Читать книгу Отбор для неудачницы - Маргарита Дюжева - Страница 3

Глава 4

Оглавление

Медленно, но верно мы приближались к Ралессу. Чем меньше становилось расстояние, отделявшее меня от мечты, тем сильнее нарастал трепет. Я то и дело подскакивала на сиденье и тревожно вглядывалась вдаль, ожидая увидеть очертания большого города.

Два дня из тех трех, что я провела в пути, погода стояла пасмурная. Хмурый дождь непрерывно моросил, и хорошо укатанные дороги превратились в сплошное месиво. Экипаж катил вперед, аккуратно огибая опасные участки, и стоило приоткрыть окно, как внутрь врывался студеный ветер, совсем неуместный в середине лета. Из прихлопа ощутимо тянуло прохладой и сыростью. Мне оставалось только плотнее кутаться в дорожный плащ и тоскливо смотреть на унылое серое небо, мечтая о горячей ванне и мягкой постели.

В последний день пути дождь прекратился. Тяжелые облака растворились в ясной синеве, и солнце ласково гладило землю лучами. С узких проселочных дорог мы, наконец, вырвались на широкий тракт. Стрелой прорезая густые леса и возделанные поля, он убегал до самого горизонта. За окном изредка проплывали указатели: налево пойдешь – в деревню придешь, направо пойдешь – в болото попадешь, и все в том же духе. Общее у указателей было одно – если двигаться прямо, то рано или поздно окажешься в Ралессе, в одном из пяти главных городов Туарии, столице восточного округа.

За всю жизнь мне ни разу не довелось побывать за пределами Боунса, но я слышала достаточно восторженных рассказов родителей о том, как прекрасна восточная столица, какие там красивые дома, мощеные широкие улицы, магазины, рядом с которыми наши салоны кажутся нищими лавками, а в центре города большой парк с ухоженными дорожками и лавочками на ажурных ножках. Не верилось, что совсем скоро увижу все это своими собственными глазами.

К вечеру третьего дня, когда я уже начала изнывать от скуки и подумывала о том, а не согнать ли мне возничего с облучка и самой погнать лошадей, над темными шапками леса показались острые, словно иглы, шпили Ралесса. Издалека они напоминали игрушечные башенки. Их позолоченные вершины сияли на солнце, и, казалось, будто насквозь были пронизаны солнечным светом.

Осталось совсем немного.

Сердце тут же заметалось в груди, ладони вспотели, а колени начали мелко подрагивать. Я разволновалась, причем до такой степени, что не могла больше усидеть на месте. Открыла маленькую шторку, отделявшую меня от кучера, и громко срывающимся голосом спросила:

– Можно побыстрее?

Похоже, до этого времени он пребывал в блаженной дреме, потому как вздрогнул, встрепенулся и закрутил головой по сторонам, пытаясь понять, что происходит.

– Сил больше нет в этой табакерке сидеть! – проворчала я, отодвигая шторку еще больше, – меня, между прочим, жених там ждет. Уже измучился, бедный, сидит, в окно смотрит и плачет. Все спрашивает, где же моя Ксаночка? Когда же она приедет? А вот она я! Еле трясусь по ухабам да выбоинам! Мы же не торопимся, да?

Мое ворчание все-таки подействовало, и экипаж заметно прибавил ходу. Я то и дело смотрела в окно, чуть ли не прижимаясь к нему носом, и с трепетом наблюдала, как башни приближаются, становятся все выше, уже доставая почти до самых небес.

Волнение сменилось предвкушением и азартом. Мне не терпелось оказаться в гуще событий, все увидеть своими глазами, попробовать, потрогать, окунуться с головой.

Еще спустя час мы миновали защитные столпы, обозначающие границы Раллеса, и выехали в широкую долину, где, полукругом охватывая идеально круглое озеро, раскинулся сам город. На одном берегу теснились крестьянские дома, мелкие усадьбы, а на другом – роскошные особняки знати и дворец наместника с теми самыми высокими шпилями, которые я уже битый час рассматривала в окно. Чуть поодаль на холме, утопая среди зелени, стоял мрачный замок. Интересно, что там?

При подъезде к озеру дорога раздваивалась. Левое полотно вело к той части, где высились башни, правое – туда, где пестрели невысокие домики. Экипаж на развилке повернул налево и теперь, размеренно покачиваясь, быстро катил по ровной дороге.

Чем ближе мы подъезжали к восточной столице, чем больше ее деталей я могла рассмотреть, тем прекрасней она казалась. Пока мы колесили по чистым улочкам, я не отрываясь смотрела на каменные дома с ажурными террасами, разноцветными крышами, витыми колоннами и маленькими симпатичными балкончиками. Мы проезжали мимо резных оград, местами увитых диким виноградом и цветущей лозой, миновали невесомый, словно сотканный из кружева, мост через тихую речушку и вскоре добрались до высокой арки, украшенной причудливыми барельефами. Перед ней нас остановил стражник и осведомился о цели визита:

– Везу невесту из Боунса, – хрипло отозвался возничий, а я прижалась спиной к сиденью и зажмурилась, набираясь храбрости.

Нас пропустили без задержек. Стражник пожелал удачного дня, и экипаж покатил дальше, слегка подпрыгивая на мощеной дороге, сделал большой полукруг и остановился.

Вот и приехали!

***

Сгорая от предвкушения, я сама выскочила наружу, не дожидаясь, пока передо мной распахнут дверцу и предложат руку, как это положено по этикету. В то время как возничий доставал мой чемодан, я с распахнутым от изумления ртом пялилась по сторонам, пытаясь узреть все и сразу.

Экипаж остановился перед внушительной мраморной лестницей с широкими ступенями и фигурной балюстрадой. По обе стороны от нее раскинулись изысканные цветники, настоящим украшением которых были идеально подстриженные кусты роз – девственно-белых, неистово-красных, застенчиво-розовых.

Лестница вела к высоким распахнутым дверям, каждую из которых украшал герб Ралесса: степной орел, сжимающий в когтях ветвь вековечного дерева. Замок оказался настолько высоким, что пришлось задрать голову, чтобы взглядом добраться до верхних этажей, а башни взметнулись до самых небес. На чистейших окнах сверкали солнечные блики, отражалось лазурное небо и скользившие в нем темные силуэты птиц.

Тем временем мой чемодан оказался на брусчатке, возничий учтиво поклонился и, заскочив на козлы, дернул поводья. Я проводила взглядом пыльный после долгой дороги экипаж и вздохнула, впервые оказавшись так далеко от дома совершенно одна.

Хотя нет, не одна. Народу на площади было предостаточно.

К лестнице подъезжали все новые экипажи. Из них выбирались взволнованные девушки-конкурентки, вокруг которых тут же начинала суетиться прислуга…

– Позвольте, – раздался немного картавый голос, и из рук попытались вырвать чемодан.

– Не позволю! – дернула его на себя.

Рядом со мной стоял щуплый парнишка в темно-синей ливрее с вышитым золотой нитью гербом города на груди. Сначала он растерялся, уставился на меня во все глаза, а потом упрямо повторил:

– Отдайте чемодан!

– Не отдам! – припечатала, грозно нахмурившись. Ростом я немного повыше него и смотрелась на его фоне весьма внушительно, поэтому паренек снова растерялся.

– Это моя работа. Я должен…

– Зато я не должна!

Будут тут еще всякие мое добро хватать! Вдруг пропадет что-то? Мне эти проклятые платья таких мучений стоили, что я к ним никого на пушечный выстрел не подпущу.

– Все отдают! – привел несокрушимый аргумент и махнул в сторону других девушек, чью поклажу уже уносили мужчины, наряженные в такие же ливреи, как и мой бедолага.

– А я не отдам, – произнесла решительно и глянула на него так, что он только крякнул и отступил.

Под пристальным взглядом недовольного лакея я демонстративно нажала на маленькую педальку, опуская колесики у чемодана, схватилась за потертую ручку и, гордо вздернув подбородок, направилась к лестнице.

– Вот и тащи сама, – пробурчал себе под нос, думая, что я не услышу.

Ха! Испугал! Дотащу, конечно! Подумаешь, десяток ступеней!

Легко поднявшись, я остановилась на верхней площадке, обернулась, глянула на него, дескать, учись как надо. Он нахмурился, ливрею оскорбленно одернул и устремился к другой девице, которая выбиралась из только что подъехавшей розовой кареты.

Едва я переступила порог, как у меня перехватило дыхание и сердце восторженно споткнулось. Холл меня сразил торжественностью. Светлые стены украшены скульптурами древних героев и изысканной позолоченной лепниной. В центральной нише три бронзовые статуи: могучий воин – защитник города, почтенный старец, олицетворяющий мудрость, и дева – символ плодородия. Две беломраморные лестницы полукругом поднимались на второй этаж. Высокие окна, нарядный блеск золоченых люстр наполняли помещение светом и воздухом, а косые солнечные лучи падали на пол, играя бликами на причудливо выложенной мозаике всех оттенков серого от почти белого до благородного графитового.

Я даже на миг растерялась, почувствовал себя неуютно в своем мятом дорожном плаще и со старым чемоданом в руках, но быстро справилась с волнением и приветливо обратилась к солидному мужчине в черном фраке:

– Добрый день!

– Здравствуйте, – он ответил с учтивым поклоном, – чем могу помочь прекрасной даме?

– Я на отбор приехала, – произнесла не без гордости, – и не знаю, куда идти.

– Вас ожидают в северной башне, – он покосился на мой чемодан, но ни слова не сказал.

– Спасибо, – я его искренне поблагодарила и побрела в ту сторону, где по моим ощущениям находился север.

Пока я блуждала по залам да переходам, другие претендентки куда-то делись, и у меня возникло нехорошее предчувствие, что я немного заблудилась.

На пути, как назло, не попадалось ни единого человека. Здесь вообще есть кто живой? Или они от меня прячутся?

Я, наверное, пол замка обошла, пока, наконец, не вывернула к узкой винтовой лестнице, рядом с которой на стене красовалась табличка с золотыми тиснеными буквами: Северная башня. Сей факт меня крайне обрадовал, и, преисполненная оптимизма, я начала свой подъем.

Через три длинных пролета я остановилась, чтобы поудобнее перехватить чемодан. Еще через три пришлось снова останавливаться, чтобы перевести дух и стереть пот с взмокшего лба. Еще через пять я уже начала причитать, как старая бабка:

– Башня! Почему именно башня? Неужели нельзя было встретить нас внизу, на первом этаже?

М-да, чемоданчик-то надо было отдать. Чем выше я поднималась, тем тяжелее он становился.

Ступеням не было конца и края, и когда я, наконец, добралась до верхней площадки, то была похожа на взмыленную после долгого забега лошадь. Но стоило увидеть приветливо распахнутые двери, а за ними силуэты девиц, как мое настроение мигом взлетело до самых небес, и я бодро ринулась вперед, забыв об усталости.

Отбор для неудачницы

Подняться наверх