Читать книгу Звено цепи – 3. Точка невозврата - Маргарита Гуминенко - Страница 9

Глава первая. Новогодние драмы и трагедии

Михаил Иванович успел выпить кофе в забегаловке за углом, но спать всё равно хотелось. «Ленка, наверное, пирог с рыбой печёт», – вспомнил о дочери Малышев и толкнул двери родного отдела, торопясь в тепло помещения с мёрзлой улицы. Температура падала, зима явно решила отыграться за свою первоначальную мягкость.

– Здравия желаю, товарищ майор! Говорят, как встретишь Новый год – так его и проведёшь, – «приветствовал» его дежурный.

Михаил Иванович только поморщился.

– У нас 365 дней такой «новый год», – парировал он. – Мои здесь?

– Да, с час назад пригнали кучу народу и сидят по кабинетам.

– И Королёв?

– Так Костик с больной головы только злее становится, – посмеялся дежурный.

Малышев поднялся в отдел и заглянул в первый же кабинет. Застал любопытную картину: посреди комнаты, на стуле, сидел человек. В самом этом факте ничего необычного не было. Внешний вид сидящего – растрёпанные волосы, свисающие полы пальто, измазанные засохшей грязью, безвольно повисшие между колен руки в наручниках, ссадина на щеке – всё было совершенно обыденным. Злодеи часто попадают в кабинет следователя именно в таком виде. Необычным Малышеву показалось то, что Николай Сиротин, сидел боком на подоконнике, и вместо допроса курил и смотрел в окно. На звук открывшейся двери он встрепенулся, сунул окурок в банку из-под кофе и встал.

– Как дела? – спросил Малышев, отметив, что подследственный на его появление даже не среагировал.

– Да вот, Иваныч, – начал Коля, опуская зад обратно на край подоконника. – «История, леденящая кровь». Достоевский и Островский в одном флаконе.

– А конкретнее? – Михаил Иванович прошёл к столу и заглянул в белый, как снег на подоконнике, лист бумаги. – Это что?

– Протокол допроса. Ну, то есть, в перспективе. Да ты послушай, тут можно дело сразу передавать в прокуратуру.

Малышев смотрел на него вопросительно, и Коля охотно взялся пересказывать события:

– А началось всё с того, что поступила на место секретарши в фирму «Орхидея» некая Лариса Марковна Гжельская. – При упоминании имени сидящий на стуле человек вздрогнул, но головы не поднял. – Юная, прекрасная, как Венера. Понятно, что в неё тут же повлюблялась добрая половина мужского персонала. И особенно – шеф фирмы, Горелов Виктор Павлович. Как самый успешный из всех, он быстро завоевал любовь Ларочки, стал водить её по ресторанам, покупать подарки. В общем, дело шло к свадьбе. Но случилась в фирме серьёзная проблемка, и скатился господин Горелов почти до банкротства. Тут ему подвернулась другая девушка – не Венера, и не молодая, зато с приданым. Дело житейское.

Николай кинул взгляд на арестанта, но тот продолжал сидеть, не шевелясь, будто ничего не слышал.

– Так вот, встретился господин Горелов с Ларочкой, она ему – претензии, он ей – так мол, и так, ничего не поделаешь. Она на это: я вся твоя в любом качестве. В общем, встречать Новый год поехали на дачу в Парголово. Туда же явились два приятеля, в качестве группы поддержки, и эти козлы, упившись до чёртиков, изнасиловали по-очереди госпожу Гжельскую. Она, может быть, ещё не скоро поняла бы, что ей дальше делать, но на беду трёх козлов, был у неё тайный воздыхатель – шофёр и телохранитель господина Горелова, Викентьев Александр Евгеньевич. – Коля широким жестом указал на арестанта. – Когда господин Викентьев понял, что произошло – он ни секунды не колеблясь, ворвался в дом и всадил по пуле во всех троих. Как в тире!

– Однако, – протянул Малышев, присаживаясь на свободный стул.

– Погоди, Иваныч, это ещё не всё! – со значением сказал Сиротин. – Самое главное – впереди. К этому моменту на дачу явились запоздавшие гости вместе с новой невестой. Они же и стали свидетелями дальнейших событий. Лариса, осознав, что предмет её пламенной любви, он же по совместительству – первый её насильник, лежит с простреленной головой, с рыданиями падает на хладный труп, и кричит благородному мстителю: «Убийца! Как ты мог! Да ты мизинца его не стоишь! Да я лучше его подстилкой буду…» В общем, воспылав праведным гневом, наш герой, на глазах у всей публики, всаживает пулю в Ларису Марковну, и даже без сакраментальной реплики: «Так не доставайся ты никому!» – Колян всплеснул руками, провозгласив: – Дальше – занавес!

– Неуместный юмор, – строго сказал Малышев, хотя в душе понимал, что Коля ведёт себя так не из желания над кем-то поиздеваться. Когда каждый день видишь трупы разной степени повреждённости, вырабатывается нечто вроде «защитной реакции». Не у всех, некоторые просто становятся равнодушными, или уходят на другую работу. Вздохнув, Михаил Иванович вопросительно посмотрел на Сиротина.

– Ещё что добавишь?

– Самую малость! – отозвался тот уже серьёзно. – Госпожа Гжельская осталась жива, сейчас в больнице. Наш герой даже не сопротивлялся, вот так и просидел на крыльце до приезда полиции. Ждём теперь, когда отойдёт от шока и начнёт отвечать на вопросы. Хотя, там и так всё ясно, – с разочарованным вздохом заключил он.

– Ладно! – Малышев встал. – Я не за этим пришёл. Королёв где?

– В соседнем кабинете, записывает показания свидетелей.

– Скажи ему, чтобы сам этим занялся, я потом в помощь кого-нибудь пришлю. А ты бери ноги в руки и езжай по адресу ограбленной фирмы. Там наконец-то хозяин объявился, побеседуй с ним.

– Во нормально! – возмутился Колян, но поймал взгляд майора и смирился. – Ладно, сейчас передам парня Костику и еду.

* * *

Офис «Фарм-Треста» походил на аквариум, который пристроили к передней стене мощного, старого здания, выкрашенного в привычный для Питера жёлтый цвет. Николай уже знал, что оно только снаружи напоминает о прежних временах, а внутри полностью перестроено и прочно соединено с прозрачной «будкой» пристройки. Часть старых домов в центре так и переделывали: убирали этажи, оставляя одни стены, а потом возводили новые внутри старой оправы.

С момента нападения прошли сутки. Коля заметил, что часть стенки слева от застеклённого холла разбита, несколько сегментов остекления выбито и место затянуто полиэтиленом. Всё это они уже осматривали минимум трижды, поэтому Коля не останавливаясь прошёл в лифт и поднялся на третий этаж.

– Здравствуйте, девушка! Капитан Сиротин, – представился он, показав секретарше в приёмной своё удостоверение.

– Проходите! Глеб Денисович ждёт вас, – приветливо отозвалась та.

Кабинет главы фармацевтической компании тоже сохранил следы погрома. Место стены, где ещё недавно был вмонтирован сейф, зияло дырой, которую даже не потрудились замаскировать. Хозяин сейфа, помещения и всей фирмы стоял рядом с этажеркой и поливал из маленькой фарфоровой лейки антуриумы: среди красных листьев-покрывал этого «мужского талисмана» длинными столбиками торчали белесоватые соцветия.

– Проходите, присаживайтесь, – предложил хозяин обыденным тоном, поставил лейку на полочку и повернулся к Николаю.

Глеб Денисович Зайцев, несмотря на свою фамилию, впечатление производил серьёзное, если не сказать – грозное. Высокий рост, широкие плечи, шрам на лбу, приподнимающий одну бровь, стриженные «ёжиком» волосы и лёгкая асимметрия придавали ему сходство с пиратом, который не забыл ещё своих лихих похождениях, но уже научился носить костюм-тройку и общаться с цивилизованным обществом.

– Выпить не предлагаю, всё равно откажетесь, – сказал он, открывая бар.

– Ну почему? – Николай решил не чиниться. – Официально у меня выходной, могу и выпить, если угостите.

Зайцев посмотрел на него с проснувшимся интересом, на что Сиротин и рассчитывал.

– Тогда прошу, капитан! – Хозяин кабинета выставил на стол бутылку дорогого коньяка и две стопки. – Боюсь, скоро у меня не будет возможности угощать полицейских хорошей выпивкой.

– Всё так плохо? – сочувственно поинтересовался Коля, внимательно за ним наблюдая.

– Увы! Наша компания заключила контракт с немецкими инвесторами. – Он аккуратно налил немного коньяка в обе рюмки и сел напротив Сиротина. – Мы получили задаток на открытие совместной программы, и если деньги не найдутся – придётся отдавать их, изъяв из оборота.

– Ну, прошло чуть больше суток… – начал было Сиротин, но Зайцев его перебил.

– Прошло уже более суток, капитан! – Он глотнул коньяка. – Более суток! Чем больше проходит времени, тем меньше надежда.

– Почему вы сразу не обратились в полицию? – Коля предупредил ответную фразу собеседника, подняв руку. – Понимаю, что этот вопрос мои коллеги задавали вашим людям несколько раз. Но мне хотелось бы услышать вашу версию. И ваше мнение.

– Ну хорошо! – Зайцев вздохнул и принялся крутить жилистыми пальцами стопку. Кусок золота, больше похожий на кастет, чем на перстень, отсвечивал полированной поверхностью на его среднем пальце. – Это моя вина. Если бы мне не пришло в голову уехать справлять Новый год на Северный склон – я бы сам проконтролировал то, что происходит. А может быть, вор и не решился бы сюда явиться. Охрана перепугалась, что спросят с них, и бросилась ловить этого типа самостоятельно. Поймите меня правильно, капитан, я не могу их так уж сильно осуждать. Он бежал на их глазах, они должны были попытаться догнать его. Пока бы они дождались полиции – этот парень успел бы замести следы. К тому же, он был ранен, и мои люди рассудили, что далеко ему с такими ранами не уйти.

– И что бы они сделали, если бы его поймали? – невинно поинтересовался Коля.

Зайцев посмотрел ему прямо в глаза и ответил, чётко отделяя слова:

– Забрали бы деньги, а его сдали бы в полицию. Под моим руководством не разбойники работают, а законопослушные граждане с проверенной репутацией.

Коля выдержал его взгляд, допил коньяк и кивнул, решив не подсчитывать количество «бы» в их диалоге.

– Понимаю. Что-нибудь ещё можете добавить? Есть предположение, кто кроме ваших проверенных людей мог знать о большой сумме денег в офисе? И кстати, почему вы не положили их сразу в банк?

– Новогодние праздники, – прямо ответил Зайцев, и перестал сверлить его взглядом. – К тому же, я понадеялся на надёжный сейф, и не рассчитывал, что сюда ворвётся этот Рэмбо. Что до тех, кто знал – я составил примерный список. Секретарша его вам передаст. Хотя я не думаю, что кто-то из этих людей способен так меня подставить. Мы делаем общее дело…

Когда полицейский убрался, Зайцев вызвал к себе начальника охраны.

– Избавьтесь от наших друзей, с них всё равно не будет пользы, – распорядился он. – Плохо будет, если полиция их обнаружит.

– Может, вообще не надо вмешивать в это дело полицию? – с сомнением высказал тот.

– Может. Но уж коли не удалось скрыть происшествие – пусть менты копают. А ты постарайся проследить за ними, и задействуй все свои связи. Понял?

– Понял, – отозвался начальник охраны, и покинул кабинет.

* * *

Верка очнулась от холода. Что-то ударило её по колену, она попыталась поднять руку – но наткнулась на тесную и скользкую преграду. Верка вытаращила глаза, но ничего не увидела. Горло сдавило от ужаса. Она попыталась крикнуть, но голос не слушался. В панике девица принялась толкать и рвать то, что было перед ней – и неожиданно рука провалилась наружу. Она поняла, что кто-то засунул её в мешок, словно она была кучей мусора.

Страх и холод подстегнули Верку, она вцепилась в образовавшуюся дыру, теперь уже осознанно разрывая и растаскивая её в разные сторону. Сверху послышался грохот, словно проснулся какой-то механизм. Верка сорвала с себя обрывки мешка, перевернулась на четвереньки и попыталась ползти, но комья мёрзлой земли вдруг поехали ей навстречу, опрокидывая обратно. Над головой показались страшные металлические зубы и чудовище зарычало так, что у неё заложило уши.

Извернувшись, девица стала отползать назад, наткнулась на крутой склон с торчавшими из слежавшейся глины палками и прутьями. Инстинкт самосохранения – самый сильны из всех инстинктов, заставил Верку цепляться за эти прутья и рваться наверх, задыхаясь от страха и всхлипывая. Она не поняла, как перевалилась через нависающий край, но почувствовала, что лежит на горизонтальной поверхности. Чудовище пыхтело на другом конце ямы, с хрустом и шорохом сдвигая землю и засыпая оставшийся на дне драный мешок. Верка откатилась в сторону, поползла, потом встала на четвереньки, стремясь уйти, убежать от ужаса, который, как ей казалось, настигал её, слепя огнём своих огромных глаз…

Когда перед носом возник замшелый ствол дерева, Верка настолько обессилела, что смогла лишь обползти его и свернуться калачиком среди выпирающих из снега корней. Закрыв голову руками, девица сжалась, стремясь стать как можно незаметнее. Ей показалось, что грохот приближается, но через несколько секунд она поняла, что уши уже не закладывает, и огнедышащее чудовище возится где-то на отдалении. Девица заставила себя открыть глаза, и попыталась выглянуть из-за ствола.

Вокруг росли деревья и кусты. Позади, на открытом месте, ползал вперёд и назад бульдозер. Никто за ней не гнался. Где она – Верка не понимала, но инстинктивно чувствовала, что ей надо держаться подальше от этого места, и стать как можно незаметнее. По счастью, её куртку покрывал слой грязи и она не выделялась ярким пятном на тонким слое снега.

Дрожа всем телом, Верка отползла от дерева, стараясь держаться в его тени, поднялась на ноги и пошла в противоположную сторону. Голова кружилась. Верке казалось, что она должна сойти с ума от холода и страха, но она шла, сперва пошатываясь и еле переставляя ноги, потом побежала, сама не зная, откуда берутся силы. Страх и желание жить гнали её – и она продиралась сквозь тёмные кусты, спотыкаясь и падая, поднималась и снова бежала. Сердце колотилось как бешеное, горло сдавливало болью, лёгкие работали с надсадными хрипами, но она не останавливалась, пока не выскочила на открытую полосу, и споткнувшись, оказалась на твёрдом и гладком асфальте, даже не различив боль падения от остальных ощущений.

Никто не преследовал её. Отдышавшись, Верка поднялась на ноги, натянула на голову капюшон и обхватив себя руками, пошла по краю шоссе, надеясь, что рано или поздно кто-то подберёт её, или хотя бы скажет, где она находится.