Читать книгу Западня для лорда - Маргарет Макфи - Страница 2

Королевский театр, Ковент-Гарден, Лондон

Ноябрь 1810 г.

Оглушительно громкие аплодисменты под сводами Королевского театра в Ковент-Гардене не смолкали, даже когда опустили занавес, скрыв от публики знаменитую актрису. Сегодня давали шекспировскую пьесу «Как вам это понравится».

Мисс Венеция Фокс с улыбкой обняла подругу-актрису, и они вместе сошли со сцены.

– До сих пор не расходятся, Элис.

– Поверить не могу! Потрясающе! Мне еще никогда не приходилось наблюдать подобной реакции.

Элис Суитли округлила глаза. Когда она волновалась, мягкий ирландский акцент становился более заметным.

Венеция рассмеялась:

– Ты привыкнешь.

– Думаешь, это повторится?

Улыбнувшись подопечной, Венеция согласно кивнула:

– Ты права. Жизнь еще никогда не казалась мне такой прекрасной.

Элис пребывала в такой же эйфории, что бурлила в Венеции. Даже убогий узкий коридор с осыпающейся штукатуркой, столь резко контрастирующий с роскошным фойе театра, не мог испортить женщинам настроения.

У двери в их общую гримерную Элис замешкалась и неуверенно посмотрела в лицо Венеции:

– Венеция, спасибо тебе за помощь. За то, что убедила мистера Кембла позволить мне выйти сегодня на сцену вместе с тобой. Спасибо за все.

– Я знала, что ты станешь звездой. – Венеция снова крепко обняла подругу. – Давай-ка сходим в зеленую комнату[1], а потом как следует отпразднуем успех.

– Да, только после зеленой комнаты, – подтвердила Элис. – Видишь, я пытаюсь вести себя профессионально, как ты меня учила.

Венеция рассмеялась. Ей было отрадно наблюдать за тем, сколь многого Элис удалось добиться за минувший год. Ее лицо сияло уверенностью, самоуважением и восторгом. Распахнув дверь гримерной, Венеция шагнула вперед, в своей эйфории не чуя земли под ногами.

Однако стоило переступить порог и заметить лежащий на туалетном столике букет роз, как улыбка тут же исчезла с ее лица, а приподнятое настроение мигом улетучилось.

Не заметившая смены настроения Элис продолжала весело щебетать. При виде цветов обрадовалась еще больше:

– О, кто-то предвосхитил события. Побывал здесь раньше других. – Она коснулась пальчиком центрального цветка в букете. – Какая причудливая композиция. Как думаешь, кому из нас посчастливилось получить такой подарок?

Чтобы ответить, Венеции даже не нужно было читать маленькую белую карточку, прикрепленную к коричневой бумаге, которой были обернуты цветочные стебли. Букет состоял из двенадцати темно-бордовых цветков с нежными бархатистыми лепестками, а в центре, разительно контрастируя с остальными, красовалась одна-единственная кремово-белая роза. Все в точности так, как сказал Роберт. Этот букет являлся посланием, которого Венеция ожидала уже несколько недель. Его не было так долго, что она почти успела позабыть о данном ею обещании. Почти.

Венеция взяла карточку с небрежно нацарапанным на ней черными чернилами вензелем.

– Похоже, у тебя появился новый поклонник, который к тому же не утруждает себя написанием длинных посланий. Всего-то инициалы. – Элис удивленно вскинула брови. – Как это загадочно.

Венеция не усматривала в послании ничего загадочного. Она с трудом выдавила из себя улыбку и, опустив глаза на карточку, прочла вслух два слова, выведенные почерком, не узнать который просто невозможно:

– «Сегодня вечером».

– Звучит интригующе! – воскликнула Элис. – Кто же он?

– Представления не имею, – солгала Венеция, наигранно небрежно бросив карточку на туалетный столик, демонстрируя, что это ничего для нее не значит.

– Вот Хоувик и Девлин переполошатся, – заметила Элис. – Хоувик полагает, что близок к цели.

– Он ошибается. – Венеция не поддалась на уловку подруги.

– Значит, тебе больше Девлин по душе? – В глазах Элис заплясали озорные чертики.

– Элис!

– Я тебя нарочно поддразниваю! – усмехнулась та. – Но если бы герцог и виконт боролись за право сделать меня своей любовницей, поверь, я не стала бы долго раздумывать.

– Лучше зарабатывать деньги собственным трудом, чем отдаваться во власть мужчины, – заявила Венеция, думающая вовсе не о герцоге Хоувике и не о виконте Девлине. И не о себе в роли порабощенной женщины.

Она заставила себя отвлечься от мыслей о прошлом и сосредоточиться на предстоящем вечере, на том, как устроить ловушку для еще одного богатого мужчины. Судя по завуалированному цветочному посланию Роберта, этот человек уже ожидает ее в зеленой комнате. Всего лишь еще один заносчивый, похотливый аристократ, такой же, как все прочие. Но это было не так. Взяв себя в руки, Венеция не позволила себе раздумывать ни о том, кто этот человек и что сделал, ни о опасности, которую он возможно представляет. Вместо этого она с холодной отрешенностью сосредоточилась на том, как нужно подготовиться.

– Поторапливайся же, Венеция. Нас ждут в зеленой комнате.

– Пусть подождут. Это лишь сильнее раззадорит аппетит.

Они ждут. Он ждет. Мрачно улыбнувшись от осознания брошенного ей вызова, Венеция повернулась спиной к Элис и стала расшнуровывать корсаж сценического костюма.

– Не стоило мне поддаваться на твои уговоры и приходить сюда.

Френсис Уинслоу, известный в свете под именем виконта Линвуда, обвел взглядом зеленую комнату Королевского театра, заполненную джентльменами, флиртующими с актрисами второго плана, которые пришли сюда сразу после представления. Комната была украшена в стиле рококо: на обитых зеленым стенах искусная позолоченная лепнина, перед большими зеркалами в витиеватых рамах свечи в хрустальных подсвечниках, с потолка свешивался один-единственный канделябр, в котором горело ровно столько свечей, сколько требовалось, чтобы скрыть обшарпанность претенциозной обстановки.

– Отчего же? Неужели тебе не хочется увидеть прославленную мисс Фокс или мисс Суитли?

Маркиз Рейзби надменно вскинул бровь:

– Возможно, в другой раз.

– Черт возьми, Линвуд, тебе это пойдет на пользу. Уверяю, дамы того стоят. Они и на сцене кажутся красавицами, а уж вблизи… Мисс Фокс – воплощение холодного серебристого лунного света, мисс Суитли – жарких солнечных лучей. Каждая по-своему божественна. – Он очертил руками в воздухе изгибы женского тела. – Ты ведь понимаешь, о чем я?

– ^Да.

– Которая из них тебе больше по душе?

– В настоящий момент я не ищу женского общества.

– А ведь уже немало времени миновало, – заметил Рейзби, изгибая бровь.

– Верно, – согласился Линвуд. – Но меня интересует совсем другое. И тогда, и теперь.

– Возможно, – не сдавался Рейзби. – Мне кажется, тебе не мешает забыться в чьих-то теплых, сладострастных объятиях.

– Не хочу забываться.

Разум Линвуда был занят вещами посерьезнее, чем погоня за юбками, хотя он дорого бы дал, чтобы все было по-другому. Однако дни праздных развлечений и ничего не значащего флирта миновали и никогда уже не вернутся, судя по хаосу, в который превратилась его жизнь.

– Мисс Суитли я уже обработал, она готова капитулировать, зато мисс Фокс совсем другое дело. В ней красота сочетается с утонченностью. Ты только вообрази, каково это – позабавиться с двумя одновременно! – Рейзби вздохнул.

Линвуд понимал, что приятель всего лишь хочет помочь, но пребывает в неведении касательно произошедшего и тех поступков, которые совершил Линвуд. Он отогнал от себя мрачные мысли, включая финальную сцену с Ротерхемом.

– Оставляю тебя в компании актрисок и твоего воображения, – отозвался Линвуд. – Буду ждать тебя на балконе.

– Несчастный! – Рейзби заулыбался в свойственной ему добродушной манере и покачал головой.

Венеция точно знала, как опознать мужчину, которого ищет. «У него трость черного дерева с набалдашником в виде серебряной волчьей головы с инкрустированными изумрудами глазами». В голове, пока она пробиралась через толпу мужчин в зеленой комнате, ища глазами нужную ей трость, звучали слова Роберта. Тростей было в изобилии, но нужной не находилось. Все же и трость, и ее владелец где-то в театре, Роберт не отправил бы ей послание, не будь полностью уверен. В этот момент Венеция заметила слегка колеблющиеся от ветра темно-красные гардины, за которыми скрывались выходящие на балкон французские двери. Она нервно вздрогнула от того, что придется проделать с ним наедине и в темноте.

Ей потребовалось полчаса, чтобы, минуя Рейзби, Хоувика и Девлина, добраться до гардин и проскользнуть за них, оставаясь незамеченной. Дверь была слегка приоткрыта. Сделав глубокий вдох, Венеция распахнула ее шире и шагнула вперед в объятия холодной, влажной лондонской ночи.

Она тут же заметила в лунном свете силуэт мужчины, смотрящего на освещенную улицу. Его темная фигура, казалось, была высечена из того же портлендского камня, что и балюстрада балкона. Венеция окинула взглядом бобровую шапку и перчатки, которые он держал в левой руке. Правая рука сжимала трость, наконечник которой был прижат к блестящему сапогу для верховой езды, а набалдашник в самом деле имел форму волчьей головы с поблескивающими крошечными зелеными камешками. Предостережения Роберта об этом человеке и о том, что он совершил, снова всплыли в памяти, обдав холодом. Но Венеция даже не думала о том, чтобы изменить решение, напротив, сделала шаг вперед, принимая вызов.

Мужчина полуобернулся к ней.

– Не возражаете?

Она жестом указала на карниз, нависающий над балюстрадой рядом с тем местом, где он стоял.

– Вовсе нет, – произнес он мягким, низким голосом, вовсе не грубым и не холодным, чего можно было бы ожидать от подобного мужчины. – Я как раз собирался уходить.

– Не из-за меня, надеюсь?

Венеция говорила неспешно, лениво-соблазнительно, приближаясь к балюстраде. Она остановилась на некотором расстоянии от него, тем не менее достаточно близко, и посмотрела не на него, а, как и он, на улицу.

– Кто бы мог подумать, что это место может стать таким хорошим убежищем?

Ей было отлично известно, как вовлечь мужчину в разговор и возбудить его интерес, всего лишь сообщив ему что-нибудь о себе. Это умение – неотъемлемый атрибут любой актрисы, и Венеция много лет его совершенствовала.

– Убежищем? – переспросил он.

Она продолжала неотрывно смотреть на залитую светом фонарей улицу, чувствуя на лице и низком декольте холодное дыхание ветра.

– Несколько драгоценных мгновений тишины посреди ночного неистовства. – Она всматривалась в проезжающие мимо экипажи и джентльменов, идущих под руку со своими любовницами. – Я частенько прихожу сюда перед спектаклем и после него. Чтобы подумать. Мне это помогает.

– Вам не нравится играть на сцене?

– Напротив, очень нравится. Мне не по душе другие обязанности.

– Вы имеете в виду зеленую комнату?

– И еще кое-что. Но, – она глубоко вдохнула и выдохнула, выпустив в морозный воздух облачко пара, – это часть моей профессии. Все прописано в контракте, представляете?

– Очаровывать и восхищать.

– Можно и так сказать. – Она придвинулась чуть ближе к нему для лучшего обзора декольте. – Но в действительности – чтобы вызвать интерес к театру и обеспечить щедрые пожертвования. Ведь и вы заплатили гораздо больше за возможность посетить зеленую комнату, чем за сам билет, не так ли, сэр?

– Так.

– Позволяя соблазнить себя.

– Вам, мисс Фокс?

– Возможно, – игриво произнесла Венеция. Понизив голос, точно заговорщица, поверяя сообщнику тайну, она продолжила: – А возможно, и нет. Не нам, актрисам, об этом говорить, чтобы не разрушать иллюзии правдивыми словами.

Она улыбнулась, потому что того требовал созданный ею образ, после чего впервые за все время внимательно посмотрела в его лицо – лицо убийцы. Словно высеченное резцом скульптора, оно неожиданно показалось ей очень красивым. У него была оливковая кожа и волнистые темные волосы, черные, как полночь, глаза, в глубине которых светился живой ум. Взгляды их встретились, и Венеция почувствовала себя так, будто он провел пальцем по ее обнаженной спине.

У нее екнуло сердце, а желудок совершил головокружительный кульбит. Она все смотрела в его притягательные глаза, не в силах отвести взгляд. Твердым, внимательным взором он буквально поработил ее, она и сама неоднократно проделывала подобное с другими мужчинами. Ее сердце неистово колотилось. Пытаясь взять себя в руки, она потупилась, но ей не удалось справиться с сотрясающей ее тело дрожью. Ей пришлось призвать на помощь все свое сценическое мастерство, прежде чем она сумела снова взглянуть в его глаза.

– Ночи становятся холодными, а актрисы выступают не в теплой шерстяной одежде, – пояснила она, словно извиняясь за свою дрожь, не оставшуюся незамеченной.

– Верно. – Его взгляд скользнул по ее платью, обнаженной коже и мягким полукружиям грудей, затем он снова сосредоточил внимание на ее лице. – Совсем несоответствующий наряд.

«Сыграй свою роль. Это всего лишь еще одна пьеса. А он очередной мужчина».

– А вы почему здесь? – поинтересовалась она, глядя ему в глаза, вновь надев личину холодной, собранной и обворожительной мисс Фокс, хотя внутренне все еще трепетала. – Почему предпочли холод ноябрьской ночи гостеприимству зеленой комнаты?

Он вернулся к созерцанию Боу-стрит:

– Мне нужно кое-что обдумать.

– Вы разочаровываете меня. Я-то решила, что вы здесь из-за меня. – Он посмотрел на нее, она тут же очаровательно скривила губки, показывая, что дразнит его, хотя ее сердце до сих пор учащенно билось. – Даже вечер в театре не может отвлечь вас от важных дум?

– Похоже на то.

– Должно быть, что-то серьезное. Или всего лишь замечание о наших с мисс Суитли артистических способностях?

– Будьте уверены, ваше мастерство ни у кого не вызывает сомнений.

– Вы мне льстите, а лесть на этом балконе запрещена. Согласно моим правилам, ей место в зеленой комнате, но не здесь.

– Дело в том, мисс Фокс, что я был очарован вашей игрой.

Она лукаво улыбнулась и намеренно стала смотреть на улицу.

– В таком случае мне чрезвычайно интересно узнать, о чем же вы размышляете, сэр.

До ее слуха долетали привычные уличные звуки, а молчание собеседника затянулось настолько, что Венеция испугалась, не слишком ли далеко зашла в своих расспросах.

– Вам об этом узнать совершенно не захочется, уж поверьте мне.

Эти слова были произнесены таким пронзительнооткровенным тоном, что она страшно испугалась. Притворилась всецело поглощенной созерцанием улицы, а на самом деле просто не хотела, чтобы он прочел в ее глазах правду.

– У всех нас что-то на уме.

– Вы, к примеру, разучиваете роли, пытаетесь решить, кому отдать предпочтение, Девлину или Хоувику.

– Не совсем так, – возразила она, думая о цели, которую она преследовала.

– Что же тогда, позвольте спросить?

Воззрившись на него, она на мгновение задумалась. Интересно, что бы он сделал, открой она ему истинные мотивы. Эта мысль заставила ее широко улыбнуться.

– Вы просите меня раскрыть секреты, а сами до сих пор даже не представились, сэр. – Она выгнула ухоженную бровь, как истинная femme fatale¹. – За кого вы меня принимаете?

Он внимательно всмотрелся в ее лицо.

Их взгляды еще раз скрестились, и хотя теперь Венеция была к этому готова, снова ощутила странное покалывание во всем теле. Ее сердце бешено забилось, не только из опасения, что он может уйти.

– Прошу меня простить, – наконец произнес он и слегка кивнул. – Меня зовут Линвуд.

– Рада с вами познакомиться, лорд Линвуд, – наигранно-официальным тоном ответила она.

– Взаимно, мисс Фокс.

Стоило ей заслышать его густой, точно шоколад, голос, как кожа тут же покрывалась мурашками. Мысленно собравшись и ненадолго задержавшись взглядом на его губах, она снова посмотрела ему в глаза:

– Вот мы и представлены должным образом.

– Верно, – согласился он.

Венеция взглянула на него и ее лицо озарилось соблазнительной улыбкой.

– Поэтому можете рассказать мне о том, что у вас на уме.

– Вам об этом узнать совершенно не захочется, лорд Линвуд, уж поверьте мне.

– Touche[2][3], мисс Фокс. – В его голосе слышалось легкое удивление, хотя лицо оставалось непроницаемым.

Изогнув губы в легкой усмешке, она опять вернулась к созерцанию лондонских улиц.

– Что привело вас нынче вечером в зеленую комнату? Никогда вас там раньше не видела.

– Я сопровождаю своего друга лорда Рейзби. Выражаясь вашими словами, он жаждет быть соблазненным или, точнее, сам выступить в качестве соблазнителя.

– А вы?

– А я не ищу себе любовницу, мисс Фокс.

– Так же как и я – покровителя.

В ее глазах сквозило холодное презрение.

– Хоувик и Девлин придерживаются на сей счет иного мнения.

– Они заблуждаются.

Она наградила собеседника еще одним стальным взглядом. Линвуд посмотрел ей в глаза и, немного помедлив, спросил:

– А если бы я пришел сюда специально, чтобы дождаться вас?

– Мы с вами вдвоем в темноте. – Она слегка изогнула бровь. – Кто знает, что могло бы случиться?

Не шевелясь, они продолжали взирать друг на друга во мраке. Венеция, истинное воплощение соблазна и чувственного приглашения, стояла неподвижно и очень тихо. На губах и в глазах притаилась едва заметная, но многообещающая улыбка.

Дверь балкона открылась.

– Линвуд, я… – Рейзби резко остановился при виде Венеции. – Прошу прощения, я не подозревал.

– Приношу свои извинения, джентльмены. – Только теперь ей удалось разорвать зрительный контакт с Линвудом и присесть в реверансе. – Лорд Линвуд. – Она в последний раз посмотрела на него, затем перевела взгляд на Рейзби. – Лорд Рейзби. – Проходя мимо Линвуда, наклонилась к нему и, вдохнув запах его одеколона, чуть слышно прошептала: – До следующей встречи, милорд.

Миновав Рейзби, Венеция прошла в зеленую комнату, ни разу не оглянувшись, хотя и ощущала на себе тяжелые взгляды обоих мужчин.

Именно с этого все и началось.