Читать книгу Слепой жребий - Марго Эрванд - Страница 4

15 ноября для меня особенная дата. Два года назад в этот день родились мои племянники – Дэни и Лео. Два очаровательных мальчугана, знакомство с которыми у меня произошло только месяц назад. Меня не было рядом, когда они родились, я не держала их на руках, когда они еще не могли ходить, я не подарила им ни одного подарка ни на один праздник, меня нет на семейном фото с их первого дня рождения, которое занимает почетное центральное место на камине в родительском доме… но сегодня им исполняется два, и я рада наконец стать частью этого торжества, о чем мне молчаливо напоминают два больших бумажных пакета с яркими мультяшными рисунками, что стоят у входа, перевязанные разноцветными лентами. Два года я покупала им подарки и, не имея возможности подарить, складывала на антресоли в шкафу, сегодня там уже лежат мои личные вещи, и это убедительное доказательство того, что мне удалось сломать стену отчуждения, надежно разделяющую меня и Винсента последние несколько лет. Нам, безусловно, еще много нужно проговорить, прожить, принять и отпустить…

… главное, все снова не испортить…

Мысль о том, что мы вновь можем замолчать на годы, жестоко вычеркнув друг друга из жизни, сводит меня с ума. Но я стараюсь быть честной не только с другими, но прежде всего с самой собой. Тот факт, что пару дней назад я набросилась на случайного прохожего только потому, что он был одет во все черное и шел одной со мной дорогой, заставляет задуматься о главном. В этот раз мне, считай, повезло, это был старый знакомый, который не будет писать на меня жалоб и распускать слухи, но что дальше?

Совершенно очевидно, что я снова теряю над собой контроль, как уже было со мной однажды. Тогда я на бешеной скорости летела вниз, даже не пытаясь сопротивляться. Я по собственной воле выбрала смерть, ни разу не подумав о последствиях. А что изменилось теперь? Достаточно ли во мне силы и крепости воли, чтобы не сорваться вновь?

Я завариваю себе утренний кофе, по привычке включая выпуск новостей. Меня не интересует ни блок политики, ни светские сплетни, только криминал. Обычно это мой привычный ритуал, фон, спасающий от бесконечных криков и возни шумных соседей, но вот уже второй день, как для меня это стало чем-то много большим.

Мне нужно отвлечься… нужно переключить свои мысли… мне нужно новое дело.

– … Тело молодой женщины было найдено в мусорном баке, – я увеличиваю громкость, и голос диктора, зачитывающего новости, заглушает не только внешний мир, но и мои собственные тяжелые мысли. – По предварительным данным, вчера в частной галерее состоялось открытие ее первой персональной выставки…

У меня звонит телефон, на экране высвечивается имя Кевин, и я тут же теряю всякий интерес к блоку новостей.

– Мерида, как дела? – слышу я фирменное приветствие Кевина, отвечая на звонок. – Не передумала насчет моей кандидатуры?

– А ты не нашел для меня новое дело? – вопросом на вопрос отвечаю я.

– Ты же знаешь, как только – так сразу, но пока ничего стоящего.

– Ну разумеется, разве у тебя может быть иначе?!

– Может, все может быть иначе, например, ты можешь прийти на день рождения племянников в компании молодого, привлекательного, первоклассного детектива…

После проникновения в мою квартиру, случившегося 25 октября, Кевин стал более настойчив и упрям в своем желании доказать, что он единственный, кто знает, как сделать мою жизни счастливой и безопасной. Обычно меня это раздражает и даже злит, но сейчас у меня нет ни сил, ни желания ругаться, а потому я устало тяну:

– И такого скромного.

– Идеальных людей не существует… ну разве только ты.

– Не говори ерунды.

– Я не шучу. Ты же знаешь…

– Я знаю, что мне нужно уже собираться, если я не хочу опоздать на праздник.

– Могу помочь, только скажи.

– Лучше приберегу это злоупотребление твоим служебным положением для чего-то более стоящего. Например, для раскрытия какого-нибудь сложного и запутанного дела.

– Где ж его взять…

– И не говори, никак не могу привыкнуть к тому, что мы наконец-то шагнули в идеальный мир без лжи, интриг, предательств и, разумеется, убийств. Научиться бы еще не смотреть новости по утрам…

* * *

О том, что Винсент с Лией купили дом в Юнион Сити, я узнала еще три года назад. Тогда я была убеждена в том, что никогда не смогу побывать у них в гостях в реальности, а потому, слушая мамины рассказы, я каждый раз закрывала глаза и мысленно входила в дом моего брата: садилась в плетеное кресло-качалку, рассматривала антиквариат, оставшийся от прежних владельцев и бережно отреставрированный Винсентом, и наслаждалась треском поленьев в камине; включала телевизор размером с панно, наполняя комнату разными голосами; помогала накрыть на стол, вдыхая аромат пряного яблочного пирога, который Лия готовит каждую среду; заходила на кухню, просторную и светлую, и прежде, чем взять газировку, внимательно разглядывала фотографии, которыми Винсент с Лией украсили всю поверхность дверцы холодильника, ну и, разумеется, украдкой читала романтические послания, которое они по очереди пишут на магнитной доске друг другу по утрам.

И все же час назад, когда Винсент и Лия предложили мне миниэкскурсию, я не смогла отказать себе удовольствии увидеть этот дом их глазами: заглянуть в спальню мальчиков, больше похожую на картинную галерею. Каждый свободный дюйм стены здесь отдан под настоящий предмет искусства: динозавры от Дэни и строительная техника от Лео. Гостевую комнату, с цветочными обоями и пестрым покрывалом в технике пэчворк – результатом двухнедельного отдыха Лии перед рождением близнецов. Следующей по плану была их спальня и домашний офис Лии, но снизу послышались голоса пунктуальных гостей, и экскурсию было решено продолжить в следующий раз.

Это простое обещание «следующий раз», которое Винсент небрежно бросил, сбегая вниз по лестнице, заставило меня задержать дыхание. И сейчас, стоя в гостиной с бокалом вина, слушая мамину, уже ставшую привычной, трескотню о беременности, я незаметно щиплю себя.

Я не сплю.

– … Ты обратила внимание на круги под ее глазами, на отечность лодыжек, – настойчиво пытается вовлечь меня в беседу мама, наклоняясь ближе к моему уху. – … Возможно, я преувеличиваю, но я бы повременила с путешествиями… и то, что у Идана недавно диагностировали Альцгеймер; сложно переоценить риски…

Если бы мама не рассказала мне о том, что три месяца назад мистеру Дюфо поставили такой страшный диагноз, я бы и не догадалась. Да, он выглядит чуточку потерянным и порой дольше обычного думает над ответом, но сейчас он вместе с папой сидит в гостиной, активно обсуждая новостную повестку: судя по кадрам, мелькающим на телеэкране, речь идет о публичных слушаниях в рамках расследования о возможном импичменте президента Дональда Трампа.

– Мам, зачем ты себя накручиваешь? Все у них хорошо. И с малышом, я уверена, тоже все отлично.

– Дай бог, но нужно всегда быть начеку. Перл всю жизнь работала в торговле, Лия витает в облаках, так что, считай, выбора у меня нет.

– Тот факт, что ты несколько месяцев работала медсестрой в больнице, не делает тебя врачом, – говорю я и тут же осекаюсь, понимая, что мои слова прозвучали неожиданно резко и грубо, я пытаюсь тут же принести свои извинения, но со второго этажа в столовую спускается миссис Дюфо или, как она представилась, когда нас знакомили – просто Перл, и мой голос тонет в детском смехе. Она заметно старше моей мамы, но при этом с внуками управляется так легко и ловко, как будто совершенно не устает ни от их нескончаемых криков и драк, ни от постоянного потока вопросов и неиссякаемых желаний. Близнецы карабкаются по ее ногам, в то время как она уверенно прокладывает путь на кухню.

– Прости, я не хотела тебя обижать, – запоздало приношу извинения маме, после чего наклоняюсь и подхватываю на руки одного из племянников.

Мне пока с трудом удается их различать, а потому сегодня мальчиков специально нарядили в разные футболки: Дэни – в зеленой с динозавром на груди, а Лео – в желтой с экскаватором. Он радостно пищит, когда я целую его в щечки, при этом продолжая вертеться из стороны в сторону, точно всерьез пытается освободиться.

– А ты уже был в Музее естествознания?

– Его бы воля, он бы там жил, да, Дэни? – вклинивается в нашу беседу Винсент, ероша волосы сына. – Расскажи тете, какой твой любимый динозавр.

– Ну конечно, тираннозавр Рекс, я права? – нарочно даю неверный ответ я, широко улыбаясь.

– Нееее, – верещит Дэни. – Он плохой. Он ест животных. Самый лучший – это дилодок! Он высокий и красивый!

– Диплодок, – поясняет Винсент, когда я бросаю на него вопросительный взгляд.

После этого малыш наконец вырывается и, едва оказавшись на полу, тут же мчится на кухню, где пару минут назад скрылся Лео. Мы с Винсентом обмениваемся улыбающимися взглядами, он нежно пожимает меня за плечо и прежде, чем тоже скрыться на кухне, шепчет мне в ухо:

– Я рад, что сегодня ты с нами.

Уже второй раз за день его простые слова заставляют мое сердце щемить в груди.

Я не хочу снова жить в изгнании, я не могу вновь всех подвести.

– В отличие от тебя, Лия ко мне прислушивается, – с горечью в голосе сообщает мне мама, когда мы вновь остаемся наедине. – Да, она молодая женщина, но сорок пять – это не двадцать и даже не тридцать. Я же вижу, что она тяжелее переносит эту беременность. И если я могу что-то дополнительно узнать, будь то из книги или телепередачи, я это сделаю. Вы мои дети, и нравится тебе это или нет, но так будет всегда, пока я жива.

– Мам, прости, я не хотела тебя обидеть. Просто иногда мне кажется, что ты дуешь на воду. К тому же Альцгеймер, насколько я помню, редко передается по наследству.

– А кто говорит про наследственность? Ты меня даже не слушаешь, я говорю, что эта новость стала для нее дополнительным стрессом, а впереди еще этот чертов круиз по Карибским островам.

– Значит, я тебя неправильно поняла, прости и за это, – говорю я, обнимая маму за плечи, утыкаясь носом в ее волосы. – Я так долго мечтала побывать в этом доме, что, наверное, до сих пор до конца не верю в то, что это все-таки случилось.

– А ведь еще пару недель назад так возмущалась. Тебе нужно чаще меня слушать, я ведь не враг тебе.

– Знаю.

– Ну раз ты это признаешь, может быть, все-таки позвонишь Нику?

И как я могла быть такой наивной? Примирив меня с братом после почти пяти лет дистанции, она в полную меру ощутила свою власть и вседозволенность. Получилось один раз, получится и второй.

– Мам, давай не будем об этом, хорошо? Я уже не знаю, что еще тебе сказать, чтобы ты наконец поняла: меня это не интересует. Я не хочу больше говорить про Ника, пожалуйста, услышь меня!

– Джени, а ты видела последние новости? – слышу я голос отца.

Вероятно, я снова не сдержала эмоций и звучала гораздо громче и жестче, чем следовало.

Мама смотрит на меня во все глаза, поджав губы. Парадокс, я научилась безошибочно читать эмоции и чувства по мимике, но вот мама для меня до сих пор остается загадкой.

Она сейчас обижена? Удивлена? А может быть, она разочарована?

– Джен, эту женщину нашли в мусорном баке, неужели полиция не привлечет тебя для расследования? – продолжает упорствовать отец, появляясь в дверях столовой.

– Кого нашли в мусорном баке? – ахает Перл, выскакивая из кухни.

Началось.

Я тяжело вздыхаю, прекрасно понимая, что ситуацию уже никак не спасти.

– Кажется, она была художницей. Сейчас в новостях показали, – охотно продолжает развивать тему отец.

– Вы были знакомы? Какой ужас!

– Нет, я просто думаю, что Джени обязательно привлекут к расследованию. Она же у нас крутой профайлер. Она не любит, когда мы об этом говорим, ну а как иначе? Помните, летом, громкое дело о пианисте, которого на глазах у сотни гостей загрызла собака?

– Папа, не надо, – мучительным шепотом прошу я, мечтая провалиться сквозь землю, но он пришел спасать меня и ни за что на свете не остановится на полпути.

Удивительно, они такие разные: мама – упрямая бунтарка, а папа – жесткий дипломат, но когда дело касается семьи, они сделают все возможное и невозможное, чтобы сгладить все углы и вернуть мир и покой в наши сердца.

– Профайлер – это как в кино? Лия говорила, что ты психолог…

– Так и есть, я просто…

Просторная столовая, еще минуту назад казавшаяся мне такой уютной и теплой, внезапно стала похожей на арену для кровавых боев. Теперь мне кажется, что стена за спиной холодна, как бетонное перекрытие, и от него веет сыростью.

Я обезоружена. Меня окружают со всех сторон, точно берут в плотное кольцо, готовясь к решающему удару.

Кто это будет? Кто вонзит в меня свой чертов меч? Мама – со своим неконтролируемым желанием возродить мои отношения с Ником? Папа – и его желание похвастаться сомнительными достижениями дочери, очевидно, не оправдавшей его ожиданий? Перл – и ее живой интерес узнать больше о сестре своего зятя? Винсент…

– Так, хватит обсуждать мою сестру! Мы собрались не в ее честь. Моим мальчикам сегодня два года, и они готовы задувать свечи! – перетягивает на себя все внимание Винсент, спасая меня от неминуемой беды.