Читать книгу Планета свиней 2 - Максим Волжский - Страница 6

На улице стемнело. За окном медленно падал снег. Ефрейтор Лотов лежал на низенькой кушетке третьей комнаты, второго барака, что на внутренней территории городской тюрьмы. В комнате горела настольная лампа. Работал телевизор без звука, по которому показывали свинохоккей.

В единственное окно, с плантацией сухого мха между рам – видна решётка из крепких металлических прутьев и освещённая дорожка, по которой два раза в день арестанты таскали вёдра с парашей, сливая нечистоты в вечно забитый бетонный сток. Оттого запах в третьей комнате витал своеобразный. Ефрейтору представлялось, что именно баландой, кислыми щами и свежей мочой пахнут деньги. Но кто-то сказал, что деньги не пахнут. В могучей груди Лотов смеялся над этим утверждением, оттого что точно знал, что не зря вдыхает запах помоев.

Сегодня он смотрел на часы в ожидании большого прибытка, который в корне изменит всю его жизнь. Следя за секундной стрелкой, кабан всё дальше удалялся от раздумий о коварном нападении на тюремный грузовик под мостом. Потому что неприятности должны остаться лишь в прошлом. В Сибири жил один знаменитый философ из енотов, который утверждал, что кабанам необходимо смотреть только в будущее и думать исключительно о завтрашнем дне. А завтра обещало стать волшебным, со всеми вытекающими обстоятельствами шикарного развлечения. Из двух мудрецов, первый из которых рассуждал о запахе денег, а другой – заставлял представлять будущее, кабан верил лишь второму, потому что деньги, сколько их ни нюхай, пахли бумагой или электронной карточкой, а будущее всегда наступало утром.

Водилой автозака Лотов работал уже пятый год, но никогда такого не случалось, чтобы конвой тормозили малорослые разбойники, да ещё под стволами выводили с поднятыми лапами и ставили на колени. Ему и сержанту Дрыну повезло, если не сказать прямо – просто подфартило, как самым счастливым охранникам поросячьего рода-племени, что живут на планете свиней.

Повезло, что не убили, поскольку на кабанов обрушилась неконтролируемая злость антропоморфных котов, а коты, как известно, парни несдержанные. Могут стрельнуть в живот и прикончить вдали от окопной бойни – что никак не вписывалось в планы ефрейтора Лотова. А ещё оказалось, что в будке для перевозки заключённых пряталась гибридная кошка, которая непонятно как пробралась в грузовик и хотела попасть в тюрьму, – и которая сама выскочила из будки вместе с одним мелким бандитом. Надо же до такого додуматься?..  хотеть в тюрьму, чтоб под замком сидеть, кисель хлебать и лапы морозить.

Лотов смотрел на часы и довольно похрюкивал, поскольку странная пассажирка из будки так в тюрьму и не попала; и пистолет у него не отняли, и у Дрына ППШ сейчас дома за печкой. Зачем бандиты засаду устроили, до сих пор загадка. Ну и бестолковые же они, эти коты! То ли дело свиньи – на сто ходов вперёд видят и не зря сухари жуют.

Свиньи считали себя вполне разумными существами, потому Лотов и Дрын договорились молчать о незапланированной остановке под мостом, чтобы начальство ничего не узнало. Если бы начальником тюрьмы служил какой-нибудь кабан – в мокрый пятак и в щетину свой из народа – то тогда охранники ничего не скрывали бы, а гибридному оленю в звании полковника юстиции они слова не скажут. Вот ещё подставляться; дураки они, что ли?

Полковник, которого звать Зо́ря очень суров на приказы. Лотов видел, в каких страшных условиях содержат кабанов. Арестованные свиньи ежедневно жаловались на нехватку пищи, на холод в камере, что волки из тюремной опричнины свирепствуют и бьют ни за что, – и кусаются сильно. А Зо́ре дела до жалоб нет. Если прознавал полковник, что кто-то написал ему челобитную, сразу зверел по тигриному и только хуже становилось. Одно слово – олень!

«Ничего!.. скоро я разбогатею и уволюся отседова, – мечтал ефрейтор Лотов. – Машину куплю с золотым отливом. Права куплю. Дело своё открою. Свой бизнес – он всегда впору. Может, благотворительностью займусь, когда деньги, вложенные в бизнес, отобью. Я ведь нежадный, я рождён помогать слабым. Могу, кстати, тюрьму частную открыть. А что?.. когда деньга карман жмёт, почему бы эту деньгу с умом не расходовать?»

Весело хрюкая, Лотов поднялся с кушетки, чтобы ещё раз пересчитать инструмент в матерчатой сумке. Обычно ефрейтор ходил с этой сумкой в магазин и складывал в неё продукты на кассе, но сейчас в ней хранился столярный инструмент, в ожидании обмена на крупную сумму. В сумке лежала пила по металлу, крепкий молоток с увесистой головкой, зубило для дробления камня, отвёртка на массивной ручке, выкидной нож, кусачки и сапёрная лопатка.

Поверх инструмента Лотов запихнул два батона хлеба, пакет чипсов и пакет сухарей. Пришлось ещё потратиться на ящик водки. Деньги были казённые, выданные ему на подготовку побега, потому Лотов совсем не жалел сухарей, оставив себе только два пакетика – для успокоения нервной системы.

Водку и хлеб он отдал дежурным по этажу кабанам. Так что проблем с доставкой в камеру инструмента не возникнет. Ефрейтору осталось встретиться с дежурными и передать сумку, сказав, что там еда для арестанта и подмигнуть, как договаривались. Потом надо бежать в свою комнату под номером три и ждать сообщения от банка «ЯкСбер», означающее, что средства поступили на карту, а сумка успешно досталась по нужному адресу.

Следующий платёж поступит утром, когда один важный гражданин покинет пределы городской тюрьмы. Лотову обещали, что после побега сумма увеличится втрое. В общей сложности: шестнадцать тысяч сибирских рублей!.. с ума сойти, от таких деньжищ!

Как договаривались, ровно в 23 часа 40 минут ефрейтор Лотов и капрал Крушка встретились у выключенного фонаря, правее от входа в дежурку. Лотов передал сумку, почувствовав дыхание капрала, отдающее водочкой из ящика, который ефрейтор передал ещё вчера.

– Чего там? – хитро поинтересовался капрал.

– Жратва тама, – подмигнул ефрейтор, как договаривались.

Капрал шевельнул бивнями и рассмеялся, а потом, как совсем не договаривались, заглянул в сумку.

Правее от входа в дежурку было темно, но сверкающий пакет с чипсами, кабан всё-таки приметил.

– Что это блестит? – схватившись за край пакета, спросил капрал Крушка.

Ефрейтор Лотов заметно расстроился, но обещанные деньги придавали уверенности и даже ума.

– Бро, это специально для тебя. Бери, хрусти на здоровье и парней угости, – хрюкнул Лотов. – Ты сумочку только передай. Там ничего интересного. И о ящике водки помни. Я лучшую покупал – не скупился.

Капрал громко шмыгнул пятаком. Собрался уже распрощаться, но вдруг в нём проснулась деловая жилка.

– Есть сигаретка? – спросил капрал, выжимая максимум из сложившейся ситуации. Хотя ему тоже обещали заплатить, если не станет смотреть в сумку и вовремя подмигнёт.

– Нет проблем, бро, – хмурился ефрейтор, но сигареткой всё-таки угостил.

***

«Интересно узнать: а сколько стоит тур по Золотому кольцу Сибири? – размышлял ефрейтор Лотов, валяясь на кушетке в своей комнате. – Если рублей пятьсот, то меня устроит такая сумма. Если тысячу рублей или две, то я тоже согласен»

Ефрейтор крутил в лапах телефон, то включая экран, то выключая. Несколько раз прятал телефон под подушку, но быстро находил причину достать его обратно. Лотов снова оживлял экран, проверял электронную почту, на которую ему никто никогда ничего не писал. Потом заходил в соцсети, где была одна его фотография в профиль, без единого лайка и комментария. Затем открывал приложение, в надежде увидеть сообщение от «ЯкСбера».

«Капрал не подведёт. Капрал, кабан слова, – уговаривал себя Лотов. – Наверное, он зашёл в дежурку к парням рюмочку пропустить. Сейчас выпьет и обязательно сумку передаст»

Прошло ещё минут десять. У ефрейтора заканчивалось терпение. Валяться башкой на подушке он больше не мог. Лотов стоял у окна и смотрел на протоптанную в снегу тропинку за решёткой, представляя себя, несущим парашу к бетонному стоку. Почему-то вспомнилась одна песня, и он тихонечко запел:

– Несе Галя воду, коромисло гнеться… а за ней Иванко, як борвинок вьется…

Горючие слёзы потекли по щекам ефрейтора. В нём пела спрятанная глубоко в генах, где-то в закоулках подсознания прошлого – добрая славянская душа. Он вспомнил своего отца, погибшего на фронте, где-то далеко на западе; вспомнил мамку, которая ещё здравствует, но живёт совсем одна и, возможно, впроголодь.

«Получу денежки и маму с собой возьму, по Золотому кольцу кататься. Не нужен мне никто: ни водка, ни сухари, ни бабы – только мама нужна», – совсем расклеился ефрейтор. Из глаз текли слёзы, из пасти слюни, из пятака тянулась длинная сопля транзитом через кривой бивень. Ефрейтор так бы и шмыгал жидкостью до утра, но бодрый звоночек из телефона, вернул настроение – вернул веру в себя.

Лотов сразу сообщение не открыл, продолжая смотреть на тропу, представляя своё завтра. А завтра он обязательно свалит из тюрьмы. Купит себе билет на автобус и помчится по сибирским просторам. Он запасётся провизией и водочкой. Всю дорогу будет жрать, пить и пялиться на баб. С таким баблом ни одна хрюшка не устоит перед ним – все бабы его. А когда он отдохнёт телом, потому что заслужил, то сразу помчится к мамке. Купит ей полную сумку сухарей с солью и обнимет её, как в детстве.

Ефрейтор открыл сообщение. Текст был восхитительный: «На ваш счёт поступил платёж 4000 рублей». Кабан вернулся к кушетке, плюхнулся на спину и, прикрывая лапами пасть, беззвучно выкрикнул, снимая тяжесть с души последнего вечера.

***

Два дня назад Бучем заинтересовалась полиция. Зубов и Гомвуль, усиленные отрядом волчьей опричнины (под аббревиатурой ОВО) – вломились в ночной клуб, в котором отдыхал главарь алданской братвы. Ночной клуб принадлежал двоюродному брату Буча, но задержание криминального лидера прошло буднично, поскольку росомаха ожидал, что после его изгнания из вольного Алдана, якутские сыщики, несомненно, захотят пообщаться с ним: как говорится, встретиться тет-а-тет или с глазу на глаз, если по-русски.

По окончании прохладной беседы с Гомвулем росомахе надели налапники и поселили в городской тюрьме, в одной камере с антропоморфным бобром, который дожидался суда уже третий месяц. Обвинение росомахе выдвинули расплывчатое, но банковские счета не заблокировали, а финансовые компании, находящиеся под колпаком росомахи, продолжали свою деятельность в прежнем режиме. И показалось, что арест Буча выглядел рядовым событием, если не знать, что поставки свежатины во дворец князя Сибири прекратились с той поры, когда Роберт Варакин объявил Алдан не только вольницей, но и городом без криминальных крыш, уркаганских «малин» и пацанчиков, грызущих семки на корточках. Князь, его советники, дворцовая свита и другие люди, близкие к власти, подъедали мясо из запасов, законсервированных поварской службой. Но уже через неделю, максимум десять дней – холодильники опустеют, и вельможные особы останутся без так необходимой еды, без которой дворцовые люди непременно впадут в «ярость».

Буч коротал время в роскоши, как и подобает авторитетному лидеру. В камере находился компьютер, подключённый к интернету. Телефон у росомахи также не изъяли, – и кормили отменно, заказывая пищу в ресторане. Вчера, сразу после ужина Буч встретился с Парамоном Лизнёвым. Княжеский советник предложил хитрую схему, при которой обвинения автоматически снимались, а взамен возобновлялись поставки свежего мяса во дворец. Сложность возникала лишь в производственных мощностях, разделывающих тушки. Алданским мясокомбинатом завладел Роберт Варакин, который, судя по всему, объявил войну не только сибирскому криминалу, но и княжеской власти в стране. Для императора Сибири рейдерский захват фабрики звучал мелко и не пристойно, но, тем не менее рычаг воздействия на Якутск Роберт заполучил весьма действенный.

Фермы, где выращивали свиней и баранов, остались нетронутыми. Следовательно, надо организовать цех разделки туш. В перспективе построить новый мясокомбинат. Просчитав свою выгоду, Буч согласил, потому что вернуться в Алдан он не мог, а чтобы закрепиться на территории, где голодных банд не счесть, нужны связи на самом верху. Поддержка княжеского двора – неплохая опора, чтобы крепко встать на лапы и снова быть нужным людям. Если ты не на плаву, то совершенно человеку не надобен и жить тебе осталось недолго: месяц, ну два, – и всё, ты коммерческий труп!

Чтобы не множились перетолки и вредные слухи, Парамон посоветовал авторитету подкупить охрану и совершить побег из тюрьмы.

Подготовка побега прошла оперативно. За скромную сумму ефрейтор Лотов пообещал купить инструмент, а дежурный капрал Крушка вместе со своими подчинённым, продал интересы страны всего за ящик водки и крошечную премию, по сто рублей на рыло, передав сумку будущим беглецам.

– Тебе инструмента хватит? – спросил Буч у антропоморфного бобра, которого звали Дубич.

Морда у сокамерника росомахи была просто чудовищная. Бобры никогда не славились красотой и изяществом. Они умели работать, здесь им равных нет. Бобры могли построить хатку или огромный дом; могли разрушить хатку или огромный дом – только плати.

– Достаточно. Здесь даже много, – перебирал инструмент бобёр.

Дубич вытащил из сумки сапёрную лопатку, строго посмотрев на Буча. Рабочие гибриды никогда не признавали власти воров, считая пролетариат – высшей ступенью сословного общества.

– Как лопаткой можно стены ломать? – причитал бобёр. – Она ведь денег стоит, зачем её покупать?

Буч и не думал спорить. Только кивал и ждал, когда бобёр примется за дело.

– А верёвка где? – продолжал рыться в сумке Дубич. – Стену я сломаю… дай мне час и от неё крошки останутся. Но как мы через забор перемахнём?

В этом месте разговора Буч спокойно ответил, потому что вопрос звучал вполне разумно.

– К забору приставлена лестница. И с нашей, и с уличной стороны, – разъяснял росомаха. – Ты берись-ка за дело парень и меньше вопросов задавай, иначе найду себе другого помощника.

Бобёр выпятил вперёд гигантские резцы. Зубы были такие страшные и большие, что Буч подумал – что Дубич смог бы и без инструмента стену прогрызть.

– Ладно, командир, будет ломать, – прекратил классовую борьбу бобёр. Очень хотелось оказаться на свободе, да и Буч обещал прилично наградить.

***

Сразу после подъёма тюремная охрана обнаружила, что сбежали двое заключённых. Дыра в стене была такой большой, что в неё в полный рост проходил взрослый свин, – и непонятно, зачем беглецы испортили стену, если можно сделать маленький лаз. Количество выполненной работы и сжатые сроки поражали бессмысленностью труда и усердием преступников. Как вообще, с такими талантами можно очутиться за решёткой?.. это какое надо иметь прилежание и силищу, чтобы столько камня раскрошить?

Без четверти семь утра Гомвуль осматривал камеру изнутри. В четверть восьмого прибыл Зубов.

– У нас ведь на росомаху ничего нет, – пожимал плечами Гомвуль. – После обеда Буч мог идти на все четыре стороны. Какого чёрта он тут творит? Зачем стену ломать?

Волк не выспался. Не было времени, чтобы нарядиться в один из своих модных костюмов. Сегодня он работал в стандартном бушлате, в сапогах и в чёрной шапке-ушанке.

– Показуха, – коротко ответил Стас.

– Не понял, – зарычал волк.

– Понты бандитские, понимаешь? – пояснил Зубов.

Человек измерял прорубленный Дубичем туннель и улыбался. Гибриды не переставали его изумлять. Стас всегда находил нечто забавное в своей работе.

– Если хочешь знать, что здесь случилось, звони в «Молоко». Шмаль и его парни не в ладах с Бучем, всё тебе выложат.

Гомвуль громко зевнул, показал Стасу полную пасть острых зубов и, облизнувшись, сказал:

– Надо рыжего на обмен везти. Что от таможенников слышно?

– Пока не знаю. Не звонил. Думаю, что вечером повезёшь шпионов, – ответил Зубов и беззвучно выругался, потому что работы у сыщиков – просто завал!