Читать книгу В одну реку дважды. Сирийская война глазами русского наемника - Марат Габидуллин - Страница 9

Дождь. Со вчерашнего дня небо над уютным, неброской красоты ущельем было затянуто облаками и без конца лил дождь. Осадки то низвергались с неба плотной дождевой стеной, то зависали в воздухе серой водяной взвесью. Городок, расположенный на высотах, прикрывающих ущелье с западной стороны, был погружен в тоскливую мокроту. Дома и деревья, размытые туманной дымкой и завесой дождя, представляли собой унылое зрелище. В этих местах сильные дожди являлись серьезной проблемой для ведения боевых действий. Склоны гор становились скользкими и практически недоступными для передвижения, а нависающие низкие облака, покрывающие вершины густой пеленой, снижали видимость. Порывы ветра на высоте делали полеты беспилотников наблюдения неустойчивыми и недолгими – быстро садились аккумуляторы. Впрочем, для современных средств разведки плохие погодные условия особой проблемы не представляли, а вот движению и маневру боевых групп дождь в горах мешал очень сильно.

Легионеры уже два дня сидели без дела, никаких указаний не поступало. Большую часть этой нежданной паузы между боями бойцы использовали для отдыха и восстановления сил. В перерывах между сном и полудремой парни ковырялись с аппаратурой и корпусами беспилотников, обслуживали оружие, протирая и смазывая части и механизмы, перебирали снаряжение и сушились у установленных в комнатах печек.

Ратник на утреннем совещании никаких особых распоряжений не дал, только подчеркнул необходимость соблюдать бдительность. Мартин побродил по комнатам и заглянул к снайперам, которые, выспавшись, говорили обо всем понемногу, переходя по ходу беседы от одной темы к другой, порою забывая, с чего начинали. Затем переместился дальше по коридору на пункт связи, где спросил Музыканта о переговорах в эфире. Ничего существенного – обычный обмен информацией. Выйдя на веранду, он столкнулся с Таном, который колдовал над горелкой, собираясь готовить свой фирменный кофе.

С Таном они были знакомы давно, еще с первой командировки. Именно тогда у них завязались дружеские отношения. Достаточно зрелый и по возрасту, и по жизненному опыту, Тан был ему ближе, чем молодые легионеры без налета седины и постреливающей боли в пояснице, полные азарта и куража и не успевшие еще познать, почем фунт лиха. Но все же друзьями в полном смысле этого слова они с Таном стали после истории с сербским командиром Волком.

Абсолютно безграмотный в военном деле, авантюрист по складу характера, Волк принадлежал к категории людей, четко придерживающихся правила: хороший понт – те же деньги. Выпускник полицейской школы, он имел лишь смутное представление об общевойсковой тактике, но всеми доступными способами рекламировал свою крутость бывалого вояки и при этом, нисколько не смущаясь, брался поучать окружающих. Земляков Волк жестко держал в своей власти, внушив им, что только благодаря его возможностям и авторитету они не сгинут на чужбине. Сербы в большинстве своем тоже были бывшими полицейскими и часто своими действиями вызывали недоумение у профессионалов войны. Парнями они в целом были неплохими, далеко не трусами, но, попав под влияние Волка, использовали любую возможность увильнуть от выполнения боевой задачи. За короткое время своего командования Волк, опираясь на многовековое правило «разделяй и властвуй», создал нетерпимые отношения между сербами и другими бойцами внутри взвода. В серьезных боевых действиях участь такого подразделения была бы незавидна и печальна.

Прибыв в Сирию, Мартин после некоторых сомнений все же не удержался и, выждав удачный момент, обратился к Бетховену с просьбой разрешить ситуацию с командиром своего взвода. Мартин на конкретных примерах описал всю несостоятельность Волка как командира и предложил выслушать других русских бойцов взвода. Бетховен просьбу Мартина выполнил и, собрав парней, узнал их мнение, которое, в общем-то, было единым: от Волка все устали и реально опасались попасть под его руководством в бойню. Командир легионеров по завершении разговора задал вопрос:

– Кто же, по-вашему, сможет справиться с командованием взвода? За кем вы пойдете?

Почти все указали на Мартина. Так он стал в той командировке командиром группы.

По возвращении в Россию и прибытии в учебный центр Волк подал рапорт, назвав произошедшее саботажем, что могло грозить увольнением его бывшим подчиненным. При этом серб поступил как опытный интриган – написал рапорт только на часть группы, исключив, например, Тана из числа заговорщиков в надежде свести его дружбу с Мартином на нет. Но Волк просчитался. Тан на построении не встал в строй поредевшего сербского взвода, а, прихрамывая, направился к отдельно стоящей группе «бунтовщиков», вместе с которыми он прошел командировку.

Очень тогда удивила Мартина позиция штабистов. Административные работники даже не попытались разобраться в сути возникшего конфликта и, получив рапорт Волка, передали через него обходные листы. Всем «бунтовщикам» грозило возвращение к гражданской жизни. И только личное вмешательство Бетховена поставило все на свои места. Обходные листы так и остались незаполненными, взвод распустили, парней, честно отработавших командировку, было приказано не трогать.

Из того инцидента Мартин вынес для себя следующий урок: если командир не настроен целенаправленно и планомерно тренировать своих бойцов, то они в конце концов превращаются в ленивую, аморфную массу. В коллективах, незанятых осмысленным военным трудом, процветают интриги и пустое словоблудие. Вступив в бой, такое подразделение мгновенно растрачивает управляемость и слаженность в действиях.

Тан готовил кофе. Появлением Мартина он был доволен – можно было вместе не спеша выпить кофе и поговорить. Кофе, как обычно, был ароматный и с привкусом имбиря – фирменный рецепт Тана. Разговаривали друзья неторопливо, обмениваясь мнениями о последних событиях. Вспоминали и первый заход в Сирию. Легионеров тогда приятно удивила та искренняя радость, какую выказывали появившимся русским все сирийцы – начиная с официальных лиц, встречавших солдат удачи в аэропорту, и заканчивая рядовыми обывателями. За четыре года непрерывной гражданской войны люди устали жить в страхе за свое будущее и не питали особых надежд ни на свою обескровленную армию, ни на союзников из сопредельных государств. Вступление России в войну они восприняли с неподдельным восторгом. Правда, никаких признаков полыхавшей по всей Сирии междоусобицы с ходу обнаружить было невозможно. Прилавки магазинов забиты товарами на любой вкус и выбор, повсюду идет бойкая торговля, никакого намека на недостаток подвоза продовольствия и скудость снабжения всем необходимым для жизни. Улицы городов заполнены праздно гуляющей публикой, с виду упитанной и жизнерадостной, повсюду много молодежи. Кафе и рестораны собирали под вечер полные залы. О том, что совсем недалеко пролегает линия фронта, стреляют пушки и погибают люди, можно было узнать лишь по рассказам тех, кто там побывал. Даже повсеместные стихийные свалки отходов, как оказалось, объяснялись не коллапсом в работе коммунальных служб, а характером местных обывателей.

Но несмотря на всю эту внешне мирную картину, в действительности дела у правительства Башара Асада обстояли как нельзя хуже. Гражданская война шла практически по всей стране: северные районы вокруг городов Идлиб и Алеппо контролировали оппозиционная Свободная сирийская армия и группировки ан-Нусры[11], весь северо-восток, начиная от Пальмиры и далее до границы с Ираком, оказался под властью Исламского государства, на юге, в провинции Даръа, действовали отказавшиеся подчиняться центральной власти вооруженные группы самообороны. По сути, официальный режим контролировал лишь небольшую прибрежную полосу страны шириной не более двухсот километров. Даже в столице, Дамаске, в любой момент был готов вспыхнуть мятеж.

Находясь на грани катастрофы, Башар Асад готов был привлечь любого, кто бы согласился воевать на его стороне, суля ему в награду за службу золотые горы. Это и стало основанием для появления русских наемников на сирийской земле. Прибытие первых подразделений ЧВК совпало с вводом в Сирию российского контингента, командование которого планировало поддержать сирийскую армию бомбардировочной и штурмовой авиацией и артиллерией, рассчитывая, что это станет достаточным условием для достижения кардинального перелома в неудачно складывающейся войне. В использовании легионеров в предстоящих сражениях российское командование особой заинтересованности не проявляло. Тем не менее солдат удачи решили задействовать под Идлибом, однако до настоящего участия в боевой операции дело так и не дошло. Легионеры уже выдвинулись на передний край и, готовясь к предстоящим боям, вели наблюдения и собирали данные о противнике, но все планы враз изменило одно трагическое событие. Мартин тогда впервые воочию столкнулся со смертью в ее самом откровенном и вопиющем обличии.

Они стояли с Таном рядом, метрах в десяти, не больше, от палатки, в которую точным прямым попаданием угодил управляемый снаряд, выпущенный духами. Не было никакого звука подлета – просто взрыв уже в самой палатке: разорванная в клочья материя, раскиданные в беспорядке покореженные кровати, мертвые и израненные бойцы. Мартин, вбежав, на какое-то время потерял способность к действию от того, что он там увидел. Искалеченные взрывом тела еще дышащих и подающих признаки жизни бойцов с разверстыми ранами и выпавшими внутренностями лежали вперемешку с обезображенными трупами тех, кто даже не проснулся, превратившись в мертвую плоть. Память на всю жизнь запечатлела разрезанное осколком на две части тело, рядом другое, с оголенным мозгом, разорванные тела и оторванные конечности. Раненые отчаянно призывали на помощь. Вытащив первого раненого, Мартин снова бросился в палатку, действуя бессистемно, растерявшись по неопытности от всего увиденного. Столкнувшись с реальностью, он начисто забыл о наставлениях военных медиков прежде всего останавливать кровь из ран и делать перевязку тем, кто молчит. Вскоре подоспели другие легионеры, сообща спасая тех, кого еще можно было спасти. Мартин вспомнил про Тана и, оглянувшись, увидел его затягивающим себе проводом ногу чуть выше кровоточащей раны – поймал осколок. Из всех, кто находился рядом с местом взрыва, только Мартин не получил ранения. Он помог Тану отойти подальше от линии палаток и перевязал ему рану.

Такое количество единовременных потерь повергло в замешательство не только руководство легиона, но и, по-видимому, руководство российского контингента. Никто не понимал, как на это реагировать и по какой графе проводить погибших. После непродолжительных колебаний было принято единое решение приостановить участие легиона в войне и в спешном порядке эвакуировать солдат удачи обратно на родину…

Потихоньку к Тану и Мартину подтянулись и остальные разведчики, и задушевный разговор приятелей быстро трансформировался в общую сходку под девизом «давай поржем».

В представлении участвовали все: горячился эмоциональный Мустафа, возражал язвительными замечаниями Мрак, Сатана вторил его тону, Зодчий и Герасим отвесили пару жестких, но необидных шуток в адрес Мрака, Тьма, в свою очередь, вспомнил пару эпизодов из жизни Сатаны, чем вызвал грохот смеха. Вскоре активное участие приняли присоединившиеся к компании Моряк, Тамок и Золотой, а с верхней террасы послышались комментарии наблюдателей охранения.

Спонтанные посиделки продолжались весь остаток дня. Энергичный обмен взаимными подколами сменялся спокойными, рассудительными разговорами о военных заботах. Так иссяк день и быстро наступила ночь. Переход от светлого времени суток к ночной темноте был, как всегда здесь, скоротечным. К этому моменту разговоры сами собой стихли – сумерки настраивали на молчание. У каждого имелись свои привязанности и воспоминания, обращенные вдаль, на север, где простиралась огромная страна: пусть и с массой неразрешимых проблем, но все же родина. Там были друзья и родители, жены и дети, были полноценные рассветы и закаты, бескрайняя тайга и озеро Байкал, поля среднерусской равнины и покрытый лесами Урал, башкирский мед и русская водка и много другого, о чем думалось с теплотой и тоской.

Завтра, возможно, будет работа. Но думать о том, что будет завтра, совсем не хотелось – сегодня хорошо. Хорошо потому, что еще все вместе, живые и полные сил. Совсем скоро троих из собравшейся компании не станет и больше половины завершат свою командировку на излечении в госпиталях. А пока идет дождь, сыро и серо – сегодня выходной от войны.