Читать книгу Пленник порока - Марина Александрова - Страница 7

Еще издали он увидел богатую карету с фамильным гербом на дверце. Толстый мужчина стоял, отряхивая сапоги из мягкой кожи от придорожной пыли. Кучер привязывал лошадей. Первым подошел к ним Гаврила.

– Здравствуйте! Милости просим, – добродушно улыбаясь, поприветствовал гостей Юзов. Сергей увидел, как старый Лиговской приветливо улыбнулся отцу и протянул свою огромную руку.

– Здравствуй, мастер золотой! Ты уж в обиде не будь, что так скоро решили заказ свой посмотреть. Дочери не терпится взглянуть на мастерство артели вашей, – похвалил он Гаврилу.

– Приятно слушать такие речи, но вы взгляните сначала и оцените. Может, и не по нраву придется. Не обижусь, ежели прямо скажете мнение свое, – Гаврила лукавил, преуменьшая свои способности.

– Ну что, дочка, выходи, просмотри, что тебе приготовлено, может, что-то изменить пожелаешь, али как…

Екатерина сидела ни жива ни мертва.

«Здесь должен жить он, если я все правильно рассчитала! Здесь!» – думала она.

Сергей приблизился к отцу и, почтительно поздоровавшись с Лиговским, обратил внимание на выходящую из кареты девушку.

«Бог мой! Она – Лиговская? Выходит замуж?» – чуть не вырвалось у него. Но сдержался, отвел взгляд, лишь воздуху побольше в грудь набрал в ожидании. Да, он узнал прекрасную незнакомку, которую встретил на балу во дворце. Смешанные чувства боролись в нем, не находя выхода.

– Здравствуйте, – молвила она, глядя на Сергея. Он коротко кивнул.

Гаврила уже вел Лиговского под руку, рассказывая о своем деле. Они прошли вперед и, обернувшись, позвали молодых. Екатерина так и стояла на облучке, взволнованная и растерянная.

Сергей протянул руку и, изображая полное безразличие, грубовато помог девушке.

– Ты уж извини, не обучены мы манерам, – сказал он, оправдывая свою бестактность. Она только улыбнулась.

– Так значит, это ты приданое мне готовишь? – спросила она его.

– Да уж, не обессудьте, барышня, ежели что не по вкусу придется, – ядовито ответил он. Сам того не желая, он показывал себя грубым мужланом, на которого не действует девичья прелесть. Его словами и действиями словно кто-то управлял.

Но именно эта его манера поведения разжигала в Екатерине симпатию и нежность к нему. Как будто ей свыше дан был знак бороться за свое счастье, что она и намеревалась делать.

– Твоему вкусу я доверяю. Не зря же хвалят вашу работу, – прямо заявила она.

– Смотря кому и что делаем. Мы привыкли с простыми людьми дела иметь, а с дворянами, заказывающими приданое у нас, такого еще не было, – сказал он.

– Ну, а теперь будет, – уверила его Екатерина.

– И за кого же ты выходишь, – небрежно спросил он и почувствовал, что у него подкосились ноги, когда она спокойно произнесла:

– За Семена Мордвинова батюшка прочит. В фаворе он у императора…

Вот оно как сошлось! Всего только пару недель назад он узнал о существовании Лиговской, когда отец получил этот выгодный заказ, и только сегодня прочитал письмо своего друга к этой красавице, письмо, так загадочно попавшее в его руки. Надо же так сплестись событиям… И тут что-то заставило его произнести следующие слова:

– Ты меня прости, но пару ты выбрала себе неподходящую.

– Это ты о ком? – лукаво спросила она.

– О твоем суженом, – ответил он.

Она резко обернулась и посмотрела прямо в глаза Сергею, отчего тому стало как-то неуютно, но он решил идти по надуманному плану до конца, хотя сам не понимал, кто заставлял его так поступать.

– У него, как я точно знаю, сейчас другие проблемы. Семейные.

– Ч-что?! – еле слышно спросила Екатерина.

– Он женился на француженке, когда был в Париже, – солгал Сергей.

Екатерина сама не могла определить свои чувства, нахлынувшие на нее в этот момент. Она смотрела на Сергея, но совершенно не видела его.

– Откуда тебе это известно? – невозмутимо спросила она.

Сергей, прежде чем ответить на этот нелегкий вопрос, отвернулся к окну и призадумался. Екатерина приняла его молчание за состояние крайнего смятения.

«Он не хочет причинять мне боль, оттого и молчит, но мне нужна правда, какой бы горькой она ни была!» – решила Екатерина.

– Мы знакомы с ним с самого раннего детства, – начал Сергей, – и в юности были очень привязаны, потому он написал мне об этом раньше всех. Его интересует мое мнение, для него я вместо брата, и он… – Сергей обернулся к Екатерине и посмотрел в ее глаза.

Странно, она не испытывала потрясения от услышанной новости. В ее глазах Сергей заметил облегчение, как будто она вздохнула легкой грудью и освободилась от чего-то тяжелого и лишнего.

– Может, это и к лучшему, – тихо прошептала она и вышла, не глядя на Сергея.

«Да что же это такое? Что за наказание?» – корил собственный поступок Сергей. Он скинул одежду и принялся с остервенением стругать свежие березовые бревна, придавая им нужную для дальнейшей работы форму.

Устав, он присел на дубовый чурбак и задумался. В руке у него был нож и, чтобы как-то успокоить нервы, он стал выстругивать из полена фигуру. Мысленно он был сейчас вместе с Екатериной, которая удалилась к Веронике посмотреть эскизы, но руки помимо воли исполняли загадочный и умелый танец с ножом. Он не помнил, сколько прошло времени, но, очнувшись, резко обернулся, почувствовав пристальный взгляд в спину.

– Очень красиво. У тебя талант, – сказала Екатерина. Она выглядела уже не такой растерянной, когда выходила отсюда пару часов назад.

– Ты уже уезжаешь? – спросил он, отворачиваясь от нее.

– Да, скоро, мне… я… – она не знала, зачем пришла и что хотела сказать ему. Просто ноги сами привели ее сюда.

«Будь моя воля – никуда бы отсюда не ушла», – подумала она и чуть не сказала вслух, но вовремя спохватилась.

– Я попрощаться пришла, – наконец выдавила она. Сергей оставил работу, обернулся к ней и посмотрел с легким сарказмом.

– Хм, – он отвернулся и продолжал работу.

Она любовалась его телом. В спешке и волнении он даже одеться забыл, а теперь и не помнил об этом. Хоть на улице и дует осенний ветер, здесь, от трудов, ему жарко.

Она подошла к нему и дотронулась до обнаженной спины. Мелкая приятная судорога пробежала по его спине.

– Не надо, я прошу тебя, уходи, – простонал он, замерев на миг. Она прижалась к его спине всем телом и обвила его своими руками.

Ему было не под силу выдержать это испытание и он тоже обнял ее с такой страстью, что у нее закружилась голова. Он осыпал поцелуями ее лицо, шею. Скинув палантин с плеч, он на мгновение залюбовался атласной белой кожей и нежно коснулся ее губами. Екатерина вздрогнула и уткнулась в его сильное плечо.

– Я не смогу без тебя! – прошептала она страстно.

Он немного отстранился от нее и посмотрел прямо в глаза.

– Я тоже, но у меня есть одно дело. Обещаю, мы расстанемся ненадолго, я вернусь, и тогда… – но она не дала ему договорить. Прикрыв его рот пальчиками, она только произнесла:

– Тш-ш-ш, ничего не надо загадывать, пожалуйста.

– Хорошо, – ответил он, гладя ее шелковистые волосы, в которых играли солнечные зайчики. Ему казалось, что ни одна сила не сможет теперь разлучить их. Она всегда будет принадлежать ему.

Обнявшись, они сидели на бревнах и беседовали друг о друге. Он поднял свою начатую безделицу и заметил, что из простого полена под его умелыми руками получилась женская фигура. Она взяла из его рук фигурку и, улыбаясь, смотрела на нее.

– Угадываешь? – спросил он.

– Да, милый.

– Ты будешь меня ждать? – спросил он, оставив фигурку.

– А ты скажешь, куда направляешься? Я мысленно буду следовать за тобой и оберегать в молитвах твой путь, – она вздохнула, ощутив его аромат, и поцеловала его щеку.

Сергей лихорадочно думал, что делать дальше. На душе было муторно, что оболгал друга детства ни за что, ни про что, а с другой стороны, только намедни слышал в доме разговор, что приходил отец Семена и жаловался, будто давно нет от него вестей. И неизвестно, куда он делся. А тут еще это письмо, которое, как нарочно, именно сегодня попалось на глаза…

– Ты же знаешь, о Семене ничего неизвестно. Я отцу его обещал либо найти его, либо судьбу его прознать. Всякое может быть. Вот и еду узнать, как живется ему в чужой стороне, – ответил Сергей, опустив голову.

Так в один миг он накинул на себя петлю лжи, хотя, если подумать, и смысла в ней не было. Ведь вон как потянуло их друг к другу… Значит, Семен ему не соперник, а его будто бес подтолкнул такое нагородить. А Екатерина до конца утвердилась в своем намерении любить этого человека и добиться его ответной любви.

– Что же батюшке сказать? – спросила она у Сергея. – Он ведь не знает ни о чем. Господи, помоги мне!

– Я помогу тебе, – твердо сказал он.

– А если клевета все это? Может, он раненый где лежит? Что делать тогда?! – в отчаянии спросила она.

– Ни о чем не беспокойся, – он погладил ее по волосам и приблизил к себе, – ты меня дождись и никому не верь.

Обещаю тебе первой все рассказать, и не обессудь, если правда горькой окажется. Не держи в своих мыслях обо мне скверны или злого умысла, но пойми меня, я даже рад, что так все случилось. Да, да. Ты удивлена? Расстроена?

– А если он приедет, пока тебя не будет? – опять спросила она.

– Постарайся с ним не встречаться! – властно произнес он. – Если, конечно, ты дорожишь моими советами и считаешься со мной, поступи именно так.

– Конечно. Конечно, я все сделаю так, как ты просишь, и буду ждать тебя. Даже отец не сможет убедить меня поступить по-другому, – тихо сказала она ему.

Они тепло распрощались и Сергей проводил ее до ворот артели.

При выходе ее встретила Вероника. Не по годам умная девушка мудро решила дождаться Екатерину, чтобы вместе выйти, создав впечатление их совместной прогулки по артели.

– Что, совсем безнадежен брат мой? – тихо спросила Вероника у озабоченной Екатерины.

Та не нашлась, что сразу ответить Веронике, как раздался громкий голос:

– Ну как, дитя мое, тебе понравилось? – спросил отец у Екатерины.

– Да, папа. Все просто замечательно. Вероника талантливая девушка, а вы прекрасный мастер своего дела, – комплимент из уст молодой и красивой княжны смутил Гаврилу, который стоял рядом.

– Дак не один я тут. Сыновья у меня дюже мастеровитые и деловые, – пытался справедливо распределить хвалу Гаврила, – да и работнички славные.

Кирилл от души улыбнулся во все свое большое лицо и, распрощавшись с хозяевами, Лиговские уехали. На прощание Екатерина подмигнула Веронике.