Читать книгу Тайна Паучьей Лилии. Большая игра - Маргарита Шульц - Страница 5

В камине уютно потрескивали дрова. Лакированный, с редкой деревянной резьбой портал камина был украшен ангелами по бокам и надписью между ними: «Oh, dim light you shine our way»4. Если повернуть правого ангела на запад, то открывался потаённый ящик, в котором хранились важные документы семьи. Вообще, все вещи в доме Розенфилдов были необычными, с особинкой. Над камином располагалось большое полотно с видом на романтичный белый балкон, утопающий в зелени растущих рядом деревьев, уставленный вазонами с пышно цветущими пионовыми розами. Николас часто признавался себе, что сколько бы раз не смотрел на эту картину, ровно столько же оставался в замешательстве. А всё из-за того, что балкон и цветы выглядели как живые, очень реалистично привлекательными, и только декоративная мраморная рама картины останавливала ощущение жизни, настаивая на том, что это всего лишь работа кисти художника. «Обман…», горько думал Ник, всматриваясь в буйство красок. Наверное, поэтому он запретил себе рисовать и старался по возможности не касаться этой темы. Гости, по большей части родители Николаса и Евы, либо семья Ливингстон, тоже попадали под волшебные чары этой необычной картины, оставаясь в недоумении, когда хотели прикоснуться к нежным лепесткам роз или вдохнуть их аромат.

За большим обеденным столом собралось два поколения Розенфилдов. Велась неторопливая беседа, но Николаса она не интересовала, мысленно он строил планы на завтрашний день, выбирая из длинного списка оперативных дел наиболее актуальные. Под столом сновал белый кот, которого хозяин дома терпеть не мог, впрочем, эта неприязнь была взаимной. Николас вообще не жаловал животных. В доме Широ появился несколько лет назад в качестве подарка Анны, сестры Евы. И если Еве и Лилит пришелся по душе пушистик, и они крепко к нему привязались, то Николасу ужиться с ним было не суждено… Занятый своими мыслями, Ник не сразу включился в разговор, но, поймав вопросительный обрывок речи матери, догадался, о чем его спрашивают. Изабелла Розенфилд, неизменно элегантная и совершенно не подвластная времени, смотря на сына своими яркими голубыми глазами, сладко интонируя и поигрывая браслетом на холеной руке, спросила:

– Никки, дорогой, почему такой задумчивый? Что нового на «полях» бизнеса?

Николас поправил ворот рубашки, как бы успокаивая себя от нахлынувшего молниеносного дискомфорта, который он ощутил вслед за детским обращением матери. Он придал лицу благожелательный вид и с улыбкой повернулся к ней:

– Меня сейчас интересует земельный участок рядом с карстовой пещерой, по оценкам специалистов весьма интересный вариант для строительства нового отеля. Планирую поехать туда и лично оценить перспективы возврата инвестиций.

– Ты конечно молодец, но не переусердствуй, – отметил Винсент с присущей ему строгостью в голосе.

– Я ведь всего лишь продолжаю твоё дело…

– Кто бы мог подумать, что через каких-то пять лет пара отелей превратится в перспективную сеть! Ник, не забывай, что двадцать семь – это всё ещё молодость, не стоит так спешить. – Винсент похлопал сына по плечу.

Ева внимательно посмотрела на мужа, она понимала, о чём говорит Винсент. В следующий момент в столовой повисло тягостное молчание. Но вот прозвучал спасительный телефонный звонок, благодаря которому Николас, извиняясь, ретировался в свой кабинет. За спиной он услышал ещё один упрёк в свою сторону. Отец сетовал на то, что Ник много времени посвящает бизнесу и мало внимания уделяет семье. Но самого Николаса это мало волновало, потому что он считал себя достаточно взрослым человеком, уверенно шагающим по жизненному пути, способным правильно расставлять приоритеты. Конечно, Николас понимал, что вся это родительская забота естественна, что они переживают за его образ жизни, хотят его видеть счастливым. Но они не могли знать, что сын давно уже не нуждается в родительском контроле, и их любовь тяготит его сердце, что с годами он всё больше закрывал свои чувства и не давал им волю, что он во многом разочаровался, тем самым перестав верить в бескорыстие. Ник понимал, что становится эгоистичным и непреклонным, но ему было комфортно так жить.

Закончив телефонный разговор, Николас спустился в гостиную. В центре зала царствовало фортепиано из красного дерева, на пюпитре располагались открытая нотная тетрадь и ручка, листы тетради были чисты, и казалось, будто к ним не прикасались с того самого дня, как приобрели. Николас давно не играл на фортепиано, и уж тем более не сочинял новых мелодий. Но Ева периодически откладывала свою скрипку и начинала перебирать клавиши, стараясь играть в присутствии мужа, ненавязчиво приглашая его к инструменту в качестве аккомпаниатора. Ник знал, что Ева питает надежду на то, что именно таким образом у неё получится вернуть того прежнего Николаса, которого она знала ещё пять лет назад, она надеялась, что муж станет прежним… Вспомнит дни, когда они вместе музицировали на семейных торжествах, и им аплодировали восхищенные гости. Но то время прошло, и сейчас у Николаса не было ни малейшего желания что-либо менять в своей жизни или возвращаться к прошлым увлечениям музыкой и живописью. Ева это понимала, но не хотела сдаваться и, пребывая в плену иллюзий, испытывая горькое сожаление от неотвратимости перемен, произошедших с любимым, продолжала свои тщетные попытки вернуть улетевшее счастье.

Обогнув музыкальный инструмент, Ник подошел к сестре, уютно расположившейся на просторном диванчике. Кэсседи, не отрываясь, смотрела на большой экран смартфона, словно чего-то ждала и не хотела пропустить.

– Что смотришь? – спросил её Николас, присаживаясь в рядом стоящее кресло.

Она не сразу обратила внимание на брата, но через мгновенье медленно повернула голову в его сторону. Её некогда красные глаза с годами стали светло-голубыми. На долю секунды в них появился некий огонёк, но почти сразу пропал, и на его место заступил задумчивый взгляд, присущий всем Розенфилдам. Белоснежные волосы, поднятые вверх и закрепленные цветной резинкой в хвост, обнажали молочную кожу девушки и татуировку на спине в виде созвездия Кассиопеи. Кэсс выглядела спокойной и умиротворённой, но Ник безошибочно ощутил скрытый вихрь захлестнувших её эмоций. Прошу заметить, что Николас не в первый раз подмечает такое за Кэсседи, он был уверен, что сестра пытается скрыть от него свои настоящие чувства, но не понимал зачем… Хотя, покопавшись в себе самом, приходил к выводу, что он такой же и, если Кэсседи так комфортнее, то пусть будет так.

– Скоро трансляция премьеры песни группы Redemption, если хочешь, можешь тоже посмотреть, – она остановилась, будто решала какой-то вопрос в своей голове, затем вздохнула и выпалила: – солистка их группы – мой идеал, к которому я хотела хотя бы приблизиться в области музыки.

У семнадцатилетней Кэсседи было достаточно много увлечений: собственная оранжерея, собственная музыкальная группа и клуб астрономии, который она организовала сама без посторонней помощи. Кэсс успевала везде, отдавая увлечениям всё свое свободное от учебы время. Николас верил, что его сестра достигнет больших высот в жизни, потому что в способностях и целеустремленности ей не было равных. Но также он опасался, что скоро Кэсседи всем этим пресытиться, сегодняшние увлечения станут для неё милым воспоминанием или досадным разочарованием, с ней произойдёт то же, что когда-то случилось с ним. И всё-таки, Ник надеялся, что у его сестры сложится всё по-другому, что она пройдет по жизни легко и красиво, а самое главное, будет довольна собой и вовремя остановится в погоне за мифическим успехом. «Она не я, и ошибок моих, надеюсь, не совершит» – пронеслось у него в голове.

Телеведущий объявил о премьере песни, и Кэсседи затаила дыхание. На экране появилась молодая девушка: длинные каштановые волосы, женственная фигура в стилистической кожаной одежде с металлическими элементами. Солистка взяла в руки микрофон, музыканты сыграли ритмичное зажигательное вступление, и вслед за этим разлился проникновенный меццо-сопрано. Николас пытался вникнуть в смысл слов песни, краем глаза наблюдая, как Кэсседи с воодушевлением подпевает. Уловить хоть какой-то смысл Ник так и не успел, лишь отметил про себя, что у певицы по-настоящему приятный необычный вокал, сопровождающийся красивой ритмичной мелодией и манера исполнения захватывающая, если не сказать магическая. Но всё это было так далеко от Николаса, он так давно не сидел перед экраном, не слушал музыку и тем более современных исполнителей, так давно не открывал сердце прекрасному! И сейчас, вдруг, необъяснимая жгучая тоска наполнила его. Ник повернулся к сестре и с не поддельным интересом спросил:

– И о чём эта песня?

– Неужели ты не понял? Хотя, это ожидаемо…

Она говорила спокойно, монотонно, при этом в воздухе носилось с трудом сдерживаемое негодование, и Ник это почувствовал. Между ними нависла тишина. Они совсем разучились непринужденно общаться как раньше, когда Кэсседи была маленькой… Что-то мешало ей делиться с братом своими мыслями и мечтами. Ник тяжело вздохнул, подыскивая подходящее выражение, и вдруг услышал:

– Совсем скоро в нашем городе пройдёт их концерт, и я бы очень хотела там оказаться… – тихо, как бы между прочем, произнесла Кэсс.

На душе Николаса полегчало, вот оно! Вероятнее всего, группа Redemption поселится в отеле «Розенфилд». И тогда представится счастливый случай познакомить сестру с солисткой. Мысль об этом его определённо обрадовала, поскольку прибавляла ещё один плюс к высокому рейтингу популярности его отелей, а заодно давала возможность порадовать сестрёнку. Сейчас он ничего ей не скажет, пусть это будет сюрпризом.

– Кстати, как успехи в клубе? – повеселевшим голосом спросил Николас.

– Завтра будем следить за ночным небом за городом. И мы с ребятами участвуем в школьном фестивале с новой песней, придёшь? – поглаживая белого кота, в ответ оживилась Кэсседи.

– Не обещаю, но постараюсь. – Ник ласково поцеловал её в лоб.

После ухода родителей и сестры Николас облегчённо вздохнул: наконец исчезнет напряжение, которое его преследует всякий раз во время семейных встреч. Вдруг он заметил странное действо: Лилит стояла напротив зеркала рядом со старинными часами и пристально вглядывалась в своё отражение. Лицо девочки было сосредоточенным и очень серьёзным, а взгляд полностью отрешённым. На секунду у него даже дух перехватило от увиденного, ведь раньше он такого не замечал за своей дочерью. Легкая ладонь легла на его плечо, и Ник услышал тихий тревожный голос Евы:

– Это не в первый раз…

Николас бесшумно подошел к Лилит, всматриваясь в отражение.

– Лили, что такое? – осторожно спросил он.

Услышав слова отца, шестилетняя девочка резко вздрогнула, поправила подол своего нежно-розового платья и посмотрела на Николаса большими янтарными глазами.

– Ничего, – спокойно ответила она.

– Почему же тогда ты так долго смотрела в зеркало, что там такое?

– Правда, папочка, там ничего нет кроме моего собственного отражения.

Девочка пыталась скрыть взгляд, что ещё больше подтверждало странность её поведения.

– Может она видит призраков? – шёпотом предположила Ева.

– Исключаю, что такое возможно. А когда у неё это началось?

– Месяца два назад, после её дня рождения.

– И ты мне об этом не говорила! – повышая тон, упрекнул Николас.

– Прости, что не сказала, просто ты был занят работой… – промолвила Ева так, будто боялась сказать лишнее.

– Послушай, конечно, сейчас я весь в работе, но что может быть важнее семьи… Надо за ней понаблюдать или посоветоваться с Лютером…

Он обнял их обеих, поцеловал, почувствовав, как дороги ему эти две женщины: маленькая и большая.

Утро любого выходного дня у Николаса проходило неизменно одинаково, и это утро не было исключением. Он вновь провел свой обряд: обогнул письменный стол в кабинете, собрал дипломат и, окинув взглядом кабинет, закрыл за собой дверь. Сегодня ему предстояло направиться в другой конец города…

Время приблизилось к вечеру, поэтому людей, стремящихся попасть на экскурсию в пещеру, было немного. Николас считал необходимым для себя побывать в диковинной местной достопримечательности и посмотреть собственными глазами на то, что будет привлекать будущих клиентов отеля. По словам экскурсовода, в глубине пещеры есть озеро, над которым открывался ровный гладкий купол, уходящий в открытое небо.

– Только представьте, каково это – смотреть на звёзды из-под земли! – восторгалась одна девушка, выходящая из пещеры.

Купив билет, Николас поспешил войти в то место, которое люди называли незабываемым. Разноцветные подсветки делали сталактиты яркими и необычными, придавая теням на стенах причудливые формы. Несколько минут плутания, и он достиг того самого подземного озера. «Красиво, но ничего особенного в этом нет! Обыкновенная вода, столь же обыкновенная, как и вода в стакане, за исключением отражения неба, это слегка завораживает…», размышлял Николас, вглядываясь в высоту купола. Краем глаза он заметил девушку. В руках она держала немалых размеров фотоаппарат, видимо профессиональный, делая снимки с разных ракурсов. Девушка снимала всё подряд, подземное озеро, открывающийся небосвод и многочисленные сталактиты. Что-то знакомое в фигуре девушки заставило Ника внимательнее вглядеться в посетительницу. «Каштановые волосы, уложенные в сценическую прическу, вытянутая стройная фигура… Как она сюда попала?» – мысленно спросил себя он, приблизившись к девушке. Вопреки рассудку, его рука машинально потянулась к ней и легла на плечо. Незнакомка обернулась. Наверное, это пещера со своей игрой теней и света так подействовали на Ника, но на долю секунды ему показалось, что перед ним его жена. Точнее, у него возникло такое чувство, будто здесь находился её двойник, отличающийся лишь стилем одежды и одной важной деталью: у незнакомой девушки были лиловые глаза. Убедившись, что это не Ева, Николас с облегчением вздохнул и, убрав руку с плеча, попытался стандартной фразой уладить это недоразумение.

– Извините, я обознался… – начал Николас.

– Ничего, с кем не бывает, – добродушно ответила девушка.

Она улыбнулась, а в его памяти яркой вспышкой возникло то самое выступление, которое вчера ему показывала Кэсседи: «Эта внешность… Этот голос…»

– Вы, случаем, не солистка группы Redemption? – спросил он незнакомку.

– Да, а Вы, наверное, фанат нашей группы, сейчас-сейчас, я дам автограф…

Она начала что-то искать в своей маленькой сумочке, а Николас понял, что сейчас между ними вновь произошло комичное недопонимание.

– Нет же, я вовсе не ваш фанат. Я слышал Вас всего один раз и поверьте, мне понравилось, у вас отличный голос, но вот не люблю я такую музыку. Зато моя сестра обожает Вас и страстно желает попасть на Ваш концерт.

– Вот как, буду рада её видеть. Вы говорили, что такая музыка Вам не по душе, а что же тогда Вы слушаете?

Мысленно он стал перебирать варианты ответа, не находя нужного продолжения их столь нелепого диалога…

– Красиво, не правда ли? – произнесла девушка, разорвав неловкую паузу.

Она сфокусировала фотоаппарат, и Николас услышал тихий щелчок. На лице певицы появилось восхищение от созерцания звёздной водной глади.

– Если честно, то не вижу здесь ничего особенного, – без особого интереса произнёс Николас, после чего почувствовал на себе осуждающий взгляд.

– А я вижу! – воскликнула девушка.

– Посмотрите! – она указала рукой на другой берег озера. – Создается ощущение, будто лунный свет играет на зеркальной поверхности озера, его лучики танцуют друг с другом, а отражающиеся звезды притягивают их к себе и, поглощая, утягивают на дно… Это так красиво и немного печально…. А это небо, вечно бы смотрела на него…

«Фантазерка…» – пронеслось в голове Ника. Он не мог понять, как можно видеть танцующие лучики в воде. Он их явно не видел… И опять Ник подумал о сестре, интересно, а Кэсседи так же, как и эта девушка, восхищалась бы пещерными картинами, созданными самой природой? Он боялся признаться даже себе самому, что не хочет видеть сестру, похожей на него, не хочет, чтобы она стала таким же прагматиком и скептиком.

– Извините, что-то я разговорилась. Предлагаю познакомиться, – радушно обратилась девушка к Николасу, протягивая руку.

– Алесса.

– Николас, Николас Розенфилд, – гордо ответил он, слегка пожав тонкую руку новой знакомой.

– Случайно не Вы ли владелец отелей «Розенфилд»?

– Да, так и есть.

– Удивительно… Вот моя визитка, буду рада, если Вы найдете для меня самый лучший номер. Мне пора, приятно было познакомиться.

Она пристально посмотрела в глаза Розенфилду, приятно улыбнулась, махнула рукой и лёгкой походкой пошла к выходу. Николас остался, чтобы привести свои мысли в порядок и успокоиться после такой необычной встречи. Он был ещё под впечатлением от поразительной схожести новой знакомой со своей женой. И как всегда, когда надо поразмышлять, Ник поднял голову к небосводу. Только смотря на небо, он находил ответы, только небо умиротворяло его и воодушевляло, придавая силы и твёрдости духа. Сейчас небо почему-то посылало ему мысли о собственной свободе. «Но что есть свобода? Свободен ли я сам? Могу ли быть полностью свободен?» – спрашивал он себя.

Дома Ник внимательно всмотрелся в лицо жены, но не стал рассказывать о своем случайном знакомстве с её двойником.

– Ева, что для тебя свобода? – спросил он жену в надежде на освобождение от бессмысленных, не приводящих ни к чему размышлений.

– Свобода? Ну, наверное, возможность бросить всё и делать что захочется, хотя, настоящей свободы я никогда не чувствовала… Есть свобода, которая придаёт стремления в жизни…

– Но разве такой свободой достигается настоящее счастье! Счастье мимолётно, оно не вечно. Именно из-за вечных поисков таких несуществующих истин, как эта свобода, мы, люди, часто сбиваемся с пути. Ничего не бывает вечного…

– Значит, твоя любовь тоже не вечна? – напряжённо спросила она, отведя взгляд.

– Это другое, – резко ответил он, чувствуя, что сказал не то, чего хотела бы услышать Ева.

– Знаешь, иногда я совершенно тебя не понимаю, как жаль… – сдерживая слезы, она прошла мимо него, обдав холодком своих прекрасных глаз.

«А я не понимаю тебя», – хотел он сказать ей, но сдержался, продолжая внутренний монолог: «Бывает, что я вовсе не понимаю Еву, словно мы с разных планет, а то и галактик. Смотришь на нас и думаешь, как такие разные люди могли сблизиться… Но все же я её люблю, а она любит меня, а значит, мы уже и не такие разные. Поэтому быть вместе мы вполне можем… Тогда почему у нас такие различные взгляды на жизнь? Я давно знаю её, ещё со средней школы. Сильная, спокойная, верная, она никогда не сомневалась в выборе своей любви… талантливая и всегда знающая, чего хочет сама, к чему стремятся её сердце и душа… А я? Каким был я и кем стал сейчас?.. Знаю ли я, чего хочу?» Ник погрузился в воспоминания того времени, когда его и Еву называли родственными душами…