Читать книгу Второй шанс для Элии - Марина Александрова - Страница 4

Спала я беспокойно. Мало того, что было очень холодно и задремать удавалось лишь сжавшись калачиком, а в такой позе быстро затекало тело, так ещё странные разрозненные образы и картинки одолевали меня. То я скачу вокруг набитого песком мешка и луплю его руками, обернутыми в странные надутые перчатки, то вместо мешка висит уже человек и луплю я уже его. Безжалостно и жестоко, словно не чувствую его боль. Будто бы и не важно это вовсе! То я солдат и марширую на плацу, то уже не солдат, а какой-то невольник и опять марширую, то я ребёнок в странных коротких штанишках и опять марширую в строю. Потом неясная мешанина из драк, каких-то сборищ, гулянок. Вокруг всё время кучи взрослых пугающих мужчин и женщин, решётки, какие-то очереди из людей… Я не могла выхватить ничего конкретного и осмысленного, но общее впечатление было выматывающим. Я действительно устала от попытки отдохнуть. Мне кажется, проснулась я задолго до рассвета и какое-то время просто пялилась во тьму перед собой. Потом поднялась и начала повторять те нехитрые движения, что придумала вчера, чтобы согреться.

– Господин велел выпустить тебя к завтраку, чтобы ты успела привести себя в надлежащий вид, – раздался голос у крошечного окошка, прорубленного в деревянной двери.

Послышался лязг металла и на пороге возник Мортис. Казалось слуга был всё время стар. Он не менялся ни когда я была совсем ещё ребёнком, ни сейчас. Точно замер в одном возрасте и виде.

– Ну, раз велел – выпускай, – буркнула я.

Мужчина смерил меня нечитаемым взглядом, хмыкнул каким-то своим мыслям и посторонился, пропуская вперёд. Стоило пройти мимо него, как он сказал совсем тихо, будто бы сам себе.

– Будь осторожнее, Элия.

Неуверенно обернувшись, я заметила лишь невозмутимый взгляд мужчины, словно он ничего мне и не говорил. Пожав плечами, поспешила к выходу из подземелья замка Изэр. Я так вымоталась за эту ночь, что безумно хотелось просто скинуть с себя одежду и с головой забраться под одеяло, проспав ещё несколько часов в тепле и неге. Но не тут-то было. До завтрака оставалось не так много времени и стоило поспешить. Откровенно говоря, когда время пришло спуститься в столовую, то стало страшно. Чего ещё от себя ждать? Может быть, помешательство моё было временным, и я пришла в себя после ночи в подвале? Хотелось надеяться на это. Во всяком случае я вполне спокойно натянула на себя ранее признанное негодным бледно-желтое платье в мелкий цветочек, перезаплела волосы и освежилась, после чего побрела в столовую. К тому моменту, как я вошла слуги уже сервировали стол, хотя отца и его вчерашнего гостя ещё не было. Моя старшая сестра, младший брат и мачеха выглядели как всегда до невозможности хорошо. Чтобы не происходило вокруг, но одежда графини и её отпрысков была идеально выглажена и выстирана, ни одной неучтённой складочки, никаких придурочных цветочков, как на моих платьях. Контраст был очевиден во всем. Поражаюсь, как я раньше могла не замечать, как сильно выделяюсь на их фоне?

– Доброе утро, госпожа, – привычно прошептала я, сложив руки на поясе и слегка присев в подобающем приветствии.

Графиня подняла свой нечитаемый взгляд, прошлась им по мне с головы до ног, хмыкнула и слегка улыбнулась.

– Доброе утро, Элия, рада видеть тебя в нормальном твоем состоянии, – сказано это было так ласково, с какой-то толикой заботы и снисходительности, что я лишь кивнула и поспешила занять своё место за столом, где Тьерри вновь выгрузил передо мной неимоверных размеров таз и опять с кашей.

Взяв рядом стоявший стакан с водой и отпив немного, я поняла одно: с ума я сошла основательно и похоже надолго! Потому как пока я пила одной рукой, вторая ловко поймала слугу за запястье и со всей недюжинной силой сунула его ладонь в тарелку. К слову сказать, поданная мне каша была действительно горячей, и последовавший после вопль слуги, лишь подтверждал это.

– Что ж, – отпив ещё немного воды и подхватив булочку из корзинки с хлебом, – полагаю мне стоит вернуться в камеру? Думаю, пора обживаться, – растянув губы в улыбке, я всё же не спешила покидать столовую, всё ещё надеясь сама не знаю на что. – А, ты, сучок ещё раз притащишь таз получишь вилкой в глаз, сечёшь? – поинтересовалась я, отчаянно пытаясь закрыть рот, но прекрасно понимая, что ничего не выходит!

Тьерри выглядел растерянным. На лбу выступила нервная испарина, а рука стала значительно краснее. В этот момент я поняла, что не по своей воле он это делает и мой настоящий враг сидит напротив меня, тем более она тут же дала о себе знать.

– Что ты творишь, ненормальная идиотка?! Что себе позволяешь?! Это недопустимо!

Не дожидаясь продолжения воплей в свой адрес, резко встала и со всей силы ударила по тарелке, позволяя ей пролететь через весь стол и расплёскивая содержимое на всех присутствующих.

Что тут началось?!

Вопил брат. Визжала сестра. Бегали слуги. Лишь я, молчаливо взирая на творящийся бедлам, скорбно поджимала губы, понимая, что как прежде уже не будет. Хотелось плакать и кушать. Хотелось спать под теплым одеяльцем. Хотелось быть незаметной и жить спокойно, но похоже пришло время переезда в подвал, ведь меня теперь оттуда вообще не выпустят!

– Мы приютили тебя и вот твоя благодарность?! Ты позор рода! Богомерзкая тварь и плод греха!

– Что тут происходит?! – прогремел голос графа Изэр над царившим вокруг сумасшествием.

Все участники событий невольно замерли и только сейчас можно было наконец-то рассмотреть, чем закончился мой демарш. Осторожно сунув булочку в карман платья, я рассматривала безнадёжно испорченную скатерть, платье старшей сестры и волосы Себастьяна, которые так же оказались измазаны кашей, как и платье графини. От былого лоска не осталось и следа.

Почему-то именно последнее замечание показалось весьма забавным.

– Доброе утро, господин, – заученно сложив руки на животе, я вновь присела, как положено благовоспитанной девице.

Спохватилась, называется?!

– Посмотри только, что она натворила?! Мы на пороге войны, а она позволяет себе такое отношение к еде?! Такое пренебрежение ко мне и брату с сестрой! Вот, кого ты притащил в наш дом! – рявкнула графиня и судя по сузившимся глазам отца, это она зря ляпнула.

Никто не смел судить решения графа Изэр кроме его самого. И, вот так открыто называть меня «богомерзкой тварью» и «его ошибкой» ей не стоило. Особенно «его ошибкой».

– В самом деле? – грозно спросил папаша. – Как ты смеешь, женщина, судить меня? Её ошибки – твои промахи как никудышной матери! Почему Себастьян и Тэо не ведут себя подобным образом, думаешь, я слеп или идиот?! С этого дня Элией будут заниматься те же учителя, что и ими и я буду лично отслеживать её результаты! То, как ты запустила её, превратив в невоспитанного монстра не думай, что я закрою на это глаза! А, сейчас, – прямо посмотрел он на меня, – ещё сутки в подвале на воде и хлебе придадут смысла твоему существованию! – рявкнул он.

Я лишь тяжело вздохнула, радуясь тому, что булочка при мне, судя по всему лишней не будет…

Но, прежде, чем я успела додумать эту мысль, рука опустилась в карман, схватила булочку и демонстративно положила её на стол.

Нет! Да, что же это?!

Хотелось рыдать от досады, но вместо это я вновь гордо шествовала в сторону подвалов.

Что ж, миг свободы был недолог.

И вновь я и Мортис спускались шаг за шагом вниз по лестнице, ведущей в подвал. Настроение хуже не куда. Ужасно хотелось есть! Желудок не просто скулил, он выл так, что кажется даже глуховатый Мортис вздрагивал на особенно раскатистых руладах. Когда до того, чтобы ступить в подвал оставался всего один лестничный пролет, рука пожилого слуги вдруг сомкнулась на моём запястье. Он как-то резко дернул меня, а после встал так, что я оказалась зажатой между телом слуги и углом на лестничной площадке. Толком не успев среагировать, я замерла стоило ему коснуться моего лба двумя пальцами.

– Эши им мори аль, – пробормотал он, – говори со мной душа, – прошептал он так, что у меня мороз по коже пошел.

Я смотрела в его ставшие ярко-оранжевыми глаза и не могла поверить, что происходящее реально.

– Я Фет – я бог – я охранитель подземного царства и по исходу ты вернёшься к моим истокам, – шептал он быстро-быстро, а я вроде бы понимала, что он говорил, но на деле это слышалось как странный шёпот и свист проникающий куда-то глубоко под кожу, – отзовись мне пришлая душа, – вновь воззвал он к какой-то части меня, которая вдруг забилась куда-то в самый дальний уголок и вовсе не желала приходить на зов. – Боишься? Бойся! – рыкнул он. – И слушай! Ты здесь, чтобы сберечь её, хранить и делать сильнее! Случись с ней что, то и мечтать забудь о мирном посмертии, услышал?

Всё ещё шокировано смотря в сумасшедше-оранжевые глаза слуги, я вопреки всему вдруг согласно кивнула.

– Нарушишь обещание, и я вернусь за тобой, понял? – я вновь судорожно кивнула. – А теперь забудь, – шепнул Мортис, а я растерялась ещё больше.

Чего это мы замерли посреди пролёта? Странная заминка посреди лестницы, да ещё сердце колотится как сумасшедшее.

– Ну, чего встала? – заворчал старик. – Идём уж, я тебе там одеяльце приволок, да матрас получше, поди потом с тобой возись коли заболеешь. Девица ты хоть и видная, а чахлая всё одно, – покачал он головой, жалостливо вздыхая.

Тут и не поспоришь, здорова только в габаритах, а где надо там чуть что сразу же простужаюсь и заболеваю.

Сутки в холодной прошли так, что и врагу не пожелаешь. У меня столько активности на свободе не наблюдалось. Каждые полчаса приходилось либо ходить туда-сюда, любо приседать, либо махать руками и ногами во все стороны. Что уж говорить про то, что я была голодна как зверь и отчаянно скучала по моим любимым тазикам с кашкой. И, чего я только так взъерепенилась?! Вкусно же! Много! Хорошо!

На следующее утро я была совершенно разбита и полна решимости больше не чудить! Я возьму свою дурость под контроль, и отбитая голова не повод сидеть в камере до конца жизни! В конце концов, не хочешь тазик – сожри половину и не буянь!

– Дело не в тазу, – вкрадчиво, сквозь зубы зашипела я. – Дело в уважении!

А? Это ещё что значит? Какое уважение? Его отродясь не было!

– Именно, – фыркнула самой себе под нос, с силой сжав кулаки и вдруг подумала, что если опять будет таз на завтрак, то я снова окажусь в тюряге.

Моя дурь была мне неподвластна…

К моему удивлению, но сегодня меня ждал тот же самый завтрак, что и у брата с сестрой, состоявший из яйца и вполне нормальной порции овсянки. На этом положительные изменения заканчивались. В столовой царила мрачная атмосфера и я мечтала поскорее расправиться с завтраком и отправиться к себе и немного отдохнуть, но не тут-то было…

– С сегодняшнего дня ты будешь посещать те же занятия, что и твои брат с сестрой, – заговорил вдруг отец.

Удивительнее всего то, что с того самого момента, как я ударилась головой он сказал мне больше слов, чем за последние несколько лет! И, это странным образом тронуло меня! А, ещё учеба! Я мечтала учиться так же, как Тэо и Себастьян. По сути я была страшно запущенным ребёнком. Когда-то давно госпожа Брувер научила меня читать по слогам, но стоило об этом узнать мачехе, как все занятия прекратились. Нет, она не кричала на госпожу Брувер, не запрещала ей, а просто очень весомо заметила, что это пустая трата времени и мне ни к чему знать буквы. Лучше всего научить меня шить, так я хотя бы смогу прокормить себя в будущем. Что ж…с шитьём тоже не задалось, всё как-то то ниток не было, то ткани… И, вот, в свои двенадцать лет я не умела ровным счетом ничего. Иногда, я тайком пробиралась в библиотеку, где проходили занятия Тэо и Себастьяна и слушала то, о чем им рассказывал учитель. Благо уже давным-давно никто особо пристально не интересовался, где я провожу дни.

И, вот сейчас, стоило ему это сказать, как я ощутила, как всё внутри меня наполнилось неподдельным восторгом! Я смогу учиться! Смогу узнавать что-то новое! Смогу узнать, как огромен этот мир!

– Я буду лично контролировать твои успехи и раз у тебя столько свободного времени, что ты отважилась вредить людям, что служат Изэр, то я жду выдающихся успехов от твоего направленного усердия…

Я вообще не поняла, что он сказал, но примерно догадывалась, что он хотел, чтобы я хорошо училась. Да, без проблем!

– Конечно, господин, – мне как бастарду было не разрешено обращаться к графу, называя его отцом. С самого детства он-господин, а графиня – госпожа и никак иначе. Полагалось ещё брата и сестру называть юными господами, но как-то не доводилось первой к ним обращаться.

***

– Зейнвер Рам Арашису, – глубоко склонившись, заговорил мужчина, которого Зейн особенно ждал увидеть сегодня. – Приветствую вас, рами вэй.

Прошло несколько месяцев с их последней встречи и всё это время глава королевского архива Тэрций Эрион провёл, выполняя изыскания, порученные ему Зейном и его величеством Рейвеном Рам Морт, но поскольку у кузена и без того сейчас было много дел, встречу с верховным архивариусом Зейн решил взять на себя.

– Проходите, любезный тоцци, – пригласил он пройти мужчину так, как было положено обращаться к тем, кто был рожден без дара. – Полагаю, раз вы назначили встречу, то определённый прогресс в порученном вам вопросе есть?

Тэрций проработал в королевском архиве Рам Эш всю жизнь и положения своего добился исключительно благодаря труду, ну и умению угождать тем, кому следует, конечно же. Вот и вопрос его высочества и его кузена он никак не мог оставить без личного внимания и выполнить работу спустя рукава. Хотя, признаться честно, более сложного задания он ещё никогда не получал.

– Разумеется, рами вэй, – обратился он, обозначая статус Зейна, как «благословлённого силой». – Хотя, признаться честно, он не столь впечатляющ, как хотелось бы, но как говорится, что есть тому и рады.

Шурша множеством папок и тубусов, что мужчина пытался удержать в руках, он подошел к столу Зейна и указав на него, спросил:

– Можно, рами вэй, я воспользуюсь вашим столом?

– Разумеется, тоцци, чувствуйте себя свободно, – согласно кивнул мужчина, наблюдая за тем, как пожилой архивариус раскладывает принесённый вместе с собой скарб.

Несмотря на жару, царившую в Рам Эш в начале осени, архивариус был одет в темно-синий балахон, отделанный шелковым шитьём из серебряных и черных нитей, а также не преминул украсить лысеющую голову вышитой в тех же тонах шапочкой из блестящей темно-серебряной парчи. Должно быть, в подвалах архива в таком наряде было вполне комфортно работать, но вот на верхних этажах башни Семи стихий было слишком жарко. Лишь слегка взмахнув пальцами, Зейн послал поток силы, закрывая и зашторивая окна, понижая температуру внутри так, чтобы архивариус не рухнул в обморок прежде, чем доложит то, что удалось узнать.

– Благодарю вас, – всё же пробормотал архивариус, раскрывая первый тубус. – Что ж, надеюсь вы простите мою сложившеюся годами склонность к порядку, но начать я хотел бы с первого упоминания, – внимательно взглянув Зейну в глаза он дождался его одобрительного кивка, от чего прядь медно-рыжих волос упала на глаза, рассекая ярко-зелёный взгляд алой линией волос.

Какой же силы перед ним аршваи рам раз его волосы столь ярки, а взгляд так и искрит от проблесков силы? Вдоль висков, по линии подбородка, уходя к шее идет вязь татуировки, призванной упорядочить потоки силы, её же вязь опоясывает каждый палец на его руках. Каждый житель королевства знал, что чем большей силой может повелевать аршваи рам, тем необычнее и ярче будет его внешность. Тем больше рун нужно нанести на тело, вот и кузен короля выглядел необычно даже для своих соотечественников.

– Что ж, первое упоминание, – пробормотал он, с трудом перестав разглядывать собеседника перед собой.

Тэрций положил на стол несколько листков пожелтевшего от времени пергамента с довольно потертыми изображениями и текстом, написанным ещё на древнем наречии. Лишь заклятиям сохранности удалось защитить текст от лап времени.

– Раса, созданная Маат, богом созидания, на откуп богине-матери темных начал Аишет. Как говорится в легенде Аишет возжелала Маат однажды увидев, как он создаёт растения нашего мира. Таинство создания новой жизни так ошеломило её темное сердце, что она начала вожделеть Маат. Бог знал, что если его свет будет осквернён прикосновением Аишет, то он больше не сможет создать ничего в этом мире. Он пытался избежать связи с богиней, но коварная женщина решила околдовать бога и смешать её тьму и его свет. Она не верила, что они несовместимы. Когда же Маат понял, что он околдован, то решил спасти хотя бы часть себя, разделив свой свет со своими созданиями, так произошла единственная раса, созданная Маат. Раса с кровью, в которой плескалась энергия звёзд – солем. Согласно легенде солем были первым и единственным созданием Маат. Они были неразрывно связаны со своим богом создателем, ведь он отдал им свой первозданный свет. Так и не получив ни любви, ни страсти от Маат Аишет разверзла бездну, чтобы поместить туда непокорного бога и так появился Кайонарский разлом. Легенда говорит, что для того, чтобы закрыть разлом и остановить тварей бездны, что повалили оттуда полным ходом в темные времена аршваи рам едва не исчезли с лица нашего мира, и тогда им на помощь пришли солем, чей первозданный свет помог закрыть разлом и вернуть миру тот вид, который мы знаем сейчас. Вот только Аишет удалось заточить Маат, а раса солем лишенная покровительства своего бога, постепенно растворилась на просторах мира, растеряв дарованный свет и смешав его с кровью простых смертных…М-да, а раз мертвы они, то и Маат уже не освободится и не воскреснет, – грустно вздохнул мужчина, смотря на золотой облик божества, прорисованный с особой тщательностью на пергаменте.

– Так или иначе, но Кайонарский разлом нестабилен вновь и твари бездны то и дело просачиваются в наш мир. Всё больше мелких прорывов по всей территории Рам Эш и за его пределами. И, несмотря на то, что хроникам Рам Эш более десяти тысяч лет – это не сказки и солем точно существовали среди нас. Рам Солли самый известный род Рам Эш, который по приданию носил кровь солем.

– Да, да, вот, – открыв новый тубус, архивариус раскатал по столу генеалогическое древо небывалых размеров, – я взял лишь последний срез, который у нас был. Как видно слишком многие из потомков умерли, так и не оставив потомства во время последней войны с Сиаль. Странно, но король того времени, ставил представителей рода Рам Солли на передовые позиции. Даже не решусь предполагать с чем это связано.

«Ещё бы», мрачно подумал Зейн.

За нелестные предположения о действиях короля хоть настоящего, хоть прошлого можно и поста лишиться. Хотя Зейн и сам знал, почему род Рам Солли был поставлен на грань выживания – слишком могущественная сила, которая могла стать противовесом правящей семье.

– А вот тут вообще пропали без вести в человеческих землях около трехсот лет назад… Хотя, – вскинул палец архивариус, – ничто не пропадает бесследно! Слава богам, у меня есть связи в империи Тарволь и обратились вы ко мне до этих удручающих событий, – имея ввиду начало войны, сокрушался Тэрций, – иначе не представляю, как смог бы задействовать свои связи, – вновь откручивая новый тубус, забормотал мужчина. – Смотрите, рами вэй, видите тут, – указал он на древо Рам Солли, – Ферторий Рам Солли пропал примерно в 1893 году, тогда как в хрониках Тарволь в 1895 году появляется упоминание о вхождении в род местного дворянина Фрэдррика Солли взявшего в жены Лортецию Раиль, так начинается новый род Солли поместного дворянства. Удивительнее всего то, что его признали самостоятельной ветвью, а это говорит не о последнем статусе этого человека, что косвенно может указывать на его происхождение из семьи одарённых.

– Кто-то из потомков есть сейчас в живых? – поинтересовался Зейн, осознавая, что шансы найти растворившуюся в веках кровь почти равнозначны нулю, хотя и он не деревенский простачок и уже нашёл способ пробуждения древней крови, стоит лишь найти хотя бы каплю.

– Ну, – замялся старик, – вроде как есть… Вот список тех, кто возможно является потомками Фрэдрика и Лортеции, но точно сказать кто из этих пятерых потомок не представляется возможным. Род обнищал и угас, так что вот ещё, что есть, – протянул он копию метрики. – Девочка бастард графа Изэр и он согласился её признать, что само по себе редкость, но только благодаря этому удалось её отследить.

– Хм, бастард… Это же хорошо? – взглянул он в глаза архивариусу. – Тем боле с девочкой какие могут быть проблемы? Будет делать всё, что скажут ещё и благодарна будет за оказанную честь…

Довольно улыбнувшись Зейн пожал плечами, думая о том, как доставить девчонку в земли Рам Эш учитывая то, какую подлянку им преподнес император Тарволь с этой никудышной войной. Можно подумать других проблем у них нет?!

***

Моё очарование предстоящей учебой окрыляло. Я была не на шутку взволнованна, войдя в зал фамильной библиотеки, где у моего брата с сестрой обычно проходили занятия с выписанным из столицы империи Сартонии учителем господином Фирсом.

Эдвин Фирс некогда работал профессором в Имперском институте Тарволь, что считалось самым престижным заведением империи. Понятия не имею, как мачехе удалось сманить этого мужчину преподавать в Изэр, но в нашей дыре полноватый профессор средних лет был настоящей знаменитостью. И слуги и местные расшаркивались перед уважаемым человеком из столицы, будто он был графским родственником. Собственно, в замке его так и принимали. Обычно господин Фирс обедал вместе с нами за одним столом, и лишь последнюю неделю его не было видно, поскольку мужчина был в отъезде. Я была одной из почитательниц господина учителя и всегда с открытым ртом слушала всё, чтобы он не говорил. Сама мысль о том, что у этого человека училось в свое время всё высшее общество Тарволь, заставляло сердечко учащённо биться, поскольку теперь среди этих людей буду и я.

– Ты всерьёз пришла? – изогнув темную бровь, смерил меня взглядом Себастьян, стоило мне показаться на пороге библиотеки. – После всего, что сотворила? Зная свой статус и впрямь решила сесть учиться вместе с нами?

Сейчас в самом центре зала было установлено три письменных стола. Два перед столом учителя и один позади. Полагаю, чтобы я своим видом не смущала и не оскорбляла брата и сестру. Самого господина Фирса пока ещё не было, но вот Тэо и Себастьян уже заняли свои места.

– Не переживай братик, – усмехнулась Тэо, – у этой коровы мозгов не хватит с нами учиться, – её губы растянулись в злорадной улыбке. – Она даже писать не умеет, а всего на год младше меня, – захихикала сестра, а я молча потопала к оставленному для меня столу.

Всего пару дней назад ей было достаточно обозвать меня коровой или свиньёй и на моих глазах тут же выступали слёзы. Любое оскорбление болезненным шипом впивалось под кожу. Сейчас же…я всем богам молилась, чтобы свет не померк, и я просто не уработала сестрицу всем своим весом вколачивая в парту… Судя по моим снам, в теории кулаками я работала так, что отбивные могла на кухне руками делать. Не дай боги сотворить что-то подобное и тогда боюсь даже представить в каких муках и как скоро закончится моя жизнь.

Потому молча усевшись за стол, я решила не реагировать на любые слова и выпады в свою сторону. Если за няньку меня всего-то в камеру у пекли, то за этих двоих статья посерьёзней светит…

Статья?

Неважно. Наказание будет таким, что костей не соберу, вот, что главное.

И, казалось бы, самой себе всё доходчиво объяснила. Самое время было бы испугаться, но вместо этого какая-то часть меня будто бы хищно прищурилась и затаилась, точно виверна перед прыжком.

– Доброе утро, юные господа, – раздался от порога всегда жизнерадостный голос профессора.

Господин Фирс был улыбчивым и добродушным мужчиной, что в стенах громадины Изэр, казалось необычным. Будто бы у профессора, что ни день, то праздник и на фоне вечно серьёзного отца и недовольной мачехи, он выглядел действительно странно.

– Что ж, я рад, что теперь у меня не два благородных юных ученика, а три, – сказал профессор, ободряюще мне улыбнувшись. – Добро пожаловать, Элия, надеюсь, твой юный ум быстро наверстает то, что было упущено.

После этих слов начался урок. Первой была грамматика и мне действительно пришлось несладко. Прежде я никогда не держала в руках стилос и сперва даже растерялась, как этим писать, не говоря уже о том, что писать?! Но странным образом я довольно уверенно взяла в руки письменную принадлежность и про себя радостно назвала её «перьевой ручкой» и добавила, что это прям «буржуйский шик для нищих».

– Возможно, тебе сперва стоит попрактиковаться просто держать стилос и начать писать что-то вроде палочек и крючочков? – предложил профессор.

– Не ссы…с-страшно, – выдохнув, с облегчением улыбнулась, что не брякнула того, что собиралась, – я практиковалась с карандашом.

– Что ж, тогда пиши так, как получится, после занятий я дам тебе текст, который нужно будет ещё раз записать и выучить, если на уроке не справишься.

– Хорошо, – кивнула я, начиная переписывать то, что профессор писал на доске для нас. Сначала буквы тяжело давались. В принципе, ничего необычного, учитывая то, что читала я по слогам, но через какое-то время стилос привычно лег между пальцев и я стала писать гораздо увереннее. Правда, только пока дело касалось переписывания. Записывать на слух было сложновато. Кое-как справившись с уроком грамматики, пришла пора математики… И вот тут началось что-то по-настоящему неожиданное.

– На прошлом уроке мы начали очень сложную, но невероятно важную для вашего будущего тему – умножение. Мы разобрали с вами, что это такое и на время своего отсутствия я задал вам выучить таблицу, которую мы с вами записали…

«Буквы разные писать, тонким перышком в тетрадь…»

Странная песенка вдруг захватила всю меня, рождая приступ веселья.

«Вычитать и умножать, малышей не обижать…»

Взгляд сам собой зацепился за брата с сестрой, и я едва не рассмеялась в голос. Что за?!

Чудная мелодия, но уже без слов продолжала фоном литься в голове, а я испытывала какой-то приступ ностальгии, мол, вот оно – счастье! Учеба, таблица умножения, как же кайфово! И не важно, что слово «кайфово» я не знала, но чувствовала, что это когда очень хорошо!

– Тэо, начнем с тебя? Ты же учила?

– Да, господин Фирс, – пропищала девочка, поднявшись со своего места.

– Тогда скажи мне сколько будет семь умножить на восемь, как мы помним, это значит семь взять и сложить восемь раз, да?

– Сорок семь, – промямлила сестрица.

– Пятьдесят шесть, – тихо ответила я.

Тэо злобно зыркнула в мою сторону, а господин Фирс как-то странно присмотрелся ко мне. Я же просто знала ответ. Откуда? Без малейшего понятия.

– Верно, Элия, садись Тэо. Таблицу тебе стоит ещё поучить. Девятью восемь, Элия?

– Семьдесят два, – даже не задумываясь, ответила я.

Господин Фирс спрашивал и спрашивал, а я отвечала точно не Тэо с Себастьяном должны были учить эту таблицу, а я! И судя по всему делала я это весьма усердно. Почему-то перед глазами всплыл толстый кожаный ремень на письменном столе и эта самая таблица рядом…была тут какая-то взаимосвязь, похоже…

– Невероятно, – прошептал господин Фирс, а я впервые порадовалась тому, что голова моя была напрочь отбита – похоже, теперь, я чертов математический гений!

Две недели спустя.

Стук в дверь заставил графа Изэр отложить едва начатое письмо. В связи с начавшейся войной, Эрдас хотел подготовиться к зиме более основательно, чем обычно. Кто знает, чем эта война аукнется, как только ляжет снег и пойдут первые потери. И так, цены выросли чуть ли не вдвое, а что дальше? Страшно представить! Ещё и столько молодых мужчин пришлось снарядить на эту никому не нужную войну за острова. О, чем только думает их император? Тарволь чудом сохранило своё название «империя», давно растеряв большую часть земель и сейчас больше напоминало среднего пошиба королевство. А, с этой войной вообще не пойми к чему придём? Север уже шепчет об выходе из состава Тарволь, а это опять война. Только уже не где-то на загадочных островах, а на его, графа Изэр, земле! Только бы обошлось…

– Войдите, – рявкнул граф, даже не пытаясь выглядеть радушным хозяином.

По его мнению, в его доме не было никого перед кем бы ему следовало вести себя хотя бы немного сдержаннее. Только дай этим дармоедам воли и не успеешь оглянуться, как всё хозяйство по ветру пустят. Бестолковые! Что дети, что жена, что прислуга! И не знаешь, кто хуже! Одни идиоты кругом.

– Доброго вечера, Ваше Превосходительство, – на пороге возник улыбающийся и вечно чему-то радующийся Эдвин Фирс.

Очередной идиот и дармоед, что притащила его жена, чтобы учить их детей. Разве умный человек будет лыбиться, когда на пороге война и голод? Но у этого всё хорошо, вон радостный какой. Конечно, живет у него, как у бога за пазухой и в ус не дует! Знай себе в картишки бегает проигрывать всё, что у него зарабатывает, а раз в три месяца у детей каникулы! Ага, конечно, каникулы… Что б его!

– Добрый? Вот уж не сказал бы, – буркнул Эрдас, всё же давая дозволение учителю войти. – С чем пожаловали?

– Ну как же, – заговорил Эдвин, присаживаясь на стул возле стола графа, – вы же сказали, чтобы я приходил к вам каждые две недели и отчитывался об успехах Элии…

– И, как? Есть успехи? – скептически изогнув бровь, поинтересовался граф, припоминая, что действительно давал такое указание.

– Вы знаете, – как-то чересчур возбужденно затараторил мужчина, – есть! Это поразительно для ребёнка в такой степени запущенности…

– Что же столь потрясло вас, профессор?

На самом деле Эрдас не испытывал иллюзий относительно собственных детей. Самое главное, что у него был Себастьян. Тэодора однажды составит выгодную партию одному из приближенных к императору и укрепит позиции власти на севере. Это было выгодно, как ему, так и императору. И он уже рассматривал наиболее подходящие партии. А, вот, Элия… Её мать была удивительной. Вот и вся ценность, что была сокрыта в девчонке. Она родилась от любимой женщины. Её мать была утонченная красавица с золотыми волосами и синими, точно озёра севера, глазами. У Элии тоже были светлые волосы и синие глаза, но вот в остальном… не удалась. Но, в память о Сиэри он заботился о девочке ограничиваясь удовлетворением простых физиологических потребностей: еда, кров, одежда и кое-какой присмотр. Что с ней делать дальше? Да, куда-нибудь пристроит и ладно.

– Девочка одарена! – воодушевленно воскликнул мужчина. – У неё хваткий ум, она очень быстро вникает в науки и так и не скажешь, что её никто и никогда не учил! Но, что удивительнее всего, Элия похоже имеет расположенность к точным наукам. Математика дается ей очень легко и это при том, что ещё две недели она не знала написания цифр! Представляете?! Вот, посмотрите, скорее, – и не дождавшись дозволения профессор высыпал целую кучу бумаг на стол графа. – Вот, это первая самостоятельная! Ни одной ошибки! А, тут, посмотрите, я дал задание составить задачу на умножение, вот…

Граф нахмурился, вчитываясь в корявый почерк девчонки:

«На рынке десять торговых точек, каждая точка приносит доход в семь золотых. Из них два золотых нужно отдать графу в виде дани за покровительство и защиту. Какая сумма получится в месяц? А в год?»

– Конечно, у неё странный уклон в подсчетах, но это, как говорится, детали! – просиял профессор.

А граф Эрдас Изэр как-то невольно подумал о том, что хоть один его отпрыск готов думать о важных вещах. Это было неожиданно приятно.