Читать книгу Люцифер - Маргарита Николаевна Шиловская - Страница 5

Они ехали по извилистой дороге. Слева ее подпирали отвесные скалы, а справа она кончалась обрывом, за которым виднелось бушующее море. Свежий морской ветер врывался в окно, играя с прядями распущенных волос. Мужчина молча следил за дорогой, упорно не обращая внимания на ее взгляды, полные неприкрытой ненависти.

– Если бы можно было испепелять взглядом, то от меня давно осталась бы лишь горстка пепла, – заметил он.

– Куда ты меня везешь? Зачем я тебе? Кто ты вообще такой?

– Ах, точно. Мы же еще официально не знакомы. Хотя братишка, наверное, успел тебе что-то рассказать. Меня зовут Люцифер, – он демонстративно протянул ей руку для пожатия, которую она резко отпихнула. На несколько секунд машина, вышедшая из-под контроля, завиляла по неровной дороге.

– Если будешь вести себя подобным образом, я отвезу тебя обратно к реке и самолично утоплю, – пообещал он.

– Придурок, – не сдавалась Дея.

– Больше предупреждать не буду.

– Бе-бе-бе, – долетело до него. Дея отвернулась к окну, передразнивая его выражение лица. Люцифер закатил глаза.

– Я хочу показать тебе одно место, – примирительным тоном сообщил он, стараясь не обращать внимания на ее лицо, – и поговорить.

– Поговорить?! Возможно, ты в своей извращенной логике можешь допустить, что я добровольно хоть на секунду задержусь рядом с тобой, но знай, что твои планы коренным образом расходятся с моими. Я не намерена оставаться в твоем обществе, – отрезала Дея.

– Прошлой ночью мое общество казалось тебе единственным спасением, – заметил он.

Дея отвернулась. Он был прав, но она не собиралась сообщать ему об этом. Полгода она искала его везде, где только можно. А теперь он заявился, посмеялся над ее болью, как ни в чем ни бывало, упихал в свою машину и везет куда-то. Как будто так и надо.

– Пошел к черту. Ты человека убил.

Люцифер засмеялся.

– Это был далеко не первый, – ответил он. – И на твоем месте я бы вел себя повежливее, потому что твою шею я даже не почувствую под своей рукой.

– Я лучше умру, чем останусь с тобой по собственной воле, – заявила Дея, с вызовом смотря на его до чёрта правильные черты лица. Она невольно отшатнулась, когда увидела его глаза. Голубые, привычно холодные они совершенно посветлели, полыхая изнутри яростным светом. Где-то в глубине души она успела пожалеть о сказанном, но было уже поздно.

Машина, проломив железную ограду, летела прямиком в море, которое высокими пенистыми волнами давно пыталось до них добраться. Тяжелый удар об воду заставил ее забыться на несколько мгновений. Когда она опомнилась, крыша машины уже ушла под воду.

– Ты ненормальный псих, – закричала она. Дея попыталась дрожащими руками открыть дверь, но та не поддавалась.

– Ничего не выйдет, вода давит снаружи, – будничным тоном сообщил он, наблюдая за ее стараниями.

– Что ты ухмыляешься? Ты нас утопишь, придурок! – она дико озиралась по сторонам, в бессмысленной попытке найти выход.

– В чем дело? Ты же сказала, что лучше умрешь, чем разделишь мое общество. Так чем ты опять не довольна? – мрачно поинтересовался он.

– Пошел к черту! – бросила она, перелезая на заднее сидение и пытаясь открыть, а потом и выбить, задние двери.

– Я думаю, что тебе стоит перестать игнорировать меня, так как я – твой единственный путь к спасению, – заметил он.

– А я думаю. Что. Пошел бы. Ты. К черту, – огрызнулась она, пытаясь выбить ногой окно.

Дальнейшему развитию событий помешала вода, хлынувшая внутрь из нескольких окон, враз треснувших из-за большого давления. В потоке бившей отовсюду воды, Дея почувствовала, как кто-то схватил ее за рубашку и рывком выпихнул из машины. Проведя в свободном плавании и полном непонимании происходящего несколько секунд, она была снова поймана его рукой. Дея начала осознавать происходящее только когда поняла, что он твердо стоит в воде по грудь и держит ее на руках. Она, зажмурившись, вжалась в его шею, не в силах разнять руки.

– Отпусти меня, – пискнула она, прекрасно понимая, что сама в него вцепилась, как в спасательный круг. Люцифер закатил глаза и разжал руки. Дея плюхнулась в воду, а он устало поплелся к берегу. Не далеко, сама дойдет.

Волны били в спину, словно выпроваживая из своих владений незваных гостей. Люцифер уже ступил на влажный прибрежный песок, когда ветер донес до него испуганный вскрик, резко заглохший в шуме волн.

Он бросился туда, где только что мелькнула ее рука. Волны вставали стеной, не желая пропускать его обратно. Соленая вода била в лицо. Ему казалось, что он барахтается на одном месте. Люцифер нырнул, но в темной мутной воде не видел собственных рук. Он выплыл обратно, в надежде, что она снова окажется на поверхности. Он не знал, сколько времени прошло. Быть может, она уже погибла. По его вине. Сердце бешено билось, он пытался собраться и не поддаваться панике.

Внезапно в нескольких метрах от него, под водой, рядом с поверхностью мелькнуло что-то белое. Он нырнул следом. Проклиная все на свете, и себя в первую очередь, он рыскал в мутной воде. Его сердце каждый раз счастливо замирало, когда что-то мягкое касалось его руки, но это были всего лишь водоросли. По ощущениям он уже приплыл на то место, где в последний раз видел ее. Он уже отчаялся найти ее. Прошло слишком много времени, даже если он найдет ее, будет поздно. Его мысли прервало скользящее прикосновение к плечу. Сердце снова радостно вздрогнуло, но он сдержал его порыв.

– Снова водоросли, – в отчаянии подумал он и протянул руку, чтобы убедится в своей правоте, но коснувшись другой холодной руки, резко притянул ее к себе, выплывая на поверхность.

Упрямая, безрассудная девчонка! Он вынес ее на берег и уложил на песок. Руки дрожали и не слушались. Он перевернул ее лицом книзу, помогая легким избавиться от воды. Она не дышала. Он несколько раз надавил на грудь, пытаясь заставить злополучное сердце снова биться. Какие же люди хрупкие. Он наклонился к ее лицу, чтобы начать делать искусственное дыхание, но она очнулась и закашлялась.

– Убери от меня… свои руки, – прошептала она, пытаясь отдышаться и отпихнуть его от себя.

Радостное выражение его лица вмиг сменилось маской холодной отчужденности.

– Пожалуйста, – сипло бросил Люцифер и ушел на противоположный конец пляжа.

Дея приподнялась на локтях, всё еще жадно глотая воздух, и пытаясь отдышаться. Они оказались зажаты между отвесной скалой и бушующим морем. Дея понятия не имела, как будет выбираться. Высокая каменная стена образовывала маленькую бухту с небольшой песчаной полоской, служившей для них в этот вечер единственным пристанищем.

Над морем опускалась ночь. Последние отблески заката холодно прощались с побережьем. Мокрая одежда неприятно прилипала к телу, не позволяя согреться. От ночного холодного ветра некуда было спрятаться. Дея присела на песок между скалой и небольшим камнем, который хоть немного, но защищал от пронизывающего ветра. Она прикрыла уставшие глаза, пытаясь забыться сном, хотя бы на несколько часов. После большого напряжения тело казалось тяжелым и неподъемным. Дея вжалась в остывший песок, обхватив себя руками, но назойливый холод не позволял явиться долгожданному отдыху, нагло врываясь даже в беспокойные сновидения. Каждую секунду она чувствовала его, и даже забывшись тревожным сном, пыталась найти, чем укрыться. Ей снился камин, но огонь не грел ее, она закуталась в одеяло, но оно было таким же холодным, как камень. Пытаясь разобраться, отчего это происходит она вновь и вновь обращалась мыслями к тому, где она находится на самом деле. Потом, несколько минут послушав унылое завывание ветра и монотонный плеск волн, она проваливалась в новый сон, в котором снова не могла найти отдохновения. Однако некоторое время спустя беспокойный сон перешел в более размеренный и счастливый. Она даже, наконец, согрелась.

Дея проснулась около середины ночи. По спине разливалось приятное тепло. Неосознанно она перевернулась на другой бок, лицом к источнику тепла и машинально подтянула на плечо укрывавшую ее ткань. На несколько минут она в неге прикрыла глаза, досматривая хороший сон, но прорвавшаяся сквозь счастливое забытие мысль заставила ее резко проснуться. Дея открыла глаза. Рядом горел костер, а на плечах ее лежала темная рубашка.

Люцифер сидел напротив и отстраненно наблюдал за игрой языков пламени. Казалось, что мыслями он был далеко и совсем не заметил ее пробуждения. Его глаза в темноте ночи казались еще глубже и задумчивее, чем обычно, а теплые искры от костра, мерцали на них множеством бликов, словно россыпи далеких звезд. Он был бледен, несмотря на багряные всполохи, отбрасываемые пламенем на его лицо. Тени, залегшие под глазами, глубокая складка между бровей и плотно сомкнутые губы выдавали смертельную усталость и нерадостные мысли.

– Не отталкивай меня, – едва слышно прошептал он, – пожалуйста.

Дея вздрогнула и удивленно посмотрела на него. Если бы с ней заговорила мраморная статуя, она бы меньше удивилась. Он сейчас казался таким далеким, словно не принадлежал этому миру. Она чувствовала, что он роется в глубине себя, в своей душе. Он как будто что-то потерял и теперь не может найти. Он выглядел растерянным. От чего-то она почувствовала себя перед ним виноватой, словно сделала что-то такое, что глубоко ранило его. Дея подошла к нему и аккуратно обняла со спины.

Люцифер едва заметно вздрогнул и замер, но не отшатнулся. Его спина и грудь были холодными. Дее стало стыдно после всего сделанного, что она греется в его рубашке, а сам он мерзнет. Она сделала попытку снять ее со своих плеч, но он зажал ее руки в своих, прижимая к груди, не позволяя разомкнуть объятья.

– Не надо, оставь, – хрипло попросил он. Дея удивленно посмотрела на его лицо. Он тихо улыбался. Она невольно залюбовалась красивым изгибом губ. Она раньше не замечала, что он настолько красив. Раньше его красота была какой-то холодной, равнодушной, она не вызывала душевной привязанности, теперь же Дея увидела впервые ее живое проявление. Он сейчас кажется счастливым. Но от чего?

Дея прикрыла глаза и уперлась лбом в его спину, ощущая, как под ладонью часто бьется его сердце. Шум волн больше не внушал тревоги. Впервые за долгое время ее не терзали тяжелые мысли. Она сильнее прижалась к нему и совершенно ни о чем не думая, прислушивалась к тихому шелесту волн и потрескиванию костра. В расслабленное сознание начали проникать неясные образы. Вскоре они сложились в яркую реалистичную картинку. Это был сон, но как будто бы чужой, словно ей позволили лишь присутствовать при нем.

1.

Яркий свет заливал белый зал, окруженный полукруглой колоннадой. Невозможно было понять, откуда исходил этот слепящий свет, казалось, его излучало всё вокруг. Маленький мальчик сидел на белом песке и, набирая в ручонку небольшие горсти, наблюдал, как мелкие камушки медленно сочатся сквозь пальцы. Несмотря на небольшой возраст, льдисто-голубые глаза его были серьезны. Он задумчиво рассматривал этот мир, подмечая каждую деталь.

На распахнутой под белой рубашкой груди мерно покачивался кристалл, излучавший, как и глаза мальчика, холодное синее сияние. Светлые волосы ребенка своим цветом напоминали заснеженное пшеничное поле. Вскочив на ноги, малыш выбежал из зала, распахнув на бегу белые, как и все кругом, крылья.

2.

Большой продолговатый зал, некое подобие библиотеки. Мальчишки с блестящими глазами слушают спокойно летающего взад и вперед темноволосого ангела. Мелкие морщинки легко тронули его еще молодое лицо. Его глаза привыкли улыбаться, однако в светло-серой радужке запечатлелось не только счастье, но и грустная мудрость, тихий отпечаток которой могла оставить лишь долгая жизнь.

Только один мальчик, выделявшийся среди сверстников тихим серебряным сиянием волос, забыв о старшем ангеле, вселявшем каждому чувство благоговения, скучающим взором рассматривал лежащие перед ним свитки. Что-то привлекло его внимание, и он, забыв об окружающих, внимательно рассматривал выпавший из стопки свитков листок. Это был небольшой набросок, который явно выделялся среди прочего учебного материала своим свежим видом, и, по-видимому, попал в него совершенно случайно.

На первый взгляд на рисунке был изображен ангел, но почему-то ему забыли дорисовать крылья. Мальчик заметил, что и черты лица этого существа не обладали той неисправимой правильностью, присущей всем приближенным Бога. Интерес пропал, и, скомкав листок, мальчик откинул его в гору лежащих рядом свитков и наконец-таки удостоил учителя взглядом своих голубых глаз.

3.

Семь старших ангелов явились по первому зову Создателя и в жесте немого благоговения склонили свои головы. Ни один из них не решался поднять глаз. Источник Света, начало и конец сущего, Он был центром Вселенной, ее душой и содержанием. Тонкие, полупрозрачные стены Великого Храма с белоснежными прожилками, напоминавшими крылья бабочки, едва сдерживали исходящий от Него свет. Каждая грань издавала тихое радужное сияние, игравшее цветными бликами на прекрасных лицах архангелов. Здание каждой своей чертой стремилось ввысь и, казалось, вот-вот оторвется от земли и вспорхнет в небо.

– Сыны мои, – мягкий голос звучал внутри каждого ангела, сердце радостно трепетало, ощущая ни с чем несравнимое всеохватное счастье. – Я призвал вас для того, чтобы представить вам ваших братьев. Преклоните колени в знак готовности служить и оберегать этих существ, пока они не освоятся с новым миром, ведь им предстоит научиться жить в ладу и согласии с ним.

Обернувшись, ангелы увидели существ, похожих на себя, но вместе с тем и очень отличающихся. Лишенные изящества, они двигались шумно и неуклюже, по сравнению с невесомыми ангелами. В глазах их буйно метался огонь жизни и ради него они могли пойти на многое. Не было того тихого и гордого спокойствия, которое хранила каждая черта лица ангела. Сердце их легко поддавалось малейшему влиянию чувств и способно было утянуть их в самую глубокую бездну. Противоречивость и непостоянство были их сущностью. Восхищенная улыбка сползла с семи идеальных лиц, но, несмотря ни на что, четыре ангела опустились на колени перед еще неизвестными существами.

Одному из архангелов не давала покоя мысль, что нечто подобное он уже видел. Из недр памяти медленно всплывали неясные образы: запах старого пергамента, ровные ряды идеально выведенных букв, речи наставника и… выпавший листок! Точно. Вот где он их уже видел – на том рисунке, который посчитал чей-то неумелой работой. Невозможно. Нет.

Он чувствовал исходившую от них угрозу. По спине пробежал неприятный холодок плохого предчувствия. Ангел посмотрел на остальных, неужели они не видят того же? Два архангела все еще растерянно смотрели на новое творение.

– Отец одарит их своей любовью, равно как и нас, он будет всегда открыт для их сердца. Но Тьма давно ищет любую самую узкую лазейку, чтобы подавить несносное сияние Света. Нельзя допустить, чтобы из-за слабости этих несчастных созданий пострадало все сущее. Ходят легенды, что в прошлый раз мир был разрушен до основания и сам Он едва не погиб. Эти существа слабы и немощны, их чувства уже раздирают их изнутри! Да они не то что с миром, в ладу друг с другом жить не смогут!

Из задумчивости ангела вывел все тот же мягкий, но незнакомо холодный голос.

– Неужели ты, Люцифер, сын Зари, посмеешь меня ослушаться? Неужели ты думаешь, что знаешь будущее лучше меня? Склони голову, сын мой и я прощу твои неосторожные мысли.

Люцифер медлил. Он заметил, что на коленях стоят уже шесть архангелов. Гордый ангел взглянул на людей, не скрывая презрения. До этого момента он склонял свою голову только перед всемогущим Отцом. Почему он – Сын Зари, Хранитель Света, первый среди ангелов – должен кланяться этим существам, которые неизмеримо ниже его? Как мог Он такое допустить? Люцифер пытался найти подтверждение того, что перед ним столь же достойные существа, как и он сам, но не мог.

Люди стояли с блаженной улыбкой – не иначе, слышали обращенные к ним речи Создателя. Все взгляды обратились на Люцифера. Ему показалось, или они с легким оттенком превосходства ожидали как само собой разумеющееся, что он также преклонит колени и будет им служить? Откуда в них эта уверенность, что они хозяева всему?

Люцифер понял, что молчание затянулось. Так дальше продолжаться не может, надо что-то сделать. Он попытался собрать ворох мыслей в единую нить. Надо как-то объяснить Отцу, что это ошибка. К горлу неприятно подступила горечь, он почувствовал неизъяснимую боль потери, как будто он уже ничего не в силах изменить. Тряхнув головой, он попытался отогнать наваждение.

Почему вдруг они поставлены на один уровень с главными ангелами, наиболее близкими Богу существами? Почему Он хочет одарить своей любовью кого-то, кроме ангелов, которые всеми силами ему служат? За что? И главное, кого? Этих слабых, похотливых существ, которые сразу вызывают сильное презрение и неприязнь. Да неужели это не шутка?

– Отец мой, услышь меня! Ты ошибся в этих существах! Я чувствую их слабость. Они слабы и ненадежны, Отец! Ты ведь знаешь, что Зло использует малейшую щель, чтобы добраться до Тебя, чтобы разрушить наш мир! Посмотри на них, они не способны противостоять ему. Я клянусь, что докажу Тебе это. Если понадобится, я ослушаюсь Тебя, но, не допущу, чтобы они причинили Тебе вред. Они не достойны ни Твоей любви, ни нашей службы, – проговорил он.

– Как посмел ты, Люцифер, пойти против моей воли? Или ты решил, что мудрее меня и способен занять мое место?

– Почему он гневается на меня? – недоумевал Люцифер. – Еще и отчитывает как мальчишку перед архангелами! Я Хранитель Света, а не слуга.

– Может и способен, – с вызовом ответил Люцифер. Голубые глаза полыхали огнем гнева и обиды. – Раз я вижу то, чего не видишь ты.

Вмиг от великолепия резных стен дворца остались руины. Гнев Создателя был готов обрушиться на голову гордого ангела. Страх мелькнул в глазах Люцифера, но тут же был отринут как недостойное чувство. Он стоял прямо, стойко борясь с разрушительной волной, а сердце внутри в ужасе билось о стенки грудной клетки.

На миг Люцифер отважился поднять на Него глаза, за что сразу поплатился, рухнув на колени, зажимая дрожащими руками лицо. За этот миг он успел взглянуть лишь в такие же, как у него самого, глаза цвета чистого и холодного льда. Он не увидел в них гнева, только боль.

– Ты знаешь, что клятвы, произнесенные передо мной, необходимо исполнять, Люцифер, – все еще грозный голос внезапно потускнел, – но ты не сможешь вернуться домой, пока не получишь прощения от всех, кого заставил страдать. До тех же пор скитайся во мраке.

4.

– Михаил! – позвал грозный голос. Высокий широкоплечий ангел склонил голову в знак того, что слушает. Медленно кивнув прозвучавшему в голове приказу, он двинулся в сторону осевшего на пол Люцифера.

– Вставай, предатель, и отвечай за свои слова, – пророкотал Михаил.

Люцифер не знал, откуда у него нашлись силы встать, на миг ему показалась, что чья-то невидимая рука поддержала его. Продлись это еще секунду, и он вновь бы бессильно повалился на пол. Пелена плотно застилала глаза, он на слух повернул лицо в сторону чужого голоса, гремевшего тяжелым эхом в голове. Предатель? Михаил занес над ним широкий меч.

Лишь почуяв спиной легкий порыв ветра, встревоженного легендарным клинком, Люцифер инстинктивно сжался, но не двинулся с места. Откуда-то словно издали раздался ужасающий крик, который с каждой секундой становился все невыносимее. Казалось, в нем слилась вся боль души и тела, которую только может почувствовать живое существо. Люцифер был готов отдать что угодно, лишь бы не слышать его. Только когда тело коснулось холодного мрамора пола, он понял: это был его собственный крик.

И тогда он почувствовал. Каждым миллиметром тела почувствовал такую боль, что, казалось, душу разорвали на две части. Он закричал, но из груди вырывался лишь хрип. Поблекшие зрачки полностью закрыли собой радужку. Он не смог сделать ни единого вздоха. Сознание покинуло его.

5.

– Он точно жив? У него лицо совсем посерело.

– Жив. Но я не знаю, что лучше: это или смерть.

Блуждавшее дотоле в собственной тьме сознание ухватилось за слова как за спасительную нить. Люцифер прилагал серьезные усилия, чтобы поймать каждое слово и не потеряться вновь, опасаясь, что в следующий раз уже не сможет вернуться. Он сжал челюсти и почувствовал, как с лица отхлынула кровь, но удержался в сознании, цепляясь за звуки чужого голоса.

– Смотри, он, кажется, очнулся, – взволнованно прошептал один голос.

– Тише, подай мне вон ту бутылку, он не должен приходить в сознание, еще слишком рано, он не выдержит, – ответил второй.

К губам прислонили что-то холодное. Люцифер с усилием сжал губы и отвернулся. Он боялся снова потеряться в этой жуткой темноте, боялся, что не сможет вновь отыскать этот маленький огонек, который вывел его к свету в прошлый раз. Чьи-то руки сжали подбородок и вернули голову в обратное положение. Через силу кто-то влил в рот горькую жидкость. Он едва не захлебнулся.

– Прекрати, Люцифер, ты делаешь себе же хуже, – прошипел рядом знакомый голос. Он никак не мог вспомнить, кому он принадлежит. Люцифер схватил руку, которая вливала остатки жидкости в его горло. От резкого движения перед глазами снова все поплыло. Сознание упорно ускользало от него, не желая иметь с этой реальностью ничего общего. Рука безвольно упала на место.

***

Чье-то холодное касание заставило его вновь очнуться. Кто-то осматривал рану на спине. На уровне подсознания маячила мысль, что если он дотронется сильнее, то снова будет невыносимая боль. Люцифер повел плечами, пытаясь оценить их состояние. Каждый вдох отдавался болью, но по сравнению с тем, что он чувствовал в прошлый раз, это была ерунда, причинявшая разве что небольшое беспокойство.

– Как ты? – опять этот голос. Такой знакомый.

– Аст? – удивленно прохрипел Люцифер. Сухие, израненные губы плохо слушались хозяина.

– Да. Как ты себя чувствуешь? – спросил Астарот.

– Бывало… и лучше, – прошептал Люцифер.

Он поднес руку к лицу и нащупал повязку на глазах.

– Еще рано, оставь. Постарайся поспать еще немного, тебе станет легче, – посоветовал Аст. На плечи легло что-то прохладное и мокрое. На некоторое время боль утихла, и Люцифер смог заснуть.

6.

На этот раз он проснулся сам. Кругом было тихо. Дышалось спокойно, он не чувствовал боли, но в каждую секунду ожидал ее возвращения. Люцифер поднял руку и стянул с глаз повязку. Темнота. Он ничего не видел. Болезненный вздох вырвался из его груди, отдавшись болью в спине.

– Здесь всегда темно, а зрение к тебе вернется, – отозвался тихий бархатный голос.

– Аст… где мы? – друг молчал. – Аст? – настойчиво повторил он.

– Я не знаю, Люцифер. Могу только сказать, что мы долго падали и, судя по всему, находимся на самом дне этого мира.

Из темноты начали появляться серые, и красные пятна. Затем и это невеликое разнообразие красок заслонила темная фигура. Люцифер пытался сфокусироваться.

– Кто это? – спросил он, моргая и пытаясь согнать с глаз пелену.

– Это я, Везельвул, – пробасил старый товарищ. Большие руки аккуратно сгребли его в охапку, – я рад, что тебе лучше.

Люцифер едва сдержался, чтобы не поморщиться и выдавил из себя улыбку.

– Я тоже рад видеть вас обоих.

Он оперся на руку, пытаясь сесть, но рука подогнулась, и он начал падать обратно. Большие теплые ладони удержали его за предплечья и помогли принять вертикальное положение. Люцифер прислонился головой к холодному камню, слегка выгнувшись, чтобы не прикасаться к нему спиной.

Картинка становилась все более четкой, но вокруг было действительно темно. Он уже смог различить громадные серые глыбы, нависающие над ним со всех сторон. На них играли красные дрожащие блики. Вдали блестели размытые оранжевые змейки, собиравшиеся в большую паутину. Повсюду чернели трещины и расщелины.

Люцифер испытующе посмотрел на товарищей, чем красноречиво дал понять, что ждет объяснений, как они тут оказались. Он все еще не мог различить черты их лица. Перед ним по-прежнему стояли две расплывающиеся фигуры.

– Нам люди тоже не понравились, – начал Астарот, – но мы все же повиновались.

– Мы не могли иначе, Люцифер, пойми нас, – откликнулся Везельвул. Люцифер заторможено кивнул. – Но когда ты… в общем… когда сказал то, что сказал… мы растерялись, – проговорил Везельвул и опустил голову.

– Мы должны были стоять рядом, мы всегда встречали опасность вместе, но… Люцифер, я впервые в жизни не знаю, где истина, – сказал Астарот. – Когда Михаил занес свой меч, мы не выдержали, но было поздно. Ты лежал весь в крови, а нас схватили Гавриил с Рафаилом. Михаил потащил тебя куда-то, и нас почему-то отпустили. Мы побежали вслед за ним, но застали его уже одного. Он стоял на самом краю Эдема и смотрел куда-то вниз. Везельвул прыгнул следом и полетел за тобой. Я схватил за ворот Михаила и пытался узнать, что он с тобой сделал, но он не обращал на меня внимания и только беспрестанно бубнил «мне приказали», не отрывая взгляда от бездны, лежащей под нашими ногами. Я отшвырнул его и бросился следом за Везельвулом, – договорил Аст.

– Я поймал тебя уже у самой земли, и мы оказались в полной темноте, – продолжал Везельвул. – Я с размаху налетел на что-то и выбил крыло. На какое-то время наше падение замедлилось, но там было нечем дышать. Воздух был густым и почти осязаемым, но вскоре мы начали падать с прежней скоростью. Я не мог выровняться, одно крыло не справлялось с двойным весом, мы только кружились с бешеной скоростью и неминуемо должны были разбиться. Аст подхватил нас, но не смог удержать такой вес и лишь замедлил падение.

– Приземлились мы, мягко говоря, неудачно. Тебе как всегда повезло больше всех, ты собрал спиной все камни вон стой горы и съехал вниз в одну из расщелин. Везельвул упал к подножию горы. А я, чудом миновав выступы скалы, после нескольких кувырков упал в озеро.

Астарот поймал тяжелый взгляд Люцифера. К нему начало возвращаться зрение, и он уже несколько минут разглядывал их и, кажется, не слушал.

Открытое мужественное лицо Везельвула было бледным и измученным, под глазами залегли глубокие тени. Ожог на правой стороне лица расползался от уха до переносицы. Ресницы и волосы обожжены. Потемневшие крылья со сломанными перьями были перевязаны от спины через грудь тёмной широкой лентой. Люцифер задержал свой взгляд на подозрительном провале в нижней части груди, который не могла скрыть даже ткань. Везельвул скрестил руки, пытаясь прикрыть сломанные ребра.

Астарот спрятал за спину обгоревшие крылья. По его лицу, испещренному мелкими рубцами, наискось через левый глаз протянулся багровый шрам. Правой рукой Аст действовал с опаской, невольно морщась при каждом резком движении. Иногда он подолгу не мог сфокусировать взгляд на одном предмете и часто моргал, видимо прогоняя подступающую пелену. Он говорил еще медленнее, чем обычно, и, казалось, не без труда подбирал слова.

Аст напрягся и потерял нить разговора. Он замер под взглядом Люцифера. В голубых глазах, казавшихся темно-сапфировыми на фоне пепельно-белого лица, он увидел смесь боли, отчаяния и чувства вины. А еще гнев, глубокий, но бессильный. Люцифер до хруста сжал челюсти, и, ссутулившись, прикрыл глаза.

– Продолжай, – устало попросил он.

– Всё бы ничего, но меня едва не сожрала громадная извивающаяся зубастая тварь, обитающая в глубинах озера. Не хочу даже интересоваться, откуда она там взялась. Я кое-как отбился и выбрался на берег. Потом пошел искать вас. Везельвула я нашел быстро, недалеко от того места, куда упал я. Он ударился головой и пришел в сознание только на следующий день, – Астарот явно многое опускал, но по изменившемуся лицу Люцифера было понятно, что тот догадывается, о том, что пришлось пережить его друзьям.

– На твои поиски ушло гораздо больше времени, так как ты умудрился провалиться еще и в глубокую расщелину. Понятия не имею, как ты вообще выжил. В узком ущелье тебя от падения сложило едва не пополам, я не был уверен, что хотя бы в одном месте позвоночник у тебя не был сломан. Прости меня, но тогда я всей душой желал, чтобы ты оказался мертвым. Но ты застонал. Я стал искать способ, как к тебе спуститься и хоть чем-то помочь. От правой руки было толку мало… я не смог тебя вытащить, ты только сильнее стонал.

Я не знал, что делать, я не мог тебе помочь. Я просто сидел и смотрел, как ты мучаешься и во мне с каждой секундой зрела решимость покончить с этим, но я медлил. Слава Богу, что я медлил! – Астарот слегка покачнулся и снова быстро заморгал. Люцифер притянул его за рукав и осторожно посадил рядом, придерживая рукой за плечо. Следом усажен был и Везельвул, а в глазах Люцифера снова вспыхнула вина, на сей раз за то, что он заставил раненных друзей стоять и не додумался предложить им сесть. Присев, Астарот понял, что земля больше не уходит у него из-под ног и, слегка придя в себя, продолжил свой рассказ:

– Вдруг я понял, что кто-то стоит рядом со мной. Это был ангел! Только его крылья покрывали не перья, а переливчатая изумрудная чешуя. Он стоял и смотрел на тебя, а по лицу его стекали слезы. Он поднял тебя на руки и с легкостью вылетел наверх. Я выбрался из расщелины и увидел, как он укладывает тебя на камень. Он еще несколько мгновений смотрел на твое лицо, а потом развернулся и ушел. Я подошел к тебе, ты дышал, но слабо. Я обернулся, чтобы поблагодарить твоего спасителя, но он исчез. Единственное, что нарушило тишину, это тихий всплеск воды.

Твои раны были ужасны, на теле не было живого места. Глаза заволокло плотной пеленой. А спина… я видал всякое, но это… это была лишь смесь крови, мяса и костей, но не спина. Ты ободрал ее до ребер, некоторые из них даже сточились о камень. Я не знал, за что взяться. Я много дней собирал тебя по частям, миллиметр за миллиметром, и надеялся только на то, что ты этого не чувствуешь.

– Аст и мертвого вылечит, – подмигнул Везельвул, стараясь разогнать гнетущее настроение.

– А он и вылечил, – серьезно ответил Люцифер.

– Ты поправлялся медленно. Очень медленно. Спина зажила, а вот раны на лопатках были необычными. Ты же знаешь, что этот меч… что раны от него не заживают. Я испробовал все средства. Я сделал что мог. Возможно, они заживут. Со временем.

«Тебе с этим жить», – перевел для себя Люцифер.

Аст снова ненадолго прервался, его голос заметно сел. Перед глазами вновь начали собираться нехорошие пятна, он тяжело вздохнул. Люцифер уже собрался прервать его и уложить на свое место, но Астарот, отдышавшись, выкрутился из его рук, решив, наконец, закончить рассказ:

– Через несколько дней очнулся Везельвул. Когда мы начали ухаживать за тобой вдвоем лечение пошло быстрее и вскоре ты пришел в сознание. А всё дальнейшее ты уже отчасти помнишь. Ты ненадолго приходил в себя, но я не давал тебе находиться в сознании, раны были слишком серьезные.

– Сколько мы уже здесь находимся? – спросил Люцифер.

– Около трех месяцев.

7.

Он сидел, закрыв лицо руками, и никак не реагировал на окружающих.

– Люцифер? – позвал товарища Астарот, решив, наконец, вывести его из тяжелой задумчивости.

Лицо Люцифера исказилось от злобы:

– Забудь, – прорычал он сквозь зубы.

– Что забыть? – Аст опешил.

– Имя, – устало объяснил Люцифер и нервно провел рукой по волосам. – Какой я теперь Светоносец?

Он смотрел на друзей, а в глазах читались растерянность и отчаяние. Они знают, что теперь все пропало, но все равно с надеждой заглядывают ему в глаза. Они верят в него, а он боится, впервые в жизни боится и не знает, что делать.

***

Дея очнулась, вновь услышав потрескивание костра и шум моря. Страх последовал за ней из этого кошмара. Мысли ее метались, пытаясь отыскать выход, и не находили его. Она не сразу смогла вернуться к реальности, силясь понять, что только что видела.

– Что… что это было? – пробормотала она.

– Мои воспоминания, – ответил Люцифер.

– Да кто ты такой?! – истерично вскрикнула она, пытаясь вырваться, но он никуда не собирался ее отпускать.

– Ты прекрасно знаешь, кто я, только не хочешь в это верить.

В ответ Дея затряслась и сдавленно засмеялась. Люцифер был впечатлен ее реакцией и, вывернувшись, с беспокойством оглядел ее лицо. Она почти плакала от смеха, но в глазах мелькал страх. Все понятно, тут не далеко до истерики и панического бегства. Он на всякий случай отпустил ее и отодвинулся подальше, продолжая внимательно следить за ней. Внезапно Дея затихла, и лицо ее стало бледным и серьезным. Люцифер чуть свободнее вздохнул. Кажется, обошлось. Теперь настал ее черед изучать каждый миллиметр его лица. Он впервые видел ее такой.

– То есть ты утверждаешь, что ты и есть тот самый Люцифер? Что ты Сатана, Дьявол или как там его еще называют, в общем главный в Аду?

Люцифер кивнул.

– Хорошо, – выдохнула она.

Она выглядела так, словно ей было абсолютно наплевать на происходящее. Вся картина мира с треском разлетелась в несколько секунд. Этот неадекватный маньяк действительно мог бы быть Дьяволом, она даже иногда допускала такие сравнения, но чтобы это было реальностью? Нет, увольте. Остановите эту чертову планету, я сойду. Если бы Земля начала вращаться в другую сторону, этому бы еще можно было найти объяснение. Но это…

– Падший ангел… Ну да, это хотя бы объясняет, откуда у него такое идеальное лицо и дружелюбное отношение к людям, – размышляла Амадея. – Но все это очень похоже на бред. Может у меня все же что-то с психикой? А что, немудрено, при моей-то жизни.

Дея задумчиво разглядывала его словно интересный музейный экспонат. Она это делала с таким отстраненным видом прожженного эксперта, что Люцифер удивленно изогнул одну бровь. Вот тогда она вернулась обратно на Землю. Молчать дальше было неудобно.

– Как… как мы будем отсюда выбираться? – спросила она, подняв на него вопросительный взгляд. Люцифер хитро улыбнулся и притянул ее к себе. Дея еще не успела начать протестовать, как они оказались в совершенно другом месте.