Читать книгу Воскрешение секты - Мариэтт Линдстин - Страница 10

София как раз собиралась пойти и лечь в постель. Положив мобильный телефон и ключи на столик, она выключила телевизор и пошла в ванную, чтобы почистить зубы. Плотнее запахнулась в халат, надетый поверх ночной рубашки, – январский холод просочился сквозь рамы. Когда раздался звонок в дверь, она поначалу подумала, что Беньямин опоздал на поезд. Но он всегда звонил три раза. А тут краткий, требовательный звонок. А потом послышался звук подошв, нервно шаркающих по каменному полу на площадке лестницы.

София подошла к двери, посмотрела в глазок – и тут же узнала Эльвиру. За ничтожную долю секунды настроение у нее упало. Единственное, что связывало их с Эльвирой, – это «Виа Терра», и она догадывалась, что девушка пришла не по старой дружбе. Кроме того, выглядела она ужасно: волосы сальные, на лице грязные пятна от растекшейся туши, вся в черном и такая бледная, что кожа казалась зеленой при скудном освещении на лестничной клетке.

В голове у Софии сразу возникло несколько вариантов. Стоять тихо и беззвучно, пока Эльвира не уйдет. Приоткрыть щель для писем и крикнуть, что она больна чем-то заразным типа ротавируса. Или приоткрыть дверь и объяснить, что у нее просто нет сил. «Ничего личного, но я оборвала все связи с „Виа Терра“».

Этот краткий момент перед дверью, ныне казавшийся вечностью, вызвал у нее ощущение дежавю. Ей и раньше доводилось поспешно принимать ответственные решения. И всегда все кончалось плохо.

Воздух в маленькой квартирке словно застыл. Слабый шум уличного движения за окном стих, словно его выключили невидимой кнопкой. Свет люстры поблек. «Об этом я точно пожалею», – подумала София и открыла дверь.

Впустив Эльвиру в прихожую, она постаралась придумать, как сделать ее визит максимально кратким. Спросить Эльвиру, в чем та нуждается, – в одежде, в деньгах? Помочь ей в том, что не связано с «Виа Терра»…

Снимая с себя пальто, Эльвира разрыдалась.

– Эти подлецы не дают мне пойти на мамины похороны, – проговорила она, всхлипывая.

Но София не услышала ее слов, поскольку, едва Эльвира сняла пальто, все стало странно и дико. В полном изумлении София уставилась на ее живот, огромный, раздувшийся – такой контраст к ее худощавому телу…

Эльвира передернула плечами с выражением отчаяния на лице.

– Это его ребенок? – спросила София, по-прежнему пребывая в состоянии шока.

– А ты как, блин, думаешь? – прошипела Эльвира. – Семь месяцев назад у меня был небольшой выбор парней. Как все может настолько пойти ко всем чертям? Просто невероятно…

На ней были черные брюки для беременных и черная майка; в носу появилось кольцо, а на шее – татуировка в виде пчелы. Несмотря на минусовую температуру, у Эльвиры не было ни шапки, ни перчаток, только большое черное пальто поверх легкой одежды и ботинки на ногах.

– Проходи, садись, – проговорила София. – Так что случилось?

Эльвира вошла в комнату и швырнула пальто на диван.

– Папа не разрешает мне прийти на похороны.

– Какие похороны?

– Мамины. Ты что, не знаешь? Мама повесилась.

– Что? По-настоящему?

– А как еще? Ведь никто не вешается понарошку, черт побери!

Это была совершенно новая Эльвира – злая, как пчела у нее на шее.

– Садись и рассказывай. С самого начала.

Девушка опустилась на диван и издала долгий вздох. Огляделась вокруг.

– Отличная у тебя квартирка…

София пошла в кухонный уголок и поставила кофе, борясь с охватившей ее тоской и чувством беспросветности. Мона умерла. В памяти всплыли воспоминания о ее первой попытке самоубийства. Тогда Мону настолько затравил Освальд, что она пошла в свою комнату и попыталась повеситься на электрическом проводе, свисающем с потолка. Если б София не заметила отсутствия Моны, та умерла бы еще тогда. Софию никогда не связывали с ней близкие отношения, но сейчас ей стало стыдно из-за того, что Мону так травили в секте. Мать Эльвиры стала для всех удобной мишенью.

Когда София вернулась в гостиную, девушка сидела и смотрела в окно пустым равнодушным взглядом. София поставила чашки с кофе и села рядом с ней на диван.

– Рассказывай все, как есть.

И Эльвира начала свой рассказ. Она начала снова ходить в школу, поселившись в Лунде у своей тетки по отцовской линии. После суда она ни разу не разговаривала с родителями, но это было ожидаемо. Однако на второй день Рождества Андерс позвонил на городской телефон и спросил тетушку. Эльвира узнала его голос и сказала, что тетушки нет дома. Тогда он рассказал все ей. В первый день Рождества Мона повесилась в своей комнате. Она умерла быстро, реанимировать ее не удалось.

– Ты хочешь сказать, что они вернулись на остров? В усадьбу «Виа Терра»? – изумилась София.

– Я смотрю, ты ни хрена не в курсе… Они торчат там уже несколько месяцев. Я точно знаю, потому что они переслали мне оттуда все мои вещи. И папа рассказывал тетушке, что они вернулись на остров. Хотя теперь он и с тетушкой не общается. Из-за того, что она приютила меня.

София ощутила во рту горький металлический привкус – легкую тошноту, которую у нее всегда вызывало упоминание обо всех кошмарах «Виа Терры».

– Но что было потом? Что сказал Андерс?

– Поначалу я вообще ничего не могла сказать, так сильно расстроилась. Но потом спросила про похороны и все такое. И тут папа заявил, что мое присутствие нежелательно. Чертов папашка! Ты представляешь? Сказал, что похороны будут проходить на территории усадьбы и что охрана меня не пропустит.

– Какой ужас, Эльвира! Просто безумие какое-то… Даже не знаю, что и сказать.

– Помоги мне отомстить. Это все, чего я хочу.

– Но не могут же они похоронить ее там, на территории?

– У них будет какая-то своя отвратная церемония, а потом они отошлют тело на материк для кремации.

– И всё?

– А что, по-твоему, мало?

София перевела многозначительный взгляд на живот Эльвиры.

– А, ты об этом… Да, еще одна маленькая проблемка. Не понимаю, как мне закончить школу и одновременно стать мамой.

Глаза ее переполнились слезами, но она крепко закусила нижнюю губу, чтобы не расплакаться.

София сделала глубокий вдох, которому, казалось, не будет конца. Строго говоря, ей совсем не хотелось ввязываться в эту историю, но от несправедливости происходящего в голове у нее зазвенело, словно там заработала бензопила. Разве это законно? Разве можно запретить ребенку пойти на похороны собственной матери?

– А он вообще в курсе? – спросила она. – В смысле, по поводу ребенка?

И тут произошло нечто странное. Эльвира расхохоталась. Первый сдержанный смешок мгновенно сменился диким хохотом, от которого она сложилась пополам – насколько это было возможно с таким большим животом. Из глаз у нее потекли слезы. Несколько раз Эльвира пыталась что-то сказать, но снова начинала смеяться. София заразилась ее смехом.

– Так он знает о ребенке? – спросила она наконец.

– Их двое. Двое малявок!

– Что? Близнецы?

– Да, мальчишки.

– Черт подери! Но что же ты собираешься делать, Эльвира?

– Думаю, отдам их на усыновление. Мне даже пятнадцати нет. У меня нет собственного дома. Если я оставлю их себе, моя жизнь пойдет к чертям собачьим.

– Что говорит твоя тетя?

– Она говорит, чтобы я поступала как хочу. При этом дает понять, что не собирается возиться с детьми – это уж точно. Так что мне остается?

– Но разве ты не могла… Когда ты узнала?

– Я не смогла. Все во мне сопротивлялось. Наверное, сказалось мое религиозное воспитание – наверное, я зомбирована или что-то в этом духе. Я пришла в клинику, но, когда они готовы были приступить, я… начала кричать как умалишенная.

– Так он знает?

Эльвира покачала головой.

– Думаю, ты должна сообщить ему.

– Прежде я хотела бы превратить его жизнь в ад. Сейчас он сидит в тюрьме, и ему там наверняка хорошо и удобно. Я хочу что-нибудь сделать. За этим и пришла сюда.

– Но что же ты хочешь сделать?

– Не знаю, София. Просто не понимаю, как можно говорить, что я сама во всем виновата. Он испортил мне всю жизнь, а всем наплевать.

– Мне не наплевать.

София поднялась. Ее мозг работал на самых высоких оборотах. Звенели предупредительные сигналы, но она не обращала на них внимания. Для тех, кто порвал с сектой, как Эльвира, справедливость существует только в словаре, в разделе на букву «С». В жизни ее придется добиваться своими руками.

– Придумала, что мы можем сделать. Кстати, эта идея возникла у меня еще до того, как я сбежала. Мы создадим блог. Назовем его «Во власти секты» или что-нибудь типа того. Нет, еще лучше: «Дитя секты». Ведь ты была еще ребенком, когда все это произошло. Мы напишем твою историю и распространим этот блог повсюду. Создадим страничку на «Фейсбуке», свяжемся с разными СМИ, и…

Эльвира рассмеялась.

– Круто! Я так и знала, что ты мне поможешь.

– Я знаю человека, которого можно привлечь к этому делу. Свяжусь с ним прямо сегодня вечером, а завтра сообщу тебе.

Вскоре Эльвира ушла. На щеках у нее играл румянец, глаза сияли. Снова пошел снег. София смотрела из окна, как девушка бредет по улице. Снежинки парили вокруг ее головы, словно нимб. Вскоре фигурка Эльвиры исчезла в темноте, недосягаемая для света фонарей.

София достала из кармана мобильный телефон и послала эсэмэску Эллису. Потом позвонила Беньямину и все ему рассказала. Об Эльвире, о детях и самоубийстве Моны. Они разговаривали до тех пор, пока голос Беньямина не стал тягучим, и она поняла, что ему пора ложиться. Тогда подумала о Симоне, который находится где-то там, на острове. Часы показывали одиннадцать – звонить было поздно. Сначала София подумывала послать мейл, но он обычно отвечал небыстро, так что она отправила ему эсэмэску. Задумалась, знает ли он, как это работает. Ее сообщение было коротким: «Эльвира беременна от Освальда. Мона повесилась. ВТ вернулась на остров. Позвони, когда проснешься».

Ответ пришел почти сразу.

«Должен тебе кое-что рассказать. Можем встретиться?»

В Софии тут же проснулось любопытство.

«Можешь написать мне на почту?»

И снова ответ пришел мгновенно. Видимо, Симон все же знал, как посылать эсэмэски, – и делал это довольно быстро.

«Лучше при встрече».

Сердце подпрыгнуло в груди, ей очень захотелось повидать Симона.

«С удовольствием встречусь с тобой, но на этом %&@#-ом острове ноги моей больше не будет».

На этот раз повисла небольшая пауза, но вскоре в телефоне опять звякнуло.

«Тогда я приеду к тебе в гости».

Вот так получилось, что Симон снова возник в ее жизни.