Читать книгу ЦИКЛ «ОКНО ГИПЕРКОСМОСА» КНИГА 3: «НАСЛЕДНИКИ ПУСТОТЫ» - Максим Вячеславович Орлов - Страница 1

Окраина Пояса Койпера, граница зоны сканирования «Омега-7»

10 лет 4 месяца 18 дней после исчезновения ГКК «Утренняя Звезда».

Перспектива:Лейтенант Кира Вакулина, пилот-оператор дальнего сканирования СКС «Зоркий».

Космос здесь не был чёрным. Он был тёмно-синим, почти фиолетовым, пронизанным мерцанием миллиарда ледяных пылинок, подсвеченных далёким Солнцем – уже не диском, а просто самой яркой звездой на небе. «Зоркий», маленький и юркий корабль-разведчик Конкордата, висел в этой ледяной пустоте, как паук на нити. Его задача была скучной до зубовного скрежета: мониторить «спокойные» сектора гиперпространственного фона у границ системы. После «Утренней Звезды» любая аномалия, любая «ритмика» вызывала панику. Десять лет паники.

Кира, дочь двух инженеров с Пояса, выросшая на рассказах о героях и безумцах с пропавшего ковчега, скучала.

Её модифицированные «Фениксом» нейроинтерфейсы (лёгкая модель, всего лишь ускоренная реакция и прямой ввод данных в зрительную кору) просеивали терабайты скучных данных. На правом виске, под кожей, мерцал крошечный индикатор – символ проекта, стилизованное пламя. Её маленькая тайна и большой долг.

– Вакулина, не клевать носом, – раздался в шлеме голос командира, старого «поясного волка» Горна. – Скука – лучший признак, что всё в порядке.

– Да я и не… – начала Кира, но её голос замолк, перекрытый резким, визгливым сигналом.

На её проекционном забрале ее гермошлема, нейросеть, вспыхнула в виде алого иероглифа – КЛАСС УГРОЗЫ: НЕ ОПРЕДЕЛЕН. Не снаружи. Из гиперпространства, но не из зоны ожидаемой «ритмики», а из сектора, помеченного зелёным, «спящего».

– Что… – прошептала она.

– «Зоркий», докладывайте! – рявкнул Горн.

Кира сбросила данные на главный экран. Все увидели. В «спокойном» синем море гиперпространственного графика возникла… пульсация. Не хаотичная. Мелодичная. Повторяющийся узор из трёх нот: низкий гул, высокий писк, тишина. И на фоне – едва уловимая, знакомая по учебникам модуляция. Последний маяк «Утренней Звезды».

– Боже правый, – прошептал кто-то на мостике. – Это же их…

– Молчать! – отрезал Горн. – Вакулина, координаты! Глубина! Все датчики – на максимум!

Кира работала на автомате, её модифицированные рефлексы опережали мысль. Координаты легли на карту. Всего в трёх тысячах километров от «Зоркого», в пустом, на первый взгляд, пространстве.

И пространство ответило.

Оно не разорвалось. Не вспыхнуло. Оно…расцвело. Как будто невидимый бутон раскрыл лепестки из самой ткани реальности. Сначала свет – холодный, бирюзовый, исходящий из точки. Потом структура: сложная, фрактальная, кристаллическая. Не корабль. Не астероид. Что-то среднее между цветком лотоса, морской анемоной и схемой микропроцессора, вырезанной из сапфира. Оно медленно вращалось, и с каждым оборотом его форма чуть-чуть менялась, как будто дышала.

– Это… семя, – выдохнула Кира, вспомнив отчёт о последней аномалии у Юпитера. – Как в докладах. Но больше. Совершеннее.

– Излучение? – спросил Горн, его голос стал жёстким, как сталь.

– Электромагнитный спектр… совпадает с последним сигналом «Звёздочки» на 87%. Гиперпространственный фон… он не нарушен. Он… упорядочен вокруг объекта.

Как будто объект его успокаивает. Биологические сканы… неоднозначны. Есть органические компоненты, но архитектура…

Внезапно «семя» остановило вращение. Его верхушка повернулась к «Зоркому». Из центральной структуры вырвался не луч, а сгусток света, который замер в пространстве, превратившись в голограмму. На ней заплясали данные: схемы звёздных систем, фрагменты ДНК, математические константы, обрывки музыки… и лица. Размытые, но узнаваемые. Женщина с жёстким взглядом (Васильева?). Мужчина с едкой усмешкой (Маккей?). Девушка с решительным подбородком (Майя?).

Голос. Не из динамиков. Он возник прямо в сознании, тихий, полифонический, словно говорили хором: «…след… образца… идентификация… система-сад… требуется калибровка… шум угрозы…»

– Они с нами говорят! – крикнул оператор связи.

– Это не разговор! – парировала Кира, её мозг горел от перегрузки. – Это диагностика! Они нас сканируют!

«Семя» снова двинулось. Не к ним. Оно поплыло, не задействуя двигателей, просто скользя сквозь пространство, словно его толкала сама реальность. Его курс вёл к одному из дальних ледяных тел – астероиду TM-451, помеченному как инертный.

– Куда оно? – спросил Горн.

– К астероиду… – Кира провела усиленное сканирование. И увидела. Внутри TM-451, под слоем льда и камня, была необычная плотность. Искусственная. С дремлющим энергетическим контуром. – Командир! Астероид не природный! Это… Страж. Спящий.

Горн понял всё мгновенно.

– Всем по местам! Готовимся к отходу на безопасную! Вакулина, записывай всё! Каждую миллисекунду!

Но было поздно. «Семя» мягко коснулось поверхности астероида. Не было взрыва. Не было вспышки. Лёд и камень в месте контакта не разрушились. Они… преобразились. Побелели, стали прозрачными, кристаллическими.

По поверхности астероида побежали золотистые прожилки, точь-в-точь как в отчётах о «заразе» с «Утренней Звезды». Но здесь это выглядело не как болезнь, а как… пробуждение.

Астероид-Страж дрогнул. От него откололись ледяные глыбы, и из глубины выдвинулись сегментированные, хромированные структуры, напоминающие щупальца или антенны. Они нацелились на «семя».

Последовал контакт. Беззвучный в вакууме, но «Зоркий» затрясло от гравитационных волн. Пространство между «семенем» и Стражем исказилось, заструилось, как воздух над раскалённым асфальтом. Было видно, как реальность там глючит— свет преломляется не по законам, тени падают в разные стороны.

Длилось это три секунды.

Затем «семя»… растворилось. Не улетело. Не взорвалось. Оно словно разобралось на молекулы и вплелось в искажённое пространство. А когда пространство «расправилось», объекта не было. Остался лишь изменённый астероид-Страж, который теперь светился изнутри тем же бирюзовым светом, и… участок космоса вокруг.

Кира смотрела на данные. Физические константы в том участке изменились. Микроскопически, но необратимо. Скорость света была на 0.0003% ниже. Гравитационная постоянная – чуть иная. Это был шрам на реальности, крошечный, но совершенный.

– Командир, – голос Киры был сухим, как пыль. – Объект исчез. Оставил аномальную зону. Страж… активирован, но не агрессивен. Он… наблюдает. Передаёт данные куда-то вглубь системы.

– Что он передаёт? – спросил Горн, и в его голосе впервые за много лет прозвучал страх.

Кира замолчала, расшифровывая перехваченный обрывок сигнала. Это был не язык. Это был код. И в нём, среди непонятных символов, ясно читались два слова, переведённые системой с мёртвого протокола «Янтарь»: «КАЛИБРОВКА ЗАВЕРШЕНА. СИСТЕМА-САД: СОЛНЕЧНАЯ. СТАТУС: ЗАГРЯЗНЕНА ШУМОМ. НАЧАЛО ПРОЦЕДУРЫ ОЧИСТКИ.»

На мостике воцарилась ледяная тишина. Все смотрели на экран, на мерцающий, изменившийся астероид и на крошечный шрам в ткани мироздания.

– Они не просто вернулись, – наконец сказала Кира, глядя на отражение своего лица в тёмном экране. На её виске индикатор «Феникса» горел тревожным оранжевым, реагируя на чужеродное излучение. – Они пришли работать. А мы для них – сорняки. Или… вредители.

Горн медленно поднял руку к кнопке экстренного сеанса связи с Центром.

– Передаю шифрованное сообщение Конкордату, – его пальцы дрожали. – Код «Призрак». Текст: «ОНИ ВЕРНУЛИСЬ. И ОНИ НЕ ОДНИ. НАЧИНАЕТСЯ ТО, ЧЕГО МЫ БОЯЛИСЬ. НАЧИНАЕТСЯ УБОРКА.»

«Зоркий» развернулся и дал полный ход, оставляя за собой свежеиспечённый кошмар. А сзади, с поверхности преображённого астероида, за ними наблюдал безразличный, древний глаз Стража.

И где-то в глубинах Солнечной системы, в тайных лабораториях «Феникса», в генном банке Конкордата, в сердцах тех, кто помнил, – отозвался тихий, нечеловеческий звон. Будто кристаллический росток, посаженный десять лет назад на далёком астероиде, наконец пробил скалу и потянулся к свету чужого солнца.

Игра была окончена. Начинался урожай