Читать книгу Толчки - Марат Дроздов - Страница 7

Проспал я тогда часов двадцать. Когда поднялся, на часах было уже шесть вечера. Когда я встал, у меня, почему-то, было чувство незаконченного дела. Как будто я хотел что-то сделать, но забыл что именно. С этим чувством я встал и направился в ванную. Я даже не сразу почуял запах копченого мяса, шедший из кухни. Когда я открыл воду, с кухни послышался мамин голос:

– Наконец-то ты встал! Я уже начала волноваться!

У меня не было сил и желания ей что-то отвечать. Я подумал, что теперь понимаю, как себя чувствует мешок, когда из него вытряхнут все содержимое. Мною владела какая-то опустошенность и полная апатия. Я не хотел что бы то ни было делать.

Я взглянул в зеркало.

Оттуда на меня смотрело опухшее лицо с глазами-щелками. Вот что бывает, когда спишь слишком долго, а тем более днем.

«А на что ты рассчитывал?»

В голове вновь появилась назойливая мысль. Я чувствовал, что уже не могу ей противиться и она завладевает мною полностью. Мне вспомнился пятничный урок физики.

«Ты ленивый и безответственный»

«В обществе таких как ты зовут неудачниками»

«Как ты вообще можешь нравиться девушкам?»

К голосу Раисы Федоровны добавился голос Даши. У человека в зеркале глаза наполнились слезами. Я почувствовал, как зрение мне заволокла пелена.

«Ой, ой, ой, Вы только посмотрите! Наша королева плачет!»

Дверь скрипнула и открылась. Послышался голос мамы:

– Ты чего здесь? Опять уснул?

Я поспешно сделал вид, будто умываюсь. Не знаю, увидела ли она мои слезы. Даже если так, мне уже все равно.

После водных процедур я вернулся в свою комнату, по дороге продолжая печальные размышления. Девушки у меня нет и быть не может, я видел, какие парни им нравятся – я на таких не похож ни на йоту. С учебой у меня завал, одна физика чего стоит. С учителями я общего языка не нахожу, Раиса Федоровна тому пример. Друзей у меня тоже особо…

Тут меня осенило.

Я вспомнил, что хотел сделать и что это была за навязчивая идея, привязавшаяся ко мне после школы. Я стремглав побежал в свою комнату. Вбежав, я лихорадочно осмотрел все горизонтальные поверхности в поисках телефона. На кровати его не было, на столе тоже. Точно! Я его оставил в кармане брюк, когда вернулся. Я подбежал и выхватил его из переднего кармана.

В моей памяти всплыл эпизод, когда в четверг, после дебюта моего стишка на публике, пусть и не моими устами, мне написали несколько человек, чтобы узнать, как я. Помнится мне, их было не меньше пяти, а значит, что друзья у меня все же имеются. Разблокировав телефон и зайдя в соц.сеть я посмотрел список сообщений. Вот те, что были в четверг. Странно… Тогда мне написали Марк и Женя. Оба сообщения я оставил непрочитанными. Марк и впрямь спрашивал как я, а вот Женя интересовался, как я решил пятую задачу по алгебре.

Я так и сел.

В попытках воспроизвести в памяти события того дня я вспомнил, что действительно тогда получил сообщение от Марка. Я тогда еще очень этому обрадовался, мне тогда это помогло. Помогло чувствовать себя не таким уж никчемным. Тогда, после того происшествия с Денисом мне казалось, что все были против меня. А если и не все, то подавляющее большинство. А оставшимся попросту наплевать, они посмотрели на это и тут же забыли. В тот день я очень долго думал об этом сообщении, видимо поэтому в моем мозгу оно и превратилось из одного в пять.

Значит реальность такова, что кроме лизоблюда Марка у меня вообще нет друзей?

Это меня добило.

Последняя надежда, последняя ниточка надежды была только что оборвана и утеряна. Я открыл поисковик и ввел запрос: «Открытые крыши». Полистав список, я выбрал ту, что находится недалеко от моего дома, буквально полквартала. На сайте даже очень любезно был прикреплен код от парадной. Я уже все решил и ничто не могло мне помешать. Тем более ничто не могло меня переубедить, ведь все было и так ясно. Ни девушки, ни друзей, ни увлечений. Миру такой как я был не нужен.

Подумав об увлечениях, мне вспомнился наш литературный кружок. Там всегда было очень весело, это был не столько литературный, сколько кружок по интересам. Каждый рассказывал какие-то истории, в основном это делал Рудольф Иннокентиевич, который и вел этот кружок. Иногда кто-то приносил свои рассказы, а однажды Алена даже принесла стихи. Они были длинные, но мне запомнилось одно четверостишие:

«Бьёт ветер по щекам упорно

Передо мной лишь пустота

Снуют машины лишь проворно

Шагнуть мне надо лишь туда»

Рудольф Иннокентиевич тогда сказал, что для первого раза неплохо и поинтересовался фамилией Алены. Когда она назвала ее он удивился, что фамилия у нее не Лоханкина. Я и Даша тогда засмеялись. Мы поняли, что он имеет ввиду. Он подмигнул нам, а Алене и Лизе сказал, что в «Золотом теленке» Ильфа и Петрова был герой по имени Васисуалий Лоханкин, который сочинял стихи ямбом, прямо как Алена. Он тогда еще спросил у нее, о чем это стихотворение. Она его назвала «Песнь Смертника». Она сказала, что о самоубийце, который стоит на краю крыши и готовится прыгать. Перед тем, как шагнуть в неизвестность он вспоминает, как все начиналось, что к этому привело. Рудольф Иннокентиевич тогда ее похвалил и сказал, что тема нестандартная и, в целом, стихотворение хорошо написано.

Я вдруг заволновался. Чувство было такое, будто я собирался сделать что-то крайне важное и боялся оплошать. Короче говоря, меня снова мандражило. Я пошел, накинул куртку и надел кроссовки. Мама вышла из кухни.

– Ты куда это?

– Я выйду свежим воздухом подышать, – ответил я, тяжело дыша.

Она настороженно вгляделась в мое лицо.

«А на что ты еще рассчитывал?»

– С тобой все в порядке? – спросила она все также настороженно.

Я натужно улыбнулся.

– Все прекрасно.

– Сынок, что случилось? – осведомилась она.

– Все нормально, – сквозь зубы прорычал я.

Меньше всего мне сейчас хотелось рассказывать, что случилось. Она молчала и все так же смотрела на меня. Так смотрят на неведомое животное, опасаясь, что оно сейчас кинется.

– Только недолго, – сказала она, наконец.

Я выскочил из дома. Спустившись на лифте я вышел на улицу. На меня пахнуло свежим вечерним воздухом. Я вздохнул полной грудью и мне в нос ударил знакомый приятный запах – запах вечера. Такой запах хорошо знаком тем, кто любит гулять допоздна. Этот запах не передать словами, но если ты узнал его один раз, то он запомнится тебе навсегда.

Но в тот момент даже этот запах не мог меня остановить. В это время года солнце садится поздно, поэтому моя дорога до нужного здания прекрасно освещалась. А в голове все бились строчки:

«Бьёт ветер по щекам упорно

Передо мной лишь пустота

Снуют машины лишь проворно

Шагнуть мне надо лишь туда»

Я представил, что сказала бы Даша, узнай она о моем намерении.

«И наплевать. Ты это сделаешь, и никто не заплачет, уж поверь»

Я свернул под арку двора. Это был тот самый двор. Нужная мне парадная была слева. Во дворе, как и во многих похожих дворах, была детская площадка. На ней играли дети. Много детей. Но вместо привычного радостного гомона, воздух наполнял крик боли. Видимо какой-то малыш упал с карусели или получил по лбу качелей. Я не обратил на это ни малейшего внимания. Я подошел к подъезду. У двери стояла бабушка, она как раз прислоняла ключ к домофону. Раздался характерный звук и дверь открылась. Она оглянулась, посмотрела на меня. Я, чувствуя как ноги начинают подкашиваться, оттолкнув ее и распахнув дверь влетел в парадную. Я буквально взмыл по лестнице и подбежал к лифту. Трясущимся пальцем я не сразу попал по кнопке вызове лифта. Но услышав, что старушка вошла в подъезд и начинает медленно подниматься по лестнице, я забарабанил по ней как сумасшедший. Благо, лифт был на первом этаже и двери его сразу же разъехались, приглашая войти. Я во мгновение ока оказался внутри и нажал на кнопку последнего этажа. Двери закрылись и лифт, не спеша, тронулся.

Когда двери закрылись, я почувствовал легкое облегчение, что не придется делить четыре квадратных метра лифта с этой бабушкой. Ноги вдруг начали подгибаться, и я был вынужден опереться о стену, чтобы не упасть. Мало-помалу дыхание мое стало приходить в норму, мне удалось немного успокоиться. Но как только кабина остановилась, на меня снова напала нервозность. Я вышел из лифта и подошел к лестнице, ведущей на крышу. В моих движениях чувствовалась резкость, не присущая им доселе. Но, в тот момент это меня мало интересовало.

Я подошел к лестнице и начал взбираться по ней. Дверь, ограждающая начало лестницы от ее завершения, как и в моей парадной, была закрыта. На какую-то секунду я понадеялся, что она окажется заперта.

«Тогда найду другую», – перебил я сам себя. – «Жить мне уже не за чем».

Но мои надежды не оправдались. Дверь легко поддалась, когда я потянул ее на себя. Тогда я продолжил карабкаться вверх. Ступенька за ступенькой, я приближался к свету, падающему на меня сверху. Когда я поднялся и почувствовал под ногами твердую гладкую поверхность пола, пришедшую на смену рифленым ступенькам, я почувствовал, что моя нервозность удвоилась. Теперь меня не просто трясло, но колотило, как никогда прежде.

Удивительно, но когда я вышел на крышу и на меня пахнуло свежим воздухом я моментально успокоился. Осталось лишь тупое безразличие. Видимо, мозг понял, что волноваться бессмысленно, и стал воспринимать это как прием таблетки: чем быстрее, тем лучше. Я подошел к краю, и взобрался на барьер, отделяющий крышу от пустоты.

«Бьет ветер по щекам упорно,

Передо мной лишь пустота…»

Вот только машин нет. Я стоял на стороне, обращенной во двор. В тот день ветра почти не было, но это если ты стоишь на земле. А здесь, на высоте девятого этажа, ветер чувствовался более чем ощутимо.

С чего все началось?

Возможно, все началось в субботу, когда я поссорился с мамой?

Нет.

«Ответственный и взрослый человек»…

Про кого угодно, но только не про меня.

Когда на меня, в очередной раз, напала Раиса Федоровна?

Вполне возможно, но тоже мимо.

«У таких как ты зачастую мало что получается в жизни»

«В обществе таких как ты зовут неудачниками»

Когда случилась та перепалка с Денисом?

Может быть… Но нет.

«Ой, ой, ой, Вы только посмотрите! Наша королева плачет!»

Мои глаза и правда наполнились слезами. Я смахнул их и они унеслись в бесконечность.

Когда я решил начать встречаться с Леной?

С этого-то все и началось.

«Как ты вообще можешь нравиться девушкам?»

Перед глазами пронеслась вереница образов: Раиса Федоровна, не поднимая головы рассказывающая, кто я такой, Денис, тихо хохочущий в это время, Денис и Даша, смеющиеся надо мной в вестибюле, озлобленное лицо Даши, прижимающей меня к стене в рекреации, Лена, кидающаяся в объятия к незнакомому парню…

Я посмотрел вниз.

«Шагнуть мне надо лишь туда»

Почему-то мне захотелось это сделать, как в кино. Я развернулся, расправил руки, закрыл глаза и опустился в неизвестность.