Читать книгу Одиночный побег. Авантюрный роман - Максим Юрьевич Смирнов - Страница 5
Глава третья
ОглавлениеЧемодан денег не валяется под ногами
Резко раздвинулись створки лифта отеля Мариотт на Тверской. Олег вытолкал коляску с Борей в просторный коридор с красной ковровой дорожкой.
– А тут неплохо, – заметил Олег.
– Давай до конца. У нас номер люкс. Катюха постаралась.
– Как вы его сюда одна поднимаете, когда никого нет? – обратился Олег к Кате.
Та скромно потупилась:
– Да мне швейцары помогают… Да и вообще, я сильная! – она улыбнулась и веснушки сделались розовыми.
Вся троица ввалилась внутрь. Олег огляделся. В двухкомнатном номере – на кровати, на тумбочках – продукты в магазинных упаковках: печенье, красная рыба, батоны копченой колбасы…
Олег снова удивился:
– А вы неплохо устроились!
– Да фигли нам быкам! – сострил Боря. – Местком помогает!
Плазменный телевизор, балкон. Боря подъехал к холодильнику, достал упаковку с пивом.
– Ты пиво иностранное пьешь?
Олег вышел на балкон. С высоты восьмого этажа открывался отличный вид на центр Москвы.
– Это ж, сколько тут номер стоит? Наверное, бешеные деньги?!
Боря ухмыльнулся:
– А я знаю что ли? Это Катька знает. Она у нас казначей!
Катя скромно потупилась.
Боря достал из холодильника бутылку водки.
– Мы в Углегорске на заводе работали спиртовом. Зарплату полгода не давали, или так, спиртиком… Кто-то спился, кто-то голодал. Вот, нашего завода! Перед отъездом купил. Экспортная!
Катя быстро очистила стол и стала накрывать его всякой снедью:
– Мы тоже голодали. Продержались семь дней! – Столик на колесиках задвигался и на нем появилась закуска.
Боря копошился в холодильнике:
– Ну это так, для поддержания коллектива. И то это больше она. А я в налоговую написал, и баста. Сначала, дело решили замять… я в Москву, в федеральное – они по новой разнарядку спускают. Смотрю, приглашает меня директор. Сам бледный, руки трясутся – думал, у меня в Москве связи. Трубку держит и говорит – звони ему при мне, он мне повестку прислал, скажи, что не смогу прийти, заболел. Позвонил, а тот и сам не рад – завод-то крупнейший в области! Ну, дали денег и еще на лечение послали. Ща будем в Сербского ложиться! – Он ловко справлялся с доставанием продуктов и перекладыванием их на стол.
Олег тем временем осмотрел ванную с туалетом:
– Неплохо, неплохо… Джакузи…
– Это все нам завод оплатил, – пояснила Катя, нарезая колбасу. – Испугались с Борей связываться! Он инвалид, 20 лет на заводе работает сливщик-наливщиком! Он как в налоговую написал, его сразу хозяин пригласил. И зарплату дали, и лечение оплатили.
Боря раскладывал закуски:
– С Борей связываться – себе дороже, они знают! Пиво без водки – деньги на ветер. Открывай пиво!
Олег поморщился:
– Да я не пью, спасибо. – В глубине души зашевелился червь сомнения – а черта лысого еще делать? Когда еще побываю в таком номере? Остаться что ли?
И остался.
Боря понял его сомнения с полувзгляда: – Я сам не пью, но за знакомство надо. – Он врубил аудиосистему и полилась музыка. Профессиональный навык сливщик-наливщика Боря подтвердил сполна, ловко открывая бутылку и разливая жидкость по бокалам:
– За знакомство!
Через какое-то время, уже «в расфокусе», Боря, глядя на Олега, бормотал:
– А ты че в церковь-то пришел? В Бога веришь, что ли?
Олег, покачиваясь из стороны в сторону:
– Товарища отпевали… в Чечне воевали.
Боря удивился:
– Ты в Чечне воевал? Когда?
– В 95-м, призывником. В Грозном, потом в Шатойском районе… Потом в Первомайской…
– Скажи на милость! – опрокинул стопарь Боря. – А я в Афгане воевал под Кандагаром. Потом в Пешаварской тюрьме сидел. Слыхал, как наши своих бомбили?
– Ну… – Олег сказал неопределенно, так как ничего такого не слыхал.
– Так вот это меня… Свои же гады… На руках товарищей выносил! Двое мы остались тогда…
Олег понимающе кивнул.
– Так ты какого года-то? – поинтересовался Борис.
– Семьдесят шестого.
– А я шестьдесят первого. А во вторую воевал?
– Нет. Там контрактники в основном. С меня армии хватило…
Боря помолчал.
– Я тоже потом в бизнес пошел. – Боря выпил и задумался. – Кооператив у меня был. С бандитами воевал. Пуля вот от них в позвоночнике. Пулю вынули, а ходить извиняйте… Вот езжу 15 лет… Афган прошел, а тут…
Олег, смутился:
– Ты ж говорил, карусель, церебральный паралич…
Боря метнул на него огненный взгляд:
– Это само собой, тут наложилось… в тот самый позвонок.
Катя подхватила разговор, замяв неловкую паузу:
– Мы процедуры проводим. Врач говорит, надежда еще есть. И не такие вставали!
Олег понимающе кивнул.
– Ну, – Боря подмигнул, – проси у меня, че хочешь! Для тебя – вот все исполню! Певец!
Олег, выпив:
– С чего ты взял, что я пою?
– А, какая разница! – махнул Боря рукой. – Вот нравится она? – он показал на Катю. – Женись, я разрешаю!
Олег усмехнулся. Без старого плаща и дурацкой шляпки она выглядела уже не так смешно. Впрочем, не бывает некрасивых женщин, бывает мало водки – это всем известно.
Боря не унимался:
– А знаешь, как она поет? Женись, говорю, пока я не передумал… У меня и приданое есть. А ты думал? Миллион не хошь? Долларов!
Олег усмехнулся:
– Сколько?
– Миллион! Долларов! Сколько… – Боря полез под диван и извлек откуда-то из темноты листок бумаги в прозрачном файле. – Вот, гляди! – он протянул ему листок.
Олег нехотя взял документ и уставился на него непонимающим взглядом. На гербовом бланке красовались слова «простой вексель» и «Урожай».
– Ну и что это?
– Темнота, все понятно, – заключил Боря, вырвав бумажку из рук Олега. Своим кривым пальцем с грязью под ногтем он стал водить по документу:
– Вексель ЗАО «Урожай» на 200 миллионов рублей. Видишь? ЗАО «Урожай» обязуется безусловно уплатить по этому векселю денежную сумму в размере двухсот миллионов рублей. А вот тут, смотри, – придвинулся он к Олегу, – …процентов годовых непосредственно предприятию, лицу, а дальше-то – пустое место, видишь? Да еще проценты! – весело подмигнул Боря. – Смотри, видишь, печать есть, подпись… а вот кому передано – пустая графа! Я что предлагаю: я тебя вписываю, хоть сейчас, ты идешь, куда мы скажем, и получаешь 200 миллионов. Из них себе оставляешь, как договорились, 5 процентов, то есть 10 миллионов! Правильно я говорю? – обратился он к Кате.
– Правильно, – сказала Катя. – Все справедливо!
Олег не помнил, когда они говорили о 5-ти процентах, но цифра в 10 миллионов ему нравилась. Он задумался, в голове его пошли шальные мысли:
– Э… ребят, может, мы такие дела по трезвяку делать будем?
– А ты что, много выпил что-ли? – удивился Борис. – Здоровый, вроде, мужик! По трезвяку оно уже не так интересно будет. Я вот никогда не пьянею, хоть бутылку водки выпью, хоть две! Учись, студент!
– А чего вы сами не получите? Впишите себя и…
– Э-э, мы не можем, нас там знают… – Боря осекся. – В смысле, мы работаем там, поэтому не имеем право!
– Да – кивнула Катя, – мы не можем.
– Ну что, согласен? – Боря уставился на Олега.
– Ну а что, можно в принципе! Вписывай! Только… 5 процентов от двухсот будет… будет 10 лимонов, правильно! Это мне нравится!
– Ну вот, – обрадовался Боря, – а я о чем?! Предложение выгодное!! Только ты дай мне расписку, что остальные вернешь!
– Да не вопрос. Че за расписка?
– А вот мы сейчас… – Боря засуетился, сделал знак Кате, и на столе быстро появилось пустое место, ручка и бумага
– Вот это дело! – обрадовался Борис. – Вот это по-мужски! Вот здесь и пиши. – Он начал диктовать, а Олег писать: – Я, такой-то, такой-то, обязуюсь… как это лучше-то, Катюх?
Катя задумчиво подняла глаза к потолку и отрапортовала:
– Обязуюсь из тех денег, что я получил по векселю серия, – Катя взяла вексель и зачитала серию и номер, – и номер… отдать 200 миллионов…
– Сто девяносто! – поправил Олег. Какой-то чертик поселился внутри него и подгонял его все дальше и дальше, словно в азартной игре, что-то защекотало внутри, как будто ему только что дали попробовать неведомый наркотик.
Катя с Борей переглянулись. Боря подтвердил:
– Конечно, сто девяносто! Десять оставляет себе.
Катя продолжила:
– Хорошо, 190 миллионов рублей отдать Кантору Борису Аркадьевичу, 1961 года рождения. Дата, подпись.
Олег передал бумагу.
– Только ты никому об этом не говори! Это наша, между собой сделка, – подмигнул Боря.
У Олега не было возражений:
– Да не вопрос! Могила! 10 лимонов мне сейчас очень даже…
– Не, могилы не надо! – заулыбался Боря. – Я тебе верю!
– У Бори таких бумажек много! – весело заметила Катя.
Борис метнул на нее неодобрительный взгляд, но тут же махнул рукой и ловко опрокинул стопарь.
– Я, брат, этим делом давно занимаюсь. Они думали, фраера нашли. Борю можно просто так на болту вертеть! А я, тем временем, бумажки-то скупал – мно-ого их у меня там разных акций всяких! – махнул он неопределенно куда-то в сторону. – Но такая, вексель называется. Таких пять штук, на миллиард, но мы пока с этой начнем… Если будешь с нами работать, эх, брат, и заживем! Ладно, Катюш, давай спой! Давай-давай, не ломайся! – Он налил в три стакана. – Эх, выпьем за нашу Родину – мать, за которую мы воевали!
Катя встала и начинала петь, как Пелагея, ее голосом. Получалось красиво. Боря подхватил, сверкнув железным зубом.
Захмелев, помог и Олег:
– Не для меня придет весна…
Не для меня Дон разольется…
И сердце девичье забьется
С восторгом чувств не для меня…
А для меня кусок свинца.
Он в тело белое вопьется,
И слезы горькие польются,
Такая жизнь, брат ждет меня…
Боря радовался:
– А, говоришь, петь не умеешь! Эх, мы еще не так споем!
Рассвет за окном.
Центр Москвы, мало машин. Пришло утро. И утро пришло жестко. Жутко болела голова.
– Дебил, – сказал Олег и пополз до туалета. Его тошнило.
Погасив свет и умывшись, он лег обратно в постель.
– Вот гады, что в водку подсыпали…
Когда прошло еще часа три, Олег лежал в постели лицом вниз. Его разбудил звонок мобильного.
Олег с трудом проснулся и поднес к уху трубу:
– Алло!
– Тимоти?
– Что?
– Тимоти, ты?
– Какой Тимоти на?
– Ты че – закинулся с утра? Это Эльдар!
– Это ты закинулся, какой Эльдар на?
– Ошибся что ли… – вешают трубку.
– Дебилы, – снова сказал философски Олег.
Он поднялся, держась руками за голову. В мозгу проплывали казаки, сиськи Анны Семенович и давешняя церковь на Динамо. Он зашел в спальню Бори с Катей. Женщина в ночной рубашке лежала на кровати. Ее нога была игриво отброшена, а ночная рубашка задрана. Боря лежал за ней. Лицо у него было зеленое. По всему видать, товарищ умер. Олег присмотрелся – действительно не дышит. Он подошел к Кате. Такая же картина – дыхания нет, зрачки на свет не реагируют.
У кровати предательски стояла бутылка водки, с 50-граммовым остатком пойла. На всякий случай Олег крикнул:
– Алло! Доброе утро! Десять часов! Не пора ли вставать?!
Они не шевелились.
Олег опустился над Катей – пощупал пульс, посмотрел зрачки еще раз – не реагирует. Застывшее лицо Бори не излучало энергии жизни.
Олег нагнулся, чтоб посмотреть внимательнее на бутылку и замер – внизу под кроватью лежал портфель: кожаный, солидный, лежал на боку. Он был закрыт, но замки отброшены. А рядом лежала аккуратная, как из банка, купюра в 500 евро. Олег достал портфель из-под кровати. Приоткрыл его, задумался на несколько секунд и закрыл. Он был полон этих пачек евро, то есть битком… Спинным мозгом Олег почувствовал, что все, что происходило накануне в этом странном номере – не сон и не обман. Нет, это не было счастье, это был шок и страх. Страх, что сейчас у него этот портфель отберут. Олег огляделся в комнате и подошел к столу. На столе лежали все те же вексель, его расписка, заверенная нотариусом, и бумага с надписью «Завещание», которую он не помнил. В ней говорилось о том, что Борис Аркадьевич Кантор, 1961 года рождения, прописанный по такому-то адресу, завещает все свое имущество после своей смерти, где бы оно не находилось, и в чем бы оно не заключалось, ему, Колесникову Олегу Валериевичу, 1976 года рождения, ну и так далее.
Внизу стояла длинная корявая подпись Бори с расшифровкой имени, фамилии и отчества, а также печать и подпись нотариуса. Олег стал вспоминать вчерашние звонки с мобильного, вызов такси, поездку в ресторан «Яр», цыган, возвращение домой, еще одна открытая бутылка водки, приезд нотариуса, 500 евро, которые засовывали ему в карман (вот почему полезли за деньгами в портфель и не закрыли его – чтоб гульнуть в ресторане и заплатить нотариусу!) Обнимания и поцелуи с Борей, потом с нотариусом, потом всех вместе с Катей… Еще он помнил ванну с Катей и джакузи, голого Борю, который залезал в джакузи вместе с ними, и которого выпроваживали оттуда пинками, и, наконец, ее кокетливую филейную часть и плотный затылок с завитками рыжих волос, который ритмично маячил прям перед ним. На этом его память была заполнена, дальше пробел.
