пусть думает, что хочет.

Вроде и не особо испачкался. Разве что немного пропах – но запах быстро выветрится на улице. Теперь надо найти укромный уголок и вскрыть куб.

Над головой, на первом этаже, что-то упало, разлетелось на куски.

– Жменя! – встрепенулась девчонка.

Тонкий вскрик – и новый звук. На этот раз очень похожий на падение тела.

С лица Занозы слетело самодовольное высокомерное выражение. На миг она показалась Дарту испуганной и неуверенной. Но лишь на миг. Потом девчонка развернулась и бегом бросилась к лестнице. Парень перехватил ее у самих ступеней, прижал к стене, закрыл ладонью рот. Грязной ладонью! Ее глаза метали молнии.

Девчонка дернулась, норовя пнуть обидчика или оглушить его лампой. Неудачно. Хотя колено почти достигло цели.

– Заткнись, – прошипел Дарт. – Успокойся. В доме есть ценности?

Ее глаза округлились.

Как же донести до нее, что он не собирается ничего красть? А вот кто-то другой вполне мог воспользоваться привычкой служанки открывать дверь незнакомцам.

– Подожди секунду. Прошу. Я поднимусь и посмотрю. Хорошо?

Она молчала.

Дарт осторожно отнял руку, отступил на шаг, готовый при первом же крике снова запечатать ей рот.

– Иди, – одними губами проговорила она и принялась тереть лицо рукавом пижамы.

Парень кивнул, осторожно поднялся по лестнице, приоткрыл дверь. Никого. Открыл сильнее. Шаг, еще. Выглянуть из кладовки.

Посреди прихожей стоял наставник Грум, а прямо у его ног лежала Жменя. На ее груди расползалось алое пятно. Рядом с ней грязным пятном разлетелся цветочный горшок.

За спиной Дарта охнули, затем раздался пронзительный крик.

«Чтоб тебя!»

Девчонка – она стояла сразу за ним и смотрела на тело служанки.

– Вот ты где, – повернулся к ним Грум. – Я знал, что ты не заставишь себя ждать.

Из других комнат слышались торопливые шаги. Кто-то бежал на крик.

Дарт резко развернулся и с силой втолкнул девчонку обратно в кладовку. И дальше – в подвал. Та лишь чудом устояла на ногах, перепрыгивая через две ступени, и только в самом конце лестницы все же грохнулась. Бывший ученик захлопнул за собой дверь. Память не подвела, а новые жильцы ничего не изменили – на двери с внутренней стороны имелись скобы под задвижку. Брус пылился чуть выше дверной коробки. Дарт схватил его, и в это время в дверь ударили. В открывшемся проеме показался кто-то из Охотников. Знакомое лицо, но имени было не вспомнить. Недолго думая, Дарт ударил задвижкой прямо в это лицо. Крик боли, и дверь на мгновение освободилась. Ухватить за ручку, захлопнуть, загнать задвижку на место.

Как же это долго!

Руки дрожали, но он справился. К тому времени, как с той стороны снова ударили, дверь стояла насмерть. Вот теперь пусть попробуют ее вскрыть. Без топоров сделать это будет непросто. Иногда для горожан подвал становился последней крепостью, последним спасением, если Проклятый забирался в жилище.

– Дарт! – послышалось с той стороны. – Ты очень сильно разочаровал меня.

В голосе Грума звучала настоящая печаль. Или так хотелось слышать неудавшемуся Охотнику?

– Выходи. Поговорим. У тебя есть кое-что, принадлежащее Ордену. Не усложняй ситуацию еще сильнее. Все можно исправить. Пока можно.

– О чем он? – неуверенно спросила снизу девчонка. – Они пришли за тобой?!

Ложь! Ничего не исправить. Орден не умеет прощать. Это знает Дарт. Это знает Грум. На что он надеется?

– О чем он?! – Девчонка перешла на крик. Хотела было подняться по ступеням. Незваный гость опередил ее, оттеснив назад. В голове мелькали разрозненные мысли. Что делать? Как они нашли его?

– Они убили ее, – голос девчонки дрожал. – Убили!

Она смотрела на него, готовая разрыдаться. Губы немного подрагивали, в глазах плясали отсветы пламени. Но пока она держалась.

И что ей сказать?

В дверь несколько раз ударили чем-то тяжелым. Доски жалостливо трещали, взывая к справедливости.

«Ход!»

Дарта озарило.

«Потайной ход из детства!»

Если отыскать его, можно незаметно покинуть дом.

– Прости. – Он сильно обхватил девчонку за плечи. – Я все объясню. Но не сейчас.

Она вырвалась, зашипела змеей. Заозиралась, будто искала, чем бы огреть гостя.

– Спасите! – закричала неожиданно. – Спасите! Он здесь!

– Дура, они и тебя убьют!

Она снова рванулась к лестнице – и снова Дарт перехватил ее.

Девчонка билась в его объятиях, кусалась, царапалась, пиналась. Несмотря на всю тренированность, Дарту непросто было ее удержать.

– Ты нам не нужен, – снова послышался голос Грума. – Знаешь, я сегодня добрый. К тому же ты один из моих любимых учеников. Я позволю тебе уйти. Но отдай то, что украл.

– Вор! – выплюнула девчонка.

Да-да, она знала.

– Зачем вы разгородили подвал?

– Что? – не поняла та.

– Я жил здесь. Давно. Этой стены не было.

Кажется, его признание поставило ее в тупик. Она даже отбиваться перестала.

– Не знаю. Когда мы въехали, стена уже была.

– У тебя одна минута! – донеслось сверху.

– Посмотри на меня, – Дарт несильно встряхнул девчонку. – Я не могу все время тебя держать. Да, они пришли за мной. Нет, им нельзя верить. Это действительно Охотники. У меня есть вещь, которую они считают своей. Но вещь принадлежала моему отцу. Я не могу отдать им ее. Не знаю, что внутри, но, судя по всему, нечто очень важное. Я не прошу помочь мне – просто не делай глупостей. Из подвала есть другой выход. Был. Позволь мне найти его.

Она тяжело и часто дышала, точно пробежала стометровку и, судя по глазам, не верила ему ни на грош, а вера была сейчас так нужна! Да, он виноват перед ней и тем более перед Жменей. Но сделанного не воротишь, а стыдом делу не помочь и мертвого не воскресить.

Вдруг девчонка изменилась в лице, отпрянула.

Некоторое время они молча смотрели друг на друга, затем причину смены ее настроения понял и Дарт. Дым. В подвале пахло дымом. Несильно, но отчетливо. Неужели их решили выкурить? Впрочем, чему удивляться? Грум всегда держал слово. И данная на раздумья минута давно истекла.

Но сжечь целый дом!

Недоученный Охотник, ставший добычей собственных наставников… – отлично. Мало того, что сам впутался в черт знает какую игру, так тянет за собой других.

– Спокойно, спокойно… – заговорил, обращаясь к девчонке.

Та выглядела так, будто готова взорваться, а тогда жди неприятностей, которых и так по самое горлышко.

– Здесь есть топор или что-то тяжелое?

Вопрос остался без ответа.

– Топор! – почти закричал он.

Девчонка рассеянно махнула в сторону. Дарт метнулся в указанном направлении, надеясь, что хозяйка тлеющего дома не решится на какую-нибудь глупость. Топора он не нашел, зато обнаружил тяжелый молот – это даже лучше. И пусть не стальной, а всего лишь каменный, на деревянной ручке, но сейчас не до жиру.

Дым стремительно сгущался. Во рту появилась характерная горечь, глаза защипало. Где-то над головой разрастался неровный гул.

– Осторожно, – предупредил он девчонку и обрушил молот на разделяющую подвал перегородку. Раздался треск, одна доска раскололась надвое. Отлично! Еще удар и еще. Дарт бил так, словно собрался разнести фундамент. Но дым быстро выпивал силы.

– Хватит! – крикнула девчонка и неожиданно начала разбирать развороченную стену.

Дарт отбросил молот, присоединился к ней. Кашляя и задыхаясь, они отгибали куски досок, с каждой секундой увеличивая лаз.

Над головой ревело пламя, жар стоял ужасающий. Ручьи пота стекали по лицу, заливали глаза.

– Довольно, – просипел Дарт. В горло точно золы засыпали.

Девчонка скинула мешающий плащ, на ощупь полезла в дыру.

– Подожди, держи, – парень протянул ей масляную лампу. Прежде чем лезть следом, вернулся за своим плащом и сумкой – чуть было не забыл их в суматохе.

По ту сторону перегородки обнаружился полуразвалившийся верстак, несколько гнилых шкафов, груды строительного мусора. Дыма здесь было не меньше, чем в другой части подвала, а вот видимость оказалась гораздо хуже. Под ноги то и дело лезли какие-то обломки, а на лицо наслаивались целые пласты паутины.

Девчонка впереди вдруг закашлялась и осела.

– Идем, – попытался поднять ее Дарт.

Та покачала головой, что-то прохрипела.

Совсем задохнулась?

Ладно… Парень резко дернул за рукав ее пижамы. Материя не выдержала и поддалась. Дарт скинул с плеча мешок, выудил из него бурдюк с водой, обильно намочил рукав.

– Приложи к лицу, – он насильно накрыл им нос и рот девчонки, прижал сверху ее рукой. – Будет легче.

Давно надо было так сделать. От всего произошедшего голова работала совсем плохо.

– Отдохни немного…

Дарт побрел дальше. Спотыкаясь, практически ничего не видя вокруг, он все же добрался до противоположной стены. Где-то здесь должна быть небольшая ниша, а в ней лестница наверх.

Точно слепая мышь, он тыкался в непреодолимую преграду в поисках заветной норы. Ладони скользили по стене, в которой торчали крючки с висящим на них инструментом. Неожиданно левую руку вспороло что-то острое. Дарт дернулся, с досады крепко сжал кулак, почувствовал, как течет кровь. Резкая боль немного прояснила сознание.

«Выход был с самого края, справа…»

Чертыхаясь из-за собственной забывчивости, он двинулся в нужном направлении. Масляный фонарь в руках замерцал, его свет сильно померк.

Масло заканчивалось, а запасов не было. Оставалась еще лампа девчонки, но и от той проку мало. Даже с нескольких метров ее свет почти не различался.

Нога провалилась в углубление. Не ожидавший подобного Дарт клацнул зубами, чуть не прикусив язык.

Ступени!

Несколько земляных ступеней вниз, потом ровная площадка, и вот она – спасительная лестница к свободе. Нашел! Осталось только незаметно открыть люк, а потом бежать так, словно за пятки кусает свора Проклятых.

Дарт вернулся за девчонкой. Та немного пришла в себя, но на ногах держалась неуверенно. Пробурчав что-то невразумительное, она просто последовала за ним. Ничего, наверняка потом выскажет все, что думает. Главное, чтобы это «потом» было.

Усадив спутницу на ступени, Дарт осторожно вытащил задвижку на створках люка, попытался их приподнять. На удивление, те поддались. Нехотя, обрушивая на голову земляной поток, но поддались. В лицо ударил порыв свежего ветра, брызнули солнечные лучи. Парень зажмурился, наслаждаясь возможностью нормально вздохнуть. Почти нормально – казалось, что и нос, и рот под завязку забиты пылью и пеплом.

Рядом ожила девчонка, опираясь на руки, поползла к свету. Смоченный рукав она отбросила и теперь жадно хватала ртом живительный воздух.

Немного отдышавшись, Дарт возобновил усилия и тут же почувствовал помощь. Слабая и грязная спутница помогала, как могла, упершись плечом в одну из створок. В какой-то момент работа застопорилась, створки замерли, напрочь отказываясь раскрываться сильнее.

В доме что-то взорвалось или обвалилось. В щели между створками Дарт увидел фонтан искр, уносимых прочь ветром.

Девчонка взвизгнула, но усилий не ослабила.

«Ну же! Еще чуть-чуть…»

Одна из петель протяжно заскрипела и сломалась. Створку перекосило, вывернуло, земля съехала с нее целым пластом.

Свобода!

Дом пылал. В небеса взметались языки пламени – яростные, почти бездымные.

Беглецы выбрались с противоположной стороны улицы, уже порядочно заполненной зеваками. Дарт тут же принудил девчонку пригнуться, практически ткнув ее носом в землю. Сам распластался рядом. Теперь, когда они почти спаслись, не хотелось все испортить излишней радостью и невнимательностью.

– К тем кустам, – прошептал парень. – Давай.

– Не смей мной командовать! – огрызнулась девчонка, но в указанном направлении все же поползла. Неумело, оттопырив задницу. Вот уж когда порадуешься всей той пыли и грязи, в которых пришлось изваляться: на пожухлой траве, перемежающейся пятнами глинистой земли, темно-серую пижаму видно плохо.

Дарту казалось, что треклятые кусты отдаляются. Какая-то неведомая сила растягивает пространство и замедляет время, всячески подыгрывает Охотникам, вышедшим в поисках добычи. А ведь как неприятно, когда по твоему следу идут! Отвратно ощущать спиной реальные или выдуманные взгляды, мучиться в неведении – заметили тебя или нет?

Наконец добравшись до кустов, ребята вломились в них с треском, уже не заботясь о скрытности. Хорошо еще, что это был не какой-нибудь шиповник, а всего лишь акация, иначе не избежать бы им многочисленных колючек в самых неожиданных местах.

Кусты уступили место голому склону, круто уходящему к реке. Вода в ней после ночного дождя казалась черной и густой от поднятого ила. За рекой раскинулся городской парк.

На берегу девчонка все же сдалась. Не говоря ни слова, рухнула на спину и раскинула руки.

– Идем, – остановился возле нее Дарт. – Мы здесь как на ладони.

– Отстань, – прошептала та, еле шевеля языком.

– Отстану, когда окажемся в безопасности.

Он попытался ее поднять.

– Что тебе от меня надо?! – взвилась девчонка. – Ты пришел в мой дом, привел за собой… не знаю кого. Из-за тебя убили Жменю, чуть не убили меня. Мой дом, – она развернулась и указала рукой в сторону, где над кустами акации поднимались клубы дыма, – прямо сейчас превращается в пепелище. По-твоему, мне стоит тебе доверять?

– Нет. Я и не прошу доверия. Просто не хочу, чтобы ты повторила судьбу своей служанки.

– Если бы ты только знал, как я тебя ненавижу!

Она отвела руку и с силой отвесила ему пощечину. Дарт видел начало ее движения и мог легко увернуться, но не стал. О чем пожалел сразу же после звонкого хлопка – удар получился душевным и пришелся по свежим ранам.

– Легче стало? – он попытался сказать это невозмутимо, но голос подвел, свалившись в хрип.

– Стало бы, если б башку тебе проломила. – Она отвернулась, сложила руки на груди, но всего на пару секунд, а потом снова взглянула на парня. – Ты ведь не за Слизнями приходил, так? Ты что-то искал. И, насколько я понимаю, нашел. Так?

«А может, и правда – пусть тут остается? Меньше вопросов, меньше проблем…»

– Так.

– Я хочу видеть то, за чем ты приходил.

– Зачем? Меньше знаешь – целее будешь. Хотя если простоим тут еще немного – рискуем обзавестись парой новых дырок в теле.

– Я пойду, если обещаешь показать.

«Что за настырность? А впрочем, почему нет? Если в кубе бомба – Заноза сама виновата, пусть потом не обижается».

– Хорошо. Но для начала надо найти тихое укромное место.

– Я знаю такое. Тут, недалеко, – махнула куда-то в сторону девчонка. – Идем. Чего встал, как в штаны наложил?

«Боевая заноза!»

Теперь очередь быть ведомым пришла Дарту. В свое время он неплохо излазил окрестности дома, но припомнить поблизости от него действительно укромное место не мог. Быть может, за десять лет что-то изменилось?

Девчонка шла уверенно, хоть и часто спотыкалась. Они миновали небольшой деревянный мостик, украшенный резной балюстрадой, свернули с протоптанной тропинки в лесопарк. Здесь было довольно чисто и тихо. Людей не видно и не слышно – слишком рано для шумных компаний.

Оставляя за спиной прохладную воду, Дарт даже пожалел, что у них нет времени искупаться. Хватило бы даже нескольких минут – смыть пот, грязь, пепел. Если судить по девчонке, выглядят они как подзаборные бродяжки.

Ребята углубились в парк. Здесь, под раскидистыми дубами, царила прохлада. Солнечные лучи играли на густых кронах, но проникнуть в саму чащу не решались. Подхваченный порывом ветра, разлетелся отрывистый стук дятла. Беглецы прошли мимо остатков кирпичной стены и вышли к обвалившейся башне.

– Я помню это место, – задумчиво проговорил Дарт. – Здесь была обсерватория.

– Не знаю, – пожала плечами девчонка. – При мне здесь всегда были развалины. Ну что, подходят?

– Вполне. Все равно не задержимся надолго. Только тихо.

– Я сказала, не смей мной командовать. Не дура – понимаю.

«Интересно, ты всегда такая злая или только сегодня?»

Сейчас девчонка может пребывать в шоке – это понятно и нормально. Но ведь она так же вела себя и до трагедии, разговаривая со служанкой и нежданным гостем. Дарт не любил таких. И неважно, сколько тебе лет и какого ты пола. С такими очень сложно общаться. Настолько, что хочется либо отвесить хорошую затрещину, либо развернуться и уйти. Но он чувствовал себя в долгу перед Занозой, а потому терпел. До поры до времени, пока не закроет долг.

Развалины башни встретили их тихими завываниями ветра и песком. Когда-то основательная и в то же время элегантная, теперь она походила на гнилой, порядком раскрошившийся зуб, который никак не дождется своей очереди на удаление. От стеклянного купола остались лишь многочисленные осколки, разбросанные не только внутри башни, но и за ее пределами. В стрельчатых окнах царил мрак.

Внутри пахло нечистотами, виднелись гнилые лежаки, останки рваной одежды, какой-то бытовой мусор. Похоже, это место облюбовали бездомные, хотя сейчас тут никого не видно.

– Что ты здесь делала? – морщась, спросил Дарт.

– Гуляла… – уклончиво ответила девчонка.

Судя по выражению ее лица, запах ей тоже не нравился. Дабы хоть как-то избавиться от удушающей вони, ребята поднялись выше, насколько смогли. Деревянные ступени старой лестницы скрипели и вообще выглядели очень ненадежными. На всех этажах обсерватории царил тот же разгром, что и внизу. Кое-где виднелись следы копоти и какие-то темные пятна, очень похожие на кровь.

– Что здесь случилось? – спросил Дарт, ни к кому конкретно не обращаясь. Он разгреб место возле окна, кивнул девчонке, предлагая садиться. Та плюхнулась с тяжелым вздохом.

– Я слышала, что местный звездочет сошел с ума.

– Астроном.

– Что?

– Говорю: астроном. Звездочеты – это что-то из сказок, еще с Разъяренной земли.

Спутница фыркнула.

– Можно подумать, это что-то меняет. Так вот, он сошел с ума. Заперся на верхнем этаже вместе с несколькими учениками или помощниками – не знаю. Требовал встречи с техномагами, грозил какими-то катаклизмами. На все уговоры отпустить заложников обещал сжечь и их, и себя. Переговоры продолжались несколько дней. В конце концов сюда вызвали кого-то из магов. Он вошел в башню – и не вышел. Когда городские силы правопорядка все же решились на штурм, то живых внутри не нашли. Ученики звездочета были к этому времени уже мертвы. Добрый учитель вырезал им глаза и выпустил из жил всю кровь. Техномага распял на столе, вскрыл ему живот.

Девчонка запрокинула голову, замолчала.

– И? – спросил Дарт. Этой истории он не знал, что само по себе странно. Шуму подобное происшествие должно было наделать изрядно.

– Это, кстати, над нами произошло. Что «и»? И все. Техномаг был ему нужен не для разговора. Поговаривали о каком-то эксперименте. Ведь самого звездочета так и не нашли. Все время, пока велись переговоры, он был тут. А потом пропал.

– Потайной ход?

– Может быть. Не знаю.

– Больше походит на детскую страшилку.

– У тебя вода осталась? У меня во рту все пересохло.

Дарт кивнул, достал из мешка бурдюк с остатками воды, протянул его девчонке. Та с жадностью припала к горлышку, сделала несколько больших глотков. Оторвалась с видимым сожалением. Остатки вернула спутнику. Тот допил последние капли.

– Так что у тебя там? – спросила девчонка.

Дарт немного посомневался, но все же вытащил куб, покрутил его в руке, демонстрируя с каждой стороны. Судя по выражению лица спутницы, увиденное ее не впечатлило. Но парень и не пытался впечатлить. Какая ему разница, как она отреагирует? Хоть уснет прямо сейчас. Это было бы даже лучше.

Он достал кулон-ключ, очистил его от земли и ржавчины.

Что ж, вот он – момент истины. Сейчас откроется причина, по которой недоучившийся Охотник лишил себя будущего.

Сердце припустило в нетерпеливый пляс, руки вспотели.

Дарт совместил выпуклый рисунок на ключе с вогнутой частью артефакта, на мгновение замер, а потом сильно нажал. Замок поддался, провалился. Послышалась череда тихих щелчков – и одна из граней куба сложилась, точно сделана из бумаги.

Девчонка тихо подползла, заглянула внутрь.

В кубе покоились всего два предмета: туго свернутое послание и бархатный черный кошель. Дарт достал кошель, прикинул его в руке – увесистый. Развязал, зачерпнул несколько монет – золото и серебро.

– Ничего себе клад, – в голосе девчонки проскользнули нотки уважения. Или показалось? – Считай, что часть денег за сожженный дом ты уже нашел.

Парень нахмурился, смерил спутницу взглядом, под которым та как-то стушевалась, но все равно не отодвинулась.

– Что в письме?

Дарт положил кошель на пол, вытащил послание. Написано на тонкой, хорошо выделанной коже. Почерк мелкий и убористый – знакомый до скрежета в зубах.

– Читай вслух, не люблю заглядывать через плечо, – проговорила девчонка.

– «Здравствуй, Дарт, – начал чтение парень. То ли от жажды, то ли от волнения голос звучал хрипло, точно скрипят древние несмазанные петли на воротах. – Если ты читаешь это письмо, значит, тебе исполнилось шестнадцать, а я не ошибся в расчетах. Для начала позволь попросить у тебя прощения. Знаю, ты очень переживал, когда я ушел из семьи. Поверь, мне это далось непросто. Много ночей я провел без сна, пытаясь принять верное решение. Беда в том, что на каком бы варианте я ни остановился, его последствия все равно будут плачевными. Я это знаю, и оттого мне еще горше. Прости меня, но мне пришлось поступиться тобой и мамой ради, быть может, глупой цели. Я оказался трусом. Осознание этого убивает меня. Но ты лучше меня, ты сильнее меня. Я следил за тобой, а потому знаю это наверняка».

Дарт поднял глаза от послания, уставился на покрытую темно-коричневыми разводами стену.

«Он следил! Следил, но не помог…» – крутилось в голове.

Лишь края сознания коснулась строка о каких-то расчетах. Неужели артефакт должен был попасть к нему сам собой? Или это вменялось в обязанности Охотникам? Памятуя об их разговорах о предательстве, – вряд ли.

Впрочем, это все сейчас неважно.

Отец не помог!

Не помог, когда мать умирала, отравленная химикалиями в дубильне. Не помог потом, когда его сын заливался слезами обиды в холодных стенах комнаты для размышлений, когда лежал в лазарете с пробитой головой и переломанными ребрами – итог неудачного падения на одной из тренировок.

Он только наблюдал.

Ненависть всколыхнулась с новой силой. Руки сами дернулись разорвать послание в клочья, но слабый отголосок разума не позволил этого сделать.

– Что с тобой?

Голос девчонки вернул Дарта к действительности. Отчего-то именно сейчас на него навалилась усталость. Ощущение было такое, будто, пока он плавал на волнах собственной ненависти, кто-то взвалил ему на плечи мешки с песком. Мышцы ныли, их крутило и рвало, а лицо горело пламенем.

– Все нормально, – проговорил заплетающимся языком. Затем откашлялся.

Жаль, больше нет воды.

– «В следующих строках ты узнаешь правду, – продолжил чтение парень. – Тебе придется принять решение. Я оставил тебе деньги, так что с материальной точки зрения вопросов быть не должно. Ты волен поступить так, как считаешь нужным. Я не имею права просить тебя об одолжении, но все равно прошу. Тебе известно, что в мои обязанности как Архитектора по планировке островного хозяйства входил анализ земельных объектов. И заложенных давно, и ожидающих закладки. Не стану впустую тратить твое время, скажу сразу: если ты получил это послание, значит, Острова скоро ждут серьезные потрясения. Сначала это будут редкие аварии, потом они станут происходить все чаще. Об их локализации говорить не могу – не знаю. Но информация должна накапливаться шесть лет. Ее анализ позволит тебе узнать куда больше. Прошу тебя, не пренебрегай моей просьбой. Отправься на остров Ванд, там найди человека по прозвищу Рыбий Глаз. Он живет в Ванд-Хале, это небольшой городок на окраине Острова, тихий и спокойный. Рыбий Глаз проведет тебя к банку данных. Там ты найдешь дальнейшие инструкции. Я знаю, что прошу невозможного. Понимаю, что, не открыв всех подробностей, оставляю тебя блуждать впотьмах. Но так надо. Это меры предосторожности. Я надеялся, что сам смогу поговорить с тобой, но я уже мертв. Меня погубила собственная трусость. Ты не такой. Ты сможешь. И знай, Дарт, я люблю и тебя, и маму. Всегда любил».

Последние слова парень прочел настолько тихо, что девчонка их не расслышала. Переспросив и не получив никакого ответа, сама заглянула в послание.

– Ерунда какая-то… – протянула она. – О каких потрясениях речь? И что ты собираешься делать?

– Ничего, – мотнул головой Дарт и смял послание. Костяшки пальцев побелели от напряжения. Преодолевая тяжесть в негнущихся ногах, он кое-как поднялся, смел в кучу сухой мусор, подпалил его с помощью огнива и бросил смятый клочок в пламя.

– Зачем?! – вскрикнула спутница и хотела было вырвать письмо из огня, но Дарт грубо схватил ее за плечи, отодвинул в сторону.

– Не тронь.

Небольшой костер с удовольствием пожирал предложенное угощение. Послание несколько секунд сопротивлялось напору огненной стихии, а потом пошло черными пятнами, вспыхнуло. Прошло всего лишь полминуты, и от него не осталось и следа.