Читать книгу Место первых - Мари Лоуренс - Страница 8

Милена стояла на самом краю самой высокой в городе колокольни. Все жители города сбежались посмотреть на то, как она с нее полетит вниз! Такую кару и одновременно проверку учинили Милене приспешники короля, торопясь расправиться с нею перед предстоящими арестами рыцарей тайного ордена.

Жена Андвила, «выкравшая» с согласия мужа Милену, успела переплыть Среднее море и сдать Милену местным властям обширного королевства Лютоции. Король на всех парах скакал верхом лично посмотреть на то, как его самая главная «ведьма» королевства покажет всем, что она способна еще и «летать»!

Толпа неистовствовала, улюлюкала и звенела в голове у Милены страшным нестройным шумом. Ей до них не было никакого дела! Да и страха уже никакого не было – она решила им предоставить шикарный спектакль! Полетев вниз головой с вышки, она готовилась в самой середине полета исчезнуть из этого мира и приземлиться где-нибудь совсем в другой эпохе! Но прискакавший из столицы Лютоции король что-то шепнул организаторам «казни», и охранники прицепили к ноге Милены длиннейшую цепь! Она была достаточно длинна, чтобы долететь до земли и разбиться, но при этом достаточно толста, чтобы не позволить ей «смыться» из этого мира!

Тут Милену накрыло жутким страхом и отчаянием! Она вдруг жутко испугалась пустоты перед ней! Она стала панически бояться этой зияющей перед ней пустоты, у нее возникло ужасное головокружение, почти до тошноты! Она вцепилась руками в камни парапета, и, разодрав до крови тонкие пальцы, ни за что не желала их отпускать.

В Милене возник жуткий «страх падения»! Падения в пропасть, падения физического, падения морального, падения социального! Она осознала в этот момент, что всю жизнь жила с этим ужасно давящим на нее страхом, и даже когда она была самой главной правительницей галактики, она продолжала «водиться» с самыми отсталыми элементами галактики, с отверженными системой, с полузапрещенными менялами и мелкими жуликами, только для ощущения того, что ей «больше некуда падать»! Они в каком-то смысле защищали ее от желания «ринуться головой вниз» и «социально упасть»! Ниже их полукриминального положения падать было некуда – они и так уже все были вне системы ценностей ее галактики Атлантиды. И Милена всячески привечала их, любила их компанию и всей душой отдыхала в их незатейливом обществе. Но туда никому из ее приближенных и помощников доступа не было – они бы постоянно напоминали ей о ее высоком предназначении и об обязанностях правительницы. И постоянно бы тянули ее «вниз»! А ее полукриминальные друзья-любовники ей жить и чувствовать полноту жизни не мешали. Странное в ней воцарилось равновесие двух противоположностей!

Да, Милена, однажды почувствовав на себе весь жуткий, липкий стыд социального падения в ее прошлой жизни, теперь страшно боялась опять этот стыд пережить! Она защищалась от страха падения своим «добровольным падением» в те сферы общества, где ее никто не судил, не требовал от нее быть лучшей, быть примером для других, быть всегда на высоте и всегда соответствовать тому образу, который на нее навешивали ее современники. Ей хотелось одновременно быть в самой что ни на есть тени общества, быть невидимой, быть «такой как все», обычной, глупой, беспечной, бесшабашной, и никому ни в чем не отчитываться!

Поэтому Милена так любила ее уединения на самой периферийной планете ее галактики! И как раз планировала там оказаться, исчезнув из XIV-го века нашей эры во время полета с городской колокольни.

Но эта прикрепленная к ее ноге цепь обрекала ее на верную смерть в этой новой ее жизни! Милена даже перестала чувствовать окружающий ее мир, перестала слышать толпу внизу, на площади перед колокольней, перестала видеть роящихся вокруг нее птиц, чующих будущую жертву падения и возможность «полакомиться» после ее смерти, она перестала ощущать камни, в которые она цепко впилась своими белоснежными пальцами. Милена вся превратилась в жуткий страх. Голова кружилась, живот болел невыносимо от спазмов, дыхание спирало, давление в висках зашкаливало.

Из этого состояния Милену вывел громкий трубный позывной. Он означал прибытие на трибуну места казни «ведьмы» короля Лютоции. Это означало, что сейчас Милену столкнут с вышки!

К Милене со спины действительно подошли охранники и стали выламывать ей руки, стараясь отцепить ее пальцы от удерживающих ее камней парапета. Пальцы Милены стали каменными, она как будто вся замерла, оттягивая фатальный момент и надеясь на какое-то чудо, которое ее спасет! Каким-то краем ее Души она ждала подмоги!

Звуки труб, исходящие снизу, с площади, стали все назойливее и все неприятнее, у Милены раскалывалась голова от накатывающих на ее сосуды волн крови. Казалось, еще чуть-чуть, и голова ее разлетится вдребезги от напряжения и жуткого, умопомрачающего страха падения!

Милена в какой-то момент отключилась от происходящего и разжала пальцы рук!

Она полетела прямо вниз с вышки колокольни, свободно падая и кружась на волнах завихрений воздуха. Толпа внизу застыла в ожидании. Некоторые втянули головы в плечи, боясь, что она свалится им прямо на голову. Трубы замолкли. Даже птицы как бы застыли в воздухе в остановившемся времени.

Долетев почти до самой земли, Милена неожиданно повисла в метре от поверхности, оставшись болтаться на длинной цепи, прикрепленной к ее ноге!

На вышке стоял Ариамна и твердой рукой удерживал цепь так, чтобы Милена не достигла земли!

А Авигена сражался с охранниками и не давал им приблизиться к Ариамне!

Охрана короля помчалась по его приказу на колокольню, чтобы сбросить и тех, кто пытался спасти Милену, но на верхней площадке уже боролись все мужчины Души Милены – и цари Ксандр, Атлан, Изириус и Иратолий, привыкшие к беспощадным сражениям и битвам в их мирах! И Патрис, набивший руку в сражениях «коллапса оси», и Федор, привыкший помогать своему другу Тернию в борьбе с кочевниками в его царстве, и Патриций, научившийся владеть шпагой ради защиты своей семьи, и даже женственный Петр, вспомнивший про свою бытность солдатом царской армии, где-то раздобыл винтовку со штыком! Даже Ари, совсем не привыкший к военным сражениям и к любому виду физического насилия, научился где-то восточному айкидо! Не было там только старика Армата и малыша Илиама, вместо них прилетела на помощь Лауренсия в мужском облике и ловко сражалась наряду со всеми мужчинами их Души!

Пока мужчины дрались с охранниками короля, все прибывавшими и прибывавшими, Ариамна вытягивал цепь, на которой бесчувственно висела за ногу Милена. В конце концов он ее обхватил сильными руками, Патриций прихваченным с собой топором перерубил цепь, и они все одновременно испарились из этого мира!

На вышке колокольни и внизу на площади возникла паника и полное замешательство! Все видели, как Милена была спасена «дьявольскими созданиями» и была забрана вместе с ними «в преисподнюю»! Люди причитали, женщины выли от страха, а король вскочил на своего коня и ускакал в состоянии жуткой ярости: «Опять Милена ускользнула от него!» Он в этом ее спасении видел нехорошее предзнаменование – на утро были уже назначены аресты тысяч рыцарей! Он в состоянии полной растерянности и одновременно злости поскакал обратно в свой замок на берегу Лиары. Он не знал, что и думать – отменять аресты или все оставить как есть?

Хотя он и обвинял рыцарей и Милену в «дьявольщине» и «болезненном помешательстве разума и духа», он и сам чувствовал болезненное состояние навязчивой тревожности и параноидального страха преследования. Теперь уже ему самому казалось, что кто-то или что-то ему угрожает смертельно – что на него упадет кара небесная за все эти аресты и будущие казни. А с другой стороны, он так боялся всех его придворных и служителей, что не мог отступиться от вынесенного приговора! Король чувствовал себя распертым у невидимой стенки – он и одного не мог не сделать, и второго боялся как огня!

Прискакав в свой замок, он заперся в самой дальней комнате и уселся в углу, сжав колени руками и положив на них тяжелую, кипящую страстями голову. Решения не приходило. «Отменять, не отменять, отменять, не отменять!» – стучало в его голове. Пытка продолжалась несколько часов, почти до рассвета. Сил подняться, разогнуть конечности и отдать приказ отмены арестов и казней у него уже не было. Король стал неудержно рыдать, дрожа всем телом и раскаиваясь уже во всем содеянном им кощунстве.

Аресты рыцарей начались повсеместно по всему королевству Лютоции!

В дома ничего не подозревающих уважаемых в обществе людей врывались стражи короля и выводили людей на улицу прямо в ночном белье. Их сажали в специально подготовленные для них клетки и увозили в тюрьмы. Ни у кого не было ни малейшей возможности спастись или предупредить кого-то – все происходило одновременно. Всем стражам короля были заблаговременно разосланы пакеты с двойными конвертами – они должны были открыть второй конверт только в ночь арестов и тут же приступить к их исполнению под страхом самим быть арестованными и казненными королем.

Этого вероломства никто в расслабленно живущем королевстве не ожидал. Все члены ордена пользовались при королях вот уже три столетия полной королевской поддержкой и защитой, им были розданы большие поместья в разных уголках королевства и мира, им выказывались почет и уважение общества, их идеи прославлялись, как передовые и истинно правильные, их действия оправдывались и их главная идея «поддержания мира между западом и востоком» считалась залогом всеобщего мира и благополучия. Короли следовали этой основной доктрине их правлений.

Что и где внесло непоправимую трещину в этой идее, и кто поспособствовал принятию этого фатального для их мира решения, даже сам король, отдавший приказ, не знал! Идеи как-то сами расползлись по его миру, завладели умами и стали довлеть над остатками разума и здравого смысла. Рыцарей стали обвинять в самых немыслимых «грехах», стали их очернять, искать тому подтверждения, фабриковать «улики». Под пытками у них требовали во всем этом сознаться, и никто никому не мог помочь – допросы шли одновременно и в очень жестоких формах. Люди послабее сдавались и признавались в том, о чем они и понятия никогда не имели. Те, кто посильнее, отрицали абсолютно все огульные обвинения, за что их приговаривали к сожжению на кострах! Костры начали полыхать по всем городам королевства Лютоции, да и во всех соседних королевствах и царствах. Раскол стал неизбежным и необратимым.

Мысли путались, души рвались на куски, толпа приходила в исступленное состояние жажды крови и огня! Некоторые поджигали жилища бывших рыцарей, другие наговорами доводили до самоубийств членов их семей, даже ничего не знавших о рыцарстве и их тайном сообществе – общество стало постепенно выживать из ума из-за обилия страданий и взаимных коварных предательств. Удерживать эту лавину человеческого черного начала было уже невозможно.

Один человек потирал по поводу всего этого руки и ни в чем не участвовал – это был правитель Ксандрии Андвил! Он уединился в своем дворце посреди роз и ирисов, наслаждался ароматами цветов и жужжанием пчел, нежился на солнце и ощущал всем своим телом и душой, что его «это все абсолютно не касается!»