Читать книгу Кошки-Мышки. Каникулы - Маргарита Смирновская - Страница 5

Когда-нибудь вы задумывались, чем пахнет лето? Для Шуры – это запах черемухи. Весна выдалась прохладной, да и в начале лета Шура не вылезала из ветровки. Черемуха зацвела поздно. Она благоухала так, что Герман готов был ночевать под деревом. Шуре это было на руку. С ее приезда они ещё нормально не общались. А тут… После того случая он словно все забыл. Или просто сделал вид, что ничего не было.

Точкой отката назад стал их разговор в подъезде после того, как она сбежала, а он ее нашел. Тогда Герман только спросил ее перед тем, как зайти домой:

– Ты сейчас с ним встречаешься?

Шура сразу поняла, что он снова завел заезженную песню.

– Ни с кем я не встречаюсь! Что ты заладил?! Герман, что произошло, пока меня не было?

Вместо ответа он сказал:

– Поклянись.

– У нас не клянутся… – любой волшебник и маг избегал подобных обещаний.

– Тем более. Если дорожишь… – Герман замолчал, словно подбирал слово, чтобы не сказать лишнего. – …Нашими отношениями. Клянись.

Шура вздохнула. «Нельзя ведь…», – хотела ему провыть, но уступила:

– Клянусь.

– Чем?

Шура испугалась, что он положит на кон жизнь ее мамы или ещё хуже – свою… И сразу сказала:

– Собой! Своей жизнью!

Герман смотрел на нее, и, словно прочитав на лице девушки всю серьезность, расцвел и предупредил:

– Я ее сделаю адом, если ты мне соврала.

– Не врала я тебе! – ударила она его в грудь, но в этот момент он ее к себе крепко прижал:

– Для тебя же лучше…

С того момента Герман больше не упоминал о лжи и относился к ней почти как раньше. Почти… Гладить он ее все же заставлял, а также готовить ему утром кофе, а на ночь – чай…

Своей девушкой он ее, разумеется, не называл. Но разрешал ей сидеть с ним, когда приходил Макс. А ещё… Герман каждый вечер гулял с Шурой. Они вместе ели жёлтую вату. Парень покупал ей розовый коктейль, и они сидели на лавочке под черемухой и чувствовали, как для них в июне наступила весна.

Герман ей рассказывал о сценах, которые он пропустил, потому что попал в больницу. Выпускной бал неминуемо приближался. Герман официально Шуру не приглашал на бал. Но говорил с ней о нем так, будто другого варианта нет – она идет с ним. Вспомнил ли о том, что обещал там с ней танцевать?.. Еще он просил ее надеть то самое платье со Дня влюбленных… Шуре эта затея не нравилась. Платье наполнено волшебством. Арийцам такие вещи нельзя видеть. Она думала, как быть и что теперь делать…

Шура рассказала ему про Ирину. Герман искренне за нее порадовался. Даже пригласил девушек с ними посидеть, заодно Иришку с Максом познакомить. Но Шура испугалась, ведь Ирина была слишком красивая. А в Германе она теперь сомневалась… Про смерть Грации она так и не решилась заикнуться. Слишком больно, да и как объяснить ему смерть подростка?

На стадион Герман ее не брал. Видимо, еще до конца не растаял. Но Шуру уже радовали его улыбка и тепло. Она тоже не вспоминала обиды, которые он ей причинил. Девушка поверила в лучшее. Мама Даша тоже радовалась их примирению и, как они, избегала темы их ссоры.

Ирина радовалась, что у ее новой подруги наладились отношения в семье. Шура ходила теперь с ней на танцы. Хотя это было относительно «с ней». Ирина посещала гимнастику, а Шура ходила на зумбу. Они только по дороге шли вместе…

Иришка сказала Шуре, что та расцвела. Девочки стали часто смеяться и болтать по телефону. Узнав, что Шура ходит на зумбу, Герман не мог понять, как танцы могут ей помочь похудеть. Он долго спорил с ней, если это можно было назвать спором. Парень ходил за Шурой и убеждал ее, что танцы – это не спорт, от них еще никто из спортсменов не похудел. Ворчал он весь вечер, а Шура молча слушала. Она не могла бросить танцы, ведь пришлось бы маме объяснять, почему изменила решение. Еще Шуре стали дороги походы с подругой. Она и так Ирину редко видела. Герман не услышал от Шуры ответа и сам за нее принял решение:

– По моим свободным дням будешь со мной тренироваться.

После этого, иногда по вечерам Герман таскал ее на школьную спортивную площадку бегать и на турниках заниматься. Шуре больше нравились романтичные посиделки на лавочке под черемухой, но она так берегла его теплоту, что соглашалась на всё, лишь бы не вернулся тот страшный монстр…

До выпускного бала оставалось всего пять дней. Герману уже купили новый костюм. Даша радовалась, глядя на сына, пыталась его сфотографировать… Но лучше б она этого не делала. Герман привязался к матери и заставлял ее по десять раз переснимать…

Гонщик каждый день стал по вечерам убегать в школу на репетиции. А Шура тосковала. Черемуха отцветала… Она смотрела на слетавшие лепестки, как на плохую примету. Два дня Шура ждала Германа после репетиций дома. От него пахло чужими духами. Ее это бесило:

– С кем ты тискался?!

Он смеялся и отвечал:

– Танцевал я! Не веришь? Никого я не трогал…

– От тебя корицей прёт и мандаринами!

Герман себя нюхал:

– Цитрусами. Хороший сладко-кислый запах, – улыбался он.

– Не твой!

– Ты ревнуешь!

Шура, фыркнув, убежала в комнату. Он последовал за ней:

– Я репетировал танец с Наташей, – он встал в дверях.

– Так репетировал, что провонял?

– Да, – Герман засмеялся. – Мне запретить ей душиться?

Шура гордо сидела на кровати, но после его фразы сама захохотала. Он сел рядом и обнял ее:

– Будешь сцены устраивать, на бал не возьму, – он взлохматил ее волосы. – Поняла? Киса…

Шура не отвечала и любовалась его улыбкой. «Каким же он милым может быть…», – подумала она.

На следующей день Шура решила его встретить. Она подошла к школе. Класс Германа уже вышел на улицу, и ребята стояли во дворе. Девочки и мальчишки весело общались. Шура прислушалась к их разговору и обомлела.

– На балу у каждого из нас есть пара. Кроме Макса, – сказала одна из девушек. – Макс, – обратилась она к нему. – Ты хотя бы собаку приведи, не позорься… А то Шумахер с Наташкой придет, Соколов с Людой, а один ты из их компании будешь стоять, как брошенный гей.

Все заржали. А Шура услышала только одно: «Шумахер с Наташкой»… До нее дошло: «Он не планировал меня брать с собой… Он не прекратил мстить. Это снова новая месть, подобная свиданию».

Шура быстро побежала домой. Она старалась не рыдать и глотала слезы. Девушка решила ему не раскрывать правды. Пускай врёт ей в глаза, а она посмотрит кто кого…

– Никуда я с ним не пойду! – прогремела Шура, стоя у подъезда.

Она облокотилась о дверь и сползла на корточки. Боль чернотой разливалась по всей ее сущности. Она задыхалась:

– Не могу… Не могу … – шептала она. – Это все невыносимо…

– Хочешь помогу? – раздался голос из кустов.

Шура взглянула и увидела бледно-жёлтые волчьи глаза. Испугавшись, она быстро забежала в подъезд. Там защита… Сюда он не попадет без приглашения… И тут она догадалась: «Смерть – он! Какая же я дура! Он же тогда со мной говорил. Это он… Кто он?..».

Шура выключила свет и сидела тихо в своей комнате. Ей надо было хорошенько подумать. Она не могла понять, как вообще они с Германом докатились до таких отношений?! Почему он стал неузнаваемым? Почему ей постоянно мстил?..

Она старалась успокоиться, чтобы к его приходу вести себя, как обычно, не вызывая подозрений.

После встречи с парнем-смертью на улице Шура пришла в себя. Она стала припоминать все в стычки с Германом в подробностях, чтобы понять, что могло без нее с ним случиться… Только она подумала, что ей давно пора связаться с Шафраном. Его необходимо расспросить, искал он ее или нет, да и оригами показал его знак. Из-за примирения с Германом Шура все свои поиски отложила. И вот… Снова судьба ударила ее по башке, чтобы она опустилась на землю…

Связаться с Шафраном ей помешал щелчок замка. В квартиру вошёл Герман. Шура напряглась. Она не обнаруживала своего присутствия. «Может, подумает, что я у Ирины?», – понадеялась она.

Но Герман вошёл в ее комнату и не сразу увидел Шуру, сидевшую на полу. Он включил свет. Заулыбался, обнажив белые зубы.

– Что в темноте сидишь? На пауков охотишься? – настроение у него супер!

«Еще бы… У него же есть Наташа!», – злилась Шура.

Она поднялась и сказала:

– Чая хочу, – и вышла из комнаты.

– Мне завари.

Шура ему не ответила, подумав: «Заварю я тебе такой чай!.. Самый горький! Давись, пей, что заслуживаешь!».

– Мама пирог сделала? – появился он на кухне.

Шуре показалось, будто лампочки ярче засияли. «Как можно так солнечно лыбиться? Прибить бы его…», – но неуверенно ответила:

– Наверное…

– Э! Ты что мне завариваешь? – Герман пощелкал перед ее лицом пальцами. – Уснула в своей комнате? Давай я сам… – гонщик сделал чай себе и Шуре, сел с ней рядом.

Чай Германа согревал душу. Но Шуре было больно от его тепла… Он ей рассказывал про репетицию и подготовку к празднику… Она его слушала, как музыку на заднем фоне, и избегала его взгляда. Шура медленно от него отодвигалась. Герман так себя по-свойски вел, что она боялась его простить и снова поверить в чудо…

Как только она смогла, то сразу сбежала в свою комнату. Но он, как назло, сам пришел к ней и развалился на ее кровати. Шура села за письменный стол и сделала вид, что перебирает учебники.

– Я перевожусь в другую школу, – сказал он. – В центральном районе. Хочешь перевестись со мной?

– Нет, – уверенно ответила она.

У Германа сделался такой глупый вид… Видно, он совсем не ожидал услышать такого ответа. Даже заикаться стал:

– Э..а… Да… Ты сейчас серьезно?

Шура молчала. Ей хотелось треснуть рюкзаком по его красивому лицу. Герман сел и внимательно посмотрел на подругу.

– Постой, ты сейчас мне отказываешь? – уточнил он.

Шура взяла себя в руки и как можно спокойнее объяснила:

– На днях я перевелась в класс Ирины.

– Стоп, – Герман сощурился. – Ты променяла меня на девочку, которую ещё толком не знаешь?

Шура страсть как хотела закричать: «Это тебя я не знаю!», но ответила:

– Я понятия не имела, что ты уходишь из нашей школы, – Шура надулась и держалась уверенно.

Герман подошел к ней, по-дружески ее обняв, нагнулся над ее ухом и сказал:

– Ну, теперь-то знаешь…

Шура поднялась со стула и отошла от него.

– Ей я раньше пообещала…

Герман скрестил руки на груди и, искоса прищурившись, смотрел на девушку:

– Что-то не так. Тебя кто-то обидел? – а потом он словно догадался. – Ты Сиану видела! Она забирает тебя?!

– Нет, мама тут не при чем, – Шура отвернулась к окну. – Я устала.

– Вечером? И ты устала? А как же наше свидание?

Это был удар ниже пояса.

– Свидание? – Шура чуть не подпрыгнула и обернулась: – Так это свидание?!

– Шутка, – Герман, видя ее детский восторг, рассмеялся. – Я пошутил!

Шура заколотила его по груди:

– Дурак! Ты – тормоз!

Он смеялся, уворачивался от ее побоев и выскочил в коридор. Затем голову просунул в щель дверного проема и сказал:

– А, правда, наши посиделки похожи на свидания?

– Дебил! – крикнула Шура.

В его голову полетела книга, но Герман вовремя закрыл дверь. Девушка гаркнула:

– Никуда я не пойду!

Гонщик опять заглянул он к ней:

– Если бы это было свидание, то пошла бы? – но получил по голове мягким медведем.

– Сочту за согласие, – он закрыл дверь и из коридора добавил: – Я не дебил. И тормозом меня не называй. Как гонщик может быть тормозом, м?

– У себя спроси! – прогремела она.

Но он будто не слышал ее, и, насвистывая что-то себе под нос, ушел к себе в спальню.

«Как он так может? Для него – это все игра, новая гонка… Там ухватил, тут ухватил…», – поразилась Шура.

***

Утром она проспала. Когда ее глаза открылись, то Шура с ужасом осознала: «Я про кофе забыла! Что теперь он скажет?!».

Девушка вскочила и понеслась в ванную. Когда она вернулась в спальню, то увидела поднос, на котором стояла термо-кружка со сладким кофе с молоком. На тарелке лежали пончики под салфеткой. К завтраку была добавлена записка от Германа: «Вот как надо делать. Кушай хорошо и не обляпайся».

Шуре захотелось его проклясть так, чтобы он вечно ходил в грязных джинсах, и его одежда вечно не отстирывалась…

Только это бесполезно. Ее проклятья для Германа, как мёртвому припарка. Вот если проклясть так, чтобы от общения с Максом он вечно пачкался…

Шура отвлеклась от своих мечтаний. На поверхности присыпке пончиков она разглядела сердечки. Похоже, их нарисовали зубочисткой, да так, чтобы они в глаза не бросались…

Шура рванула в комнату родителей Германа. Даша смотрела очередной детектив про ясновидящую и пришивала пуговицу к рубашке Германа. Шура поднесла пончик к носу Даши и дрожащим голосом спросила:

– Это ты сделала?

Мама Германа взглянула и с улыбкой ответила:

– Шура… Ты же сама в состоянии определить, кто сие художественное признание написал.

– Не могу… Я не могу… – в душе девушки был такой раздрай, что она сомневалась в том, что вообще когда-то сможет нормально колдовать.

– Это не я и не крестный.

– Макс здесь был?

– Шура… – Даша хитро посмотрела на нее. – Он, это он и не сомневайся. А лучше сама соберись и проверь.

Шура поплелась обратно в комнату. Она словно резко расслабилась и не верила случившемуся. «Зачем? Зачем он это сделал? Он смеётся надо мной?», – подумала с грустью девушка.

Шура вспомнила урок Влада Белого и провела рукой над пончиком с сердечком. Она закрыла глаза. Ветер ворвался в комнату, открыв окно. Он кружил над ней и трепал ее волосы. Шура словно видела, как Герман взял трубочку для коктейлей слегка вывел на каждом пончики сердечко, затем на выпечку дунул, чтобы эти сердечки не были броскими в глаза. Шура чувствовала настроение друга. Он тосковал…

Она резко открыла глаза и закричала:

– Не верю! Я тебе не верю! – она схватила пончик и откусила его. – Вот что я сделаю с твоим сердцем, понял?!.

Она откусила каждый пончик… затем заревела и, сдавшись, легла на стол головой:

– Ты – тормоз… Настоящий тормоз…

***

Макс долго обдумывал над фотографиями, присланными для Шуры. Он даже не успел на холодную голову на них еще раз посмотреть. Макс помнил только одно фото, на которое Герман долго смотрел. На ней темный парень склонялся к Шуре, словно хотел поцеловать. Что было на других фотографиях он не видел, так как Герман все порвал и сжёг в раковине.

Позже он от Германа узнал, что Шурка ему в глаза врала, уверяя, будто у нее никого нет. Ещё Макса шокировало, что в день приезда Шуры Герман привел Наташку.

– Зачем?! – возмутился Макс.

– А зачем она там с ним… В этом платье. Она от него ко мне приходила или наоборот? А я ей… – Герман ударил кулаком в стену, и с его полки посыпались награды.

– Может, это совсем не то… – предполагал Макс. – Шурка не такая.

– А какая? Она меня дебилом называет! Ты слышал, как она стала на меня обзываться?

– Злится. Ты же знаешь, как она болезненно относится к появлению девчонок в нашем кругу.

– По-твоему, получается, ей там можно встречаться с этим Седым… А мне нет? М?

Макс не желал вмешиваться, но все же Шурку ему было очень жалко. И он предложил:

– Давай я с ней поговорю и попробую ее расколоть…

– И не думай! Не лезь. Я сам, – Герман искоса бросил на друга острый взгляд и добавил: – Даже близко к ней не подходи!

– Понял, – Максу захотелось от них спрятаться.

Но Герман достал его. Он часами говорил об испорченности Шурки:

– Она глупая, как пробка, а все туда же… Встречаться с парнями решила. Ещё не выросла…

Макс молчал, зная, что если заступится, то дороже будет.

Потом Герман пошел в кино не с ним, а с девчонкой из компании Юрки. Макс понял, что друга стало заносить. На репетициях гонщик стал делать двузначные намеки Наташке, на стадионе уже каждый шептался, что Шумахер Раю «склеил».

А тут ещё и эта девочка… Макс видел, как друга ломало, и он пытался остановить Германа. К счастью, Юркина подруга Герману не понравилась.

И почему – Макс так и не понял. Видимо, появление Шурки негативно повлияло на отношения Германа с той девушкой.

От Шуры Макс еле унес ноги. Он видел, как она хваталась за него, как за соломинку. Но предать лучшего друга он не смел и решил переждать. Сам же Герману постепенно говорил:

– Шурка страдает, уже достаточно наказана. Хватит ее мучить.

– Она предала меня! Она не сдержала слова, а я сдержал!

– Ты сдержал?! – Макс ударил себя по коленям. – Да ты три месяца то с Райкой, то с Наташкой!

– Я не встречаюсь с ними. Это просто дружба и моя природная воспитанность! Я ее никогда на… – Герман перевернул журнальный стол и вышел из комнаты. Макс рванул за ним.

– Ладно, ладно! Допустим.

– Это так… Теперь я свободен, – Герман вяло, но по-дьявольски улыбнулся. Максу стало страшно. В этот момент он не знал, кто в злобе из них страшнее: Шура или Шумахер…

Вскоре Макс узнал, что Герман стал встречаться с Раисой. Он был искренне удивлен, что после всего, что он другу рассказал про эту девушку, Герман все же решил с ней встретиться. Но тут от Раисы Макс услышал, что Шурка приходила к ней в дом и дико напугала ее.

– Она – ведьма! Она разбила окно, не прикасаясь к нему! – Раю даже потряхивало.

– Такого не бывает, – не верил Герман. – Она просто внушила тебе это. Шура умеет внушать то, чего не существует, она любит так делать…

– Нет, ты не представляешь… – Раиса пила горячий кофе, пытаясь успокоиться. – Она говорила мне, что если я тебе звонить буду, то техника начнет ломаться.

– И что?

– Сломался пылесос. Сегодня микроволновка полетела… – Рая со страхом смотрела на Германа. – Как ты с ней живешь?

– Как все, – усмехнулся Герман. – Это обычное совпадение. Так совпало…

Макс сидел хмурым. Что-то похожее он про Шуру когда-то думал. Но что? Макс будто не мог вспомнить что-то важное. Как не старался, ничего в памяти не всплыло.

На следующий день Герман пришел на тренировку чернее тучи и был в бешенстве:

– Она бросила меня! – заявил он.

– Шура? Как? Она уехала?!

Герман бросил на Макса злобный взгляд. И тот догадался:

– Ра-я?! Почему?

– Проклятье…

– Че-го?

– Представляешь? Она верит в эту чушь? – Герман фыркнул. – Ну, не дура она? Считает, что ее Шурка заколдовала, – Герман злобно взглянул на друга. – Интересно, что наша киса ей напела?

– А что ей… В смысле Шурке оставалось делать? Ты же всегда знал, что она близко к тебе никого не подпустит… – защищал подругу Макс.

Ясно, как божий день, что сейчас Герман начнет ей мстить.

– Вот… – гонщик нервно ходил по гаражу. – Пусть теперь объясняет Рае, что это ее выдумки.

– Шурка не будет этого делать.

– Будет! Я не дам ей ломать мою жизнь! Иначе…

Герман не договорил, но Макс хорошо знал, что ожидало Шуру.

Он переживал за своих друзей, даже придумал два варианта, как их примирить. Но утром выяснилось, что Герман с ней уже помирился! И на вопрос Макса:

– Вы теперь вместе?

Герман ответил:

– Все как раньше, но мы не вместе. Не заслужила.

– А-а…

Больше Герман к больной теме не возвращался. Перестал беситься и злиться. Словно время откатилось назад. Макс вздохнул с облегчением и расслабился. На репетициях Герман перестал кокетничать с Наташкой. Стал держаться с ней холоднее, чем до приезда Шуры! Макс удивился, что даже спросил друга:

– Ты с Шуркой помирился?

– Мы давно уже помирились.

– В смысле, у вас все ок?

– У нас и так было все ок.

Макс психанул:

– Вы встречаетесь?!

Герман потянулся:

– Пока я ещё думаю. Как вести себя будет…

Но когда после репетиции на улице Ольга записала Герману в пару Наташу, а Макса оставили брошенным геем, гонщик вступился:

– Тогда я тоже брошенный гей!

– У тебя Наташа, – ответила Оля.

Но Герман рассмеялся:

– Вы чего там себе напридумывали? Я танцую с Наташкой, а Макс танцует с Женей и что?

– У Женьки есть парень. Он в зале будет сидеть, – ответила Оля.

– В таком случае я тоже приду не один! И Макс, может, он тоже кого-то приведет…

– Да не лей воду, – Макс хлопнул друга по плечу. – Меня это не трогает… Пусть как хотят, так и называют.

Герман ему всю дорогу доказывал:

– Эта Ольга много на себя берет. У тебя ещё есть время, чтобы найти себе подругу для выпускного бала. И вообще, что они про нас знают? А выводы делают!

Но Макса не это волновало. Стоял вопрос…

– Ты с кем на бал собрался?

– Сам как думаешь? – Герман засмеялся. – Да! С ней я иду. Я ей обещал… – после последнего слова он нахмурился, и его тут же обнял друг:

– Все правильно, она ждёт этого…

***

Поступок Германа оставил Шуру без остатков равновесия. Ее душа болела.

– Это жестоко… – прошептала она, глядя на фотографию Германа в телефоне. – Когда ты таким стал? Что я тебе такого сделала, чтобы ты играм моими чувствами?..

Тут она вспомнила, что должна была вызвать Шафрана. Шура положила остаток пончика перед собой. Она дважды пыталась сосредоточиться, но ее сила словно рассеялась.

– Что ты со мной делаешь?! – обратилась она к Герману, а затем разозлилась на себя.

Внутри ее боль сочилась по крови тенью. Шура ощутила, как силы возвращаются, и сказала:

– Нагнетаю, нагнетаю, с Шафраном связи я желаю! По моему велению!

Сначала пространство искривилось, но затем запахло душистым шафраном. Шура подумала, что связь уже есть и посмотрела по сторонам. Но нигде «окна» Шура не увидела.

– Шафран, где ты?.. – тишина. – Связь сломалась?.. – предположила Шура. Ее это не удивило, ведь силы стали слишком нестабильными.

Но неожиданно с потолка посыпались листья с лепестками шафрана… Через мгновение откуда-то спрыгнул парень.

– Ненавижу твои фокусы! – сказала Шура.

Шафран невинно смотрел на Шуру исподлобья, сказав:

– Ты меня звала. Я пришел…

– Я на связь вызывала, а не сюда! – прогремела она.

И в этот момент девушка услышала щелчок входной двери и замерла. По голосам Шура поняла, что Герман вернулся домой с Максом. Ей подумать было страшно, что будет, если Герман увидит Шафрана… Она показала парню знак «тишины» и слушала. Судя по разговору, Герман забрал чай с пирогами из кухни, и ребята отправились в комнату во что-то играть. Шура вздохнула и заметила, что Шафран оглядывался и рассматривал все вокруг. Увидев взгляд девушки, он подметил:

– Милая комната. Не похожа на тебя. Она ведь не твоя?

Шуру раздражала его проницательность. Как он все улавливает?..

Она набрала воздуха и перешла к главному:

– Ты приходил ко мне? В мае…

– В смысле?.. – парень, видимо, ничего не понял.

– Кто-то здесь был, – Шура подошла к двери и прислушалась. В коридоре стояла тишина.

– Это не я, – Шафран осматривал предметы. – Здесь много энергии камня. Кто с тобой живёт здесь?

– Никто… Камня? Таких здесь нет! – удивилась Шура.

– Есть, – Шафран уставился на фотографию трио Германа, Шуры и Макса. – Вот он, – указал парень на Германа. – Твой парень? Мне кажется, он на День влюбленных с тобой был.

– Он – земля. Сила «Зверей», наверное…

– Да, он – земля, – Шафран обернулся. – Но животные тут не при чем. Он по камням.

Шуру он стал раздражать:

– Ты ошибаешься. Его тотем – кошка!

На что Шафран ответил:

– Могу лишь вам посочувствовать, – он улыбнулся и добавил: – Вы часто ссоритесь…

Ну, это уже слишком!

– Ты, Нострадамус, перестань энергию считывать! – гаркнула на него Шура и пожалела.

В коридор вошёл Герман и крикнул ей:

– Ты меня звала?

Шура быстро соображала, что ему ответить, мысленно на себя злясь.

– Не срочно, – лицо ее изобразили страх, а затем молитву.

Шафран за ней с интересом наблюдал.

– Хорошо, – ответил Герман. – Мы с Максом доиграем…

– Черт! – выругалась Шура. – Надо спешить.

– Тогда говори, что ты хочешь от меня, – сказал Шафран. – Я готов и исполню любую твою просьбу.

– Стоп! – остановила его Шура. – Ты мне ничего не должен.

Шафран удивленно смотрел на нее и промямлил:

– Спасибо… – он пожал плечами и добавил: – Просто ты первая девушка, которая со мной стала общаться… Спасла меня… Как волшебник, я тоже хочу тебе помочь. Тебе нужно знать, кто здесь из нашей школы был?

– Хорошо бы… – грустно ответила Шура. – Может, это Ветер?..

– Ветер после Амазонии поручение Судейства выполняет. Он в Лагуде, – ответил Шафран. – Ты про него хотела информацию?

– Нет, – оборвала его Шура. – Мне он не нужен!

– Иду я, иду! – отозвался Герман. – Сейчас!

Шура напряглась, как струна, и губами прошептала Шафрану:

– Исчезни, умоляю…

Дверь открылась. Герман вошёл и в комнате, словно засияло солнце. Вокруг резко посветлело. Шура затаила дыхание и следила, как Герман услышал едкий запах шафрана.

– Ты чем здесь занимаешься?

Напрасно Шура старалась что-то придумать. Она с досадой смотрела вслед за взглядом Германа на засыпанный листьями и лепестками цветов пол.

– Это что? – спросил он.

– Тебя встречала. Романтика! – Шура с дикой улыбкой взяла друга за руки. – Репетирую танец на цветах…

– С кем?

– Пока одна. Тебя еле дождалась…

«Ветра великие, какую я чушь несу!», – мысленно корила она себя. – Ты же меня пригласишь на первый танец?

– Первый танец будет с одноклассницей, забыла? – Герман ещё хмурился. – Что здесь происходит на самом деле?

– Романтика, – настаивала Шура. – Ковер из цветов, как в Школе, помнишь?

– Там были розы и лилии. А это специи какие-то! У мамы сперла? – взгляд его потеплел.

Оттаял…

***

Герман смеялся и покрутил ее по комнате. Он включил музыку и озоровал с ней. Пару раз ее чуть не свалил. Шура не могла расслабиться. Шафран где-то рядом и наверняка за ними наблюдает… Мало того, она ещё не простила Германа. А приходилось терпеть всю его ложь. Вот послать бы его… Но тут Шафран…

Герман настолько веселился, что на какой-то момент Шура все забыла и стала ему подыгрывать. Под конец она запрыгнула на него и смотрела ему в глаза…

Шура готова была расцеловать Макса за то, что он позвал друга на новый этап игры.

Как только Герман вышел, Шафран снова спрыгнул, где-то из люстры…

– Ты меня бесишь! – зашипела на него Шура.

– По-другому не умею. Привыкнешь.

– Зачем мне к тебе привыкать? – нет, более бесячего парня она еще не видела. – Я одиночка.

– Ты к ним привязана, – указал он на фото в рамке. – И меня позвала, потому что одна не справляешься… – Шафран заметил, как Шура уже дымится, и перевел тему. – Я прощупал входную дверь… Твой парень сжёг мосты. Трудно сказать, кто это был.

– Какие мосты?!

– То, что получил. Ему дали вещь… Но я найду для тебя доставщика. Он все расскажет сам.

– А что Герман получил?

– Что-то материальное, – задумчиво ответил Шафран. – Может, любовное письмо? Ты с Ветром встречаешься?

– Нет же! – опровергла она и спросила: – Ты думаешь, Ветер прислал мне письмо?.. Вот гад! Как он посмел?!

– Я предполагаю, что это было письмо. Обычно письма жгут.

Шура стояла ошарашенная. Что мог Ветер ей такого написать, из-за чего Герман ей стал жестоко мстить?..

– Ну, я пойду? – напомнил о себе Шафран.

– Постой… – Шура чуть не забыла ещё одну важную вещь. – Ты знал Грацию?

– Нет, – лицо Шафрана выражало грусть. – Но я слышал про ее подвиг.

– Ты как-то замешан в ее гибели, почему? – Шура вглядывалась в его лицо.

Он был явно удивлен.

– Не знаю… Кто тебе сказал такое? Меня не было на миссии.

– Ты связан с ее гибелью, – Шура с помощью ветра открыла шкаф, и к Шафрану подлетел оригами с открытым именем.

– Магия… Оригами… Ты Отшельница?!

– Да.

– Теперь понятно… Возможно… Я знаю, почему оригами показало мое имя, – сознался Шафран.

Он глубоко вздохнул и с тоской взглянул на Шуру. Та ждала его признания, но тут дверь распахнулась…

– Я вернулся! – радостный голос Германа застыл в воздухе.

И Шура увидела, как его лицо бледнело от гнева, а глаза почернели, словно ночная бездна…

***

Макс обожал, когда Герман был «в летящем» настроении. Сегодня гонщик даже разрешил ему покопаться в интернете и скачать копии древних документов. Макс мечтал найти временной портал. Недавно в комнате Шуры он наткнулся на книгу. Герман, естественно, ее вырвал из рук друга со словами:

– Это ты ее голову забил всякой ерундой, и она тут чуть жертвы дьяволу не приносила. Знаешь, сколько здесь свечей было?

– А может, это ты ее довел, что у девочки крыша съехала?

Книгу Герман выбросил в мусорную корзину.

Макс успел только прочитать, что на переходе знаков зодиака на месте силы можно заметить временной поток. И тогда он сможет переместиться во времени. В комнату Шуры пробраться у него не получилось, чтобы найти книгу и дочитать, как определяется это место силы… Поэтому стал искать такую книгу в интернете, заодно и все летописи с легендами о времени.

Герман дважды выходил из комнаты. Максу было на руку, что Шурка его звала, хотя он мог бы поклясться, что она с кем-то там ругалась… Гремела так, что ему, казалось сейчас небо на него свалится…

Но Герман никогда не реагировал на ее крики. Голос Шуры его вообще не брал. А ее злобный взгляд только смешил и раззадоривал.

Как у него так получалось? Макс диву давался.

Сам он готов был в оборотня обратиться и бежать от нее, сломя голову…

А Герману смешно! И ведь злил ее иногда специально!

Второй раз Герман вернулся и включил музыку и, улыбаясь, растянулся на диване.

– Сейчас замурлыкаешь… – подметил Макс, распечатывая файлы.

– Что?

– Что довольный такой?

Герман, чуть мурча, ответил:

– Она готовится к балу. Я ошибся, она не зла на меня.

– Может, ты ее уже задобрил?

– Наверное… Как думаешь, может, нам в кино сходить? Или её на машине прокатить?

– На машине?! – Макс едва удержал листы в руках. – Тебя отец не убьет?

– Папа? Пусть сначала мне докажет, что я плохой водитель!

– После этого он тебя на гонки не пустит, он же ясно запретил тебе разъезжать по городу.

– Это… Мои проблемы, – Герман поднялся. – Спросим у нее.

Герман вышел. Не прошло и минуты, как Макс услышал его голос, похожий на писк:

– Это кто?! Что он делает в моей комнате?!

– Герман… Герман, не трогай его! – кричала Шура, и Макс увидел, как качается книжный шкаф.

«Надо срочно спасать…», – рыжий рванул к Шурке.

В спальне он увидел невысокого худого паренька, одетого в черную олимпийку, но выглядел он, как беспризорник. И мало того, относящийся к какому-то движению. То ли эмо, то ли сатанист какой-то…

Незнакомец смотрел на ребят отстраненно и стоял, уже прижавшись к окну. Германа держала Шурка. Гонщик рвался вышвырнуть непрошеного гостя.

– Это он тебя травой засыпал! Ты соврала мне! – орал Герман. – От него прёт шафраном за три версты!

– Да, это мое… Я уберу, – сказал незнакомец.

– Это я тебя сейчас уберу! – все же Герман дотянулся до Шафрана и дал ему в нос. Гость, держась за нос, залез на подлокотник.

– Он по делу пришел! – сдерживала друга Шура, оттаскивая от окна.

– Какому? Свидание устроить, пока меня нет?! Я его сюда звал?! А ну, проваливай!

– Успокойся, – вмешался Макс, во время схватив Германа под руку. – Может, он, правда, по делу.

– Я ее товарищ из Школы, – начал объяснять Шафран. – Мы вместе…

– Вместе? – Герман обернулся к Шуре. – Ты и с ним вместе?

Шура испуганно прошептала:

– Нет…

Герман перевел дыхание и напрягся, как струна.

– Вон отсюда, – уже тихо обратился он к Шафрану.

Но взгляд у него до того был мрачным, что тот из окна спрыгнул на улицу.

– А теперь поговорим! – крикнул ему Герман и, вырвавшись, бросился из окна догонять товарища Шуры.

– Да куда ты? – пробасил Макс и, недоуменно взглянув на Шуру, сказал: – Ну, зачем?…

Макс побежал за другом традиционным способом. Когда он нашел Германа, тот уже стоял один.

– И где это парень под травкой? – поинтересовался он. – Надеюсь, закопать не успел?

– Он – трус. Сбежал. Я только успел ему челюсть разбить, – Герман показал кулак с болячкой на пальцах.

– Надеюсь, у него есть льготы на пластику.

– Она опять врёт! – бесился Герман.

– Может, и не врёт? Ты выслушай ее…

Но Герман молча направился домой. Макс понял, что теперь они пошли по второму кругу: «Она врёт мне и достойна вечного мучения». Сегодня ему лучше от Германа держаться как можно дальше. Макс быстро собрал свои бумажки и уже протянул другу руку, чтобы попрощаться, как услышал:

– Пойдем в кино?

***

Шура страшно на себя злилась. Как она могла попасться? Расслабилась… Шафран не успел сказать важное… Герман опять ее подозревает во всех грехах…

Сказать ему, что это для него Шафран траву принес? Тогда она признает, что она хотела с ним свидания… А она на него зла. И не собиралась прощать. Но и нельзя, чтобы он подумал, что она ещё и с Шафраном втайне от него встречается.

Надо ему доказать, что и Ветра у нее нет! Если это был тогда Ветер… Может, это друзья Дэна? Серж или Гога?

Шура свалилась на стул и увидела на столе цветок Шафрана.

– Надоели вы со своими подарками! – сказала она, а потом поняла, что цветок – это ключ в его дом. Шафран открыл для нее свои двери, чтобы больше не приходить в ее комнату.

Герман появился в комнате, когда Шура нюхала подарок. Увидев это зрелище, у гонщика задёргался глаз и скулы свело.

– Тебе было мало моего букета?

Шура не сразу сообразила, про что он спрашивает. Он спрятала цветок за спину и спросила:

– Я знала, что это ты мне цветы подарил!

На что он наградил ее гневным взглядом.

– Это не подарок, – оправдывалась она. – Он приходил по делу…

Герман фыркнул и уточнил:

– Не подарок?

– Да.

– А что это тогда?

– Гербарий. Будет гербарий.

Герман горько рассмеялся:

– Ты думаешь, я совсем дурак?! Давай сюда мне свой «не подарок». Если это не подарок, – протянул он руку.

– Нет! – Шура отклонилась.

Взгляд Германа стал страшным и тяжёлым, словно гранит. Он сказал:

– Хорошо, – и открыл дверь комнаты.

Шура поняла, что он объявил войну. И надо было как-то выруливать…

– Я не отдаю его тебе, потому что это не то, что ты думаешь! – в отчаянии крикнула она. – Это не подарок! Я тебе не вру! Я не обманывала тебя! Я – не ты! Я ни с кем, кроме тебя, не встречалась!

Герман замер в дверях и железным голосом ответил:

– Ты со мной ещё тоже не встречалась.

– И не буду! Встречайся со своей вешалкой Наташкой! Думаешь, я не знаю, что ты задумал?! Мне ты больше не отомстишь! Я не с тобой!.. И не буду тебе носить чай и гладить твои футболки! Пусть она выполняет твои желания!

Шура снова заметила в его глазах дьявольский огонек. Он тяжёлым голосом ответил:

– Посмотрим… как у тебя получится.

Вечером Герман не пришел к ужину. От мамы Даши Шура узнала, что он с Максом находится в кинотеатре и поужинает в Макдональдсе.

Шура взгрустнула. Хотя обида на него ещё не прошла, но мира с ним ей не хватало, как рыбе воды.

– Там с ним только Макс? – уточнила она.

– По-моему, только он, – мама Даша улыбнулась и села с Шурой рядом. – Помиритесь вы ещё… – она обняла девочку. – Мне сон сегодня хороший снился. Солнце светило ярко. В чистом поле полно шафрана… И только одна белая лилия. Ее-то Герман и сорвал.

– И к чему это? – Шуре этот сон вообще не понравился. Полно шафрана! Что может быть ещё хуже?!

– Поверит он тебе, – заверила Даша.

– Как ты это поняла?

– Он выбрал лилию.

– Это кто-то ещё! А вдруг это Наташа?

– Не «вдруг», – Даша поднялась и обиженно добавила: – Я волшебница снов. Мне лучше знать.

Но Шуру ее слова не утешили, а, наоборот, напугали. Даша не знала, что их ссора произошла из-за Шафрана… «Кто лилия»?», – испуганно гадала Шура. Из-за постоянных дум она не могла успокоиться, поэтому стала убираться в комнате. Ей хотелось не оставить ни пылинки от волшебства школьного товарища. Это в ее же комнате полно шафрана… Страх все рос, она уже надумала, что Герман встречается с Наташкой, что у него там с ней свидание… А ещё этот выпускной бал…

Шура дважды помыла в комнате полы, вытерла везде пыль… И услышала щелчок замка. Герман вернулся. Почему-то он сразу ушел в ванную комнату. Любопытство взяло вверх, и Шура выглянула, чтобы узнать. Оказалось, он испачкал кипельно-белый кроссовок и его отмывал. Герман сразу ее засек:

– А! Как раз ты и нужна, – обрадовался ее появлению он. – Держи, – вручил он ей обувь. – Работай, что уставилась? – и ушел.

Шура стояла с его кроссовком и чувствовала себя полной дурой. «Что с ним делать? Я не хочу мыть! Он… Он… Тормоз!», – она бросила обувь в раковину и ушла в спальню. Через десять минут услышала крик:

– Э! Выходи давай! – стучался он. – Я тебя сейчас сам вытащу!

Шура открыла дверь и заявила:

– Я не стану мыть твою обувь! Пусть тебе Наташка ее драит!

– Не станешь? – взгляд Германа резко потяжелел.

– Даже не мечтай! – Шура захлопнула перед его носом дверь и услышала:

– Мам, подойди…

Чуть погодя Шура услышала голос Даши:

– Что стряслось?

И Герман завел свою песню:

– Мам, скажи, пожалуйста, кто каждый день чистит обувь?

– Я, ну и ты иногда. Я что-то плохо помыла?

– Кто моет посуду и готовит? – продолжил он.

– Я, иногда папа…

– Кто убирается в квартире?

– Ну, ты же знаешь… Ты к чему это? – не понимала мать.

– Нет, ты ответь, чтобы кое-кто услышал. Кто убирается в квартире?

– Ты…

– Кто стирает и гладит вещи?

– Я стираю, гладим мы поочередно. Ты к чему этот разговор завел?

– Скажи, пожалуйста, Шура – член нашей семьи или просто приживалка?

– Конечно, член нашей семьи, – тут Даша заулыбалась. – Я все поняла…

– А я думаю, нет, – перебил ее сын. – Ты ее избаловала. Она ничего не умеет. Как она жить дальше будет? Я ей кроссовки дал помыть, а она их в раковине оставила. Мне теперь за ней и раковину чистить?!

Шура его готова была убить. Ей так было стыдно перед его мамой!.. Она со свекольным лицом вышла из комнаты и буркнула:

– Да вымою я твой кроссовок!

– И глажка за тобой! Мам, ты со мной согласна?

– Если Шура не против… – девушка даже кожей чувствовала, как Даша улыбается.

– Значит, ее мнение выше моего?

– Она – гость…

– Ты сама сейчас сказала – член семьи! – допекал ее сын, следуя за матерью на кухню.

Герман, наверное, час спорил с мамой, говоря про двойные стандарты ее воспитания и несправедливость, царившую в их доме с его детства… Шура отмыла его обувь и ждала, пока он закончит. Но он, видимо, не собирался затыкаться, поэтому она прервала его аргументы, вручив обувь:

– Чистые, можешь облизать!

– Завтра тебя ждёт глажка! – сказал он, критично разглядывая кроссовок.

– Слышала! – рявкнула она на него. – Я это сделаю это не из-за тебя, а для твоей мамы!

– Все! Она не против! – обрадовался Герман и, чмокнув маму, поставил кроссовки сушить.

Шура злилась на себя, как она так ему сразу уступила? Ведь могла взять другую обязанность: мыть посуду или убираться… Хотя нет! Убираться нельзя. Он ее за глажку съедает…

Утром все готовились к предстоящему балу. Родители собирались ехать за покупками. Даша вообще сильно переживала, словно это у нее выпускной, а не у сына. За завтраком она спросила Шуру:

– В чем ты хочешь пойти на бал?

– А ее никто ещё не приглашал! – заметил Герман.

– А я туда и не собиралась, – ответила Шура ему. – Я иду в дельфинарий с Ириной. Танцуй со своей глистогонкой!

– А я и так с ней танцую, – напомнил Герман, поправляя белую рубашку. – У нас сегодня последняя репетиция.

– Ну и гуляй со своим заморышем! – Шуру трясло от его слащавой улыбки. Вырядился, как на свидание. Воняет каким-то одеколоном…

– Вот и буду! А знаешь почему? – он нагнулся над ней и протрубил ей в ухо: – Она хотя бы мне не врёт!

Шуру его слова задели, и она со слезами выкрикнула:

– Она страшная!

– На себя посмотри, – ответил Герман, выходя в коридор.

– Ну и катись! – выкрикнула в отчаянии Шура.

Ей казалось, что вокруг все чернеет. Голова ее упала на руки. Она от всей души мысленно пожелала: «Не будешь ты с ней больше танцевать… никогда…».

– Я уйду. А ты завидуй! – сказал Герман, завязывая кроссовки. И тут на его голову с верхней полки упала банка с блестками.

– Мать твою! – Герман стал отряхиваться. – Кто их сюда положил?!

Шура вяло вошла в коридор и мрачно заметила:

– Да, к свиданию ты готов. Сверкаешь, как звезда. Надеюсь, твоя скелетина любит блестки…

– Ведьма! – разозлился Герман и хотел по заднице ее ударить, но Шура увильнула и закрылась в комнате. – Это все ты! – продолжал кричать Герман. – Всячески портишь мою жизнь!

– Обязательно, – бурчала Шура. – Прямо хожу и каждый шаг проклинаю… Идиот! Тормоз! Ты – тормоз!

– Не называй меня так! Из-за тебя мне мыться придется и одежду менять. Даже кроссовки надо чистить!

Шура злилась на него так, что аж зубы сводило. Но в их спор встряла мама:

– Я все уберу и отмою. Не надо трагедию устраивать.

– Я… Я – гонщик! А на репетицию опоздал! – психовал Герман.

– Ещё не опоздал, – заметила мама.

– Пока помоюсь… – парень хлопнул дверью ванной комнаты.

– Такой ты гонщик?! – крикнула Шура.

Герман не ответил, но она знала, что его от гнева разносит. Все резко потеряло значение. Шура понимала, что они уже ругаются так, будто враги. И возврат старых-добрых отношений тает, как туман…

В комнату вошла мама Даша. Шура на нее бросила мрачный взгляд. Даша, присев рядом с девушкой, сказала:

– Мне больно слышать, как вы ругаетесь…

– Ты же видела, как он со мной разговаривает!

– Кто-то из вас должен быть умнее.

– Вот он старше меня и любит умничать…

– Шура… – перебила ее Даша. – Что между вами произошло?

– Неважно, – признаваться в появлении в ее комнате волшебника Шура не собиралась. – Но я его не обманывала. Вот как узнаю, кто меня подставил…

– Помирись с Германом, – попросила Даша. – Не порть ему выпускной.

– Он сам себе его портит, потому что ходит с этой дрыщавой!

– Он с ней не ходит, – мама Германа поднялась и в дверях добавила: – Ты знаешь это. Шура… – Даша долго посмотрела на девочку. – Будь умнее.

Даша ушла, а Шуру трясло от негодования. Почему она должна извиняться и идти навстречу, когда это он вечно ходит с разными девчонками?..

– Я ни за что не пойду к нему сама! – Шура со злостью кинула подушку в фотографию Германа, и все вещи на столе загремели. – Пусть ходит с велосипедноподобной!

***

Макс ждал друга на улице. Погода стояла потрясающая. Такого уютного лета он ещё не помнил. В ожидании друга Макс перечитывал всю найденную информацию по местам силы. От разнообразия и несогласованностей фактов у него кипели мозги. Он старался хотя бы провести общую линию. Пока места делились на два типа: там, где люди бесследно исчезали, и там, где исследователи возвращались, но этих людей считали врунами или неадекватными.

Макс стал их переписывать и не замечал времени. Его вернул в реальность голос Германа:

– Прогуливаешь? Думал, ты на репетиции давно.

– А… Идём… – Макс быстро собрал писанину в пакет и взглянул на часы. – Ё-мое!

– Ничего, извинимся… Скажем, что у вас в интернете учения были, – предложил Герман.

– Какие учения? – такая отмазка Макса не радовала.

– Плановые. По эвакуации, – ответил Герман и замер.

Макс увидел, как друг напрягся, он на кого-то смотрел убийственным взглядом, что даже щека у него задергалась. Макс обернулся и заметил парня Шуры, того самого беспризорника эмо.

– Тебе что здесь надо? – спросил Макс, пока его друг не набросился на паренька с кулаками.

– Надо поговорить, – спокойно ответил Шафран.

– Тебе мало моих разговоров.? – Герман помял кулаки с болячками. – Хочется ещё порции?

– Можно без поединков? Мы не можем драться на одном уровне. Боюсь, меня Гроза не простит…

– Это он сейчас про Шуру сказал? – Герман все не верил своим ушам. – И давно у вас такая тесная дружба?

– У меня нет друзей. Настоящих друзей. Шура первая поступила, как настоящий… Человек по отношению ко мне. Между нами даже дружбы нет.

– И цветы ты ей по «недружбе» дарил? – усмехнулся Герман.

– Я ей не дарил цветы, – настаивал Шафран.

– А специи твои? Сушёная травка? – Герман незнакомца сжигал глазами.

Шафран все также спокойно ответил:

– Это… Эксперимент. Мы вместе учимся. У нас общее деловое дело. Между нами ничего нет.

– Вы не встречаетесь? – уточнил Макс.

– Нет. Уверен, Гроза выберет себе парня самого лучшего. Это точно буду не я, – горько улыбнулся Шафран.

– А что у нее с этим…? – Герман и напряг память, чтобы вспомнить имя. – Виталием Седым?..

– Насколько я понял, Ветер ей не интересен.

– Тогда почему она с ним… там…? – Герман фыркнул.

Шафран, видимо, догадался про что он говорил, и сказал:

– Она обязана была с ним открыть «Прощальный вечер» после соревнования. Это традиция такая. Победитель с прошлого года танцует с новым победителем.

– Она победила? Она – финалистка? – поразился Герман.

– Да. Она разве вам не говорила?

– Говорила, что школа победила, – ответил ошеломлённо Герман.

– Школа победила, благодаря ей. Еще она меня спасла…

Герман заметил благоговейное лицо Шафрана и, смеясь, обратился к нему:

– Не идеализируй ее, а то ещё влюбишься! – Герман его уже обнял и довольно переспросил:

– Так ты говоришь, что с этим Бледным у нее ничего не было?

– Нет. Того, что было между вами…

– А что было между нами? – Герман хитро глядел на Шафрана.

– Эффект леди Новински.

– Чей эффект? – хором спросили ребята.

– Искры, феромоны и амурчики… Ее все это…

– Не понял? – спросил Макс.

Шафран ухмыльнулся и сказал:

– Ладно, объясню. Гроза ни на кого так не смотрит, как на тебя, – обратился он к Герману. – Она глядит на тебя, и воздух будоражится, молнии фейерверками стреляют. Ее глаза светлеют, становятся светло-серыми…

– Откуда ты это знаешь? – не верил Герман, но счастливая улыбка на его лице становилась шире.

– Когда ты на нее смотришь, то отдаешь ей душу во владение. Ты себе уже не принадлежишь, – продолжал Шафран. – Зря ты с ней себя хозяином жизни строишь. Все совсем наоборот…

– Что? – Герман засмеялся. – Вот, – он ударил по плечу Макса. – Вы – два сказочника. Друг друга поймёте. А я пошел в школу. Хотя бы узнаю, как без нас прошла репетиция.

Герман ушел, насвистывая себе под нос веселую мелодию, а Макс переспросил Шафрана:

– А ты не экстрасенс?

***

Глажка не доставляла удовольствие. Все вещи Германа пахли его туалетной водой. Напоминали ей о прошлых счастливых днях. Когда они беззаботно, весело проводили время. Ей его не хватало. Того теплого, родного Германа.

– Все так изменилось… – прошептала она.

Ей дико захотелось поджечь его вещи, совершив на жертвеннике темную мессу. Шура махнула головой, отбросив черные мысли и, кое-как догладив рубашку Германа, она вернулась в свою комнату. Затем взяв учебник по защите, Шура пыталась окунуться в учебу. Лишь бы не думать, как Герман проводит время с новой пассией. Одна только мысль о Наташке ее приводила в бешенство. «Он же на рыжих помешан! Не нужна она ему!», – успокаивала Шура себя и грызла пальцы рук. Учиться не получалось.

Но когда ее глаза увидели параграф «Строим защиту из древних амулетов», Шура заинтересовалась. Прочитав большую тему, она сообразила, как можно создать себе мощный щит из кольца «акулий глаз». Ей требовалось всего найти мощный источник силы. Тогда она смогла бы защитить себя этим артефактом. Ведь свою родовую защиту она отдала Герману вместе с толстовской, которую подарила ему на день рождения.

Увлеченная чтением, она прозевала приход Германа. Поэтому, когда он тихо постучался и заглянул в ее комнату, девушка даже не успела спрятать учебник. Лишь смотрела на него в растерянности, словно ее застукали при воровстве. Герман улыбался до ушей. Сразу комната наполнилась ароматом его туалетной воды. «Для кого это он так надухарился? – злилась Шура. – На свидание собрался на ночь глядя?».

– Как дела? – поинтересовался он.

– Твоими молитвами.

Герман словно не видел ее мрачного настроя. Прошел и сел за ее стол, обернувшись к ней. Ноги он взвалил на ее кровать, чуть не задев колени Шуры. Она же убрала учебник за свою спину и, сложив руки на груди, ждала его наглой реплики. Но он всего лишь спросил:

– Ты видела, что нашу лавочку покрасили?…

– Ещё улицу подмели и мусор вывезли. Что тебе надо? Твои вещи я погладила, а чай себе сам заваришь. Или к вешалке своей в гости сходи, она тебя угостит. А мне тут не воняй. Надушился так, что нос закладывает!

– Вешалка – это кто? Рая, Марина, Наташа, Олеся?… – пошутил он.

Шура швырнула в него плюшевого медведя. Герман засмеялся и его поймал.

– Спасибо, я в игрушки с девушками не играю, – продолжал чудачество гонщик. – Но с тобой …если хочешь…

Шура вскочила и стала отбирать у него мишку:

– Я собой никогда играть не буду! Не лапай мою игрушку!

– Эта игрушка моя, на минуточку, – заметил он и поймал Шуру за талию и усадил на колени. Она вырывалась, но он ее крепко обнял. – Я тебе пирожных принес. Целую коробку.

Шура сглотнула. Он так и не ослабил хватку, хотя она перестала вырываться. В его объятиях так тепло… «Да что это с ним?! Обниматься пришел, пирожные купил… Про лавочку под черемухой вспомнил… Что он задумал?!», – размышляла она.