Читать книгу Наследники древних манускриптов - Максим Удовиченко - Страница 6

Тем временем аль-Фарух ион Сауд, нагнав передовой отряд всадников халифа, с трудом различил сквозь густые клубы пыли знакомые очертания фигуры всадника в темном атласном халате, наглухо обвязанного черной чалмой.

– Да пребудет с тобой милость Аллаха великого и милосердного! – приветствовал он всадника в черной чалме.

– Салам алейкум, о великий предсказатель! Что заставило тебя отправиться в путь, итог которого ты сам же предрек как неудачу?! – отвечал на приветствие Йахью ибн Омар, с трудом скрывая сарказм.

– Я редко ошибаюсь, о великий эмир халифа Абдаллаха ибн Ясина! И ты об этом знаешь! – спокойно отвечал аль-Фарух, не обращая внимания на иронию в голосе полководца. – Но до меня дошли слухи, что в Тимбукту прибыл великий ученый, ученик и преемник самого аль-Басри[10], аль-Максуд ибн Хорезми, – объяснил аль-Фарух необходимость своего путешествия.

– Аль-Басри?! Того самого шарлатана, который пообещал египетскому халифу аль-Хакиму[11] построить плотину на реке Нил и ничего не сделал, а вдобавок ко всему оказался сумасшедшим?[12] А его ученик и преемник – аль-Максуд ибн Хорезми, не тот ли это магрибский маг, способный получать золото из песка и пыли?! – с торжеством победоносного обличения, как ему показалось, задал вопрос Йахья ибн Омар.

– О нем говорят, что он использует силы Иблиса! Если так, то он опасный человек, и учение его противно Аллаху всевышнему и вредно для правоверных, – добавил он, лишая, на его взгляд, аль-Фаруха любой возможности оправдания как учителя, так и ученика.

– О достопочтенный эмир Йахья ибн Омар! Упомянутые вами как шарлатаны и колдуны люди являются в действительности великими учеными, обратившими силы природы во благо правоверного мира! А если говорить о великом преемнике аль-Басри аль-Максуде ибн Хорезми, то поверьте мне, что учение Аллаха всевышнего он почерпнул из Корана в городе Фес, окончив самое престижное медресе вместе с великим учителем халифа Абдаллаха ибн Ясина – хафизом[13] Абу-Имраном-Муссой, – рассыпая на части все искусно выстроенные эмиром разоблачения, спокойно заключил аль-Фарух.

– Негодяи! Да лишит их Аллах всевышний дара речи! Решили меня обмануть! И ввели меня в заблуждение, оболгав и оклеветав достопочтенных ученых! Я немедленно распоряжусь, чтобы их предали смерти! – достаточно, на его взгляд, гневно произнес Йахья ибн Омар. – Я надеюсь, наш разговор, о достопочтенный аль-Фарух, не дойдет до ушей халифа Абдаллаха ибн Ясина? – добавил он, уже не скрывая горечи провала своей неудавшейся попытки уличить аль-Фаруха и внимательно вглядываясь в выражение лица звездочета.

– Можешь не сомневаться, о великий эмир Йахья ибн Омар! Да будет Аллах великий и милосердный свидетелем моих слов! Весь наш разговор будет лишь достоянием пустыни! – заверил звездочет аль-Фарух.

Полководец халифа даже не предполагал, что двумя годами ранее, в Танжере[14], аль-Максуд ибн Хорезми пообещал аль-Фаруху по чертежам самого аль-Басри сконструировать подзорную трубу, способную многократно увеличить небесную карту звезд.

А поход армии халифа предоставил аль-Фаруху великолепную возможность отправиться в Тимбукту и встретиться с великим ученым.

На пятый день пути перед путниками предстал, блистая в лучах восходящего сахарского солнца золотыми крышами минаретов, таинственный город ученых, философов, врачей и магов – Тимбукту.

Город Тимбукту

Отделившись от городских ворот едва заметной дымкой, по мере приближения обретая различаемые силуэты, к передовым отрядам халифа приближалась процессия конных воинов в богато украшенных золотом доспехах и остроконечных золотых шлемах.

Ее возглавляли знатные сановники в сопровождении музыкантов, а впереди ехал сам градоначальник Мусса ибн Халид. – Приветствую тебя, о великий полководец халифа Абдаллаха ибн Ясина, волею Аллаха всевышнего повелителя и заступника правоверных, непобедимый Йахья ибн Омар! – громогласно воскликнул градоначальник Тимбукту, и его последние фразы утонули в оглушительном реве труб и бое барабанов придворных музыкантов.

В сопровождении процессии градоначальника, под несмолкаемые оглушительные звуки труб и барабанную дробь армия халифа вошла в город Тимбукту через огромные, искусно вырезанные из редких сортов африканских деревьев и изыскано украшенные серебряным орнаментом главные ворота.

Радуясь возможности отдохнуть и вдоволь насладиться всеми прелестями городской жизни после изнуряющего путешествия по пескам Сахары, аль-Мажнун, пройдя сквозь городские ворота, не задумываясь повел свой караван в сторону рынка.

За годы работы в городе Мема, странствий с караванами торговцев и воинов, многочисленных водных путешествий по реке Нигер аль-Мажнуну не раз приходилось останавливаться в Тимбукту.

Обладая крайне любопытным и вороватым нравом и вдобавок хорошей зрительной памятью художника, он без особого труда усвоил нехитрую геометрию улиц и площадей Тимбукту.

Обзаведясь полезными, по его мнению, знакомствами в лице торговцев специями, разносчиков лепешек, продавцов ювелирных украшений[15] (коими аль-Мажнун щедро одаривал миловидных женщин за, как он сам любил поговаривать, «приятные часы общения»), он очень быстро вписался в среду горожан.

Вот и сейчас, пройдя через городские ворота, он уже вынашивал скромные планы на день, мило отвечая на приветствия и поздравления со счастливым прибытием от знакомых жителей города, то и дело появлявшихся в толпе.

– Да свершит Аллах великий над тобой свой праведный суд! Наконец-то ты появился, проходимец! Ты помнишь, что обещал мне подарить несметное количество прекрасных стеклянных бус за ту незабываемую ночь, которую ты, о гнусный проходимец, провел со мной! А что взамен?! Сбежал рано утром, оставив ничтожный мешочек золотого песка?! – вскричала возмущенная красавица берберка в темно-синем платье, как назло внезапно возникшая сразу за процессией магов в черных, украшенных золотыми полумесяцами тюрбанах и расшитыми золотым шитьем желтых халатах. «Только ее мне не хватало! Вот ведь неприятность!» – подумал аль-Мажнун, но, находясь в седле верблюда на относительно безопасном расстоянии от разгневанной женщины, довольно уверенно ответил:

– Приветствую тебя, о прекрасная Латифа! Да продлит Аллах твои счастливые дни! В то незабываемое утро произошло страшное недоразумение: по причине недостаточности света я перепутал карманы халата и случайно достал мешочек золотого песка вместо прекрасных стеклянных бус! Но, да будет Аллах всевышний свидетель моих добрых намерений, я вскоре все исправлю! – рассыпаясь в извинениях, старался он загладить «мелкие неприятности» минувших дней.

– Смотри, проходимец! Ты знаешь, где меня найти! – грозно сверкнув глазами сквозь узкую прорезь платка, добавила берберка, растворившись в толпе горожан.

Аль-Мажнун и разгневанная женщина

«Как бы она не нажаловалась хозяину…» – размышлял аль-Мажнун, внося существенные коррективы в «скромные планы» на день.

Мерно раскачиваясь в седле в такт неспешной походки верблюда, аль-Мажнун продвигался по знакомым узким улочкам небольших глиняных домов с искусно выпиленными полуциркульными окнами (впоследствии получившими известность как «мавританские окна»).

Вдруг под сенью раскидистой акации он, к своему изумлению, увидел сидящего аль-Фаруха. Склонившись над книгой и нанося весьма замысловатый чертеж, тот с большим интересом выслушивал рассказ двух старцев в темных, украшенных семиконечными звездами тюрбанах и темных, расшитых золотыми узорами халатах.

– Разобьешь мой шатер в роще акаций на берегу реки, полы шатра устелешь коврами, приготовишь ужин, у нас сегодня будут гости! Я же прибуду к закату солнца! Ты слышишь меня, прохвост? – не отрываясь от чертежа, распорядился аль-Фарух.

– Слушаю и повинуюсь, о великий звездочет халифа! – взвизгнул от неожиданности аль-Мажнун, почувствовав, что хозяин способен контролировать и давать ему распоряжения, даже не видя его.

Аль-Мажнун, усердно и в назначенный срок выполнявший все поручения хозяина, даже не подозревал, что свое появление в качестве слуги аль-Фаруха, как, впрочем, и многие другие события будущего, были прочитаны великим магом по звездной книге. Вереница порой странных и не поддающихся объяснению случайностей имела для аль-Фаруха вполне закономерную последовательность.

«Вот ведь неприятность! Словно поджидала меня! Говорят, она очень болтлива!» – рассуждал аль-Мажнун, вспоминая недавнюю встречу с местной жительницей.

Отменив свои «скромные планы» на день, аль-Мажнун, жмурясь от ярких лучей солнечного света, отражавшихся от украшенных золотом фасадов высокой мечети, развернул свой караван, обогнув знакомую улицу разбросанных в шахматном порядке невысоких глинобитных хижин, напоминавших шары или полусферы, и направился в обратный путь, обустраивать походный лагерь в указанном хозяином месте.

Выложенная камнем городская дорога плавно перешла в привычную песчаную тропу. Некоторое время спустя вдалеке показался поросший осокой и пальмами берег реки.

В монотонном стрекотании цикад жаркое солнце медленно катилось к закату, окрашивая своими теряющими дневную силу лучами темные воды реки Нигер в светло-лиловые тона и время от времени в ослепительном мерцании отражаясь глянцевыми бликами от спин нежащихся в прохладной воде бегемотов.

Выбрав подходящее место, аль-Мажнун приступил к обустройству лагеря.

Встреча на берегу реки Нигер

В неясно различимом гуле, доносившемся со стороны города Тимбукту, сначала чуть слышно, затем все отчетливее аль-Мажнун уловил топот копыт приближающихся всадников.

Аль-Фарух и еще один всадник в темном, украшенном семиконечными[16] звездами тюрбане и желтом, расшитом золотом халате остановили коней возле шатра.

10

Ибн аль-Хайсам – (965–1039 гг.): в европейской литературе – Альхазен, был родом из Басры (Ирак), жил в Египте. Известен как алхимик, математик, физик, врач. Первым изучил строение глаза, изготовил модель хрусталика сначала из хрусталя, а затем из стекла. Он же первым предложил использовать линзы при чтении людям преклонного возраста, т. е. изобрел очки; объяснил преломление лучей в средах глаза, зрительные восприятия; дал названия отдельным частям глаза (хрусталик, роговица, стекловидное тело и др.). Изучение работ Ибн аль-Хайсама впоследствии привело к изобретению подзорной трубы, а позднее и телескопа.

11

Халиф аль-Хаким – годы правления 996–1021. Известен своими гонениями на христиан. В 1009 году халиф приказал уничтожить храм Гроба Господня в Иерусалиме, что вызвало волну возмущения в Европе и послужило поводом к началу Первого крестового похода.

12

Эпизод из жизни великого ученого аль-Басри. Когда до египетского халифа аль-Хакима дошел слух о том, что Ибн аль-Хайсамом составлен проект регулирования вод Нила с помощью плотины южнее Асуана, он пригласил его в Египет. Однако на месте Ибн аль-Хайсам убедился в невозможности этого проекта при технических средствах того времени (подобный проект был осуществлен только в XX веке с помощью России). Узнав об этом, аль-Хаким разгневался на Ибн аль-Хайсама, подверг его домашнему аресту и конфисковал его имущество. Для спасения жизни Ибн аль-Хайсам был вынужден симулировать сумасшествие до самой смерти аль-Хакима. При его преемниках он получил свободу и жил в Каире в почете до конца жизни.

13

Хафиз – мусульманин-хранитель Корана, знающий его наизусть и причисляемый к духовному сословию.

14

Танжер (араб. – ) – крупный портовый город в Марокко с населением 907 тыс. человек (перепись 2008 г.). Находится на северном побережье Марокко, омывается Гибралтарским проливом. На момент событий, конечно же, с гораздо меньшим населением (от автора).

15

Под ювелирными украшениями, весьма распространенными и ценившимися всеми женщинами халифата того времени, подразумеваются разнообразные стеклянные бусы – «Ан-Назм», золото же, безусловно имеющее свою ценность, было настолько широко распространено и доступно, что считалось некой обыденностью.

16

Семиконечная звезда – звезда магов, она имеет именно семь лучей – по числу основных планет. Во многих оккультных книгах есть семь дней создания Мира, семь нот, семь цветов радуги и т. д. Это число связано с Творцом Вселенной. В нумерологии число семь олицетворяет оккультизм, философию, а человека характеризует как мага и исследователя, учителя и отшельника.