Читать книгу Раз, два, три, четыре, пять. Будем мы тебя… - Маргарита Климова - Страница 6

Алёна

Меня распирает от злости, трясёт от бешенства, колбасит от безысходности. Марат, тварь! Всё никак не успокоится! С шестнадцати лет не даёт прохода! Поначалу задирал, дёргал, обсмеивал, говорил, что тупым и мелким девчонкам в айкидо не место. Таким, как я нужно в парандже у плиты стоять, или ублажать в постели мужика.

Через два года ему новая вожжа под хвост попала. Мальчик вырос и решил приударить. На мой ответ, что не готова стоять в парандже у плиты, этот урод рассмеялся и на всеуслышание заявил, что в парандже ходят приличные девушки, а моя участь ублажать, расставлять ноги и заглатывать поглубже. Победила его тогда на одной злости. Еле растащили.

Следующий год мы бросались друг на друга, как кошка с собакой, переводя тренировочные бои в кровавые разборки. Стыдно, но я пару раз становилась обычной бабой, пускающей в ход ногти. Знаю, не спортивно, не профессионально, глупо, но так хотелось оставить на наглой роже свои следы.

А потом этот ушлёпок переехал и перешёл в другую школу. Началась эра спокойствия, без смешков, подколов и злобных взглядов. Очередная стычка произошла на промежуточных соревнованиях. В пару мы не попали, зато после с кайфом обложили друг друга крепкими словцами. Так наши встречи и проходят. Соревнование, разборки, словесная перепалка.

На татами* наша разборка перенеслась впервые. Одно дело, выяснять отношения в не ринга, другое дело на нём. И что мне нужно было делать? Поклониться, получить приз за первое место и гордо удалиться? Ага! Сейчас! Не для этого Алёна яйца растила! Пришлось показать зарвавшемуся мужлану у кого эта часть больше, массивнее, крепче, и кому надо ублажать, расставлять ноги и заглатывать поглубже.

Правда, из-за этой суки получение мастера отодвинулось на полгода, как и моя тренерская деятельность для детдомовских детей. Ну ладно. Полгода против его унижения. Ерунда.

Мы выходим из комплекса, бурно обсуждаем мой провал. Вернее, я рычу, а парни меня успокаивают и уговаривают отметить победу в ресторане. На перечислении пятого ресторана нас прерывает свист.

– Алечка – давалочка. Смотрю, опыта набираешься.

Марат в компании трёх крепких дебилов, скалящихся над его шуткой, подходят со спины, и всем видом показывают, что шутками дело не обойдётся. Драться эти долбоёбы умеют, в отличии от моих сопровождающих, привыкших махать кулаками в подворотнях и барах. Остаётся надеяться на их медвежьи навыки и на скорый выход ребят из моей школы.

– Марат, мы не в зале, – осторожно напоминаю ему основные правила. – Это на матах я твой спарринг-партнёр, а здесь всего лишь девушка. Не хорошо мужчине обижать женщину.

– Сколько тебя знаю, от женщины на тебе только сиськи и жопа, – продолжает скалиться, с интересом рассматривая Яра, с силой сжавшего мои плечи, и Ника, положившего нервно руку на мою поясницу.

– Ты бы шёл куда-нибудь, пока можешь идти куда-нибудь, – спокойно и безэмоционально предлагает Яр. Хватка на плечах становится твёрже, а поясница вот-вот переломится.

– Мне послышалось, или нам угрожают? – выплёвывает Марат, скидывая спортивную сумку и расстёгивая куртку.

– Марат, ты же знаешь, я в стороне стоять не буду. Хочешь войну клубов? – всё ещё пытаюсь привести его в чувства. – Забыл, чему учил сэнсэй*?

Обстановка накаляется. Марат меня не слышит, буравит бешенными глазами Яра с Ником, оценивая их способности, мои парни отцепились от моей тушки и сбрасывают куртки. Воздух искрит, трещит, как высоковольтные провода.

– Fuck to shoot the breeze (Заебали трепаться) – выдаёт Ник, делает шаг вперёд и впечатывает кулак в ухмыляющееся лицо ближайшего к нему придурка.

Несколько секунд все смотрят, как он методично вбивает в осевшее тело удары, подготавливая обширный фронт работы для стоматолога, а затем всё взрывается нахрен. В драке я не участвую, почти. После подлого удара в челюсть, меня хватает только на беготню вокруг разъярившихся ребят. Ник с Яром по медвежьи отвешивают оплеухи, получая взамен мелкие тычки, и, пользуясь своей массой разбрасывают оппонентов в стороны.

Про кокью* все забыли, перейдя на уличный махач и матерный жаргон. Я делаю ещё одну попытку поучаствовать в увлекательном развлечении, отхватываю по касательной в скулу и, махнув рукой, отхожу в сторону, продолжая болеть за победу своих парней. Прерывают всё это безобразие ребята из моего клуба, вышедшие на улицу.

– Ресторан сегодня отменяется, – истерично смеюсь, кривясь от боли. Челюсть ноет, скулу простреливает, в плечо то же отдаёт. – С такими рожами туда не пустят.

Осматриваю парней. У Яра расплывается глаз, разбита губа, стёсаны кулаки, у Ника рассечена бровь, вместо губ огромные вареники, гематома стекает на подбородок. Яр касается моей щеки, приподнимает лицо, внимательно сканирует боевые ранения и… рычит? Ведь утробный рокот, исходящий из груди, называется рычанием? Верно?

Зависаю на этом звуке, на его стальных глазах, светящихся злостью и, одновременно, щенячьей нежностью. Наверное, удар в челюсть был сильнее, чем мне показалось. Наверное, у меня стряслись мозги. Наверное, я вижу совсем не то, что нужно. Надо наведаться к врачу.

– Дай я посмотрю. Ты плохо смотришь, – отталкивает его Ник.

Аккуратно проводит пальцами по отекающим поверхностям, заставляя меня морщиться, одёргивает руку и… мама дорогая… В его густой зелени я вижу те же вспышки эмоций, что у Яра. Нет, нет, нет. Это глюк, последствия шока, посттравматический синдром.

*Татами – японские спортивные маты. Раньше были соломенные, сейчас их делают из пенополиуретана вторичного вспенивания.

*Сэнсэй – учитель. Буквально «рожденный раньше» Традиционно так называют инструкторов боевых искусств.

*Кокью – сила дыхания. Объединение движения телом с дыханием.