Читать книгу Причиной этому была любовь - Марина Андреевна Шелех - Страница 3

Я открываю глаза и ощущаю, как ко мне прикреплены провода, с помощью которых на экране аппарата показано мое состояние. Сердце, судя по приборам, бьется нормально. Я не врач, но это любому студенту понятно. Моя сломанная нога загипсована. Когда они успели? Рядом стоит капельница, из которой в мои вены течет лекарство. Возможно, глюкоза, а может быть и что-то посерьезнее. Я не медик, поэтому не разбираюсь. Я так обессилел, что с трудом могу пошевелиться.

Оглядываюсь по сторонам. Кроме меня в этой палате больше нет пациентов. Слева от меня, на стуле, сидит моя мама. Она выглядит неряшливо, и её лицо кажется заплаканным. Наверное, она пробыла тут очень долго. Кажется, она заснула, прям на стуле. Я еще раз оглядываю комнату: Белые пустые стены, одна моя «кровать», окно с жалюзи позади мамы, небольшой светлый шкаф и различная аппаратура. Ничего особенного в этой комнате нет. А её цвет и пустота лишь нагнетают обстановку. От моих шорохов, чуткий сон матери прерывается.

– Милый, ты пришел в себя! – с волнением в голосе говорит моя мама и хватает крепко меня за руку – Мы так волновались! Как ты себя чувствуешь?

– Мам, да всё хорошо. Как ты? Где папа?

– Я отправила его домой отдохнуть. Ты же знаешь его, он готов сидеть тут до посинения. Отец твой сказал, что «заскочит» домой, чтобы привести для тебя чистые вещи. А со мной все хорошо… Мы так волновались! Как же я рада, что с тобой все хорошо! Ах! Сыночек, сыночек ты мой…! Надо позвать врача и предупредить его, что ты очнулся.

Я лишь киваю. Мама вскакивает со стула и выходит в дверь. Из-за двери раздается её звонкий голос:

– Мой мальчик очнулся! Врача, позовите врача!

Когда мама возвращается, она садится на свое прежнее место и с ласковой улыбкой и полной надежды глазами смотрит на меня. Я чувствую, как ее уже слегка морщинистые руки гладят меня по голове.

– Мам?

– Что сынок? – с тревогой в голосе спрашивает она. – Что-то болит?

Я чувствую себя маленьким мальчишкой. Мне нравится это милое чувство.

– Нет, я чувствую себя хорошо. Давно я тут?

–Нет, милый, третий день только. Тебе повезло.

– А как другие? Все живы?

Сейчас меня волнует именно это.

Она отворачивает глаза, раздумывая, что сказать.

– Мам, как Джерард? Он жив? – с тревогой спрашиваю я.

–Да, сыночек. Джерард жив… Вчера он пришел в себя. У него очень много ушибов и небольшое сотрясение мозга. Врачи уверяют, что он будет в порядке.

– Он здесь?

–Его палата находится не сильно далеко от твоей. Так что, когда поправитесь, можете навещать друг друга. – улыбаясь, сказала мама и погладила меня по голове. Совсем как маленького. Хм.

–А где именно? – я всё никак не мог успокоиться. Джерард мой друг. Мой лучший друг.

–Врачи тебе подскажут, Рени. Только не переживай. В таком состоянии тебе нужно больше отдыхать.

Да. Она права. Если с ним все хорошо, то можно успокоиться.

Я с облегчением вздыхаю и понимаю, что всё уже позади. И тут в мой разум врываются очертания черных глаз, глубоко всматривающихся в меня. Затем, как будто удаляясь от этого образа все дальше, я вижу маленький нежный нос, слегка пухленькие, сочные губы, я вижу лицо девушки. Золотистые, слегка накрученные волосы которой аккуратно спадают на плечи и на ее упругую, приподнятую грудь. В воспоминаниях возникает ее образ… Сначала игривую в нижнем белье, потом роскошную даму в красном обтягивающем платье, а затем измученную девушку в крови, кровавые руки которой безжизненно свисают с кушетки… Да уж, такого контраста никому не пожелаешь.

–А девушка? Была девушка? С ней все в порядке? – пытаясь вскочить, произношу я, но провода мне мешают встать. В голове остался лишь один образ – последний.

–Да, сыночек. Успокойся. – она приостанавливает меня рукой, укладывает и поправляет провода, прикрепленные к моем телу. – Была… Ты её знаешь? Ты был с ней?

–Я… Ээ… – не зная, какие слова подобрать, я бормочу себе под нос, но мама, словно не замечая этого, к моему счастью продолжает сама:

– Врачи не могут найти её родственников. И продолжить лечение. Ты обладаешь какой-нибудь информацией о ней? Я хотела тебя спросить об этом чуть позже, но раз ты сам начал, то нет смысла откладывать.

– Нет… Видел её пару раз… Я должен ей помочь. – наконец смог сформулировать я.

–Мы поможем ей. Обязательно поможем.

Я смотру на маму, вижу в ее глазах нескончаемую заботу. Ее руки плавно продолжают гладить меня по голове, и я думаю, как же мне с ней повезло. Тонкие лучи солнца, проскользнувшие сквозь щели жалюзи, прямыми линиями падают на ее, местами поседевшие волосы. Она старается их подкрашивать, но у корней седина вновь выступает. Я внимательно ее оглядываю. Проступавшие морщины на ее теле и руках, не говорили о ее старости, а отражали жизненный опыт и мудрость. Складки на руках говорили о трудолюбии, морщины у губ об оптимизме, который был с ней, возможно и в трудные годы ее жизни, морщины у глаз говорили о глубоком понимании. Казалось, женщину, прожившую больше 50 лет, можно прочитать целиком, просто глядя на выступавшие морщины на ее теле. Но это не так. У женщин всегда свои загадки. А уж сколько их у матерей… Я в этом уверен.

Она смотрит на меня, будто понимает все мои мысли, но ответить ей на это нечего. Она не виновата, что жизнь с каждым годом забирает частички её прежней красоты и счастливой молодости.

–Мам.

–Да, Рени. Что ты хочешь сказать?

–Я знаю, что давно тебе этого не говорил… Но… – почему-то самые важные слова всегда так трудно сказать, но я решил не сдаваться, – Я тебя люблю. Ты лучшая, мам.

–О, Рени. Я тоже очень тебя люблю, мой мальчик!

После этих слов наступает неловкая тишина и я вижу, как мама волнуется, не зная какие слова подобрать, чтобы вернуть беседу в прежнее русло. От волнения и неловкости, она мотает головой в разные стороны. Она делает вид, что рассматривает комнату, а пальцы ее правой руки жадно перебирают пальцы на левой. Мне вовсе не хотелось, чтобы наш разговор пришел к этому, поэтому я решаюсь на то, чего давно боялся. Мне есть что ей рассказать, и кажется, сейчас самое время.

– Она была в нашем доме, когда вы были на Санторини. Правда, если признаться, то я думал, что никогда уже вас не увижу. Я думал… вы… нам… придется расстаться навсегда…

– Ох, не надо… – мама крепко прижимает мою руку к своему лицу и начинает горько плакать. Моментами всхлипывать.

– Со мной все хорошо, слышишь? – я слегка трясу её плечи, чтобы привести в себя, нежно целую в щеку и глядя ей прямо в глаза улыбаюсь, чтобы показать, что все хорошо. – Мы уже говорили об этом. Я сам во всем виноват. Эта была вынужденная мера. Сейчас я хочу поговорить не о вашей или моей вине, а о том, что я видел. Точнее кого.

–Да, да, сыночек. – она успокаивается и краем рукава вытирает слезы со своих ресниц. – Продолжай.

– Так вот. Я не знаю, почему она и еще одна девчонка были у нас дома, но тогда… – тут я понял, что не нужно рассказывать абсолютно все, что случилось, – Мне это интересно, мам. Я хочу узнать, что произошло. Хочу, помочь. – спокойно продолжил я, как будто так всё и планировал сказать.

Мама пристально на меня смотрит. Кажется, она немного шокирована такими новостями. Я не хочу ей рассказывать всего. Например, как я очнулся связанный. Нет, уж точно не это.

– За несколько дней до аварии я случайно встретил её на улице. Она красивая (о нет, я не хотел этого говорить). Я видел её всего несколько раз и даже не говорил с ней. Может быть она была там случайно, а может… Может она наш ключ от двери, за которой спрятаны ответы на давно волнующие вопросы.

– Сынок, я не хочу тебя расстраивать, но ты не думал, что ваши «случайные» встречи и все эти происшествия могут быть связаны? А сейчас… Ты недавно её встретил и вот лежишь на больничной койке, пережив сложную операцию. Да и ты такой хороший парень у меня. Нет, я не думаю, что тебе стоит заводить с ней знакомство. Подумай, пожалуйста, над моими словами.

– Мам, она была тогда совсем девчонкой. А вторая еще младше – лет 7 или 8…

Обдумав мои слова, она продолжила:

–Хорошо, милый. Мы с отцом не будем тебе мешать, но, пожалуйста, будь осторожен.

–Хорошо, мам. – Я нежно поцеловал ее в руку, которая лежала у меня чуть ниже груди. Мама в ответ мне улыбнулась, но в этой улыбке читалось беспокойство. Я закрыл глаза и упал в тишину.

Тишину прервал мужчина в белом халате, переступивший порог моей палаты.

– Как вы себя чувствуете, месье Кайе? – спрашивает седоватый мужчина преклонного возраста. На вид ему лет пятьдесят.

– Спасибо, очень хорошо, – отвечаю я.

– Сынок, я поеду домой. Папа к тебе еще заедет. Может быть Мари позвонит. Она очень обеспокоена. – вставая, проговорила мне мама. – Позаботьтесь о нем. – обратилась она к врачу, затем послала мне воздушный поцелуй и незаметно вышла из палаты, слегка хлопнув дверью.

Этот мужчина оказался моим лечащим врачом. Еще в течение получаса он меня осматривал и задавал различные вопросы. Все это он куда-то записывал. Мужчина он оказался очень простодушным. Со мной он был добр и рассказал даже пару веселых историй из своей врачебной жизни. День был полон на разговоры.

***

– Вот представляете, месье Кайе, мне приходилось ездить к ним на дом каждый Божий день! И всё для чего? Я думал, их дочь серьёзно больна! Я втирал ей специальные мази, по просьбе её родителей читал ей книги и водил гулять. Да я был ей нянькой, в конце концов! Хотя в свои двадцать восемь лет я являлся достаточно востребованным и квалифицированным врачом! Правда, не могу жаловаться – доплачивали мне хорошо. – Добавил он, довольно улыбаясь и медленно гладя свою седую бороду.

– Так что же, она не была больна? – мои брови приподнялись.

–И вовсе не была. Представляете, месье Кайе? – старик говорил, возмущаясь, и размахивая руками в разные стороны. – Видите ли, я ей приглянулся, и она желала, чтобы я каждый день посещал её. Да не просто посещал, а уделял ей максимум своего времени. Её родители заплатили немалые деньги главному врачу для того, чтобы тот посылал меня к ней. Я конечно же ничего не знал, а лишь выполнял то, что мне говорили.

–Как вы узнали?

– Случайно подслушал разговор. – на выдохе произнес старик.

–Анализы вы разве не видели? Или историю болезни? – спросил я, но тут же пожалел об этом. Это задело старика, но он все равно мне объяснил:

– Мне тогда не дали на них взглянуть, просто сказали, что делать. А кто я такой, чтобы не доверять главному врачу? Мази конечно же были не настоящие, обычные косметические крема. Но я-то верил, дурак! Хотя и сомневался иногда, но большие деньги, видите ли, убирают всякие сомнения…

– А что же вам девушка не понравилась? – удивился я.

Старик ходил передо мной то вправо, то влево. Осмотр он свой давно уже закончил, но ему натерпелось с кем-нибудь поделиться своей историей. Возможно, я был не первым, кто ее слушает, но меня это абсолютно не волновало. История-то была интересная.

– Девушка была довольна неплоха. Высокая, стройная, пышногрудая. Но не для меня она. Я свою настоящую любовь встретил двумя годами раньше. И не поверите, никому мне кроме неё не нужно было. Вот такая любовь была. – на этих словах он остановился и его взгляд замер на окне.

– И как я узнал про эту аферу, так сразу же все высказал главному врачу. «Увольняйте!» – говорю я ему. «Я всё знаю и хочу работать по специальности». Меня ценили в больнице, и поэтому не уволили. А на следующий год у меня родился сын. Я самый счастливый человек на Земле – смело заявил старик и его глаза засияли как алмазы.

– А что с той девушкой стало?

– Да Бог его знает. Вроде ходили слухи, что она себе другого врача нашла. А потом с ним в Германию жить уехала. Но мне, честно говоря, не до слухов было. – его глаза опять засияли, и я понял, что он опять вспомнил рождение сына.

Время пролетело незаметно и очень интересно. Старик рассказывал мне истории своей жизни, а я делился своими планами на будущее. Он выписал мне уколы два раза в день и некоторые таблетки.

– Скажите, а как та девушка, которая тоже пострадала в аварии? – поинтересовался я как бы невзначай.

Мысли о ней так и не выходили из моей головы.

– Она сейчас без сознания и ей требуется сложная операция. Нужно разрешение на операцию и конечно деньги. Куда же без них. Но её родственников так и не удалось разыскать. Почему вы спрашиваете, месье Кайе? – мой вопрос его вовсе не разозлил, а наоборот, на его лице читался большой интерес. Он понял, что та девушка для меня что-то значит.

– Ренард. Называйте меня просто Ренард. – вежливо попросил я.

Старик кивнул мне в знак благодарности и доверия.

– Я хочу помочь этой девушке. Я оплачу её лечение. Ведь это возможно? – продолжал я.

– Конечно, месье Ренард. Вы очень добрый человек. Осталось получить разрешение. Вы ей не родственник случайно?

– Нет, не родственник… А если у нее нет родственников? Что тогда делают с людьми, чьи родственники не объявляются или их нет? – На тот момент меня очень волновал этот вопрос, ведь наверняка были похожие случаи. От возросшего интереса мышцы на моем теле напряглись, и я почувствовал небольшую боль в некоторых участках тела. Последствия аварии еще будут долго давать о себе знать.

–Вам не о чем волноваться. Если операция будет оплачена, то все гораздо легче. Мы еще пару дней подождем, и, если никто так и не объявится, мы дадим вам знать. – он хлопает меня аккуратно по плечу и выходит из палаты.

Я, честно говоря, ничего не понял, но выглядел он убедительно.

Когда старик уже вышел из палаты, а я остался совсем один, до меня вдруг дошло, что я так и не удосужился узнать ее имя. Совсем забыл.

***

Через несколько дней, я чувствовал себя уже гораздо лучше. Мне разрешали вставать с кровати, и я мог свободно перемещаться по больнице. Правда, приходилось пользоваться костылями. Меня перевели в палату в два раза больше моей предыдущей.

Новая палата была очень просторной. В ней было большое окно, где рано утром можно было наблюдать прекрасный розовый рассвет, а вечером – красный закат. На окне висели небольшие шторы, которыми можно было закрывать окно, чтобы свет не будил по утрам. Но мне нравилось, когда назойливые лучи утреннего солнца, ласкают мое тело, поэтому шторы я никогда не закрывал. В комнате также висел большой плазменный телевизор, которым я никогда не пользовался. Но иногда приходили больные из других палат, чтобы посмотреть футбольный матч. И практически выздоровевший Джерард с ними. Он выглядел уже совсем здоровым. Они удобно устраивались на моей койке и пристально следили за тем, как футболисты пинают мяч из стороны в сторону. Я был совершенно не против.

Вообще, я не огромный любитель футбола, но мне нравилась атмосфера единого духа, которой наполнялась моя палата вовремя матча, ведь все собравшиеся здесь хотели лишь одного: чтобы команда, за которую болели – выиграла. Из палаты часто слышались крики и возгласы. Врачи не раз приходили ругать нас, иногда разгоняли обратно по своим комнатам, но через пару минут мы, как малые дети, опять все собирались у телевизора. Возгласы продолжались, хоть мы и старались вести себя тише.

–Сюда бы пива, да ребят? – громко спросил мужчина лет 40 с выбритыми висками.

–Да! Конечно! Полностью согласен! – послышалось с разных сторон.

Все сделали жесты, будто пьют невидимое пиво. А потом по всей палате раздался громкий хохот.

Сегодня в моей палате так много собралось людей, что места нет даже на полу, не говоря уже и о кровати. Я решил уступить свое место одному худощавому старику с пронзительными серо-голубыми глазами, немного вытянутым лицом и длинными усами, кончики которых немного даже закручивались. Он с явным упорством старался пролезть мимо мужиков и куда-нибудь присесть, но его везде выгоняли.

– Пожалуйста, садитесь сюда! – сказал я ему и уступил свое место.

Он кивнул мне с явным восторгом, что ему удалось найти место, поблагодарил меня и уселся на край кровати.

Пробравшись через толпу и захватив свой костыль, я отправился бродить по ночным опустевшим коридорам больницы, длинные стены которых навеивали мне странные мысли. Думал я, конечно же, о ней.

Я шел медленно, опустив голову и смотря в пол. Настроения у меня не было, последнее время мрачные мысли посещали меня все чаще и чаще. Вдруг я услышал чей-то разговор. Слова непонятны. Я подошел немного ближе и приостановился:

–Состояние не улучшается. Не думаю, что она выйдет из комы. – послышался чей-то женский голос

– Зое, ты ведь знаешь, мы должны сделать все, что в наших силах. Тем более её лечение полностью оплачивается. Да и она кажется сильной девушкой. Она справится. – отвечает мужской низкий голос.

–Да, знаю… Мне её так жаль. «У неё ведь никого нет», —грустным тоном говорил женский голос и в нем было слышно огромное сочувствие. – Вчера приходила её сестра – принесла все нужные документы и весь день просидела рядом с ней. Я слышала, как она молила Бога помочь им справится с неприятностями. Сестре её всего тринадцать.

–Извините – вмешался я в разговор

– Что вам нужно, мужчина? Почему вы не находитесь в палате в столь позднее время? – Возмутился на меня высокий мужчина в белом халате и с зачесанными на бок черными волосами. На его бейдже я прочитал «АкеноТанака». По виду и по имени он японец.

– Я случайно подслушал ваш разговор… и… – я смущаюсь, когда выговариваю эти слова.

– Мне бы хотелось у вас кое-что узнать. Я Ренард. Кайе Ренард. Совсем недавно я попал в аварию. В этой же Аварии пострадала молодая девушка, вы не о ней случайно сейчас говорили?

– Все может быть, Кайе Ренард. Я правильно называю вас? – я кивнул в знак подтверждения и врач продолжил – но это вас не касается. Вы же не родственник, правильно? – С презрением договорил он. Он явно чувствует себя выше обычных больных.

–Мне всего лишь хотелось узнать, как зовут ту девушку? – резко выпаливаю я, и пристально смотрю в карие глаза доктора Танака. Не хотелось ссориться с кем-то в больнице, поэтому я вел себя максимально вежливо.

– Мы не распространяем информацию о своих пациентах, – нервно вздергивает он.

– Я оплачиваю её лечение. И я хотел бы знать её имя. – Теперь я стал более настойчив и очень серьезен. Я по-прежнему не отрываю своих зеленых глаз отего карих.

Чувствую я себя глупо, но что поделать, если до сих пор не удосужился узнать имени? Лечение ее оплатил мой отец от моего имени, а имя ее спросить у него я забыл. Сам он, наверное, подумал, что я и сам всё знаю.

С минуту Доктор Танака молчит, затем опускает свои глаза в пол. Он разворачивается и машет правой рукой:

– Пройдемте за мной! – говорит он мне.

– А ты, Зое, оставь нас пожалуйста, – добавляет он милой зеленоглазой девушке, которая до прихода меня с ним разговаривала.

Мы идем через длинные мало освещённые коридоры больницы.

Я заметил, что доктор Акено Танако слегка шаркает ногами. А своей левой рукой он постоянно машет вперед – назад. Как будто идет быстрым шагом, при этом помогает себе рукой, но на самом же деле наш шаг не такой быстрый. Да он вообще не быстрый. Возможно, он махал бы и правой рукой, но в правой руке у него какие-то важные документы. Наверное, истории болезней. Он их прижал к своей груди, согнув правую руку в локте. Вид у Акены немного удрученный. Наверное, он давно не был в отпуске. Я прихрамываю следом за ним.

–Вы уж, простите, что был с вами немного грубоват – обратился он ко мне, – просто много работы. Я не знал, что вы тот, кто отплачивает лечение этой девушки. – Говорил он уже вежливо и еле слышно.

–Ничего страшного. Я понимаю, у вас много работы и много больных – всех не упомнить.

– Да. Пройдемте сюда – свободной рукой он указывает мне на поворот.

Своим неторопливым шагом мы преодолеваем еще несколько коридоров. Поднимаемся на лифте еще на два этажа и выходим в хорошо освещенную комнату. Затем мы сворачиваем в другой коридор. Проходим мимо несколько дверей и останавливаемся у следующей.

Доктор Танака берется за ручку, но дверь не открывает.

– За этой дверью находится та самая девушка. – начинает Акено Танака. – Я не должен был вас приводить сюда. Ведь на сколько я понял, вы не знакомы. Но я вижу, что она вам не безразлична. Поэтому, я сделаю одно исключение для вас.

Сейчас доктор не выглядел таким нервным, как изначально. Возможно, он чувствовал себя виноватым.

Я пристально смотрю на него.

Он отворяет дверь, и я вижу, как в темной комнате, освещенной лишь лампочками медицинского оборудования, на больничной койке лежит та самая девушка, только сейчас она очень бледная, её темные волосы безжизненно раскиданы по подушке. На её лице кислородная маска и тот же прибор с проводами, на котором показано состояние сердце. От него тоже идет свет.

–Вчера мы сделали ей операцию. Её организм восстанавливается. Я думаю, в скором времени она должна прийти в себя. Я думаю, она сильная девушка, так что, может через пару недель или максимум через месяц она будет в норме. – спокойным низким голосом говорит врач Акено.

На его лице читается сосредоточенность.

– Некоторые врачи по непонятным причинам сомневаются в этом, но они ошибаются. Не верьте им.

После этих слов он отворачивается и медленно чешет свою голову, словно над чем-то раздумывает.

Я медленно еще раз всё оглядываю, и мой взгляд останавливается на ней. На её безжизненном бледном лице. Выглядит она очень измученно.

– Я думаю, могу вас оставить на несколько минут. – в итоге добавляет он.

– Да, спасибо! Очень благодарен! – Я сжимаю его хилую руку в крепком рукопожатии. Я очень ему благодарен.

–Только, пожалуйста, ничего не трогайте – добавляет он. Я киваю.

Доктор разворачивается, открывает дверь, и не успев выйти за порог палаты, я окрикиваю его:

–Доктор?

–Да? – спрашивает он меня немного испуганно.

–Как её имя? Вы мне ведь так и не сказали.

Доктор Танака начинает перебирать листы в его руках. Найдя нужное дело, он с удивлением смотрит на меня.

– Её зовут Авелина. Авелина Кайе. – говорит мне доктор.

–Как, как её фамилия? – испуганно переспрашиваю я.

–Кайе. – сердито отвечает доктор, явно недовольный тем, что я переспросил. Все-таки ваша родственница?

Сердце опускается в пятки. Я в шоке.

***

Я осмотрел еще раз палату. Верить в происходящее мне совсем не хотелось. Это было больше похоже на странный сон, чем на реальность. Однако всё это на самом деле. Эти мерцающие лампочки приборов тоже реальны. Я решаюсь подойти к ней ближе. Глаза ее закрыты, и я не вижу цвет ее глаз. Каким он был? Зеленым? Или может голубым? Карим? А может цвет ее глаз сочетал в себе несколько оттенков… Я не раз рисовал себе ее образ в воображении и… Он был карим. Точно. Таким темным, что я тонул в этой неизвестности. И как я мог забыть? Нет, я не забыл. Я всё помнил.

***

Идя обратно, я не раз думал, что может быть, это даже забавно, что у нас одинаковые фамилии, но на всякий случай решил поговорить с родителями при встрече. И все-таки странно складывалась моя жизнь с тех пор, как я встретил ее. Может Джерард прав, и я действительно к ней испытываю чувства? Сложно понять. Я попытался вспомнить испытывал ли я к кому-нибудь сильных чувств, был ли я вообще влюблен в кого-то ранее? Скорее нет, чем да. Знаю ли я что такое любовь? Это мне предстояло выяснить.