Читать книгу Цикл «НАСЛЕДИЕ ПАНДОРЫ» Книга 1 «2145: КОД ПАНДОРЫ» - Максим Вячеславович Орлов - Страница 2

Дождь в Мёртвом Городе был другим. Он не омывал, а пачкал. Серые, тягучие капли, вобравшие в себя пепел десятилетий и пыль распада, стекали по рёбрам титановых балок, оставляя на ржавчине грязные, похожие на слёзы, полосы. Воздух пах озоном, гарью и сладковатой, тошнотворной вонью гниющей биоплазмы. Это был запах Москвы-погибель. Запах дома.

Кирилл, прижавшись спиной к ледяной колонне, что когда-то держала стеклянный купол атриума, не дышал. Он растворялся. Становился частью пейзажа – тенью среди теней, пятном ржавчины на ржавчине. Его прозвали Призраком не за способность исчезать – исчезали все, кого вовремя не съели. Его прозвали так за то, как он *возникал*. Неожиданно. Тихо. Уже с ножом у горла цели или с ценным артефактом в руках.

Сегодняшняя цель не дышала ценными деталями. Она дышала иначе – хрипло, с присвистом, издавая булькающие звуки излишней влаги в лёгких. «Шептун». Один из «Проклятых». Мутант, переживший «Туманы» и получивший взамен рассудка щель в реальность. Говорили, он слышит мысли. В мире, где последним безопасным местом был собственный череп, такие «дары» были смертельным диагнозом. Совет «Бора» вынес вердикт: найти. Нейтрализовать. Шептуны приманивали беду. А беды здесь и так хватало.

Кирилл медленно, на сантиметр в минуту, высунул голову из-за укрытия. Внизу, в чаше бывшего фонтана, заполненной мутной, маслянистой водой, сидела сгорбленная фигура. Лохмотья, когда-то бывшие дорогим костюмом, слиплись от грязи. Голова, покрытая струпьями и странными, похожими на лишайник, наростами, беспорядочно дёргалась. Шептун что-то бормотал, водя длинными, скрюченными пальцами по внутренней стенке фонтана. По стенам вокруг, словно морозные узоры, расходились те самые серебристо-свинцовые разводы – «плетень» нанокостля. Побочный продукт «Шаркачей». Знак, что место «активное».

«Тссс… цифры в тишине… чистые, холодные…» – донёсся снизу обрывок бормотания.

Сердце Кирилла, обычно замороженное в ледяном коконе безразличия, дрогнуло. Не состраданием. Нет. Слово «цифры» ударило по старой, плохо зарубцевавшейся ране. Он отогнал воспоминание. Оно было роскошью, которая могла стоить жизни.

Он прицелился. Самодельная винтовка, собранная из обрезка водопроводной трубы, приклада от старого охотничьего ружья и хитроумной пружинно-ударной системы, легла ему на плечо как влитая. Пуля – гвоздь, заточенный напильником и обёрнутый в свинец, выплавленный из экранирующей плитки. Просто. Смертоносно. Не было нужды в титановых наконечниках из арсенала «Эдема». Против плоти и кости хватало и этого.

Палец лёг на холодный металл спускового крючка. Дыхание ровное. Мир сузился до мушки, дрожащей на уровне височной кости мутанта.

И в этот момент в его наушнике, старой, потрёпанной гарнитуре с уцелевшим шумоподавлением, запищал приёмник.

Тихий, чистый, невероятно чёткий звук.

Бип.

Пауза.

Бип-бип.

Пауза.

Бип-бип-бип.

Кирилл аж присел от неожиданности. Это был не вой помех, не треск атмосфериков. Это был код.

Идеальный, цифровой импульс в аналоговом хаосе эфира. Его мозг, заточенный когда-то под математику и физику, мгновенно расшифровал: простые числа.

Раз. Три. Пять.

Внизу Шептун вздрогнул и резко обернулся. Его мутные, почти белые глаза уставились не *на* укрытие Кирилла, а *сквозь* него, прямо в точку между его бровей. Он не видел. Он *чувствовал*.

– Чисел нить! – просипел мутант, его голос скрипел, как ржавая пружина. – Она тянется… с неба?.. Из-под ног?.. ТЫ СЛЫШИШЬ ИХ? ТЫ НЕСЁШЬ ИХ В СЕБЕ!

Адреналин ударил в виски ледяной иглой. Мыслительная атака. «Проклятый» пытался влезть к нему в голову. Кирилл ощутил странное давление за глазами, вспышку чужих образов – искорёженных антенн, падающих звёзд, женского лица, которое он запретил себе вспоминать.

Ярость, внезапная и всепоглощающая, захлестнула его. Никто не имел права лезть туда. Никто.

Спусковой крючок был выжат почти рефлекторно. Грохот выстрела, неприлично громкий в этой гробовой тишине, ударил по ушам. Пуля ударила Шептуна в горло, оборвав крик и пси-атаку одним махом. Тело грузно шлёпнулось в чёрную воду фонтана, окрашивая её в тёмно-багровый цвет.

Тишина вернулась. Давящая, полная упрёка. И сквозь неё – всё тот же мерный, невозмутимый сигнал в наушнике.

*Бип… бип-бип…*

Кирилл отполз от края, прислонился к бетону, чувствуя, как дрожат руки. Не от выстрела. От вторжения. От этого проклятого сигнала. Он рванул гарнитуру с головы и швырнул её в сторону. Писк стал тише, но не исчез. Он висел в самом воздухе.

«Этого не может быть, – лихорадочно соображал он. – Спутники мертвы. Ретрансляторы уничтожены. Кто?.. КАК?..»

Ответа не было. Был только сигнал. Зовущий. Настойчивый.

Собравшись с мыслями, Кирилл подполз к телу, быстрым движением кончиком ножа срезал амулет с шеи мутанта – скрученные провода и кусок платы, доказательство выполнения контракта. Его глаза скользнули по стене, где пальцы Шептуна оставили в пыли и плесени не просто загогулины. Там, среди хаоса, угадывалась та же последовательность: одна черта, три кляксы, пять точек.

Он почувствовал ледяную тяжесть в животе. Это было не совпадение. Сигнал был не просто в эфире. Он был здесь, на земле. И кто-то или что-то его *воспринимало*.

Стук в нагрудном кармане – второй, личный детектор радиации – заставил его вздрогнуть. Стрелка дёрнулась, показывая резкий скачок фона. Не смертельный, но тревожный. Знак активности.

И тогда он их увидел. Из тёмных провалов эскалаторов, из-под развороченного плиточного пола, из каждой щели выползали **Шаркачи**. Десятки. Медленные, неловкие, с той характерной, разболтанной походкой живых марионеток. Их кожа была землисто-серой, глаза мутными и пустыми, а из полуоткрытых ртов сочилась чёрная, вязкая субстанция. Они двигались не хаотично. Они *стекались*, как железные опилки к магниту, к тому месту у фонтана, где лежал Шептун и где на стене были нацарапаны цифры.

«Сработал на всплеск? На смерть? На сигнал?» – вопросы метались в голове, не находя ответа. Оставаться здесь дольше было безумием.

С последним взглядом на странную процессию зомби, начинавших облеплять тело Шептуна и стену, Кирилл бесшумно отступил, растворившись в лабиринте обрушенных перекрытий и полумрака. Сигнал в ушах, теперь уже без гарнитуры, будто звучал прямо в его черепе. Он нёс его с собой. Как заразу. Как ключ.

Обратный путь в «Бор» он проделал на автомате, используя старые, проверенные тропы, лазейки в завалах и «мёртвые» коридоры, где даже нанокостль не приживался. Его разум был зациклен на одном: **частота сигнала**. Он узнал её. Это был старый, резервный военный канал связи. Тот самый, что использовался для глухой, засекреченной связи с объектами на высоких орбитах. С такими, как автоматическая станция слежения, которая должна была обеспечивать связь с… с…

Он с силой тряхнул головой, отгоняя призрак. Не сейчас.

Шлюз «Бора» – это была не дверь, а целая ритуальная процедура. Сначала – стук условным кодом по стальной трубе, выходящей в вентиляционную шахту метро. Потом – ожидание, пока сверху тебя не осветят лучом фонаря, тщательно выискивая признаки заражения или преследования. Наконец, скрип лебёдки, и часть бетонного пола платформы «Красные Ворота» опускалась, образуя проход вниз.

Тёплый, спёртый воздух, пропахший грибами из гидропонных плантаций, человеческим потом и дымом от печей-буржуек, обволок его как одеяло. Здесь была жизнь. Хриплая, грязная, отчаянная, но жизнь. Его встретили кивками. «Призрак вернулся. Значит, не всё ещё потеряно». Таков был негласный закон Бора: пока ходят лучшие сталкеры, у анклава есть будущее.

Он сдал амулет Шептуна старосте, получив свою пайку – три банки тушёнки с нечитаемой датой, пачку антирадина и два патрона калибра 5.45. Сделка честная.

Отойдя в свою нишу – отгороженный куском брезента уголок с раскладушкой и ящиком под вещи – он наконец позволил себе выдохнуть. И тут же услыхал за спиной шаркающую походку.

– Призрак… – прошелестел старческий голос. – Ты слышал?

Перед ним стоял Дед Мазай. Ходячий скелет в промасленной телогрейке, живой анахронизм с паяльником в дрожащих руках. Он был мозгом и ушами «Бора». Его «лаборатория» – груда хлама с двумя работающими осциллографами и самодельным радиоприёмником – ловила в эфире не только помехи, но и порой полезные обрывки чужих переговоров.

– Слышал что? – буркнул Кирилл, снимая залитый грязью плащ.

– Эхо. В эфире. Не живое… Машинное. Чистое. – Глаза старика горели лихорадочным блеском. – Оно повторяется. Раз-три-пять-семь… Простые числа, Кирилл. Математика посреди этого… хаоса. Как записка в бутылке, брошенной в кислотное море.

Кирилл замер. Значит, он не сходил с ума. И это слышал не только он.

– Пеленг? – спросил он коротко, голос стал жёстким, деловым.

– Бьёт из самого пекла, – Дед Мазай показал пальцем куда-то в сторону северо-запада. Туда, где острые, как клыки, силуэты «Москва-Сити» пронзали низкое пепельное небо. – Из самой гущи Тумана. От тех самых башен. Сигнал идёт *снизу*, понимаешь? Не с неба. Из-под земли.

Лёд тронулся. Первая трещина в монолите обыденности. Кирилл молча кивнул и отвернулся, делая вид, что разбирает свой рюкзак. Ему нужно было остаться наедине. Осмыслить. Этот сигнал… Он был ключом. К чему? К прошлому? К гибели? К надежде, которая, как он давно знал, была опаснее любой радиации?

Но мир в постапокалипсисе не терпит долгих раздумий. Пока он сидел, глядя на потрескавшуюся стену, тень от его горелки танцевала на ней, принимая форму то цифр, то лица, которое он поклялся забыть. Из глубин анклава донёсся крик, потом ругань – обычная бытовая склока из-за пайки. Жизнь, жалкая и упрямая, продолжалась.

Кирилл Волков, сталкер по кличке Призрак, закрыл глаза. За веками он снова видел цифры. Слышал их холодный, бездушный зов. И знал, что завтра, или послезавтра, ему придётся принять решение. Остаться в относительной безопасности Бора, где он был ценным охотником. Или пойти на зов этих чисел – туда, откуда ещё никто не возвращался живым.

Глава заканчивалась. Ночь в подземелье была долгой. А сигнал в эфире, назойливый и необъяснимый, звучал. И звучал. И звучал.