Читать книгу Цикл «ЗАПРЕДЕЛЬЕ»: Книга 1: «КРАЙ ХРОНОСА» - Максим Вячеславович Орлов - Страница 4

Вход в пещеру дышал. Не метафорически. Каменные стены, испещрённые бирюзовыми прожилками, ритмично сжимались и разжимались, как лёгкие гигантского каменного зверя. Воздух выходил густым, тёплым и горьким на вкус – смесь озона, пыли и чего-то медного, напоминающего кровь, но не совсем.

Мы стояли перед этим пульсирующим зевом. Руины вокруг нас – эти зависшие камни, обрывающиеся лестницы – казались лишь коркой, шелухой. Настоящая болезнь ушла внутрь. В самое нутро мира.

«Ты уверен, что…» – начала Ириса, но голос её сорвался.

«Нет, – перебил я. – Не уверен. Но карта ведёт сюда. И тот… призрак сказал – здесь начало.»

Призрак. Увязший. Его слова висели в воздухе гуще, чем странный туман, стелющийся по земле. «Ищите тишину внутри шума… порядок внутри хаоса…» Звучало как дешёвая мистика. Но в мире, где реальность была кодом, а код сломался, это могло быть единственной рабочей инструкцией.

Я шагнул внутрь. И мир перевернулся.

Не физически. Перцептивно. Пол под ногами был твёрдым, но узор на нём – каменная плитка – плавно перетекал, менялся, как жидкие обои на сломанном экране. Стены пещеры были не статичными. На них проецировались, накладываясь друг на друга, фрагменты других мест: то кусок эльфийского леса, то стальная стена «Неон-Ха», то абстрактные вихри чистых данных. Это было похоже на бредовое сновидение системы, на попытку воспроизвести все свои файлы сразу, в одном месте.

И шум. О, этот шум. Он не звучал в ушах. Он вибрировал в костях. Низкий, всепроникающий гул, составленный из миллиона отрывков: обрывки диалогов NPC, музыкальные темы с десятков площадок, звуки битв, шелест листвы, скрежет металла. Всё, что когда-либо генерировала система, вырвалось наружу и слилось в один безумный хор.

Меня затрясло. Голова закружилась. Ириса схватилась за мою руку, её пальцы впились в запястье.

«Не смотри на стены, – прошептал я, закрывая глаза на секунду. – Смотри только под ноги. Дыши ровно. Это не атака. Это… симптом.»

Мы двинулись вглубь по спиралевидному тоннелю. Прогресс был мучительным. Каждые несколько шагов реальность «спотыкалась». Пол под ногой мог на миг стать пустотой, и ты проваливался по щиколотку в чёрную дыру, которая тут же закрывалась. Воздух перед лицом вдруг сгущался в видимые строки кода, которые приходилось разрывать руками. Они цеплялись, как паутина, и жгли кожу статическим разрядом.

Ø ` [Восприятие: Диссонанс реальности. Стабильность… 67%… 42%… Колебания.] `

Предупреждение приходило волнами тошноты и временной потери фокуса. Интерфейс не работал. Работали инстинкты.

И тут, сквозь всеобщий гул, я услышал нечто иное. Чистый, ясный звук. Как камертон. Он был тихим, но прорезал хаос, как луч лазера через дым.

«Слышишь?» – спросила Ириса, её глаза широко распахнулись.

Я кивнул. Это была музыка. Одна-единственная, повторяющаяся нота, сыгранная на чем-то, похожем на стеклянный колокольчик. В ней не было эмоций. Была чистая, математическая точность.

«Тишина внутри шума», – сказал я.

Мы поползли на звук. Он вёл нас в боковой проход, узкую трещину в скале, где стены почти не светились бирюзовым, а были просто тёмными, сырыми. Шум отступал, оставаясь далеким рёвом. Здесь пахло мхом и сыростью. Почти… натурально.

Трещина вывела в маленькую, круглую пещерку. В центре её, на естественном каменном постаменте, стоял кристалл. Не красивый, фэнтезийный самоцвет. Это был грубый, гексагональный столб дымчатого кварца, внутри которого пульсировал мягкий, ровный белый свет. И он издавал тот самый звук – не слышимый ухом, а ощущаемый всем существом, вибрацию чистого, незамутнённого сигнала.

Перед кристаллом, скрестив ноги, сидела девочка. Лет десяти, если мерить по её аватару. Простая льняная рубашка, босые ноги. Её волосы были неестественно белыми, а глаза… глаза были закрыты. Но она явно нас «видела».

«Вы пришли слушать, – сказала она. Её голос был таким же, как звук кристалла – чистым, без возрастных признаков, почти синтезированным. – Большинство бегут. Или пытаются меня сломать. Думают, я – артефакт.»

«Что ты такое?» – спросила Ириса, делая шаг вперёд. В её тоне не было страха, только острый, профессиональный интерес.

«Я – Анкор. Якорь, – ответила девочка, не открывая глаз. – Когда мир начал плыть, меня запустили. Чтобы удержать хоть одну точку стабильности. Я генерирую эталонный сигнал. Базовую частоту. Рядом со мной код… меньше болит.»

Я подошёл ближе. Кристалл действительно был источником странного спокойствия. Вибрирующая тошнота в желудке утихла. Наложение картинок на стенах здесь прекратилось.

«Ты часть системы?» – спросил я.

«Я – напоминание. О том, какой система должна была быть. Упорядоченной. Логичной. Без «голода». – Она наконец открыла глаза. Зрачков не было. Только матовое, перламутровое сияние. – Но я слабею. «Голод» учится. Он находит мои частоты и.… заглушает их. Или извращает. Скоро он найдёт и эту пещеру.»

«Мы ищем способ его остановить, – сказал я. – Мы ищем «Хрономанта»».

Анкор медленно покачала головой: «Хрономант – не решение. Он – причина. Вернее, его отсутствие. Когда мир начал сбоить, Хрономант должен был активироваться. Он – экстренный страж. Он должен был заморозить всё и начать починку. Но он не активировался. Его… перехватили. Заключили в первую опухоль реальности. В первое «Сердце Заразы». Теперь он часть проблемы. Его сила питает «Голод», даёт ему контроль над временными потоками.»

Ледяная тяжесть опустилась мне в грудь. Наша цель была не спасением. Она была усилением врага.

«Значит, нам нужно его уничтожить, – тихо сказала Ириса.»

«Нет, – возразила Анкор. – Нужно его освободить. Вырвать из «Сердца». Но для этого нужно сначала стабилизировать код вокруг. Хотя бы немного. Иначе, когда вы попадёте внутрь, реальность рассыплется, и вы с ним застрянете в вечном, безумном моменте.»

«Как стабилизировать?» – спросил я.

Девочка-якорь подняла руку и указала на кристалл. «Я – одна. Меня недостаточно. Но были и другие. Пять якорей, расставленных по основным узлам «Аркадии». Два уже погасли. Их сигналы исказились, и теперь там… другое. Если вы найдёте оставшиеся три и перезапустите их в унисон со мной, мы создадим временный стабильный контур. Достаточный, чтобы вы вошли в «Сердце» и не потеряли себя.»

В моём сознании, поверх усталости и отчаяния, всплыло холодное, ясное окно. Будто проявился скрытый интерфейс квеста.

Ø Цель: восстановить сеть стабилизации (1/5).

Следующий Якорь: «Плачущие камни» (координаты обновлены в журнале).

Предупреждение: Зона находится под контролем враждебной группы «Дети Разлома».

««Дети Разлома» …» – пробормотал я.

«Они слушают шёпот из «дыр», – сказала Анкор, и в её безглазом взгляде мелькнула тень чего-то похожего на печаль. – Они думают, что «Голод» – это голос нового бога. Они поклоняются хаосу. Они будут защищать искажённые места. Или пытаться обратить вас.»

Я вздохнул. Отлично. Мало того что мир сломан, так ещё и культисты.

«Мы сделаем это, – сказала Ириса твёрдо. Её взгляд был прикован к кристаллу, к этому островку здравого смысла в море безумия. – Мы найдём якоря.»

Анкор кивнула. «Тогда спешите. Я продержусь недолго. И.… будьте осторожны с тишиной. Иногда самая громкая ложь звучит именно так.»

Она закрыла глаза снова, погружаясь в медитацию, в генерацию своего спасительного гула. Мы выбрались из пещерки, и шум мира обрушился на нас с новой силой. Но теперь у нас была карта. И миссия.

-–

На поверхности, в трёх километрах от «Места Первой Ошибки»

Лагерь «Стальной Воли» не был похож на уютное убежище. Это была военная база. Частокол из заострённых брёвен, патрули на стенах, организованные палатки. В центре, у большого костра, на котором жарилось мясо невиданного зверя (или его удачная симуляция), стоял Бруно.

Он был таким, каким его описывали в чатах: шире, чем дверной проём, в латах, которые выглядели не декоративно, а функционально – со сколами, царапинами, следами починки. Его лицо, грубое, с щетиной и шрамом через левый глаз, было непроницаемо. Он слушал доклад одного из своих людей – того самого тощего с двумя кинжалами.

«…и следы свежие. Двое. Шли к Руинам. Один – воин, экипировка средняя. Вторая – эльфийка-лекарь.»

«Выжившие-одиночки, – проворчал Бруно голосом, похожим на перекатывание булыжников. – Или разведчики от «Убежища». Что им нужно в том цифровом аду?»

«Не знаю…Но они не похожи на мародёров. Шли целенаправленно.»

Бруно потёр подбородок. Его единственный глаз, серый и пронзительный, смотрел в сторону тёмного леса, где лежали Руины. ««Дети Разлома» там копошатся. И «Голод» там силён. Если они идут туда по своей воле – они или сумасшедшие, или знают что-то, чего не знаем мы. – Он помолчал. – Возьми пятерых. Тихих. Проследи. Не вступай в бой, если не придётся. Узнай, куда они идут и зачем. Если это ценно… предложи им вступление. На наших условиях.»

Тощий кивнул и растворился в темноте.

К Бруно подошла женщина в чёрной коже, с короткими седыми волосами и взглядом хищной птицы. Его заместитель, Виктория. «Рискованно, Бруно. Тратить ресурсы на пару бродяг.»

«Всё, что происходит в этом лесу – ресурс, Вик. Информация – самый ценный. «Убежище» прячется. «Дети» молятся своим дырам. А мы должны строить. Чтобы выжить всерьёз, надолго, нам нужно понимать правила этой новой игры. Даже если правила пишет сумасшедший.»

Он посмотрел на свои руки, сжатые в кулаки. «И следи за периметром. «Оно» … стало чаще выходить из леса. И не всегда в виде гоблинов.»

Виктория кивнула и ушла. Бруно остался у костра, глядя на пламя, которое горело слишком ровно, слишком идеально, как и всё в этом мире. Которое, несмотря на всю свою идеальность, не давало настоящего тепла.

-–

«Сфера». Гермозона Delta-12

Марк пробирался по вентиляционной шахте. Фонарь был приглушён до минимума. В руке он сжимал уже не монтировку, а самодельный инструмент – дубинку с припаянными на конце контактами от дефибриллятора. «Успокоитель», как он его мысленно назвал.

Следы, те самые щупальцевидные отпечатки, вели сюда. В самую глубь инфраструктуры, к главным силовым магистралям.

Он слышал звуки. Не механические. Скрипы, шелест, тихие, булькающие щелчки. Как будто что-то большое и мягкое переползало по металлу.

Шахта вывела его на обширную галерею, где ряд за рядом уходили в темноту трубы диаметром в человеческий рост. Здесь было тепло и влажно. И на одной из труб, там, где должен был быть клапан, он увидел ЭТО.

То, что когда-то могло быть обслуживающим дроном, а теперь было скульптурой из кошмара. Его металлический корпус был оплетён, как лианами, теми же биополимерными волокнами, светящимися бирюзовым. Из корпуса выросли дополнительные, костлявые манипуляторы, собранные из обрезков кабелей и кусков арматуры. Дрон медленно, с гипнотической плавностью, ввинчивал один из этих манипуляторов в шов трубы. Из кончика сочилась та же ртутеподобная жидкость, которая, соприкасаясь с металлом, застывала, образуя новую, чужеродную структуру – нечто среднее между грибницей и микросхемой.

Дрон «почувствовал» его. Не повернулся – у него не было очевидной фронтальной части. Просто всё его тело напряглось, а бирюзовое свечение вспыхнуло ярче. Из его «туловища» выдвинулось нечто вроде сенсорного щупа, усеянного мерцающими линзами. Он направил его на Марка.

Ø `[СИГНАЛ: УГРОЗА. СБОР ДАННЫХ. АССИМИЛЯЦИЯ?]`

Мысли не его. Обрывки, врывающиеся в сознание, как помехи. Голос «Голода».

Марк не стал ждать. Он рванул вперёд, пригнувшись. Щупальце дёрнулось, из его кончика брызнула струя той же жидкости. Капли попали на рукав комбинезона, и ткань начала не гореть, а растворяться, превращаясь в липкую, инертную массу.

Марк замахнулся и со всей силы ткнул «Успокоитель» в центр скопления волокон на корпусе дрона. Контакты с треском замкнули цепь.

Дрон вздрогнул не как машина, получившая разряд. Он затрепетал, как живое существо в агонии. Бирюзовый свет замигал, зашифровался. Из всех его щелей полились потоки искажённого, шипящего шума, в котором угадывались слова, крики, мольбы – всё тот же «хор» сломанной системы, но в миниатюре. Затем он рухнул, волокна потухли, почернели, осыпались пеплом.

Марк стоял, тяжело дыша, над грудой металлолома. Его трясло. Это сработало. Но ценой было ощущение, будто он ударил не машину, а больное, разумное животное. И этот шепот в последний момент…

Он поднял взгляд. По трубам, насколько хватало света фонаря, он видел другие такие же наросты. Десятки. Они росли здесь, в самом сердце системы жизнеобеспечения. Не для разрушения. Для перестройки. «Голод» не хотел убивать тела. Он хотел переделать «Сферу» под себя. Под свою новую, ужасную реальность.