Читать книгу Новые работы 2003—2006 - Мариэтта Чудакова - Страница 23

Рассмотрим особо звенья ситуации «беда – спаситель».

«КД» («Капитанская дочка»):

1. Маша Миронова посылает записку Гриневу, надеясь только на его помощь в своем отчаянном положении:

«Прибегаю к вам, зная, что вы всегда желали мне добра и что вы всякому человеку готовы помочь. ‹…› вы один у меня покровитель, заступитесь за меня бедную».

Он не только влюблен – еще при отъезде из крепости его заботило «состояние бедной, беззащитной сироты», долг перед убитым капитаном.

2. Важной частью ситуации оказывается временное измерение: Швабрин

«согласился ждать еще три дня; а коли через три дня за него не выду, никакой пощады не будет» (с. 615).

3. Письмо попадает к Гриневу после некоторой ретардации:

«Я взглянул и узнал нашего урядника. ‹…› – Только вчера воротился. У меня есть к вам письмецо. – Где ж оно? – вскричал я ‹…›».

4. Реакция Гринева и задержанное решение:

«Прочитав это письмо, я чуть с ума не сошел. Я пустился в город, без милосердия пришпоривая бедного моего коня. Дорогою придумывал я и то и другое для избавления бедной девушки и ничего не мог выдумать».

«ТК» («Тимур и его команда»):

В повести Гайдара героиня также находится под покровительством героя – не только по личному его чувству (никак не педалированному, в соответствии с поэтикой Гайдара и советской педагогикой), но и по чувству долга:

«– У тебя отец в армии? ‹…› – Он командир. – Значит, и ты находишься под нашей охраной и защитой тоже».

«Все в порядке, и никто от меня ничего не узнает» – это начало той линии в «ТК», которая определяется служением Тимура Жене и всем осложнением его судьбы в связи с сокрытием этого (ср. КД-1; далее при отсылках к пушкинским эпиходам их порядковые номера – в скобках).

Позже героиня получает – с запозданием – две телеграммы о необходимости ее срочного, этой же ночью приезда в Москву для краткого свиданья с отцом (2). Поняв невозможность этого свиданья, она близка к обмороку; ее отчаяние близко по силе к отчаянию Маши Мироновой:

«Девочка, что с тобой? – хватая за плечо покачнувшуюся Женю, участливо спросил старик. – Ты плачешь? Может быть, я тебе чем-нибудь смогу помочь? – Ах нет![339] – сдерживая рыдания и убегая, ответила Женя. – Теперь уже мне не может помочь никто на свете».

Это – перенос силы эмоций с канвы пратекста (ср. в записке Маши Гриневу: «… Не имею на земле ни родни, ни покровителей»).