Читать книгу Очень плохой дракон - Маргарита Блинова - Страница 2

Сатурналия Болд,

Смарагд

От скуки я приколдовывала.

Правильные домохозяйки закатывают соленья на годик-другой вперед. Терпеливые мамочки учат с чадами уроки. Умные жены десертной ложечкой выедают мозг любимому супругу.

Ну а я вытаскиваю из шкафа метлу и шляпу, кутаюсь в поношенный плащ и отправляюсь причинять добро.

Рецидивы случались исключительно в те моменты, когда Арго (мой напарник, наставник и ехидна пернатая) отправлялся на птичью тусовку в соседний лес.

Вот как сегодня, к примеру.

Я весь вечер безуспешно билась над идеей новой пентаграммы для вызова Азры, когда в спальню ворвался мой плащ.

Панически вскидывая вытертыми от длительной носки полами, плащик принялся кружить по комнате, отчаянно жестикулируя.

– Погоди-погоди… Мыло? Мылить? Намылить веревку! Нет? Ладно, показывай дальше… Опять мыло? Душ? В душе закончилось мыло?!

Плащ вскинул полы к потолку, беззвучно моля богов даровать ему терпение, а после бросил игру в пантомиму и ткнул в сторону коридора. Мол, иди-ка ты, хозяйка, и сама глянь.

Заинтригованная, я крадучись спустилась на первый этаж и поняла суть зашифрованного послания: Арго куда-то намылился.

– Та-ра-ри… Ту-ру-ру… – напевал ворон, вертясь перед зеркалом.

Птичка вымахала до размеров средней собаки и отъелась на дармовых харчах настолько, что далеко не маленькую и совсем уж не хрупкую меня сгибало от тяжести всякий раз, когда Арго делал попытки приземлиться на девичье плечико в полной боевой броне.

Черные перья птицы отливали сине-фиолетовым. Такой цвет давал преимущество как в безумно холодном, так и в жарком климатах, ведь, как известно, темный впитывает солнечную энергию, уменьшая разницу температуры между телом и перьевым покровом. А еще крайне успешно скрывает птицу в сумерках.

Вот почему многие тураны приручали воронов, используя в качестве шпионов, компаньонов и… наглых засранцев, стерегущих любимых дочерей в лесной чаще.

Как вы уже, верно, догадались, Арго был питомцем моего папеньки и по совместительству нянькой для «неразумной деточки», для меня то бишь.

Нянькой крайне приставучей и нервной, я вам скажу!

«Сати, не трогай взведенный капкан», «Сатурналия, хватит тискать ядовитую змею», «Болд-младшая, слезай, немедленно слезай, смотровая вышка зверолюда – это тебе не домик на дереве» и еще одна сотня «низя», которыми я была окружена в детстве.

Честное слово, даже любимая маменька не пеклась обо мне так сильно, втихаря от мужчин позволяя любимой малышке играть с ее гримуаром и помешивать особо взрывоопасные зелья. Но папенька (трижды вытаскивающий нас из-под обломков взлетевшего на воздух семейного гнездышка) отчего-то дергался.

Вот почему в местную глушь я приехала вместе с вороном.

– Куда-то собрался, красавчик? – спросила тоном грозной матери, спалившей любимое чадо.

Арго с перепугу аж подпрыгнул.

– Перышки и клювы, Сати, как же ты меня напугала! – сверкнул глазами надсмотрщик и ловко ушел от ответа. – Да вот… Решил немного размять крылья перед сном.

Скрестив руки, я привалилась плечом к стеночке и мстительно припомнила:

– В прошлый раз, когда кое-кто размял эти самые крылышки, двое аистов притащили его спустя сутки и бросили на крыльце. Думаю, не стоит напоминать, как сильно меня удивил сверток со все еще пьяным и пернатым младенцем?

– Всего-то раз и перебрал… – смущенно буркнул крылатый нянь и тут же торопливо вспылил:

– И вообще, сколько уже можно извиняться? Почему ты не можешь похоронить в своей памяти этот незначительный инцидент?

– Незначительный инцидент? – медленно повторила я, смакуя каждую букву и, собственно, свои воспоминания о том дне. – Ты заявил, что подрался со стаей уток, трижды упомянув в рассказе фразу «всек ему с вертушки», а потом сидел в кухонной раковине в облаке мыльной пены и на весь дом горланил крайне неприличную интерпретацию песенки «Святые порты».

Арго поспешно ринулся к двери, на ходу бормоча:

– С удовольствием поболтал бы с тобой еще немного, но жутко, прям катастрофически опаздываю. Ой, времени-то, времени как много! Все. Не скучай. Я полетел.

Надавив на дверную ручку черной лапой, ворон помедлил, обернулся и задал последний уточняющий вопрос:

– Чем без меня займешься?

– О–о, – расплылась я в предвкушающей улыбке крокодила, заметившего беспечную газель на водопое. – У меня есть дурацкая привычка спать по ночам. Ей-то я и планирую предаться.

И ведь почти не соврала.

Сладко спать, раскинув руки и ноги на всю ширь кровать, я обожала. Правда, чуть меньше, чем ночные полеты на метле и прочие глупости.

Ворон оценил мой внешний вид: тапки на два размера больше, застиранный временем и невзгодами домашний халат, кривой пучок волос на темечке, пришел к выводу, что переживать не о чем, и наконец-то свалил.

Еще пару минут я таращилась на входную дверь, не смея поверить в свалившееся счастье, а потом радостно заорала и бросилась в спальню, теряя тапки и халат.

Плащик уже ждал, нетерпеливо кружа по комнате. В правой поле он держал вешалку с полетными штанами и футболкой, в левой – метлу.

– Шляпа! – выкрикнула я, с разгона пытаясь впрыгнуть в заботливо протянутые штаны. – Шляпу забыл!

Хлопнув себя по капюшону, верный помощник бросился к шкафу и выволок оттуда головной убор. Я уже седлала метлу, направив черенок в сторону распахнутого окна, когда плащик нахлобучил на мою голову головной убор приличной ведьмы и лег на плечи.

– Юху! – завопила я, вылетая из дома.

Тут надо сразу пояснить, что по папеньке я была тураном, а вот по маменьке – загадкой.

В том смысле, что маменька клялась на знаке Всеединого, что никакая она не черная ведьма и вообще понятия не имеет, почему у дочери такие странные таланты.

Все ссылалась на то, что, может, съела что-то не то во время беременности. Ну там, чай непонятный в гостях хлебнула. А еще она с голодухи умяла лукошко подозрительных грибов, жареных, правда, но все-равно подозрительных. А может… где-то надуло?

Но безжалостные гены не давали моему папеньке усомниться в том, что в женах у него крайне изворотливая ведьма. И явно черная! Кто ж еще способен так талантливо вешать окружающим лапшу на уши и ни разу (мое рождение – исключение) не спалиться за долгие годы?

Отсюда и мой непростой характерец, и особые таланты (например, бесить окружающих), и крайне странные для турана желания.

Одной рукой придерживая остроконечную шляпу, я сделала круг почета над городом и заметила дымок над банькой Матушки Кряу. И все бы ничего – ну решила старушка попариться перед сном, что с того? Однако ж сверху было прекрасно видно, как мелкими перебежками со всего городка к домику стягиваются темные женские фигуры.

Значит, тайные посиделки? И без меня?

Совсем обнаглели!

Заложив крутой вираж, я спикировала вниз, толкнула рассохшуюся от времени дверь и ворвалась внутрь.

– Здравствуйте, я ваша ведьма! – громко поприветствовала я маленькое собрание сплетниц.

Втайне рассчитывала на крики, вопли «свят-свят-свят» и оберегающие знаки Всеединого. Но увы! Коллективный инфаркт не случился. Шок тоже отказался пожаловать. Зато случилась госпожа Вико, главная сплетница города.

Отпихнув меня в сторонку (нет, ну нормально вообще?), разрумянившаяся от новостей дамочка шагнула вперед и в своей излюбленной манере «с порога о самом главном», выкрикнула:

– К нам едет ревизор!

Данная фраза спровоцировала настоящую панику в рядах доблестных работников нашей администрации, запустила стройку вековой давности и выпустила приказ о срочном ремонте дорог. И только у женского населения нашей глуши включила матримониальную истерию.

После такого на внезапно явившуюся на посиделки ведьму никто не обращал внимания.

– Женат? – уточнил кто-то с задних рядов.

Так очень показательно-безразлично уточнил. Мол, что вы, что вы! Никакого личного интереса. Исключительно праздное любопытство. А то, что у меня три дочери в девках бегают, так это чистой воды совпадение. Правда-правда. Вот!

Запыхавшаяся госпожа Вико прошла вглубь баньки, нарочито медленно хлебнула из ковша колодезной водицы и пожала плечами.

– Да кто ж этого хвостатого разберет?

Гипотетические тещи переглянулись. В плотных женских рядах наступило непродолжительное молчание.

– Зверолюд, что ли?

– Хуже, – припечатала госпожа Вико. – Дракон!

И все разом как-то поникли. Девы от того, что обломались мечты. Их матери – от осознания сложности задачи. Я – от предчувствия чего-то ужасного.

– Тю, – не стала горевать лишь Матушка Кряу. – И не таких жонили.

Я покосилась на решительно-несгибаемую старуху, сидевшую на лавке по центру, и была вынуждена поверить той на слово.

Матушка Кряу, чаще просто Матушка, родила и воспитала пятнадцать детишек, которые расширили генеалогическое древо семейки Кряу до ужасающих размеров. На данный момент старушка нацепила кандалы брака на предпоследнего внука и строила планы на пятилетнюю внучку. Вот почему никто из присутствующих не сомневалась – эта «жонит».

Всех.

Дракона в первую очередь.

– Дракон? – обрела дар речи внучка мэра и посмотрела на подружек с испуганным пренебрежением. Как смотрит дама знатного происхождения на паршивое пойло – вы в самом деле предлагаете мне ЭТО?

– Да как же его женить, если он… дракон?

А хороший вопрос, кстати. Очень хороший!

Просто драконы… Драконы бесконечно куда-то стремятся, спешат, суетятся. Короче, совсем не те счастливчики, что с охотой соглашаются на брак. Даже в принудительно-добровольном порядке.

– Нам нужно приворотное зелье! – возопила особо смышленая барышня у стеночки и…

И все почему-то посмотрели на меня.

– Драсти… – чуток опешила я от внезапного внимания и постаралась спрятать за спину остроконечную шляпу.

Марсия Браун,

Академия Светлых и Темных искусств

Когда-то давно я была такой наивной, что верила, будто преподавание – это процесс вколачивания знаний в светлые, но такие глупые головы студентов, с целью повысить их уровень соображалки и прокачать навык списывания. Потом я набралась опыта, получила пару смачных оплеух от реальности, хлебнула преподавательской жизни и стала гарпией.

Гарпия – это ведь состояние души, если кто не в курсе.

И вот теперь-то я знаю, что вся суть процесса преподавания сводится к одному незатейливому словечку – бумагомарательство!

Кто мне объяснит, почему за каждый чих на лекции я обязана исписать стопку бумаг?

Загибайте пальцы: рабочая программа по каждому курсу и предмету, программа работы с отстающими, внеурочная деятельность, журнал учета посещаемости, журнал учета успеваемости, отчет по результатам проверочных работ, отчет об участии в научно-исследовательской работе кафедры Темных искусств и, моя личная вишенка на этом бюрократическом тортике, отчет за «полставочки секса».

Да лучше бы я столько к лекциям готовилась, чем страдала над всякой фигней!

И если раньше хотя бы тяготы по сексуальному воспитанию студентов я делила с Хельмергом, то после ареста профессора его полставки секса взял Эрг. Взял и самым бессовестным образом переложил на мои плечи.

– Я, как ты знаешь, все больше по практике, – заявил этот чешуйчатый и подсунул на мой стол конспекты лекций.

Жуткий тип! Жуткий.

И почему я его терплю?

Оторвавшись от конспекта будущей лекции Эрга, я мельком глянула на декана кафедры Темных искусств, дракона смерти и по крайне нелогичному стечению обстоятельств моего избранника сердца.

Кьяри сидел за соседним столом и сражался с третьекурсником за тройку.

– Так вы продолжаете утверждать, что я неверно оценил вашу работу?

– Все верно, господин декан, – упорствовал студент. – Вы написали, что компания имперцев от 84 года новой эпохи была военного характера, но я с вами полностью не согласен.

– Ну надо же.

– Опираясь на работы лекарей Забытого мира, можно сделать вывод, что именно меч стал первым хирургическим инструментом. Его широко применяли в качестве средства ампутации конечностей, иной раз – головы. Отсюда я делаю вывод, что это был не военный поход, а медицинская кампания.

– Какая новаторская мысль… – снисходительно улыбался Кьяри, вникая в доказательную базу.

После десяти минут препирательств сияющий третьекурсник ушел со своей тройкой, а Эрг шумно вздохнул и пожаловался:

– И почему они не учат? Нет, я еще понимаю, если бы лекции у меня поганые были… Но я же великолепно читаю!

– Да-да, Эрг. Ты потрясающий.

Ехидство в моем тоне можно было зачерпнуть ведром, разлить по литровым банкам и отправить на продажу застенчивым девам, но Эрг Гай Кьяри сделал вид, что не заметил.

Кабинет погрузился в сосредоточенное молчание, нарушаемое только шуршанием бумаг. Декан читал переписку с Владыкой, я ломала извилины над конспектом лекции.

«…по завершению занятия предложить вопросы к обсуждению:

Какие типы размножения вам известны?

Какой тип оплодотворения является наиболее прогрессивным и почему?»

Со вздохом перевернула лист и сверилась с планом. Что там у нас дальше? Экскурс в область противозачаточных средств?

Супер. Всю жизнь мечтала научить хихикающих подростков натягивать средства контрацепции на банан.

Уже предвкушаю, как начну с фразы:

– Так, охламоны, я в курсе, что вы не маленькие дети и сами все прекрасно знаете. Но министерство образования считает, что нам слишком легко живется, вот почему следующие сорок пять минут вам будет неловко, а мне некомфортно. Поэтому давайте так: я быстро расскажу материал, потом закрою глаза крылом, досчитаю по десяти и крайне наигранно удивлюсь «Ой, а где же студенты? Нет студентов!» Все все поняли? Тогда готовимся краснеть.

С тоской смотрю на Эрга.

– А в тюрьме сейчас свободное время.

– Ум-м… – протянул драконище.

– Ты в курсе, что профессора Хельмерга перевели в камеру строгого режима? На прошлой неделе он прислал Белозерскому тезисный план будущей научной работы. Между прочим, уже второй по счету. Вот что свободное время с человеком делает!

Эрг даже головы не поднял.

– Марси, если тебя посетила дурацкая мысль выкинуть очередной дикий сюрприз и немного отдохнуть в камере, то хочу напомнить, что я не из тех мужчин, что сушат сухари и таскают передачи.

– Конечно, нет. Эрг Гай Кьяри из брутальной породы представителей «я разнесу эту крепость по камушку, если ты косо глянешь на мою женщину».

Драконище оторвался от бумаг и сердито насупился.

– Женщина, может, хватит уже стебать меня?

– Ну, а кто, если не я?

– Справедливо.

Домучив конспект, я торопливо отодвинула от себя заполненные бланки и пошла отвлекать Эрга. Драконище собственнически сцапал меня за талию, усадил к себе на колени, и все это без отрыва от чтения послания.

Да что там у него такое интересное? Разоблачение заговора против верхушки власти черных лисов? Протокол допроса мятежников с границ? Рецепт тыквенного пирога? Что, блин, может быть настолько захватывающим?!

– Хм, – наконец изрек Эрг.

– Что еще за интригующе-загадочное «хм»?

Я вытянула шею, разглядывая закорючки, но мало того, что послание было на языке драконов. Его-то я еще худо-бедно разбирала, но неизвестный отправитель воспользовался каким-то хитрым кодом шифрования, стирая все шансы удовлетворить чужое любопытство.

– Владыко потерял двоих драконов.

– Как можно потерять двух здоровенных ящеров? Это же не Олаф и конспекты! – Новость поразила до глубины души.

– Вот то-то и оно… – Вздохнул мой мужчина и глянул с надеждой. – Не против, если я кое-куда слетаю в конце недели?

Я ухватила его за подбородок и повернула лицо к себе.

– Ты здорово недоговариваешь, Эрг. И меня это бесит, – шепнула ему в губы.

– Рад стараться, – хмыкнул драконище, наклоняясь и целуя.