Читать книгу Жизни Анны. Мистический роман - Максим Яковенко - Страница 3

Почему-то на втором курсе многие студенты начинают активно пропускать пары и не делать домашние задания. Когда за плечами две сессии, учеба становится механическим процессом: можно делать только самое главное, а точнее, где больше с тебя спрос.

Маша нашла время на подработку в студенческом кафе, парни со второго этажа устроились курьерами по доставке еды. Однако Анна не спешила работать. Родители, пусть и скромно, но оказывали денежную помощь: на все самое нужное хватало, а о большем пока мечтать было рано.

Когда у Маши появился очередной краткосрочный парень – студент из Штутгарда, приехавший в Питер учиться по академическому обмену, – Анна продолжала оставаться одна. С каждым днем это обстоятельство вызывало прогрессирующее отчаяние, а вместе с ним новые комплексы по поводу внешнего вида, особенно по поводу тела. Если судить объективно, то ей не о чем было беспокоиться: высокая стройная шатенка с выразительными светло-карими глазами, большим открытым лбом и густыми бровями. Анна имела все шансы стать девушкой самого крутого парня универа, но неуверенность в себе отражалась на восприятии своего внешнего облика. Поэтому густые брови казались ей неухоженными, худое тело – уродливым и немного полноватым, темный цвет волос и глаз – непривлекательными. А когда твоя соседка и лучшая подруга – голубоглазая блондинка, шансов найти парня вообще нет.

Только Кирилл, студент-индолог со второго этажа общаги, главный запевала и душа любой компании, несмотря на все предрассудки Анны о своей внешности, оказывал ей знаки внимания. И это не могло остаться незамеченным.

– Ты в курсе, что нравишься Кириллу? – завела разговор Маша.

– Разве? Думаю, тебе показалось, – Анна и правда не замечала.

– Он постоянно смотрит на тебя, налюбоваться не может.

– Глупости, Маша.

– Да ты посмотри, как часто он к нам заглядывает? Зовет на вечеринки. Сейчас, думаешь, зачем приходил?

– Маша, он просто пригласил нас послушать его новую песню.

– Да тебя он видеть хочет! Не понимаешь, что ли?

– Вообще-то, он нас двоих пригласил. Он наверняка тебя хочет видеть, а меня за компанию просто позвал.

– Слушай, может, тебе сразу в монахини постричься? Ну что ты у меня такая бесчувственная?

– А на что ты у меня такая… – парировала Анна.

– И какая это я?

Маша встала в позу, руки в боки. Анна поняла, что зря поддалась на провокацию.

– Давай, говори, какая я, ну, – нажимала Маша.

– Свободная… Ты такая легкая в общении и вообще без комплексов. Я так не могу.

– А ты учись. Если я говорю, что ты нравишься парню, то значит – нравишься. Так что быстро встала и пошла за ним.

– Ма-аша-а, я так не могу.

Анна расписалась в своем бессилии.

– Надо, Ань, надо. Нам скоро уже двадцать, не успеем оглянуться, как будет четвертак, и, опачки, мы никому с тобой не нужны.

– Ну это же бред?! Люди и после тридцати под венец идут.

– Не бред, Аня, а жизнь! Играть свадьбу после тридцати могут только мужики, им и после сорока можно, шестидесяти. А нам нужно до двадцати пяти, не позже. У нас, женщин, такая карма. А нам с тобой нужно выйти за немцев, или за французов на крайняк, чтобы свалить в Европу. Лучше студентками.

– Да, планы Наполеона – ничто по сравнению с твоими!

– А ты не смейся, подумай об этом, подруга моя.

– Я вообще замуж не хочу, – сказала Анна и вернулась к открытому учебнику немецкого, не обращая внимания на соседку, собирающуюся на очередное романтическое свидание.

В конце сентября, когда Петербург погружается в привычное для его жителей состояние черно-серой меланхолии, где ночь сменяет вечер, а вечер – ночь, власти города, театры, галереи и прочие заведения высокой и не очень культуры проводят выставки, спектакли, фестивали, концерты и иные развлекательные мероприятия с одной целью – поддержать чувство радости горожан. Кто как не петербуржцы знает, что отсутствие солнца приводит к нехватке витамина D, синтезирующего гормон радости серотонин. Поэтому, помимо пищевых добавок, каждый житель и приезжий потребляет искусство в большом количестве и порой без разбора, главное – получить новые впечатления. Может быть, именно дефицит витамина D побуждал писателей, поэтов и художников создавать главный товар, имеющий непомерный спрос у страдающих авитаминозом, – эмоции, на время спасающие от депрессии и уныния. Несомненно, вся российская культура обязана витамину D, точнее, его нехватке в наших организмах.

Санкт-Петербургский государственный университет по-своему участвовал в марафоне по производству новых впечатлений у студентов. В этот раз администрация вуза решила привлечь европейских ученых с курсом занимательных лекций по истории предмета.

По запросу университета немецкая служба академических обменов DAAD направила научного работника для чтения лекций по истории языка и богатству диалектов Германии. Ключевая задача программы DAAD – популяризация культуры, а не преподавание языка, поэтому лекции молодого немецкого ученого сразу понравились студентам.

– Ань, пошли сегодня в пять на лекцию по истокам немецкого, говорят, вчерашняя собрала аншлаг.

– Да, я слышала. Думаешь, стоит?

– Конечно, всем, кто доходит до конца курса лекций, обещают поставить плюсик на экзамене. Но самое главное не это.

– А что?

– Лекции читает молодой симпатичный немец, тебе должен понравиться.

– Я так и знала, что все к этому сведется.

В этот раз Маше удалось вытащить Анну из комнаты, буквально оторвать от зубрежки учебника.

На пути к «зеленке» Маша вспомнила про ритуал, что давно намеревалась совершить с подругой.

– Пойдем загадаем желание у бегемотихи Тонечки, чтобы найти женихов.

– Ты правда веришь в эту сказку?

– Веришь – не веришь, главное, чтобы работало. Все загадали у нас в группе, одни мы остались.

И девушки вышли во внутренний сад, где сразу по правую сторону красовалась маленькая бронзовая скульптура бегемотихи.

– Легенда гласит, что в восемнадцатом веке двое влюбленных прыгнули в Неву, то ли из-за большой любви, то ли из-за невозможности быть вместе, – Маша, тараторя, читала Анне с телефона. – По какому-то чуду в реке проплывала бегемотиха, за которую пара схватилась и спаслась. Никто не знает, откуда взялась эта легенда, как и имя Тоня. У скульптуры есть надпись… Ань, посмотри, что там.

На небольшой металлической табличке читался текст: «Девушка, мечтающая найти жениха, должна подержаться за правое ухо бегемотихи, а молодой человек, если он хочет найти невесту, – за левое».

Маша припала к крошечному натертому бронзовому ушку. Прошла минута, вторая, но она продолжала нашептывать желание.

– Ну как?

– Бомбическое чувство!

– Пойдем уже, опоздаем на лекцию.

– Так, теперь твоя очередь. Держись за правое ухо и думай о женихе, представь его, – со знанием дела Маша все объяснила подруге.

Анна дотронулась до правого уха бегемотихи Тонечки, демонстративно закатив глаза, едва сдерживая смех.

– Ну все, тебе достаточно, – сказала Маша, и обе поспешили в актовый зал в превосходном настроении.

Говорят, что немцы пунктуальны и не терпят, когда опаздывают другие. Франк Шольц задержался на начало собственной лекции на десять минут. Извинившись перед студентами, он запустил презентацию на экран и начал сразу с краткого экскурса в историю немецких племен первых веков нашей эры, их письменности, языковых особенностей, различия и сходства. Удивляло, как Шольц вел лекцию на беглом русском языке: пусть и неидеально им владея, делая изредка ошибки в ударениях и спряжении глаголов, он весьма легко объяснял тонкости древних немецких фразеологизмов. Познавательная информация и харизма симпатичного молодого ученого покорили собравшуюся публику. Все понимали – Франк Шольц станет звездой филологического факультета.

Сложно определить, что вызывало у Анны наибольший интерес: занимательный материал лекции или внешность молодого ученого. Худощавое телосложение, рост под два метра, но это ладно, а вот недоглаженная и плохо заправленная в джинсы белая рубашка никак не сходилась со сложившимся образом всегда опрятных немцев.

Размахивая время от времени длинными руками в разные стороны, Шольц обращался к слушателям с риторическими вопросами, чтобы никто даже и не подумал задремать. По ходу лекции он перескакивал на немецкий, древнесаксонский и готские языки, а затем переводил сам себя так непринужденно, словно опытный жонглер. Все это больше походило на лингвистическое шоу, нежели на лекцию по истории немецкого, какие обычно читают студентам в нагрузку по образовательной традиции филологического факультета.

Когда в конце начались вопросы, Шольц сделался по-немецки серьезным и сдержанным. Шоу закончилось, и начались конкретные ответы без приемов красноречия. Тогда студенты узнали еще и настоящего ученого в улыбчивом немецком госте, ставшем доктором филологических наук в двадцать восемь лет.

Анна не задала свой вопрос публично. После лекции, когда все уже разошлись, включая Машу, она осталась в аудитории, чтобы спросить Шольца лично, наедине.

– Извините, доктор Шольц, вы так интересно рассказывали о готском происхождении столь важного для русских слова «хлеб», что я хотела бы побольше узнать о готском и его влиянии на славянские языки. Порекомендуете, что почитать?

– О, спасибо, спасибо! Я позже посвящу этому отдельную лекцию. Приходите на мой курс по готскому языку, – сдержанно улыбаясь, ответил доктор Шольц, – я там вам все расскажу и дам список литературы.

– Обязательно. Спасибо большое!.. Auf Wiedersehen1, – неуверенно ответила Анна и собралась уходить.

– Подождите!

Анна вздрогнула. Голос Шольца прошелся током по виску, вызвав резкую боль. Повернувшись, она увидела перед собой немца с буклетом в руке.

– Послезавтра, в пятницу, приходите на открытие дней немецкой культуры в Санкт-Петербурге, вам должно понравиться.

Вручив Анне буклет с приглашением, доктор Шольц улыбнулся и поспешил собирать вещи в рюкзак. Получив столь неожиданное приглашение, Анна быстро спрятала буклет в сумку, опасаясь, что в любой момент может зайти Маша и напридумать себе историю.

Выйдя на улицу, Анна захотела прогуляться до общежития одной. За все время учебы в Питере без видимой на то причины на нее нахлынула сильная тоска по дому, родителям. Вот уже вторая осень проходит не в родных краях: не пройдешься вдоль высоких стен Новгородского кремля, не посидишь на берегу тихой реки Волхов, не пойдешь с отцом на лодке рыбачить на Ильмень-озеро.

Более часа прогулявшись по похожим друг на друга линиям Васильевского острова, погрузившись в детские воспоминания, Анна сделала звонок матери и успокоила свою душу. Наступили сумерки, похолодало, и девушка поспешила в родную комнату на 5-ой линии.