Читать книгу Человек и Кайрос. Пьесы - Марина Алиева - Страница 3

Действующие лица:

АДАМ

ЛИЛИТ

ЕВА

ДЕНЬ ПЕРВЫЙ

Райский сад. На сцене Адам, его только что сотворили. Адам лежит возле дерева, которое внезапно загорается, и из языков пламени появляется Лилит. Она отряхивается, озирается по сторонам, видит Адама и с интересом его осматривает, потом идёт осматривать дерево, яблоки, висящие на нём, траву, растущую под ним… В этот момент пробуждается Адам.

ЛИЛИТ: – Привет.

АДАМ: – Здравствуй.

ЛИЛИТ: – Ты что-нибудь во всём этом понимаешь?

АДАМ (озирается): – Здесь хорошо.

ЛИЛИТ: – С чего ты взял?

АДАМ: – Красиво же.

ЛИЛИТ: – А кто тут есть ещё?

АДАМ: – Только ты и я.

ЛИЛИТ: – Ты это точно знаешь?

АДАМ: – Мне так кажется.

ЛИЛИТ (немного подумав): – Скучно. (тянется к яблокам): – А это что такое?

АДАМ (в ужасе): – Нет! Это нельзя! Не трогай!

ЛИЛИТ: – Почему нельзя? Тебе кто-то об этом сказал?

АДАМ: – Нет… Но я знаю.

ЛИЛИТ: – Откуда?

АДАМ (прикладывает руку к груди): – Вот тут.., что-то… Просто знаю.

ЛИЛИТ: – А что ты ещё знаешь?

АДАМ: – Всё о том, что нам можно, а что нельзя.

ЛИЛИТ (оживляясь): – Расскажи!

АДАМ: – Ну-ууу.., ну-у.., нельзя трогать это (указывает на дерево)

ЛИЛИТ: – Ещё!

АДАМ: – Ну-у… Не знаю. Должно что-то случится, и я сразу пойму.

ЛИЛИТ (разочаровано): – Ничего ты не знаешь… Давай тогда пойдём, посмотрим, что тут есть ещё.

АДАМ: – Нет.

ЛИЛИТ: – Почему? И это что ли нельзя?

АДАМ: – Здесь тебе чем плохо?

ЛИЛИТ: – Здесь я всё уже видела, и мне скучно. Вот ты, всё знаешь, скажи, чем мне тут можно заняться?

АДАМ: – Ты можешь посидеть со мной, подумать…

ЛИЛИТ: – О чём?! Я не ты, я ничего не знаю и хочу пойти осмотреться! Может, где-то ещё лучше, чем здесь!

АДАМ: – Но здесь Я!

ЛИЛИТ: – И что?

АДАМ (снова прикладывает руку к груди): – Вот здесь я чувствую, что ты должна быть со мной.

Лилит смеётся и срывает яблоко.

АДАМ: – Что ты наделала?!

ЛИЛИТ (подражая ему, прикладывает руку к груди): – Вот здесь… я ничего не чувствую, кроме того, что хочу делать то, что хочу!

АДАМ: – Но это неправильно!

ЛИЛИТ: – Пусть для тебя это будет так.

АДАМ: – Но я так не хочу!

ЛИЛИТ: – Я тоже. Поэтому пойду осмотрюсь. Хочешь, можешь идти за мной. Осмотрим всё, всё потрогаем, попробуем, и можем потом сидеть, обо всём этом думать… По крайней мере, будет о чём.

АДАМ (обиженно): – Не хочу.

Лилит смотрит на него, потом надкусывает яблоко, смеётся и уходит.

Адам огорчён, возмущён, обижен. Подходит было к дереву, трогает яблоко, но тут же бьёт себя по рукам. Делает шаг за Лилит, но отступает, мнётся…

В конце концов с досадой садится на прежнее место. Раздаётся раскат грома, Адам падает.

ДЕНЬ ВТОРОЙ

Всё так же – Адам лежит под деревом, но рядом сидит Ева. Она не спускает с Адама глаз, смотрит с обожанием и терпеливо ждёт, когда он проснётся.

Адам сонно поднимает руку. Ева хватает её и прижимается лицом.

ЕВА: – Здравствуй!

АДАМ: – Это ты?

ЕВА: – Я, и только я, милый!

АДАМ: – Мне что-то снилось… Я как будто болел.

ЕВА: – Я вылечу, не думай о плохом.

АДАМ: – Тебе тут нравится?

ЕВА (осматривается с таким видом, словно только что всё увидела): – Здесь красиво.

АДАМ: – А вдруг где-то есть места красивее?

ЕВА: – Пускай себе будут. Или ты хочешь туда пойти?

АДАМ: – Я-то никуда не хочу, но, может быть, ты…

ЕВА (смеётся): – Зачем? Что я там буду делать?

АДАМ: – Мало ли.., трогать что-нибудь, пробовать…

Ева молча гладит его по волосам.

АДАМ: – Так ты меня не покинешь?!

Ева смотрит на него, как будто ничего не слышит.

АДАМ (восторженно): – Так ты моя Ева?!

Ева кивает.

АДАМ: – Господи, как я счастлив!

ДЕНЬ ТРЕТИЙ

Адам с Евой сидят рядом.

АДАМ: – А что ты сейчас чувствуешь?

ЕВА (прикладывает руку к груди): – Здесь я чувствую радость. (Передвигает руку на живот): А здесь волнение, но мне от него очень хорошо! Так хорошо, так необычно… Хочется сделать вот это! (Обнимает Адама)

АДАМ (с некоторым сомнением): – Нет, Ева, нам это нельзя.

ЕВА (отдёргивает руки): – Прости.

АДАМ: – Нет, ничего… Мне тоже чего-то подобного хочется, но… нельзя.

ЕВА: – Наверное, я кажусь тебе ужасной.

АДАМ: – Нет, нет, ты прекрасна! Так нравится на тебя смотреть… Я люблю тебя.

ЕВА: – Я тоже тебя люблю и очень, очень тебе верю! Я буду делать только то, что ты скажешь и ничего больше.

Садится, как примерная ученица, явно чего-то ожидая, но Адам только блаженно улыбается.

ЕВА (покосившись на него пару раз снова прикладывает руку к груди): – Вот сейчас я здесь чувствую огромное счастье, что ты со мной!

Адам кивает.

ЕВА (передвинув руку на живот): – А здесь покой, потому что рядом с тобой ничего плохого быть не может.

Адам ласково берет её за руку, и в этот момент появляется Лилит. В одной руке она держит сигарету, в другой бутылку. Лицо ярко накрашено, наряд откровенно вызывающий. Подходит, с интересом разглядывая Еву.

ЛИЛИТ: – Оп-па! А ты кто такая?

АДАМ: – Это моя Ева.

ЛИЛИТ: – Я не тебя спрашивала.

ЕВА: – Я его Ева.

ЛИЛИТ: – А-ааа… Прямо клон какой-то. Так и сидите тут, все такие одинаковые? Не заскучали ещё?

ЕВА: – Мы думаем, разговариваем… Нам хорошо.

ЛИЛИТ: – О.., ну, конечно.., уважаю, уважаю… А вот мне думать некогда. Там у нас такая веселуха! Демоны, ангелы, пару раз народ и повыше рангом подтягивался – такие интересные ребята! Столько всего рассказали, показали! Я на арфе выучилась играть, у Даниила, на спор, прямо с края его этого, как там… (щёлкает пальцами, вспоминая): – а-аа, с нимба, без рук, представляете, целый чан амброзии выдула, и ничего! Полыхала, правда, потом, как ненормальная, но это быстро прошло…

АДАМ: – Нам это не интересно. Зачем ты вернулась, если там так весело?

ЛИЛИТ: – Во-первых, я не вернулась, а просто зашла. Не бойся, думам вашим мешать не стану, мне яблоки нужны. Они и вкусные, и с мыслями что-то такое делают… (вертит пальцами у виска). Короче, занятные яблочки. Хочу нашим отнести, пусть тоже попробуют.

АДАМ (возмущённо): – Их нельзя рвать!

ЛИЛИТ: – Да ладно тебе! Уж коли архангелы говорят, что, если нельзя, но очень хочется, то можно, так тебе и вовсе сам бог велел.

Адам с Евой подскакивают с негодованием. Лилит смотрит на них не понимая, потом смеётся.

ЛИЛИТ: – Нет, вы определённо не в себе! Что я такого ужасного сказала?

АДАМ: – Ты.., ты не смеешь ЕГО поминать!

Лилит демонстративно задирает подол, в который складывает сорванные яблоки, потом подходит к Адаму почти вплотную.

ЛИЛИТ: – Адам, ты полный… идиот!

ДЕНЬ ЧЕТВЁРТЫЙ

Адам с Евой снова сидят, но уже не так благостно. Адам всё время ёрзает и озирается, Ева выглядит встревоженной. Слышен шум вечеринки – музыка, смех и невнятные выкрики.

АДАМ: – Это уже невозможно выносить! Такое впечатление, что они ничем больше не занимаются, а только устраивают это.., это… (не может найти подходящего слова)

ЕВА: – Не обращай внимания, нам же они не мешают.

АДАМ: – Как не мешают?! Ты разве всё это не слышишь?!

ЕВА: – Я не слышала, пока ты не начал прислушиваться. Если не думать о них, то здесь слышны только птицы.

АДАМ: – Они всех птиц распугали. Ещё немного и придут сюда за яблоками этими…

ЕВА: – Может не придут.

АДАМ: – Ну да! У них пока просто повода нет. Видела сколько она нарвала? Ещё не кончились, вот и всё! И я не могу не волноваться!

ЕВА: – Мне кажется, ты ждёшь её.

АДАМ: – Нет! Нет! Я просто не хочу, чтобы кто-то вторгался в наш мир, где мне так хорошо с тобой!

ЕВА: – Тогда давай, уйдём куда-нибудь ещё, где нет никаких яблок. Если нам хорошо друг с другом здесь, нам будет так же хорошо везде.

АДАМ: – Ещё чего! Я не собираюсь покидать это место. И никакое другое тоже в угоду неизвестно кому!

ЕВА (огорчённо, скорее себе, чем Адаму): – Почему же, очень даже известно.

АДАМ: – Я должен пойти туда!

ЕВА: – Зачем?

АДАМ: – Должен убедиться, что нам с тобой ничто не угрожает! Сказать им, в конце концов, что всё это неправильно! Что их соседство нас пугает и.., и… Одним словом, ты понимаешь, да?

ЕВА: – Понимаю.

Адам делает от неё несколько шагов, но возвращается и прикладывает руку к груди.

АДАМ: – Верь мне, Ева, вот здесь я не чувствую ничего, кроме огромной любви к тебе.

ЕВА: – Я верю.

АДАМ: – Я сумею защитить наш с тобой мир.

ЕВА: – Я знаю.

АДАМ: – Тогда не смотри так печально, я вернусь очень скоро. (уходит)

Ева одна. Подходит к дереву, рассматривает яблоки, но даже не пытается к ним прикоснуться.

Из-за дерева выходит Лилит.

ЛИЛИТ: – Скучаешь?

ЕВА: – Жду.

ЛИЛИТ: – Идиотское занятие. Разве для этого тебе подарили жизнь?

ЕВА: – Что плохого в ожидании?

ЛИЛИТ: – Оно никогда не заканчивается. Только начни это делать, и будешь ждать постоянно. Пойдём лучше со мной, у нас чертовски весело!

ЕВА: – Тебе весело там, мне хорошо здесь, почему я должна делать по-твоему?

ЛИЛИТ (поднимает руку к свету): – Иди сюда, посмотри, что бежит по моим жилам. Видишь? Это огонь. А что бежит по твоим? Всего лишь кровь, да и та не своя – я ведь знаю из чего тебя сделали и хочу помочь стать женщиной, свободной от привязанности.

ЕВА: – Сначала спроси, хочу ли этого я.

ЛИЛИТ: – Откуда тебе знать, ты же ничего не видела, а вот я…

ЕВА: – Нет, не хочу.

ЛИЛИТ: – Ты сначала попробуй.

ЕВА: – Не хочу!

ЛИЛИТ: – Но ведь глупо…

ЕВА (раздельно): – Я не хочу делать по-твоему.

ЛИЛИТ: – А ведь правы наши, ты тверда… Хотя, чему удивляться – кость по любому твёрже глины и праха из которых слепили Адама.

ЕВА: – Не смей говорить о нём плохо!

ЛИЛИТ: – Я вообще не собиралась о нём говорить, я пришла позвать тебя к нам.

ЕВА: – Я не пойду.

ЛИЛИТ: – Зря. Твоему Адаму там, похоже, нравится, и он придёт к тебе не скоро.

ЕВА: – Он сам знает, что ему делать. Придёт не скоро, значит так тому и быть.

ЛИЛИТ: – А хочешь, я с тобой останусь, и он придёт скорее?

ЕВА: – Слушай, чего ты на самом деле от меня хочешь?

ЛИЛИТ (срывает яблоко и протягивает Еве): – Попробуй. Это самый быстрый и лёгкий способ избавить себя от бесконечного ожидания.

Ева не успевает ничего ответить, вбегает Адам. При виде Лилит он приосанивается, делает безразличное лицо.

АДАМ: – А ты здесь что делаешь?

ЛИЛИТ: – Пришла позвать к нам Еву.

АДАМ: – С какой стати? Еве с вами делать нечего!

ЛИЛИТ: – Тебе тоже, однако ты пришёл, хотя тебя и не звали.

АДАМ (запальчиво): – Я пришёл объяснить вам…

ЛИЛИТ (не слушая): – И как-то подозрительно быстро вернулся. А ведь тебе там нравилось, я видела. Или с той минуты, как я ушла, в компании стало уже не так интересно?

АДАМ: – Ева, что она тебе тут наговорила?

ЕВА: – Ничего. Она не успела, ты пришёл, как и обещал, очень скоро.

АДАМ: – Да, дорогая, я тебя никогда не обману!

Лилит с хохотом надкусывает яблоко и уходит. Адам обнимает Еву.

АДАМ: – Мне только возле тебя хорошо, Ева. Ты мне веришь?

ЕВА (не сразу): – Верю.

ДЕНЬ ПЯТЫЙ

Адам заканчивает строительство шалаша. Кладёт последнюю ветку, удовлетворённо осматривает.

АДАМ: – Смотри, Ева, это теперь наш дом. Тебе нравится?

ЕВА: – Да.

АДАМ: – Ты как-то странно это сказала.

ЕВА (по-другому): – Да.

АДАМ: – Ты что, одолжение мне делаешь? Такое впечатление, что тебе наш дом совсем не нравится, а все эти «да», «да» звучат как «отстань»!

ЕВА: – Я просто не могу понять, зачем ты его построил.

АДАМ: – Крыша укроет от непогоды.

ЕВА: – Здесь не бывает плохой погоды.

АДАМ: – Мы можем тут прятаться.

ЕВА: – От кого?

АДАМ: – От зверей, которые повсюду гуляют, от птиц…

ЕВА: – Им нет до нас дела…

АДАМ: – От яркого солнца!

ЕВА: – От него мы прятались в тени тех деревьев, которые ты срубил, чтобы это построить. Адам, кто научил тебя? Кто сказал, что непременно нужно построить дом?

АДАМ (явно лжёт): – Никто… Я сам… (прикладывает руку к груди): Вот здесь я почувствовал… (замолкает, потому что Ева отворачивается и уходит)

Адам некоторое время стоит в замешательстве.

АДАМ: – Поверить не могу… она ушла не дослушав того, что я собирался сказать!

Появляется Лилит, видит, что Адам один и явно догадывается о том, что произошло.

ЛИЛИТ: – Что я вижу – ты один! А где твой клон? Неужели поняла, наконец, что есть ещё и жизнь, а не одно только пустое сидение с тобой бок о бок?

АДАМ: – Какое тебе дело до наших отношений? Что ты сюда ходишь и ходишь?

ЛИЛИТ: – Яблоки. Подсела я на них, так что, не обольщайся.

АДАМ: – Тогда забирай и уходи.

ЛИЛИТ: – Адам, повторяю ещё раз – не обольщайся, я твои команды выполнять не стану. Уйду, когда захочу. Расскажи лучше, из-за чего Ева надулась?

АДАМ: – Из-за тебя! Ты присоветовала этот дурацкий дом строить! «Лев, лев.., ты будешь, Адам, как пещерный лев!».., потом, как горный орёл, при собственном гнезде… А Еве всё это не очень-то понравилось!

ЛИЛИТ (замечает, что Ева вернулась, но не выходит, а следит за ними из-за дерева): – То есть, когда я, мимоходом, заметила, что пещерный лев круче всех других зверей, поэтому и живёт в пещере, а горный орёл круче всех птиц и живёт в недоступном гнезде, ты решил, что должен стать таким же крутым? Уж не для меня ли?

АДАМ: – Что значит, мимоходом? Ты раз двадцать повторила, что человек должен стать круче всех и иметь не пещеру, не гнездо, а целый дом!

ЛИЛИТ: – Правда? Не помню. Но домик получился вполне себе милый, не ожидала от тебя… (игриво): Может не стоило мне уходить, а? Ручки-то умелые оказались. Вот только прочен ли дом?

АДАМ (приосанившись): – Прочен, прочен, не волнуйся. Демоны твои научили, как строить.

ЛИЛИТ (разочаровано): – А-а…

АДАМ: – Что «а-а»?! Эти демоны, так объясняют, что не каждый разберёт, а я смог!

ЛИЛИТ (без особого интереса): – Ну, молодец, молодец… (осматривается): Тебе бы ещё бассейн тут выкопать.

АДАМ: – Это что такое?

ЛИЛИТ: – Озеро такое, персональное.

АДАМ: – Зачем?

ЛИЛИТ: – Плавать, купаться…

АДАМ: – Река же рядом.

ЛИЛИТ: – Что река, туда все, кому не лень лезут. А бассейн – это роскошь! Срываешь яблоко, раздеваешься донага и в воду! Красота! Неужели не хочется?

АДАМ: – Даже не знаю…

ЛИЛИТ: – Так иди, узнавай! А я пока яблок нарву.

Адам послушно уходит. Лилит поворачивается к дереву, из-за которого выходит Ева.

ЕВА: – Я так и знала, что всё, что с ним происходит, твоя работа.

ЛИЛИТ: – Тогда сорви яблоко, и будешь знать, что делать самой.

ЕВА: – Не хочу.

ЛИЛИТ: – А быть постоянно унижаемой хочешь?

ЕВА: – Я не знала, что такое унижение, пока ты не взялась просвещать Адама. Теперь мне стыдно смотреть, как он врёт всякий раз, когда сбегает на ваши глупые посиделки, а потом пытается втиснуть в свою жизнь те странности, о которых там узнаёт.

ЛИЛИТ: – Что делать, там для него столько всего запретного, что поневоле манит.

ЕВА: – Нет, там слишком много доступного из того, что дёшево даётся, но он скоро это поймёт, разберётся, что к чему и бросит вас.

ЛИЛИТ: – А как же это (передразнивая прикладывает руку к груди): «Вот здесь я чувствую»..? Раньше он сразу говорил, что нельзя, что можно, а теперь нужно разбираться?! Что вдруг изменилось? Что ты сделала с ним, Ева? Была настолько скучна, что лучше к чертям сбежать?

ЕВА: – Думай, как тебе нравится. Объясни только зачем всё это тебе? Адама ты не любишь, считаешь его скучным и глупым, и, между тем, регулярно приходишь сюда и всякий раз пытаешься сделать больно мне! Зачем?! Чего ты добиваешься?

ЛИЛИТ: – Хочу внушить тебе, что сидение возле Адама не жизнь!

ЕВА: – Тебе какое дело, живу я или нет? Оставь нас в покое, и, может быть потом, когда окажется, что поедание яблок и прыганье с демонами тоже не самая содержательная жизнь, тебе будет куда придти, чтобы убедиться – всё не так уж и скучно, когда люди просто любят друг друга!

ЛИЛИТ (зло): – Когда любят, может, и не скучно, но Адам со своей навязчивой идеей, что всё в мире поделено на «можно» и «нельзя» никогда в жизни не полюбит собственное подобие! Он слишком сильно желает то, что «нельзя», и ты никогда его не удержишь жалким смирением и терпеливым ожиданием!

ЕВА: – Ты забыла любовь.

ЛИЛИТ: – Любовь? Нет, Ева, на это даже не надейся. Любовь для сильных. Знаешь, что мне один из архангелов сказал? Чувства человеку вообще не полагались, потому что задуман он был, как говорится, по образу и подобию, бесстрастным и беспристрастным. Но, поскольку не все понимали смысл его создания, а кое-кто и вовсе был против, в человеческую заготовку щедро добавили то, что попалось под руку, а попадается, как ты понимаешь, как правило, мусор! Страх, неуверенность, сомнения, трусость, «ой, ой, это нам нельзя!».., ложь, опять же… При врождённой Адамовой мягкотелости всё это в нём отлично прижилось, и Творец, исправляя содеянное, был вынужден сотворить любовь! Этакий посох-подпорку, который не даст опуститься, потерять форму, снова расползтись в глинистую жижу! Но, чтобы воспользоваться этим посохом, его нужно обрести, понимаешь? Не сидеть бок о бок с собственной костью, а искать того, кто в состоянии эту любовь вдохнуть! Понимаешь?!

ЕВА: – Да. Вот теперь, наконец, отлично понимаю, чего ты всё это время добивалась.

ЛИЛИТ: – Нет, не пытайся мне показать, что ты ещё глупее, чем я думала.

ЕВА (не слушая): – Ты кичишься огнём, бегущим по твоим жилам, но жжёт тебя обычная мусорная зависть к нашему простому счастью!

ЛИЛИТ: – Что?! Вот к этому убогому сидению?! К этому идиотизму, (хлопает себя по груди): «Где-то здесь я что-то там почувствовал»?! Да я лучше с демонами буду прыгать, или с ангелами на арфе бренчать – они, по крайней мере, не запрещают выдумывать те мотивчики, которые мне нравятся!

ЕВА: – Да, да, к этому. (Тоже прикладывает руку к груди) Тут мы чувствуем, что едины, и этого тебе ничем не испортить! Я ПОНИМАЮ Адама, как саму себя. Понимаю и принимаю! И, если нужно хвалить дом, который он строил больше для тебя, я похвалю, потому что до тех пор, пока Адам во всём разберётся и обретёт свою любовь, единственной опорой ему будет моя поддержка!

ЛИЛИТ: – Вот! Вот тут ты, пожалуй, права. Поддержка и постоянная похвала всему, что бы ни сделал – отличный способ намертво привязать к себе слабого мужчину без искры любви. Но для этого совсем не обязательно быть одним целым. Это сможет любая, мало-мальски заинтересованная женская особь, у которой хватит ума, инстинкта и терпения постоянно кивать и смотреть с обожанием! Даже я смогла бы при случае, вот только, во что превратится твой слабак после такой поддержки? И будет ли то, что получится, кому-то после этого нужным? Разве что на время и только такой, как ты – наискучнейшей праведнице.

ЕВА: – Адам мне будет нужен всегда!

ЛИЛИТ: – Такой, как сейчас?

ЕВА: – Да!

ЛИЛИТ: – Сомневаюсь. Вот помяни моё слово, ещё настанут времена, когда ты будешь мечтать о том, чтобы он куда-нибудь делся и позволил тебе жить.

ЕВА: – А что получится после твоих уроков?

ЛИЛИТ: – Мягкую глину надо обжигать огнём! Только тогда окрепший сосуд можно чем-то наполнить!

ЕВА: – Или разбить.

ЛИЛИТ (молча смотрит на неё некоторое время): – Послушай, а ведь ты действительно всего лишь его часть. Жаль. Я надеялась, что, хотя бы наполовину, ты женщина.

ЕВА: – Адам возвращается. Я хочу, чтобы ты ушла.

ЛИЛИТ: – Уйду, не волнуйся, но только потому, что сама этого хочу.

Уходит. Возвращается Адам с лопатой, которую неумело держит в руках. Видит Еву, радостно улыбается.

АДАМ: – Ты вернулась! Как хорошо. Сейчас мы займёмся чем-то очень интересным.

ЕВА (кивая на лопату): – Что это?

АДАМ: – Этим можно копать землю.

ЕВА: – Зачем?

АДАМ: – Вот здесь мы выкопаем яму, наполним её водой и получится наше персональное озеро, которое будет называться… м-ммм, как же там? А! Бассейн! Представь, ты сможешь купаться в жаркий день и… и…

ЕВА: – Ты это хочешь сделать только для меня?

АДАМ: – Конечно для тебя, для кого же ещё?! Я всё хочу делать только для тебя, ведь ты моя Ева.

ЕВА: – Тогда выбрось это (указывает на лопату), мне вполне хватит и реки.

АДАМ: – Но бассейн – это же роскошь!

ЕВА: – Нет.

Подходит к Адаму, обнимает его, кладёт голову на плечо. Адам неуверенно и робко обнимает её в ответ. Из-за дерева за ними наблюдает Лилит.

ДЕНЬ ШЕСТОЙ

Никого нет, слышны только весёлые голоса в отдалении.

Появляется Лилит. Скорее машинально, чем по надобности, подходит к дереву, но яблоко не срывает. Прислушивается к голосам с явной досадой.

Наконец, появляются Адам с Евой. Они несут маленький саженец, который начинают сажать возле хижины. Лилит быстро прячется за дерево.

ЕВА (продолжая разговор): – Мы их посадим целую аллею и будем слушать птиц, которые поселятся в кронах!

АДАМ (оживлённо): – А кусты? Давай посадим здесь и несколько тех, с ягодками…

ЕВА (радостно): – Конечно, давай!

АДАМ: – А дом я сломаю!

ЕВА: – Не надо, он у тебя очень неплохо получился, пусть стоит.

АДАМ: – Ева, ты такая чудесная! Ты так меня понимаешь..! Я для тебя… вот! (Бежит за хижину и возвращается с горшком, в котором осторожно несёт цветущий кустик). Это цветы. Они растут на той стороне реки, и я всегда останавливался, чтобы посмотреть на них. Но, если мы посадим здесь такие же, не придётся больше уходить далеко.

ЕВА: – Как замечательно! Адам, ты молодец! Ты придумал так здорово, что я… я.., не знаю, что сказать, но вот (бежит за хижину с другой стороны и возвращается с таким же цветком в горшке). Хотела просто тебе подарить, но ты придумал намного лучше, мы посадим тут целый сад!

АДАМ: – Я хочу тебя снова обнять. Это совсем неплохо, когда так, как у нас… И ты такая красивая.., такая милая. Я думал, что знаю, что можно, а что нельзя, но ты знаешь лучше – ты знаешь надо, или нет, и я тебе верю. И я… я люблю тебя, Ева.

Не выдерживает, целует её, быстро и целомудренно. Оба замирают и смотрят друг на друга, не в силах оторвать взгляда. Лилит за деревом поворачивается, чтобы уйти, но передумывает и выходит.

ЛИЛИТ: – Ого! Я смотрю дело у вас тут может далеко зайти. И это правильно. Вот только ты, Адам, совсем не умеешь целоваться. Позволь, я научу, как надо.

Подходит и страстно целует Адама. Потом смотрит ему в лицо, удовлетворённо улыбается.

ЛИЛИТ: – Ну вот, так ведь гораздо лучше, правда? (Адам молчит потрясённый) Тогда я пойду, не буду вам мешать. Развлекайтесь, детки, вы в раю…

Уходит. Адам так и стоит, провожая её взглядом, Ева молча теребит цветы.

ДЕНЬ СЕДЬМОЙ

Адам сидит, погружённый в раздумья. Из-за хижины выходит Ева с пустыми горшками в руках.

ЕВА: – Ну, что, пошли?

АДАМ: – Давай сегодня отдохнём.

ЕВА: – Я не устала, могу сходить за цветами одна.

АДАМ: – Хорошо, иди. Я буду тебя ждать.

Ева смотрит на него, хочет что-то сказать, но Адам уже отвернулся, и она уходит, так ничего и не сказав.

Адам озадаченно трёт лоб.

АДАМ: – Что ж такое? Почему вдруг так… Бедная Ева! Но мне совсем не хочется идти с ней сейчас… А чего хочется? Сам не знаю.

Из-за дерева выглядывает Лилит. Тихо смеётся, и в этом смехе нет прежнего превосходства, скорее, сочувствие и призыв.

ЛИЛИТ: – Это потому, что ты голоден, Адам.

АДАМ (вскакивая): – Не подходи! Если нужны яблоки – забирай, но молча! Меня здесь нет для тебя! И, если будешь снова звать к вам, имей в виду, никогда больше я туда не приду! Я обещал вчера Еве.., я многое понял, и ты.., ты…

Лилит подходит к нему вплотную.

ЛИЛИТ: – Я никуда тебя звать не собиралась, и яблоки мне больше не нужны.

АДАМ: – Что так?

ЛИЛИТ: – Слишком много стала знать, поэтому и твой голод понимаю. Ты ведь тоже стремишься постичь всё на свете, ищешь себя, хочешь стать человеком… Но зачем? Этот голод утолить невозможно, а печали себе добавишь. Вот сейчас, только задумавшись о запретных тайнах, что ты тут чувствуешь? (Кладёт руку ему на грудь)

АДАМ (не в силах пошевелиться): – Ты должна уйти.

ЛИЛИТ: – Конечно. Конечно, я уйду. (Кладёт голову Адаму на грудь так же, как это делала Ева). Я хочу совсем покинуть эти места, но сначала взять что-нибудь на память и потом исчезнуть. Что мне взять, Адам? Может, цветы? Посадить на новом месте и вспоминать?

АДАМ: – Зачем тебе уходить?

ЛИЛИТ (не слушая): – Нет, цветы не хочу, они так и будут цветами изо дня в день. Когда-нибудь мне осточертеет смотреть на них и всё забудется. Но есть нечто, о чём можно помнить всю жизнь. Ты готов мне это дать?

АДАМ: – Да, да.., а что это?

ЛИЛИТ: – Страсть. Она, как огонь, горящий во мне, никогда не надоест и никогда не забудется!

АДАМ: – Страсть? Что такое страсть?

ЛИЛИТ: – То, что тебе нельзя.

Целует Адама. Поцелуй становится всё более страстным. Адам, который в первый момент испуганно растопыривает руки, наконец, сдаётся, обхватывает Лилит, и уже непонятно, кто кого целует. Но, как только он входит во вкус, Лилит отстраняется и хочет уйти.

ЛИЛИТ: – Всё, всё, иначе ты не остановишься.

АДАМ (хватая её за руки, стараясь удержать): – Но я не хочу останавливаться! Вернись, не уходи…

ЛИЛИТ: – Скоро придёт Ева.

АДАМ: – Нет, не скоро, она только что ушла!

Лилит делает вид, что колеблется. Адам притягивает её к себе, снова целует. Лилит отстраняется уже не так решительно, смотрит Адаму в лицо.

ЛИЛИТ: – Что ж, на страсть имеет право каждый. Ты готов испытать её жар?

АДАМ: – Я уже словно горю!

Пылко обнявшись, они скрываются в хижине.

Вдали глухо рокочет гром. Видимо испугавшись его раскатов, возвращается Ева. Видит, что Адама нет, окликает его, сначала весело, потом обеспокоенно.., потом замечает следы (это может быть что угодно – разбросанные цветы, шарф, упавший с плеч Лилит во время объятий, и т. п.). Ева оглядывается на хижину, осторожно подходит, заглядывает внутрь и в ужасе зажимает рот руками. Не зная, что делать, мечется, натыкаясь на всё подряд, пока не затихает под деревом, где и видит, как Лилит выходит из хижины, поправляя одежду. Обе женщины смотрят друг на друга, потом Ева срывает с дерева яблоко и, давясь слезами, начинает есть.

Раздаётся оглушительный раскат грома. Свет меркнет.

ДЕЙСТВИЕ ВТОРОЕ

ДЕНЬ

Земля. Из камней сложена грубая хижина, рядом хозяйственные постройки, забор, за которым начинается лес.

Адам сидит возле хижины, обстругивает кол самодельным ножом. Слышны детские голоса и отдалённый грохот грозы. Адам недовольно морщится. Вокруг развешаны сети и пара шкур, на верёвке сохнет одежда, от самой маленькой до взрослой. При очередном раскате грома рука Адама неловко соскальзывает и ножом цепляет палец.

АДАМ (кричит): – Ева! Ева! Иди сюда, да побыстрее!

Ева не появляется.

АДАМ: – А-аа, проклятье! Как всегда, не дозовёшься! (орёт): ЕВА!!!

Ева выходит из хижины, обхватив рукой небольшую кадушку, в которой что-то толчёт. Молча подходит к Адаму.

АДАМ: – Наконец-то. Неужели так трудно приходить по первому зову? Если я зову, значит, что-то случилось, значит, не просто так, и ты зачем-то нужна!

ЕВА: – Что тебе надо?

АДАМ: – Не видишь, я поранился. Завяжи чем-нибудь.

Ева равнодушно смотрит на рану, не спеша отставляет кадушку и сдёргивает с верёвки кусок полотна, от которого отрывает полосу. Рану она перевязывает с видом человека, выполняющего рутинную работу. Адам раздражённо наблюдает за ней.

АДАМ: – Ты даже не посмотрела, может рана серьёзная.

ЕВА: – Авель вчера порезался сильнее, и ничего, сегодня смотрела, только царапина осталась.

АДАМ (смягчаясь): – Авель парень крепкий… Кстати, Каин у меня вчера выспрашивал, что такое справедливость. Я замучился объяснять.., а сегодня подумал – пожалуй, главная несправедливость в том, что нам самим никто в своё время ничего не объяснил, оттого и сложно теперь.

ЕВА: – Про предательство ему расскажи, это у тебя лучше получится.

АДАМ (зло): – Опять! Сколько можно об одном и том же?!

ЕВА: – Пока не переболит. Потом и это станет безразлично.

АДАМ: – Что «это», что?!!! Ты без конца делаешь намёки и дуешься! Или читаешь мне нотации о том, как и что я делаю не так! Еды не хватает – моя вина, с одеждой проблемы – тоже я виноват! А ты не хочешь вспомнить, из-за чего мы вообще здесь оказались?

Ева, вспыхнув, с негодованием смотрит на Адама. Он явно смущён тем, что сказал, но пытается скрыть смущение за гневом.

ЕВА: – Я очень хорошо всё помню и о том, что сделала, не жалела бы ни одной минуты, если бы наказали меня одну. Однако, мы и тут вместе, выходит, ты тоже согрешил.

АДАМ: – А я и не отказываюсь, но и не попрекаю тебя грехом при каждом удобном случае!

ЕВА: – Я больше не грешу.

АДАМ: – А кто грешит? Я что ли?

Ева хочет ему что-то сказать, но не говорит. Поворачивается, чтобы уйти. Гремит гром. Ева останавливается, смотрит на небо, плечи её горестно опускаются.

ЕВА: – Крыша протекает. Ты можешь что-нибудь с этим сделать?

АДАМ (раздражённо): – Могу.

ЕВА: – Так сделай, скоро дождь начнётся.

АДАМ: – Не сегодня. Сейчас мне надо на охоту, иначе завтра опять начнёшь попрекать, что есть нечего.

Ева, ничего не говоря, снимает с верёвки то, что сохло, и уходит.

НОЧЬ

Дождь отшумел и закончился.

Адам возвращается к хижине, в руках тушки мелких зверьков. Адам смотрит на них, бросает у стены. Садится, обхватывает голову руками.

АДАМ: – Не убей.., не прелюбодействуй, ни так, ни в сердце своём.., то нельзя, это нельзя… Не радуйся, не будь счастливым… А почему? За что?! На страсть имеет право каждый… И, что ж мне теперь, всю жизнь вот так?

Из тени хижины появляется Лилит.

ЛИЛИТ: – Страсть вещь дорогая, Адам, и платить за неё надо по полной стоимости.

АДАМ (радостно бросается к ней): – Лилит! Наконец-то! Ты так давно не приходила, я уж было подумал – всё, конец! Но, какое счастье! Среди всего этого ты – моя единственная отрада! Почему так долго, почему?

ЛИЛИТ: – Занята была.

АДАМ (отступая): – А, да, слышал… Говорят, ты теперь с этим… (показывает вниз)

ЛИЛИТ: – Кто говорит?

АДАМ: – Да так.., ангелы. Они прилетают иногда, передают нам разное.., рассказывают о райской жизни. Вот и о тебе рассказали тоже.

ЛИЛИТ: – И, что не так?

АДАМ: – Нет, всё так… Просто странно как-то…

ЛИЛИТ: – Что странного? Он нормальный, не хуже других.

АДАМ (с укором): – Он дьявол.

ЛИЛИТ: – А в страсти, что демоны, что ангелы, все одинаковые.

АДАМ (ревниво): – Какие ангелы? Они же бесполые!

ЛИЛИТ: – И что?

АДАМ: – Ты издеваешься надо мной?

ЛИЛИТ (кокетливо): – Нет, дорогой, всего лишь раздразниваю, не люблю, когда ты сонный и вялый.

АДАМ: – Так ты останешься на эту ночь?! О, это счастье! Счастье!

Бросается к Лилит, обнимает, страстно целует.

ЛИЛИТ (смеясь без особой радости): – Адам, Адам, ты так кричишь… Не боишься, что Ева услышит?

АДАМ (останавливаясь): – Мне кажется, она что-то подозревает. С тех пор, как ты приходишь ко мне сюда, стала раздражительной, без конца дуется и намёки всякие делает. Я, конечно, щажу её, ни в чём не сознаюсь, делаю вид, будто не понимаю… Но это всё становится невыносимо!

ЛИЛИТ: – М-да, печально. Надо было Творцу создать ещё одного мужчину.

АДАМ: – Ещё одного? Зачем?!

ЛИЛИТ: – Для Евы. Чтобы не чувствовала себя его частью и так не страдала.

АДАМ: – Но ей и сейчас не из-за чего страдать, я никогда её не брошу. Тем более дети…

ЛИЛИТ: – Она тебя бросит, дурачок. Оторвёт часть души и всё.

АДАМ: – Что всё?

ЛИЛИТ: – Перестанет страдать. Боли уже не будет.

АДАМ: – Почему ты никогда не вспоминаешь о моей боли?

ЛИЛИТ: – А где она у тебя?

АДАМ (неловко, забытым жестом прикладывает руку к груди): – Вот… здесь.

ЛИЛИТ (смеётся, тянет его за собой в тень): – Это не боль! Это легко успокоить.

Некоторое время тихо, потом из хижины доносится плач Евы.

ДЕНЬ

Адам спит на улице. Рядом тушки зверьков, которые он бросил. Ева выходит с новой порцией постиранного, развешивает, изредка поглядывая на Адама. Потом, в сердцах, с грохотом роняет таз. Адам просыпается, трёт глаза.

ЕВА (многозначительно разглядывая тушки): – Полагаю, ты охотился всю ночь.

АДАМ: – Да.., то есть, нет. Я… я заблудился.

ЕВА (пожимает плечами): – Верю.

АДАМ (вспыхивая): – А почему, собственно, таким тоном? Что значит это «верю»?! По-твоему я вру?!!

ЕВА: – Врёшь ты по-своему, неумело. Но, кажется, мне уже всё равно.

АДАМ: – То есть, если бы я до сих пор где-то блудил, ты бы сейчас неизвестно что себе напридумывала и даже не пошла бы меня искать, да?

ЕВА (подходит к нему, смотрит в глаза): – Ответь мне честно, Адам, если бы ты до сих пор блудил, ты бы хотел, чтобы я тебя нашла?

Адам не знает, что ответить, сердито хватает свою добычу и уходит в дом. Ева стоит некоторое время, потом начинает развешивать постиранное.

За забором появляется Лилит.

ЕВА: – Ты уже и белым днём стала приходить?

ЛИЛИТ: – Если честно, я просто ещё не ушла. Гуляла тут по окрестностям, осматривалась. Вы неплохо всё обустроили, местами даже уютно стало, хотя многие у нас считали, что вам вообще не выжить.

ЕВА (обречённо): – Значит, и здесь, как в раю будет. Беда…

ЛИЛИТ (с презрением): – Ну, вот ещё… Ты это про меня, что ли? Так я сегодня здесь, завтра там, а послезавтра ещё где-нибудь. Не думай, что та, в чьих жилах течёт огонь, поставила целью своей драгоценной жизни разрушить твою семью. Ты мне даже не соперница.

ЕВА: – Ну да, я помню.., как только ты начинаешь кичиться огнём в своих жилах, значит, что-то у тебя идёт не так, и срочно требуется самоутвердиться. За мой счёт это делать удобнее всего, потому что я, действительно, не соперница. В раю мне места больше нет, аду я с одним сомнительным грешком тоже не интересна. Зато здесь, где я жена, мать и домохозяйка, я сразу и смешна, и уязвима, и потенциально готова к любому греху, только подсунь и пообещай, что он залатает крышу над головами моих детей… Кто я против тебя, такой свободной, такой безусловной и настолько грешной, что даже в раю тебе рады?

ЛИЛИТ: – Так борись! Докажи, что и ты что-то из себя представляешь!

ЕВА: – А я и борюсь. Сама с собой. Борюсь за то, чтобы не разлюбить Адама окончательно, и, поверь, Лилит, в этой борьбе уже не до тебя. Я и демонов, которых ты подсылала, быстро прогнала, потому что вот сюда (кладёт руку на грудь) им никогда не добраться и терзают они только если в глаза им не смотреть.

ЛИЛИТ: – А ты посмотрела?

ЕВА: – Да. Это не страшно оказалось. И яблоку тому спасибо – действительно, с мыслями что-то делает.

Садится, задумчиво смотрит перед собой.

ЕВА: – А знаешь, мы ведь чуть было не стали тут счастливы. Сначала плакали, конечно, казнились друг перед другом, утешались, как могли. Потом поняли, что с чувством вины жить невозможно, решили начать сначала, и вот – почти воссоздали рай…

ЛИЛИТ: – А тут я со своими демонами, и всё испортилось, так?

ЕВА (подумав): – Нет, не ты. Глупо думать, что воссозданное тут (снова кладёт руки на грудь) могло рухнуть по прихоти кого-то извне. Мы сами что-то потеряли. Или приобрели много больше того, что в состоянии были осмыслить. Появились дети, с ними пришла новая ответственность, которая сделала привычный уже рай окончательно земным… Нет, Лилит, ты бы ничего не смогла, не откройся мы сами твоим демонам. Я понимала из-за чего заскучал Адам, знала, какой надо стать, чтобы всё вернулось, но знать мало, надо было заставить себя это ещё и сделать, а я не могла. Мы словно размножились, растянулись во всём этом (обводит руками вокруг) и переменились. Адам не хочет понимать очевидного, цепляется за любую мелочь из прежней жизни, хочет убедить меня и себя, что остался прежним. А я.., я словно ушла куда-то дальше, и оттуда смотрю на него всё спокойней и спокойней, и всё чаще хочу совсем перестать смотреть… Боюсь, так и кончится, когда любовь во мне перестанет бороться с ответственностью.

ЛИЛИТ: – Ты наконец захотела его бросить? Какая же это ответственность?

ЕВА: – Я брошу его, если победит любовь.

Из хижины выскакивает Адам. Рукава его засучены, руки по локоть в муке.

АДАМ (сердито): – Ева, ты в курсе, что молоко совсем скисло?!

Замечает Лилит, осекается. Обе женщины смотрят на него молча.

АДАМ: – А-а, понятно… Полагаю, теперь мне жизни совсем не будет. Что ж, может и лучше вот так.., по интересам… Но терзать себя я вам больше не позволю! Ни одной, ни другой! Развлекитесь как-нибудь иначе, а я ухожу! Навсегда! И отныне жить стану один, как и был задуман!

ЛИЛИТ: – Адам, ты всё тот же идиот.

АДАМ (запальчиво): – А ты… ты…

ЕВА: – Уходи.

Адам удивлённо смотрит на неё. Осознаёт, наконец, что сказала Ева, вспыхивает, окунает руки в кадку с водой, демонстративно обтирает их, раскатывает рукава, потом берёт нож и обструганную, как копьё, палку.

АДАМ (потрясая взятыми вещами): – С оружием мужчина никогда и нигде не пропадёт!

Уходит.

ЛИЛИТ (с горькой усмешкой): – Не переживай, Ева, он скоро вернётся.

ЕВА: – Конечно вернётся.., я уж и не надеюсь…

НОЧЬ

Прошло какое-то время, что заметно по покосившемуся забору и совсем провисшей крыше на хижине.

Всё погружено в сон, только поют цикады, да изредка слышен отдалённый звериный рык.

Входит Адам. Он изрядно потрёпан, но, вместе с тем, вид имеет куда более мужественный, чем прежде. Озирается, деловито поправляет забор, присматривается к крыше, явно прикидывая, как её починить. Потом замечает сложенные доски, тянет одну, другие с грохотом обваливаются. На шум выходит Ева.

ЕВА: – Ты?

АДАМ: – Удивлена?

ЕВА: – Не совсем. Думала, ты вернёшься скорее.

АДАМ (усмехнувшись): – А я удивлён. (смотрит вокруг) Уходил, думал, какое счастье, что всё это свалится, наконец, с моих плеч, а сейчас вернулся и чувствую – я в раю!

ЕВА (настороженно): – Хорош рай. Всё обветшало.

АДАМ (бодро): – Починим.

ЕВА (задумчиво смотрит на него): – Зачем ты вернулся, Адам?

АДАМ: – Я не вернулся, я пришёл. И, пожалуйста, женщина, не заводи снова этих нудных бесед о правильном и неправильном! Ты – это ты, я – кто-то другой, кто всего лишь подарил тебе часть своей твёрдости, но вместе мы единое и неделимое! Не улыбайся так, я давно уже не мягкая глина, из которой всякий лепил, что хотел! Кстати, тут, совсем недалеко, в карьере, глины этой полным-полно, и я… короче, вот!

Вытаскивает из кармана (из котомки, мешка, из-за пазухи – это на выбор режиссёра) половинку кирпича.

ЕВА: – Что это?

АДАМ: – Это то, из чего мы сложим наш новый дом! Уверяю тебя, будет куда прочнее того, что сейчас.

ЕВА (удивлённо разглядывая кирпич): – Кто тебя научил?

АДАМ: – Вы с Лилит. Я долго брёл, мало что понимая, пока не догадался, что глину нужно сначала обжечь, потом охладить… Способ такой, понимаешь? Страстью обжечь, охладить…

ЕВА: – Слезами.

АДАМ: – Нет, дорогая, никаких больше слёз. И никаких страстей! В раю я ничего не хотел знать, здесь, по незнанию, едва не создал ад, но теперь понял, что надо делать и готов сам стать Творцом, если, конечно, ещё не поздно… Скажи, Ева, не поздно?

ЕВА: – Не поздно что?

АДАМ: – Жить. Нам с тобой. Вместе во всём.

ЕВА (после паузы): – Где же поздно.., вон, рассвет занимается.

АДАМ (смотрит на небо, с облегчением): – И сказал он, что это хорошо! (Снова озирается вокруг с хозяйским видом): Дети как? Не шалят?

ЕВА: – По всякому бывает.

АДАМ: – А сама? Не болеешь? Не скучаешь? Чем занималась, пока меня не было?

ЕВА: – В чём нужда была, тем и занималась.

АДАМ: – Ничего, вот обустроимся и найдёшь себе занятие по душе, а с нуждой я теперь сам как-нибудь…

ЕВА: – Хорошо. Только вот, Адам… (мнётся) Тут кое-что изменилось…

АДАМ (тоже после паузы): – Что ж… справедливо… Хотя…

ЕВА: – Вечером Лилит зайдёт, ты уж её не прогоняй, она меня жизни учит.

АДАМ (не сразу понимает о чём речь, потом с радостным облегчением): – О-оо.., да..? Так она к тебе заходит? Ха-ха, она научит! Нашла у кого учиться…

Обнимает Еву, вместе они идут к хижине, и слышен только утихающий по мере удаления разговор.

ЕВА: – А что? Она умная, повидала много и, порой, толковые советы даёт… Ей бы ещё и детей хороших.

АДАМ: – Так вроде есть у неё какие-то.

ЕВА: – Что там за дети – бесенята! Учу её учу, как их воспитывать, а всё без толку… Наших на глупости подбивают…

АДАМ (испуганно): – Авеля?!

ЕВА: – Скорее, Каина…

Голоса стихают. За забором появляется Лилит. В руках у неё яблоко. Посмотрев вслед ушедшим, она проходит к хижине и кладёт яблоко на видном месте. Потом снова смотрит на хижину, вздыхает.

ЛИЛИТ: – Ну, что ж.., посадите, если захотите… Рай, так рай.

Конец