Читать книгу Анна Лоуренс - Марина Андреевна Рябченкова - Страница 3

Люди, проникшись эпохой пятидесятых, думая о пятидесятых сразу представляют красивых людей, машины, дорогую одежду, дома, интерьеры.

Но какова реальность за жизнеутверждающими плакатами и красивыми фильмами?

Чтобы почувствовать это время достаточно представить свою жизнь без кондиционера, фена, микроволновки, мобильного телефона, компьютера и даже без пульта от телевизора. Прибавьте к этому маниакальное стремление к чистоте!

Отныне я в этих условиях и я не счастлива, потому что привыкла к той жизни, где домашними делами моего дома заняты технологии.

Телевидение это отдельный разговор. После моей современности смотреть передачи пятидесятых достаточно скучно. Я ничего не имею против ретро, но перспектива смотреть только ретро не самая радужная.

Много передач по кройке и шитью. Даже представить боюсь тот миг, когда нитка и иголка станут обязательными предметами в кармане моего фартука. К слову о фартуках – домохозяйки их носят поверх красивого платья постоянно: во время уборки, во время чаепития, во время просмотра каких– либо передач и только выходя за порог дома обязательно его снимают.

Я вернулась домой к обеду. Вошла в гостиную и там меня ожидал необычный сюрприз.

– Анна!

Мужчина привлек меня к себе за талию.

Я опешила.

– Скучал по тебе милая, – хватает за шею и втягивает меня в страстный поцелуй.

– Да кто…? – возмущенно выдыхаю я, вытянув перед собой руку.

Я не закончила фразу, а звучать она должна была примерно так: «Да кто ты, мать твою, такой и что себе позволяешь!?». А еще по замыслу, ему должна прилететь жгучая пощечина, а следом, если потребуется, пинок в причинное место, но я вовремя опомнилась, ведь передо мной муж.

Я нахмурилась.

– Что с тобой? – забеспокоился Том Стоун. – И, что с твоими волосами?

– Покрасила, – как-то сдавлено изрекла я.

– Но… блондинкой ты мне нравилась больше.

Что!?

– Как интересно, – мужчина приглаживает мне волосы и опускается к губам мягко и ненавязчиво. Я вся в напряжении. – Я напугал тебя. Прости, – шепчет Том.

Поцелуй Тома становится настойчивым. Руки его сжались на моих ягодицах.

Не так ловко, как могла бы, попыталась отвадить мужчину. Старалась сделать это аккуратно, но Томас Стоун становится от этого только напористей. Я стерпела первые несколько секунд и очень даже навязчиво отлепила от себя мужчину.

– Я переборщил? – нежно спрашивает он.

У меня сердце колотится так, что выпрыгнет сейчас из груди и произойдет это отнюдь не в пылу ответной страсти.

– В первый раз я сделаю все правильно, – обещает он.

В первый раз?

У меня брови высоко взметнулись вверх от удивления. А что в брачную ночь– то было?

Истинное потрясение пришло мгновение спустя. Это у меня будет в первый раз?

Ведь мой шрам пропал, а значит, это тело мне не принадлежит. Если Анна осталась девственницей, значит я… Ну обалдеть!

– Анна, посмотри на меня, – кончиками пальцев Том приподнимает мне подбородок.

– Я не готова, – как истинная девственница выпалила я.

– Снова?

– Что снова? – не поняла я.

– Снова эти дни?

Вот оно что!

– Да, – уцепилась я за возможность.

Том задумался и, похоже, не верит мне.

– Анна, ты избегаешь меня? – прямо спрашивает он и отступает на шаг.

Да! Да! И снова, жирное – Да!

– Нет. Это гормональный сбой. Свадьба, новый дом, переживания. Так бывает. – Сказала я, подошла к Тому и поцеловала его в щеку.

– Прости меня за настойчивость, но когда? – спрашивает он.

– Я не знаю, – сказала я, странно уставившись на мужчину.

Том отсутствовал две недели. Мне кажется странным, что вместо слов радости, долгих разговоров о путешествии и о том, как у меня дела, в конце концов, я сперва должна назвать точную дату нашего соития.

– Как съездил? – спросила я.

– Отлично, дорогая! – стягивая галстук, мужчина поднялся на второй этаж. – И я голоден как зверь.

– Да, я заметила, – пробурчала я в ответ.

– Когда будет готов обед? – крикнул он уже со второго этажа.

У меня приоткрылись губы, но я ничего не сказала. Крепко задумалась и пошла на кухню.

Холодильник полон всякой еды, но все нужно готовить. Поэтому беру яйца и разбиваю о раскаленную сковороду. Немного лука. Немного соли.

Заработал чайник, подготовлена кружка.

Томас Стоун хорош собой. У него кругловатый овал лица, черные волосы и очень выразительные глаза. Сексуально не сдержан.

Ставлю перед ним тарелку.

– Яичница? – искренне удивился он.

– Не успела ничего приготовить, – оправдываюсь я.

– Была занята домом?

Во мне пробежала волна раздражения, но достаточно спокойно говорю:

– Да.

– Ты занималась домом все время, пока меня не было?

За две недели здесь можно было привести абсолютный порядок, но этого нет. Такое чувство, что вопрос прозвучал не просто так.

– Вчера, например, ездила в Данфорд.

– Что ты делала в Данфорде? – с аппетитом он затолкал в рот еду. Взгляд остается хмурым.

– Гуляла.

– Ты ездила в Данфорд одна?

– Да.

– Моя трусишка Анна в одиночку ездила в большой город. Не могу поверить!

Даже не знаю, восхищение слышу в его голосе или все же осуждение.

– Командировка прошла успешно? – решила сменить я тему.

– Да, любимая, – с энтузиазмом сказал Том. – Шеф хочет рекомендовать меня на новую должность и, угадай на какую.

Вот чего не люблю, так это игру в угадайки.

– Ты станешь начальником?

На лице Тома медленно растянулась гордая улыбка.

– Если мою кандидатуру одобрит центральное руководство, должность моя! – Том встал из– за стола и крепко обнял меня. Он говорил что-то еще, связанное с командировкой, но я его не слушаю. Слух прорезался, когда он вдруг заговорил о детях. Сначала разум испугался, но быстро успокоился и снова закрылся от звуков.

Устало налила чашку чая и вышла на крыльцо.

Солнце и теплый ветерок. Люди вокруг невероятно улыбчивы, добры и позитивны. Дети бегают, все стригут зеленые газоны, выгуливают собак. Смотрю на белый заборчик… и вижу в нем подлинный символ этой эпохи.

– Куда меня занесло? – шепчу я вопрос, на который безумно хочу знать ответ. А главное:

– Как?

Том ушел на работу рано утром. По правилам быта 50– х жена обязательно должна проснуться раньше мужа, навести красоту, надеть свое лучшее платье, приготовить для мужа завтрак и проводить на работу растянув улыбку от уха до уха.

Но я все проспала.

К полудню вытягиваюсь на супружеской кровати, бесцельно уставившись в белый потолок. Том не распустил рук. Спать с ним оказалось все равно, что в палатке, храпит себе тело рядышком и ладно.

Я налила себе кофе, съела бутерброд и только потом отправилась в душ. После, надолго зависла у зеркала. Видеть себя с короткими волосами все еще не привычно. С глазами тоже что-то не так, присмотрелась лучше и обнаружила любопытный факт – мои глаза, скорее зеленые, чем карие. Я этого не замечала раньше, – когда с ужасом смотрелась в зеркало – а сейчас я вполне спокойна и здраво могу оценивать подобные мелочи.

После обеда пришла соседка Ани– Мари и постучала в дверь, я сделала вид, что меня нет дома. Я не хочу встречаться с этой женщиной, но проныра заглянула в окно, улыбается и машет мне рукой.

Пришлось идти к двери.

– Здравствуйте! – бодро сказала она.

– Доброе утро.

Женщина сцепила пальцы в замок, изобразив смущение, говорит:

– Миссис Стоун, простите за невежливость, но нам с подругами не дает покоя мысль, когда же вы планируете организовать прием по случаю переезда?

Я недоуменно уставилась на нее, а улыбка женщины стала еще шире.

– Вы же понимаете, надо знать заранее, чтобы подготовиться. Да и в календаре нужно крестик поставить. – Женщина многозначительно добавляет:

– Чтобы на ваш прием пришли все.

– Вы можете ни о чем не беспокоиться, – дружелюбно сказала я. – Приема не будет. Никаких проблем. Никаких забот. Будьте спокойны.

– Но так нельзя, – ненавязчиво возразила Ани– Мари.

– Думаю, можно, – больше я не улыбаюсь.

– А.., – на лице женщины улыбка мгновенно погасла.

– Доброго дня, – не дожидаясь ответа, прикрываю дверь.

– Эм… доброго…

В маленьком городке, в котором ничего не происходит, такие маленькие события как новые соседи становятся поводом для праздника. Но мне не нужен праздник, он нужен другим. Зачем во имя чужого удовольствия так напрягаться?

В этот день я сколько– нибудь занялась домашним хозяйством и даже приготовила ужин. Я старалась. Я правда старалась, приготовила – по моим меркам – великолепную курицу с зажаристой коркой и золотистую картошку, но когда пришел с работы Том и сел за стол – мужчина остался недоволен. Он поставил мне в вину отсутствие порядка в доме и плохой ужин. Даже когда оставил пустой тарелку, все равно разговаривал со мной с некоторым холодком.

Я не обиделась, просто… позиция в целом кажется странной.

Как бы там ни было, некоторые выводы я для себя вынесла. Поэтому на следующее утро я поднялась с кровати с рассветом. Нанесла на свое лицо этот нелепый макияж, натянула лучшую домашнюю пижаму. Приготовила лучшие в своей жизни тосты с ветчиной и с широкой улыбкой преподнесла их мужу.

Мои старания оценили. Том остался доволен и прежде чем уйти на работу наградил меня страстным поцелуем. Едва за мужем закрылась дверь, я упала на свой костлявый зад, прямо на пол у двери, в остром желании сна и покоя. Ведь чтобы проводить мужа на работу по всем правилам 50– х, мне потребовалось встать в полшестого утра!

Еще более страшные муки мне причинили рассуждения о том, что результат следует подкрепить, а это значит, что завтра я снова должна подняться в полшестого утра. Чувствую, как брови мои сдвигаются в хмурую линию.

Одно поднимает настроение – сегодня я могу встретиться с Джоном. При этой мысли хмурая складка на моем лбу мгновенно расправилась и я бодро поднимаюсь на ноги. Приготовила себе кофе, съела бутерброд и на стилпоезде отправилась в Данфорд.

Уже в мегаполисе я воспользовалась трамваем. Это оказалось не сложно. Все маршруты обозначены цветной полоской вместо привычных цифр, как линии метро. На трамвае с полоской зеленого цвета я добралась до восточного парка, а от него прошла через ряд узких домов к кафе. Мне пришлось немного поблуждать, чтобы найти знакомый переулок, а уже от него двигаться в точном направлении.

Хозяин заведения встретил меня с широкой улыбкой.

– Слушаю вас!

– Кофе и сливочное пирожное.

Посетитель за столиком у окна наградил меня немного строгим, но приветственным взглядом.

– Здравствуй, Джон, – подсаживаюсь к нему за столик.

– Добрый день, Виктория. – Какое– то время смотрит на меня и спрашивает:

– Что у вас случилось?

– С чего вы взяли? – из моих губ сорвался смешок. У мужчины до неприятного проницательный взгляд и я подавила ухмылку. – Нет ничего скучнее, чем говорить об этом. Давайте лучше…

– Я настаиваю, – перебил он.

Подумала немного и заговорила голосом, лишенным всяких эмоций.

– От меня хотят чтобы я стала идеальной домохозяйкой и, чтобы я не делала, результат всегда недостаточно хорош. «Хорошо» вообще слово неприличное, от меня хотят «безупречно». Я должна быть безупречной во всем… – последнее сказала так, как если бы слова имели кислый вкус. – Я должна?

– Боюсь, на этот вопрос можете ответить только вы сами.

Мой взгляд уткнулся в Джона.

– Посмотрите на них, Джон, – я сразу указываю на группу женщин за окном. – Они носят один макияж и похожие платья. У них одни ценности и похожие жизни. Они мыслят одинаково, если конечно, они все еще на это способны! Разве это не образец самой ни что есть унылой жизни?

Затем я обращаюсь к незнакомому мужчине за соседним столиком, что с ужасом смотрит на меня:

– Вы со мной не согласны?

Незнакомец поднял газету так, чтобы его лица не было видно.

Смех. Громкий и ничем не сдерживаемый смех Джона заставил меня опомниться и вернуться в реальность, где подобные речи нежелательны.

Мужчина за соседним столиком нервно поднялся и покинул кафе.

– А говорили, будет скучно, – весело сказал Джон, берет кофе.

– Это соперничество за самый чистый дом и лучшее платье… Такие условия создали для себя сами женщины, – с гневом говорю я и ложка впилась в пирожное. – Если бы они были заняты настоящей работой, тогда не осталось бы времени для подобной ерунды.

– Под работой, вы имеете в виду, офис? Промышленность. – Джон будто насмехается.

– Трудно представить женщину в должности бухгалтера или инженера? – серьезно спрашиваю я. – Да даже занятую сборкой… чего угодно в цехах!

– Тогда кто будет занят воспитанием детей? – парирует Джон.

– Няня или школа, как пример. В зависимости от обстоятельств. Вы со мной не согласны?

– Нет, – уверено заявил Джон. – Женщине не место ни в компании, ни в производстве, она должна радоваться жизни, ждать своего мужа и воспитывать его детей. Работа – не привилегия, а обязанность всякого мужчины. Я в этом убежден!

Этот спор не имеет смысла. Только подумала над этим и Джон вдруг спрашивает.

– Кем вы себя видите?

– Вы о работе? – уточнила я, потому как вопрос прозвучал достаточно таинственно.

– Да.

– Да все равно! Не в этом суть… – глубоко выдохнула я. – Поймите, Джон, я не хочу жертвовать свою удивительную, прекрасную жизнь на нелепую гонку идеалов. В том, что я говорила, смысл именно в этом.

– Но вы уже в гонке. Что вы будете делать?

– Уступлю первенство тем, кому это нужно.

Джон улыбнулся, неожиданно тепло.

– Вот вы и ответили на свой вопрос, – выдерживает многозначительную паузу. – Но сделайте одолжение, прежде всего себе, и будьте готовы к той жизни, которую выбрали. Если придется возвращаться к прежним устоям – будет больно.

В словах Джона по-прежнему улавливаю скрытую мысль. Смотрю на мужчину и спрашиваю:

– Вы о чем-то намекаете?

– Я мог бы предложить вам поддержку.

– Что именно вы предлагаете?

– Стать моей любовницей при хорошем содержании, – прямо говорит Джон. Натыкается на мой хмурый взгляд и спрашивает:

– Вам кажется это оскорбительным?

– Нет, – удивительно, но я сказала правду. – Вы не сказали ничего, что могло бы оскорбить меня. Просто, я не понимаю, какой в этом смысл?

Теперь удивлен Джон.

– Вы не обещаете мне абсолютный выход из положения, – рассуждаю я. – Ваша поддержка будет носить только временный характер, до тех пор, пока вам этого хочется. Это ненадежно и бесперспективно. А если это так, тогда зачем мне это нужно?

– Еще ни разу не довелось слышать отказ в подобной форме, – уголок его рта высоко поднялся вверх.

– Мне нужно решение, а не временная передержка. К тому же, перспектива стать любовницей – не лучший для меня вариант в целом. Гордость против такого решения. Так что, благодарю за любопытное предложение, Джон, но я… пожалуй, откажусь.

Джон присмотрелся к моему лицу, сощурив взгляд.

– Я опять вижу это выражение на вашем лице…

Вопросительно смотрю на мужчину и Джон добавил:

– Как будто вам это не нравится. Вы грустите, – констатирует он.

– Мне действительно грустно, – говорю я. – Теперь, когда мне понятен ваш интерес… Выходит, это наша последняя встреча?

В глазах Джона появился странный блеск.

– Хм, если бы сказал, что не хочу встретиться с вами снова, я бы солгал, – сказал Джон, и в словах этих угадывается хитрость. Мужчина мгновенно расслабился и буднично бросил:

– Так, вы решились на развод?

– Что? – немного опешила я.

– Виктория, вы замужем. Это стало понятно еще в прошлую нашу встречу.

– Я похожа на новобрачную, внезапно осознавшую, что попала в ловушку?

– Так вы признаете?

– А вы предположили?

– Предположил суровых родителей. Но вы, все же новоиспеченная жена, которая осознала, что попала в ловушку, – констатирует Джон. – Давно вы в браке?

– Около трех недель.

Прямая бровь удивленно поднимается вверх.

– А что говорит муж, по поводу ваших мыслей?

Копирую его позу, поддавшись немного вперед.

– Говорит, что в эту пятницу состоится ужин с участием его начальника. Чтобы я не посмела все испортить, в противном случае, он меня похоронит. Так что передо мной стоит целая миссия и выполнить мне ее нужно не хорошо, а безупречно.

Взгляд мужчины стал суровым:

– Так и сказал?

– Нет, не сказал, но его взгляд был очень красноречив.

– Он работает в Данфорде?

– В Конектике. Готовится стать начальником торгового дома.

На какое– то время рука Джона замерла.

– Как интересно, – задумчиво изрек он.

– Почему интересно?

– В компании, где я работаю, в торговом филиале меняется руководитель. Если я ничего не путаю, город Конектик.

В ответ пожимаю плечами.

– Перейдем на «ты»? – предлагает Джон.

– Да, пора, – спокойно соглашаюсь я. Выпиваю остатки кофе.

– Хочу познакомиться с твоим мужем, – решительно заявил он. – Собственными глазами увидеть того несчастного, чьей женой ты стала.

– Если ты хочешь меня разозлить, у тебя это успешно получается, – держу руку у лица и непроизвольно пальцы сжались в кулак.

Мое вполне серьезное предупреждение возымело иной эффект. Глаза Джона потемнели, в них появилось нечто… пошлое. Мгновенно забываю о вспышках гнева и столь очевидная смена эмоций на моем лице развеселила Джона.

– С тобой отношения обещают быть не скучными. Усмирять твою непокорность одно удовольствие, – задумчиво изрек он.

Нет, о гневе я не забыла!

– Джон, я не согласилась быть твоей любовницей, – тихонько, но твердо напомнила я.

«Джон нарочно дразнит меня», – понимаю я и непринужденно говорю:

– Анна Стоун.

Острый прищур.

– Что это значит? – спрашивает он.

– Мое настоящее имя.

– Так тебя зовут не Виктория?

– Нет. Но мне нравится это имя.

Джон уставился на меня и в глазах его горят смешинки.

– Будет… не скучно, – очень тихо произнес он.

Том вернулся к семи. Дом чист, не разобранные сумки остались только в прихожей и прачечной. Я была уверенна, что все сделала в лучшем виде, но на лице мужа искажается взгляд, едва он взглянул на ужин.

– Ты не умеешь готовить, я прав?

Рулет из ветчины с сырной начинкой в сладком соусе и гарнир с рисом. Салат с креветкой и оливкой.

– Тебе не нравится? – спокойно спрашиваю я.

– Бред какой– то! Ты закончила колледж. Если бы сам тебя не провожал по вечерам из него, то сейчас бы не поверил, что ты там училась.

– Я старалась. Даже если тебе не нравится, вежливое «Спасибо» меня бы устроило.

– Анна, на столе нет салфеток, никакой сервировки. Я не хочу сказать, что это для меня принципиально важно, я только обращаю твое внимание на отношение к делу. Ты никогда себе такого не позволяла! – взгляд у Тома тревожный. – Я беспокоюсь об ужине – придет мой босс с супругой…

– Ах, ужин, – вспомнила я, как о чем-то обременительном.

С моей стороны непростительная ошибка.

– Анна, да что с тобой творится? – глядя мне в глаза процедил Том. – У меня блестящая возможность стать начальником торгового дома в Конектике. От этого ужина зависит моя карьера, не вздумай не справиться со своей задачей! Дом, стол и… ты сама, все должно быть в лучшем виде, – стукнул кулаком по стене. – Ужин состоится в следующую пятницу. Чтобы помнила.

Мужчина взял тарелку с «закуской», пиво и отправился наверх. Закрылась дверь, а я, потрясенная, рухнула на стул.

Я хочу уйти от этого безумия, но идти некуда.

Роль Анны мне не по плечу. Я не могу… Уже второй вечер подряд я сижу на качелях на крыльце дома и смотрю вверх на звезды. Я молюсь, чтобы судьба исправила ошибку, которую совершила.

– Ты опять ездила в Данфорд? – когда я вернулась в дом, спрашивает Том. В его руках билеты на поезд.

– Да, ездила.

– Ты зачастила туда, – прохладно заметил Том.

Я опустила взгляд и молча ушла в кухню. Я не хочу больше чай, но все равно его готовлю. Поставила кружку на стол и наблюдаю, как медленно– медленно Том подходит ближе.

– Я не знаю, что с тобой происходит и, ты ничего не говоришь. Ведь ты не была такой, – его тон стал нежным и просительным. – Ты меня наказываешь за что-то?

Я не знаю, что могу ему сказать. Точно не правду о том, кто я. Тогда как ему объяснить, что женщина перед ним не желала этого брака, не желала этой жизни. В этом– то вся проблема!

– Я не умею готовить, – сказала я так, будто призналась в убийстве. – Я не смогу поддерживать дом в той степени чистоты, в которой ты… ты требуешь от меня, – опускаю взгляд и больше не смотрю на мужчину. – Прости меня, Том, но я ничего этого не могу.

Том изобразил удивление, а потом на его лице отразилась беспомощность.

– Прости… – повторила я. Вправду почувствовала укол вины и глаза мгновенно стали влажными. Ведь, если в скором времени я и Анна не вернемся на свои места, этот – судя по свадебным фотографиям – счастливый брак неминуемо будет разрушен.

– Иди ко мне, – сказал Том и привлек меня к своей груди. Мысленно благодарю его за понимание и обнимаю в ответ. Но когда Том примкнул ко мне в поцелуе, нежность очень быстро переросла в настойчивое желание продолжить процесс любви в спальне. Мужчина едва удержался на ногах, когда я оттолкнула его. Тяжело дыша, я уставилась на Тома.

– Анна?

Быть Анной не просто. Мне следовало бы продержаться еще недолго, но что сделано, то сделано. Я не просто выразила, а подчеркнула свое отвращение к этому мужчине.

Идти на попятную или в ва– банк?

Быть Анной или не быть ею?

– Я не хочу вступать с тобой в близость, – мрачно говорю я. – Прости меня, но я перееду в комнату для гостей, мне так будет комфортней.

– Анна!? – слышу потрясение в его голосе.

Еще я хотела бы сказать: «Не подходи ко мне», «не прикасайся ко мне». Слава богам я этого не сказала.

Это не скачок во времени на полвека назад, это путешествие в другой мир, потому что эти пятидесятые историческая глава другой вселенной.

Как долго это будет продолжаться? День? Месяц? Год или… всю мою жизнь?

Я не могу имитировать жизнь другого человека так долго.