Читать книгу Кангюй. Парфяне - Марат Байпаков - Страница 4

Каково было удивление Аргея, когда в предзакатном времени с его телегой поравнялся запылённый всадник на взмыленной лошади. В том всаднике Аргей без труда опознал Кассандра. От неожиданности юноша открыл в изумлении рот, не в силах вымолвить и слова.

– Так-то ты меня привечаешь, сын достойного Ореста? – Кассандр грозит плёткой молчуну. – Ты не рад меня видеть!

– Хайре! Кассандр, ты ли это? – смеётся Аргей. – Нет, не ты! Это призрак в образе твоём!

По совпадению сальпинга в голове колонны выдувает приказ «общий сбор гегемонов». Телеги обоза останавливаются.

– Друг базилевса, на ночлег коней распрягать? – Клеон опасливо оглядывается назад.

– Распрягай. – Аргей с удовольствием покидает телегу. Встречает товарища. – Ноги от сидения затекли. И не мечтал увидеться с тобой при жизни. Как ты нашёл меня?

– Сбежал к тебе я. – Кассандр от усталости падает с лошади. Аргей хохочет, помогает другу подняться с земли. – Видели тебя ойкеты56, как покидал ты эфебию. Они и подсказали, где тебя искать.

– Зачем сбежал? – Аргей отряхивает одежды прибывшего. – Теперь не отпущу тебя. Одиноко мне среди незнакомых людей.

– Решил податься за подвигами в Гирканию. – Кассандр изумляет Аргея ответом. – Тебе одиноко, товарищ? А мне ужасно скучно в Селевкии. Поразвлекусь в походе.

– За подвигами? Ты, верно, шутишь, товарищ? Тут только нищие мистофоры за жалованием идут в Гирканию. Из развлечений в обозе только склоки. – Плётка Кассандра найдена Аргеем в траве. – Друг мой, твой отец – богач, известный торговец специями и благовониями. Ты единственный наследник дел отца. В Селевкии беззаботная жизнь. Завидую тебе. Каждый день – праздник. Зачем тебе неизвестная Гиркания57?

Кассандр лишь добродушно-устало улыбается.

– В походе едва день, но дорога уже утомила. – Аргей вспоминает о чём-то, бросается к телеге. Достаёт остатки еды. – Угощайся, Кассандр. Сыр мягкий козий, с ягодами, по вкусу созревший.

– Не откажусь. Привёз тебе даров. Ты будешь счастлив! – Кассандр снимает с лошади поклажу. – Эфебия собрала тебе подарки.

Однако Аргей совсем не любопытствует поклажей. Он рад встрече с эфебом.

– Диоген передал книги свои, – с укором выговаривает Кассандр. – Книг тех ты не читал ещё, так мне сказал Диоген. Ждут тебя в них откровения. Его слова.

Юноша тут же без слов бросается к пыльным перемётным мешкам, с пристрастием досматривает их. Пара весомо-тяжёлых свитков из лучшего египетского пергамента извлекается из кожаных крашенных в чёрное чехлов.

– Ох! Кассандр, несметные сокровища привёз ты для меня. Дорога в Бактрию теперь мелькнёт как краткий сон! За чтением мудрости стои расписной я не замечу и булыжника под колесом.

– Конечно, утром бросились искать тебя. – Уставший Кассандр с удовольствием занимает место в телеге. – Расстроились, узнав, что ты убыл в Бактрию. Начальство эфебии радо будет встретиться с тобой по возвращении. То их слова. Апполодор передал тебе диковинный варварский нож. Сказал, нож с детских лет приносил ему удачу. Амулет проверенный. Пусть принесёт удачу тебе в пути. На вот, держи.

Кассандр снимает с шеи ремень с ножом в деревянных ножнах. Аргей с грустью принимает подарок любимого учителя. Острозаточенный нож, размером с короткий кинжал, из зелёной от времени бронзы, цельнолитой, украшен на навершии рукояти тремя баранами. Бараны натёрты до цвета золота.

– Диоген и Апполодор верят в моё возвращение? – Аргей надевает ремень с ножом на шею.

– Верят. Эфебия верит тоже. Все желают тебе успеха в опасном предприятии. – Кассандр принимается за сыр. Тяжело вздыхает. – Печалюсь без тебя. Ты лучший товарищ мой, Аргей. Ох, что я только о своём! Много ещё у меня припасено тебе пожеланий от приятелей общих. Буду по памяти их оглашать.

Приятную беседу друзей прерывает конный воитель из элефантерии, прибывший с запасным жеребцом.

– Друг базилевса, воины призывают тебя для разрешения спора.

Хоть и устал Кассандр, но охотно принимает приглашение Аргея. Два бывших эфеба отбывают на жеребце. Конный воитель приводит товарищей к гневному сбору тысячного отряда элефантарха. Двадцать слонов отдыхают поодаль. Боевые башни, обитые воловьими шкурами, сняты с их спин. Спешивается Аргей, за ним и Кассандр. Воинство затихает при виде друга базилевса. Важно шествует юный Аргей, в его руках свитки книг Диогена в чехлах. Фибула вельможи умиротворяет гнев воителей. Закат окрашивает хмурые лица в ярко-бордовый оттенок.

В центре толпы, у мешков с мукой, Аргей и Кассандр застают группы гегемонов и двух ораторов-стратегов.

– Хайре, бравые мужи! Из чего составлен ваш спор? – Аргей вежливо обращается к двум стратегам. Стратеги не желают говорить с вельможей.

– Хайре, вельможа! Вызвали мы тебя. – К Аргею учтиво обращается один из младших гегемонов, лет двадцати пяти, плотного сложения, с открытым лицом. – Лицо влиятельное гражданское и потому беспристрастное к конфликту воинства. Гиппарх Формион убедил воинов стребовать опсонион вперёд, как и было обещано самим базилевсом Селевком. Элефантарх Архелай настаивает на выдаче жалования лишь по прибытии в сатрапию Гирканию.

Аргей принимает вид сановника при исполнении государственных дел. Воители складывают из мешков муки кресло, устилают хламидами. По приглашению вельможа занимает «судейское кресло».

– Выслушаю доводы обеих сторон, – обращается друг базилевса к стратегам.

Вновь молчание встречает обращение вельможи. Возможно, спесь возраста не позволяет стратегам говорить с юношей? Представитель власти базилевса переводит взгляд на гегемонов. Вновь тот же гегемон берёт на себя смелость говорить с вельможей от имени обоих стратегов, гегемонов и воинства:

– Говорит с тобой, друг базилевса, зоарх58 Мелесандр, сын Тиссаферна. На службе Сирии пребываю пять лет. Элефантарх Архелай настаивал на выдаче денег в Гиркании, потому как, по его мнению, после получения жалования воители подадутся в бега и многих из них недосчитаемся, достигнув Гекатомпила. По тем утратам элефантерия ослабнет в боевом сопровождении. Утратив количество, утратим и качество. При печальном исходе отряд станет лёгкой добычей для врагов – как если во время перехода враг коварно нападёт из засады и рассеет слабое охранение, так слоны мирно достанутся трофеем варварам. То были доводы элефантарха Архелая, многоопытного командира в делах бранных. Гиппарх Формион, ему в противоположность, настаивал на оплате жалования для справления нужд неотложных для многих воителей: в обуви, одежде тёплой, снаряжении оружия, содержании семей. Говорил гиппарх Формион, не выплатив жалования, утратим воинства от истёртых ног и болезней поболе, чем от дезертирства. Утратив в качестве, потеряем и количество. Призывал Формион разглядеть надвигающиеся житейские трудности переходов. Дискуссия воинства во главе с Формионом признана Архелаем тягчайшим преступлением – бунтом посреди войны. Элефантарх Архелай готов привести отряд к строгому порядку. Воинство, не убоявшись угроз стратега, настаивает на справедливости. Совет гегемонов элефантерии мирный спор воинства о жаловании не определяет в преступный бунт. Огласил я тебе, вельможа, доводы заинтересованных сторон.

– Так не будем поспешно казнить без суда. Обсудим здраво доводы сторон. – Аргей суровым голосом обращается к воителям. Воздевает руки со свитками к бордово-золотому небу. – Зачем нам трусы на войне? Товарищей, склонных к измене, надо бы уличить задолго до войны. Не так ли? Потому как, понадеявшись на предателя-взяточника в смертельной опасности, погибнешь первым. Если для уличения изменщиков требовалась бы раздача жалования, пусть даже щедрым задатком на год вперёд, так надо бы раздать то жалование. Бескровным испытанием укрепим веру в товарищество. Доверие к соратникам – не это ли чувство на войне самое наиважнейшее? Что же до желающих подло убыть с жалованием, убывших воров-предателей внесём в списки, отправим списки в Селевкию-на-Тигре, в канцелярию базилевса, и предадим отрядом порицанию, как полагается обычаем старинным с жертвами у храма Ареса. С помощью бога и базилевса Селевка дезертиры нигде не скроются от нашего гнева.

Первое суждение вельможи воспринято воинством элефантерии с молчаливым одобрением. Про юность друга базилевса забывают. Аргей продолжает речь тем же холодным судейским тоном:

– Жить следует, чтя закон! Законы – самое существо эллинов, эллинами и порождённое для ойкумены. Что нам до почитания закона, когда есть среди нас мудрецы? – Свитки стукаются друг о друга. – Эллинские установления ставят закон превыше прочих мнений мудрых, честных, опытных, храбрых людей. Опсонион был обещан базилевсом. То воля самого Селевка. Селевк есть живой закон в пределах державы своей. И не вправе элефантарх подвергать волю базилевса, то бишь живого закона, сомнению…

Второй довод вельможи тонет в воплях поддержки. Аргей краем пурпурной хламиды протирает от пыли фибулу друга базилевса, поправляет кавсию того же цвета отличия, дождавшись тишины, высказывает суждения:

– …Забудем про количество и качество. До Гиркании полсотни переходов. Поднимем в переходах дух воинства? В дороге видел я семьи воителей. Иная семья и при трёх детишках. Играли меж собой малые дети на привалах в отцов в походе. Тех, кто постарше, учили грамоте матери. Преданные жёны воспитывают будущих воителей Сирии. Именно эти дети, конечно, когда возмужают, будут удерживать в повиновении восточные сатрапии Сирии. Выдадим любящим жёнам жалование мужей. Нужды семейные понятны любому, выросшему в семье, знавшему мать и отца…

Воинство неистово рукоплещет вельможе.

– …Я, друг базилевса, полагаю выдать опсонион в полном размере…

Вельможу поднимают с «судейского кресла» высоко на руки. Усаживают кому-то на крепкие плечи. Закатное светило с любопытством выглядывает из-за багрово-розовых туч. Освещает суровое, благородно-красивое лицо друга базилевса и скрывается. Многим в тот миг кажется, и не скрывают своего восхищения, говоря вслух: Аргей удивительно схож с образом Диониса на знаменитой картине из храма в Селевкии. Лишь в густой ночи под яркими звёздами Вавилонии после согласия обоих стратегов «выдать поутру опсонион» и утверждения стратегами комиссии по выплате жалования из гегемонов воители с почестями отпустили Аргея и Кассандра. Товарищи быстро заснули, расположившись на ночлег в траве на плетённых из тростника циновках у телеги возничего Клеона.

Утро выдаётся шумно-радостным. В обозе детский плач, перестук посуды, крики возничих лошадей. Ремесленники из округи прибывают с товаром. Клеон будит товарищей. Подносит горячие лепёшки, мёд, воду.

– Друг базилевса, воители пригласили тебя присутствовать при оплате. – Клеон дружелюбен, вежлив, улыбается во весь рот.

– Хайре, Клеон. Тебя не узнать. Что за перемены? Не казначей я вашего отряда. – Аргей сонно протирает глаза. – Комиссию назначили. Три гегемона будут помогать казначею и жрецу элефантерии.

– Воители считают вас своим попечителем. – Клеон тщательно чистит одежду вельможи. Соломинки, веточки, пыль бережно удаляются щёткой. – Ваша учёность пригодится отряду в расчётах.

– Аргей, товарищ, не упрямься, прими приглашение, – с циновки сонно бормочет Кассандр. – Узнаешь тысячу имён. Не упусти редкую удачу.

– Будешь спать, искатель бранной славы? – Аргей рукопожатием благодарит Клеона за чистые одежды. – Считать чужие монеты – скучное занятие для тебя?

– Скучнее и не придумать. – Кассандр блаженно потягивается. – Обещаю тебе, казначей из Селевкии, буду спать до самого твоего возвращения.

Недолгая дорога к жующим траву слонам, грозным гигантам, приводит к плотной толпе из разгневанных гегемонов и воинов.

– Здесь недостача! – кричит с негодованием казначей. – О друг базилевса Селевка, в сундуках не хватает двух мешков серебра. Боги свидетели, я не виноват в их пропаже.

– А кто виноват тогда в недостаче? – Элефантарх Формион, обвиняя казначея, смотрит меж тем на гиппарха Архелая.

– Вы сами видели, печать была сломана именно на этом сундуке, – оправдывается казначей.

– Кто ещё сопровождал казну? – Формион по тону вопроса уже ведёт дознание.

– В палатке были только мы с Архелаем. – Казначей напуган. – Вокруг палатки охранение. Может, начнём с них?

– Что именно начнём с них? – Формион теряет терпение.

– Обыск. – Казначей белеет лицом.

– С вас обоих начнём обыск, – чуть не кричит Формион. – Вы ближе всех были к казне. Я гиппарх кавалерии Гиркании, стратег сатрапии… я настаиваю… я требую расследования!

После долгих препирательств Архелая и казначея, когда из обоих подозреваемых громче и упрямее протестовал казначей, выносят добротные сундуки с личными вещами казначея и элефантарха. Гегемоны открывают большой, вместительный, тёмно-коричневый, с резьбой, на крепких ножках сундук казначея отряда, достают вещи, раскладывают. Но искомой недостачи среди туго перевязанных стопок одежд, полотенец и мешка с обувью не обнаруживается.

– Я честен! Вы довольны? – Оскорблённый казначей торопливо укладывает вещи назад в сундук.

– Теперь три этих стратега, – командует Формион. Любопытство овладевает командирами.

Вскрыт первый красный, там наряды из дорогих тонких тканей. Вскрыт и второй, чёрный, с обувью. За ним открывается третий, в эллинских узорах: в первом отделении с фигурками богов, искусно вырезанных из слоновой кости, шкатулкой с кольцами, мелкими разменными монетами, благовониями из Пальмиры, в тугих свёртках упакованными мелочами, необходимыми в походе, мелькают мази, духи в стеклянном алабастроне59, масло для борьбы в бронзовом арибалле60, гребень, бронзовое зеркало, нож и щипцы лекаря, ножницы и… о удивление: во втором отделении обнаруживаются два мешка с несломанными клеймами казначейства Селевка! Раздаётся дружное разочарованно-ошеломлённое «о-о-ох!».

– Подозревал я Архелая в нечестности! – Формион удовлетворённо складывает руки на груди. Наполняется гордынею. – Говорил вам вчера смело, не таясь, при нём, а вы не верили мне! Смотрите – вот оно, доказательство слов моих! Где недостача нашлась? У кого было спрятано серебро элефантерии?

Взгляды присутствующих сходятся на Архелае. Элефантарх изумлён находке, однако молчит, оправдываться не желает.

– Потому он и не хотел выдавать опсонион, ибо планы имел грандиозные на казну элефантерии, – торжествуя, заключает Формион. Обвинения поддерживаются командирами. – Это элефантарх сломал печать на сундуке и выкрал жалование отряду. Вы свидетели странных деяний Архелая.

– Что ты задумал, подлый Формион? – Взбешённый Архелай сжимает кулаки. – Мерзавец! Зачем подложил мне серебро?

– Я или ты задумал? Верно, ты, ведь не у меня серебро найдено. Уже и я подложил ему серебро! Мерзавец? Кто из нас двоих мерзавец? Меня обвиняешь в деяниях своих? Вы слышали? Он украл – я виноват. Архелай, демон твой покинул тебя. Демон не хочет тебя спасать, – зло смеётся Формион. Властно командует окружающим: – Гегемоны комиссии, забираем недостачу. Пересчитывать серебро не будем, клейма целы. Хвала богам, нашлось наше жалование. Нас ждут воители.

Многие из прежних сторонников элефантарха при возвращении из палатки покинули Архелая, демонстративно стараясь держаться от командира отряда подальше. Зато у гиппарха Формиона заметно прибавилось почитателей. Архелай медленно приходит в себя, объявляет общее построение с оружием. К тому сигналу воители готовы загодя. Отряд выстраивается у боевых слонов. Но и обоз покинут. На построение прибывают семьи воителей. Жёны с детьми образуют вторую линию, позади главной. Их линия не ровна устрашающими шеренгами, нет в ней оружия, пребывающие в ней часто и не стоят вовсе, а сидят, лежат группами или бегают наперегонки во все стороны. Первая линия – строгие квадраты при мрачных командирах, сплошь в суровых мужских лицах. Вторая линия, напротив, радостна, и командиры в ней сплошь с улыбчивыми физиономиями.

Аргей предоставлен в построении самому себе. Гегемоны и стратеги заняты делом. Клеон исчез, и некого спросить. Юноша находит спасительное укрытие от восходящего солнца. Слева от сундуков с казначеем, шагах в двадцати от палатки с комиссией гегемонов, возвышаются в два ряда финиковые пальмы, средь них журчит и манит прохладой вода в оросительном канале, а за каналом обещает надёжную тень на весь день глиняная стена роста в полтора, отделяющая чей-то хозяйский двор от канала и дороги. Аргей располагается у пальм. Найдя брошенную ровную прочную жердь, мастерит из неё посох, вырезая узоры ножом Апполодора по месту ручки.

Меж тем зачитывают списки командиров. Казначей отсчитывает каждому из них положенное жалование, чётко назначенное канцелярией в папирусе базилевса. Пребывавшим в стойких заблуждениях показывают перечень имён. Недовольным протестующим обещают штрафы за нарушение порядка. Жалования некоторым младшим командирам едва хватает, чтобы рассчитаться с вездесущими торговцами за наделанные долги. Торговцы наглеют, наседают, требуя проценты за ссуды. Приходит черёд элиты отряда: воинов башен, корнаков61 со стрекалами62. Те мужи постарше младших командиров, поопытнее в походах и потому умеют обращаться с жалованием. Торговцам достаются от них только щедрые обещания выплатить долги с будущей добычи. Должники сулят кредиторам выдать «немедля сразу после первой стычки» здоровых пленников. Кредиторы им охотно верят, добавляя проценты за просрочки, клятвы скрепляют привычными долговыми расписками.

Аргей поглощён резьбой. Даже извечные мухи не досаждают. Старинный нож с тремя баранами удобен в обращении: тяжёл, сбалансирован, хорошо лежит в ладони, юноша с ним без затруднений разметил точками узор ручки. Точки соединил бороздками. Резьба сегодня удаётся. Древо не противится. Семь волн размещены в рукояти. Симметрия в волнах достигнута идеальная. Юноша намеревается было превратить разметку в глубокие желобки, но перед ним предстаёт Клеон и ещё десяток воинов, прежде незнакомых.

– Хайре, вельможа. Извини, что мешаем твоим размышлениям. – Клеон серьёзен, как серьёзны и воители, с ним пришедшие. Клеон протягивает правую руку. – Второй раз послали за тобой. Нужен ты нам. Воинство верует в твою честность. Ты – друг базилевса. Опасаемся мы хитрых обманов. Козни завелись среди командиров. Стратегам на монету доверием не полагаемся. А так как из всех нас надёжно читать заковырки канцелярии можешь только ты и слышали мы, что опытом ты обладаешь в казначейских делах ещё с Бактрии…

Аргей откладывает в сторону увлекательное занятие. Словно бы сладкий сон смахивает с глаз.

– Прав ты, возничий Клеон. Известна мне жизнь гарнизонов по Бактрии. Вновь и вновь всё знакомое вижу вокруг. Сын я главного казначея Бактрии, начальника доходов.

Юноша принимает правую руку Клеона. Встаёт с его помощью, прячет ножик в ножны. Посох остаётся дожидаться хозяин у пальмы. Друг базилевса прибывает со своим сопровождением к моменту оглашения имён отряда Клеона. Отряд отказывается получать положенное, располагаясь сидя перед казначеем. Воители отряда ожидают прибытия не возничего Клеона, а влиятельного вельможи, приветствуя того ещё издали радостно, хором.

Аргей краснеет от всеобщего внимания. Занимает место рядом с казначеем и гегемонами из комиссии, как того и требуют воины. Впрочем, одного присутствия друга базилевса оказывается достаточно для устранения любых поводов для недовольства. Отряд Клеона, получив жалование, благодарит богов и «заступника Аргея из Селевкии». Друга базилевса «заступника Аргея» не отпускает и следующий отряд. Так продолжается до позднего после полудня. Клеон остаётся с Аргеем до расчёта жалования последнего воителя. Раздаётся зов сальпинги «в путь!».

– Вельможа, воинство элефантерии счастливо. Разошлись довольными, – доверительно шепчет Клеон, по секрету прикрывая рот ладонью. – Были бы волнения, не приведи я вас утром. Ещё по ночи, вчера, пока ты, вельможа, спал, сложился заговор. Утром после недостачи заговор тот окончательно утвердился. Стасис63 произошёл бы в элефантерии. Одними речами хулительными не обошлось бы. – Юноша встревоженно смотрит в глаза возничему. – Да-да. Ножи со злости точили. Без дознания командиров в Гирканию не пошли бы. Кровь кому-нибудь выпустили бы. Предложил вас в попечителя отряда. Со мною согласились…

Аргей при слове «ножи» находит на груди подарок Апполодора, вспоминает о незаконченном занятии, бросается со всех ног к пальме, но, увы, жерди-посоха с незаконченной резьбой там нет.