Читать книгу Сезон тыкв - Маргарита Кристэль - Страница 5

Он будто бы оказался в аду и чувствовал лишь запах виски и отчаяния. Ветер яростно срывал с деревьев последние жухлые листья. Их черные ветви тянулись к стремительно надвигающимся сумеркам. Месяц тускло серебрился на полуночно-синем небе. Его света вполне хватило для того, чтобы Джек различил оранжевое пятно, что мерцало вдали. Внутри у него похолодело. Может, он спит и видит сон про лес, усыпанный тыквами? Но это была реальность, обернувшаяся для него хэллоуинским кошмаром.

А ведь когда-то он был здесь счастлив. Их компания вечно ищущих охотников из не вполне благополучных семей провела среди этих дубов и сосен их общее на всех детство. Они спешили сюда после школы и появлялись дома только с наступлением сумерек, хотя и знали, что получат подзатыльники от родителей. Ему казалось, что все это было с ним в какой-то другой жизни, где солнце всегда светило тебе в спину, куда бы ты ни шел. Сколько лет он здесь не был?.. Когда все их игры и прогулки вытеснило увлечение видеоиграми, пивом и случайными знакомствами? Несколько раз он приходил сюда с девушками, несколько раз с пивом и девушками, несколько раз с пивом и друзьями. И все. Только так. Он не был здесь только с Осенью, а значит, как минимум три года. Все, что было до нее – череда пьянок с друзьями и случайных связей, – превратилось в огромное мутное пятно. Вся его жизнь до встречи с ней была огромным мутным пятном, и он не мог вспомнить, когда и с кем был здесь в последний раз. Да и неважно. Главное – с кем он будет здесь этой ночью.

Сердце билось как бешеное от обжигавшего его предчувствия. Осень здесь. Осень была в каждом позолоченном ею листке и каждой увядшей от ее дыхания травинке, в каждой выращенной ее нежными руками тыкве и в лившихся с небес лиловых сумерках, что оседали на деревьях. Все эти годы Осень шептала листопадом его имя, когда он сидел на скамейке, и солнце теплыми лучами грело его спину. И в шелесте листьев, и в дуновении ласкового сентябрьского ветерка он всегда слышал одно-единственное слово: «Джек!» Она звала его сюда, в свои владения, а он все не шел. А потом все-таки пришел, но не один – и шепот ее превратился в яростный ноябрьский ураган, который сорвал последние листья детских надежд с его души. Больше она не звала его. Больше солнце не грело ему спину, не окутывало золотистой дымкой, не защищало от осенних холодов. Все это осталось в его ушедшем детстве, в которое уже никогда не вернуться. Он больше не слышал ни голос Осени, ни голос своей души, последний шепот которой он заглушал алкоголем и пьяным смехом.

Страшная правда была в том, что он все еще мог услышать голос Осени, но для этого пришлось бы оставить то грязное болото, в которое он превратил свою жизнь. Стоило ему обернуться, и солнце ослепило бы его своим лучезарным сиянием. Он слишком привык блуждать в созданной его внутренними демонами тьме, и встреча с собой настоящим, с солнцем его жизни принесла бы ему неизведанную боль. А боли он боялся. Потому и предпочел плыть по течению, втайне надеясь на чудо.

Он осознал все это в считанные секунды. Какой же он был дурак! Как мог он не узнать ее – солнце всей его жизни, согревавшее его даже в самые холодные вечера? Когда он лишился ее, ему было уже не согреться. Даже в жаркие летние дни он чувствовал идущий изнутри холод. Его пальцы всегда были холодными, как и его оледеневшая душа, которая единственная знала, какого могущественного источника света она лишилась.

Как мог он не узнать ее голос, который столько лет произносил его имя так, что оно казалось ему ароматным цветком, из сердцевины которого стекал на нежные розовые лепестки карамельный сироп? Этот голос окутывал его своим пряным дыханием, в котором сливались ароматы костра и яблок, корицы и ванили – запахи его детства.

Как мог он не узнать свою Осень, которая однажды поцеловала его своими ароматными губами, и поцелуй этот растаял у него во рту, словно сладкая вата? Ведь это была она – та, которую он видел в каждой миловидной блондинке; та, которую он тщетно искал в толпе прохожих; та, что сломала ему жизнь и подарила один-единственный миг счастья, ради которого стоило ее отдать…

Как зачарованный шел он в ту сторону, где жарким осенним костром полыхала огромная тыква. В этой тыкве хранились ответы на все вопросы, которыми закидывал его сейчас беспокойный разум. Кто она? Почему не появилась в его жизни раньше? Почему вдруг исчезла? Ведь они были так счастливы! Самые счастливые люди на свете… Как такое вообще возможно, чтобы нечто, некто, для обозначения кого он даже не мог подобрать нужное слово, превратилось в земную девушку? Его душа знала все ответы, но он боялся прочесть их в глубинах своего подсознания. Он лишь хотел поскорее увидеть свою Осень.

Джек посмотрел по сторонам – все те же унылые деревья, все та же опавшая листва под ногами. Но вдруг что-то начало меняться. Его взгляд начал выхватывать из сумерек, что зачаровали лес, огромные тыквы. Самые большие были размером с колесо виденной им однажды мельницы. В тех, что поменьше, были вырезаны жуткие физиономии, внутри которых горели свечи, освещая путь его заблудшей душе.

На некоторых деревьях висели гирлянды. Лампочки на них были в виде тыкв или же обычной продолговатой формы, но все светились янтарно-оранжевым светом. И все же, несмотря на обилие вокруг оранжевого, лес выглядел темным и мрачным. Яркие пятна только подчеркивали, насколько здесь темно и жутко. Джек понял, что если выберется отсюда (в чем он не был уверен, но эта мысль вызывала у него не так много беспокойства, сколько должна была), он всю свою жизнь будет еще больше ненавидеть Хэллоуин, тыквы и оранжевый цвет. Его будет тошнить при одной мысли об этом. А пока что он шел и благодарил богов за то, что по дороге сюда он не выпил весь виски. Через каждые несколько шагов он прикладывался к бутылке, и жгучий напиток помогал ему не отворачиваться от взглядов слепых тыквенных глаз.

Он знал, что они следят за ним, и ему не убежать. В какую сторону ни беги, везде будут огромные тыквы, и гирлянды на деревьях, и светильники, носившие его имя, которые, в конце концов, прольют весь свой испепеляющий свет на его темную душу. Он все шел и шел, а тыквам все не было конца. Казалось, он попал в свой личный ад, который был бесконечной дорогой в никуда. Дорога эта была усыпана тыквами, которые смеялись и издевались над ним. Но какой-то милосердный ангел сунул ему в руку бутылку с виски, и это спасало его от надвигавшегося безумия.