Читать книгу Вы называете это автобусом? - Марина Антоновна Тишанская - Страница 11

Утром нас подняли рано, в пять утра. Зачем – не пойму. Светло было всю ночь. Видимо, экскурсоводу хотелось показать нам как можно больше интересных памятников истории, поэтому в семь мы уже завтракали, а еще через час выезжали.

Я, как всегда, надела любимые джинсы и майку с надписью «Будва, Монтенегро». Виолетка облачилась в яркий летний сарафан и сабо на высокой танкетке. Это выдавало ее намерения обратить на себя внимание мужчин. Мальчики пришли кто в чем.

Около автобуса стояла яркая блондинка с сильно накрашенными губами. Она представилась Нелли Петровной и пояснила, что будет рассказывать нам про Париж.

Сначала я не поняла, на каком виде транспорта мы поедем. Но тут Нелли Петровна встала на незамеченный мной большой темный диск и пригласила нас встать рядом, что мы и сделали. Экскурсовод вынула из сумочки черный пульт и нажала какую-то кнопку. От этого из края диска вдруг хлынули потоки темной жидкости. Они огибали нас, превращаясь в прозрачный шар. Мы оказались внутри шара.

– Можно его потрогать? – спросила я.

– Конечно, – ответила Нелли Петровна, – это же обычный пузырелет.

Я дотронулась до прозрачной стенки и поняла, что это – очень прочный материал. Я даже покарябала его немного ногтем, но следов не осталось. Тут экскурсовод нажала на еще одну кнопку, и из пола пузырелета вылезли прозрачные кресла. Нелли Петровна пригласила всех сесть.

Как я поняла, шофера нам не полагалось. Управление летательным аппаратом осуществляла экскурсовод при помощи своего небольшого пульта. Не успела я испугаться, как аппарат взмыл в воздух. Я вцепилась в ручки кресла, но вроде бы пузырелет надежно держался в небе.

Внизу проносились леса, реки и поля. Городов было не так много, но с высоты они казались очень красивыми. Полет продолжался около часа. Я только привыкла к этому аппарату, как он стал спускаться вниз.

– Уважаемые экскурсанты, мы с вами прибыли в город любви и моды Париж. В то же время это – старинный город с интересной историей. Сейчас мы пролетаем над Марсовым полем. Стоящий здесь дворец Людовика XIV разрушен во время войны, и сейчас вы видите перед собой современный спортивный центр, – рассказывала Нелли Петровна.

– Постойте, – удивилась я, – а где же Эйфелева башня?

– Девушка, все знают, что Эйфелева башня находится в Лондоне, где она была построена ко Всемирной выставке 1889 года.

– Как же так? – воскликнула Виолетта.

– Женщины, не отвлекайте меня, – раздраженно ответила экскурсовод. Сейчас мы спустимся к улице Гренель и повернем к собору Парижской Богоматери.

Пузырелет сильно замедлил ход и позволял осматривать архитектуру Парижа. Я знала, что на этой улице расположен знаменитый Дом инвалидов, построенный по указанию самого Наполеона. Но как ни странно, я его не увидела.

– Простите, а Дом инвалидов здесь находится? – осторожно, чтобы экскурсовод не обиделась, спросила я.

– Дома престарелых и инвалидов расположены в предместьях. Там чище воздух и приятнее гулять, – ответила наша начальница.

– А тот, который Наполеон построил? – спросила я.

– А кто такой Наполеон? – осведомилась экскурсовод.

– Ну как же, – поддержала меня Пятакова, – я читала, что в Париже вся история связана с Наполеоном.

– Не путайте меня, – снова рассердилась Нелли Петровна, – в Париже вся история связана с Королем Солнце, Людовиком XIV. Мы подъезжаем к собору Парижской Богоматери. Это католический храм, построенный на месте первой парижской христианской церкви – базилики Святого Стефана. Возведение собора заняло двести лет – с двенадцатого по четырнадцатый века.

Экскурсовод подробно рассказывала про храм, но меня так заинтересовало отсутствие в истории французского народа Наполеона, что я пропустила половину информации мимо ушей.

Я оглянулась на Виолетту. Она единственная меня поддержала. Мужчины сонно хлопали глазами. Они явно не слушали проникновенные речи экскурсовода. Но и Виолетта отвлеклась. Она с интересом разглядывала одноклассников, словно что-то замышляла.

Тут наш пузырелет подлетел к Лувру. Хорошо, что его не Наполеон построил, а то бы я и Моны Лизы не увидела. Пузырелет сел, и мы вышли наружу. У входа была длинная очередь, но наша Нелли Петровна ухитрилась провести нас, минуя ее. По залам мы пробежались быстро. Собственно, я и так знала, что Лувр – это бывший королевский дворец. Все мы читали «Трех мушкетеров» Александра Дюма, где все в подробностях описано.

Одним глазом я увидела Венеру Милосскую и Нику Самофракийскую. А вот картины «Коронация Наполеона I» естественно, не увидела. Около Моны Лизы стояла толпа японцев. Они подпрыгивали и старались во время полета сфотографировать знаменитую картину Леонардо да Винчи на мобильники. Этого я не могла понять. Фотографиями Джоконды Интернет полон, и они явно лучшего качества, чем фото на мобильном телефоне.

Устав от лицезрения шедевров, мы, выйдя из Лувра, побрели в сад Тюильри. На улице было довольно жарко, а в саду не так много тени. Он, в основном, состоял из аккуратно постриженных газонов и огромных цветущих клумб. Но мы нашли несколько деревьев и сели в тенечке прямо на траву.

Я оказалась в компании Пятаковой, Гольдмана, Бархатова и Протасова. Рядом пристроился и наш рыжий пилот Антон. Он еще в автобусе в разговоре с Пятаковой обмолвился, что хочет поехать с нами на экскурсию в Париж, о чем он давно мечтал, но то денег нет, то времени. Его напарник Иван милостиво его отпустил с нами. Нелли Петровна тоже примостилась неподалеку.

Я же оглядывалась, пытаясь понять, где расположился Юра Толстоухов. Оказалось, он вместе с Маевским и Вовкой Корсаровым стоял около другого дерева и, судя по всему, они ругались из-за политики. Обсуждали какое-то постановление правительства. Кто-то был за, а кто-то против.

Я думала, изменился Юрка с времен нашей совместной учебы или нет. Вроде он перестал быть таким застенчивым, но в нем появился какой-то надрыв.

– Мальчики, какая благодать, – с лисьей хитринкой проговорила Пятакова, – мы находимся в городе любви.

– Ты намекаешь на то, что тут борделей много? – спросил Гольдман.

– Ах, какая пошлость, – скривилась Летка, – я о романтике. Сеня, ты бы хотел обнять любимую и прыгнуть вниз с собора Парижской Богоматери?

– Что я, идиот? – изумился Протасов.

– А я бы не отказалась на Монмартр съездить. Нелли Петровна, мы поедем на Монмартр? – продолжала Пятакова.

Экскурсоводша, которая что-то рассказывала Бархатову, замолкла на полуслове и посмотрела на Виолетту.

– Да, конечно, – ответила она.

– Я слышала, там жили, любили, страдали множество знаменитостей, – протянула Летка.

– Монмартр – самая высокая часть Парижа, – сказала Нелли Петровна, – в том же районе находится и знаменитое кафе-кабаре Мулен Руж. С этим холмом связаны такие имена, как Писсаро, Ван Гог, Жан Маре, Далида. Имре Кальман написал оперетту «Фиалки Монмартра».

– Ах, как это романтично! – воскликнула Пятакова, – Марик, ты хочешь посетить Мулен Руж?

– Если это запланировано в нашем туре, – буднично произнес Бархатов.

– А давайте сделаем что-то незапланированное, безрассудное, – не унималась Пятакова, – пойдемте сегодня ночью купаться. Марик, ты пойдешь?

– Нет, я ночью люблю отдыхать, – сказал неромантичный Бархатов.

– А ты, Сеня, – спросила Летка Протасова, – и ты, Жорик?

– Извини, Лета, у меня поздно вечером разговор с женой, – ответил Протасов.

– А я пойду, если Лера пойдет, – сказал Гольдман.

– Нет, Жорик, я ночью не купаюсь, – сообщила я.

– Антоша, может быть, ты пойдешь ночью на море? – спросила Пятакова, и я поняла, что именно для этого она и завела разговор про морские купания.

– Я могу, почему бы нет, – согласился наш пилот. И Виолетта наконец замолчала.

Немного отдохнув, мы продолжили прогулку по Парижу. Пузырелет полетел в направлении Вандомской площади. Как и следовало ожидать, на месте Вандомской колонны стоял памятник Людовику XIV. На холме Шайо не оказалось Триумфальной арки, а площадь Оперы называлась по-другому, и самого здания Оперы на ней не было. Поэтому я немного расстроилась, что не смогла увидеть все достопримечательности Парижа. В своем мире я туда не ездила по финансовым причинам.

На обратном пути я пыталась сесть вместе с Юркой. Я запомнила, в каком кресле он сидел раньше, и заняла соседнее. Но Толстоухов устроился в другом ряду. Это меня жутко обидело. Я начала думать, по какой причине он не хочет со мной общаться, и настроение вконец испортилось.

Прилетели мы, когда еще было светло. Собственно, на этой стороне планеты тьмы вообще не бывает. Мы поужинали в столовой в автобусе, а потом я все же решила пойти на море, но не говорить об этом Гольдману. Дело в том, что я не собиралась купаться ночью. Хотелось просто посидеть на берегу, посмотреть на море и подумать о жизни в одиночестве.

Чего я добиваюсь? Наша совместная учеба закончилась двадцать лет назад. Юрка давно мог забыть меня. Он мог десять раз жениться и родить кучу детей. Хотя нет. Для кучи нужно особое разрешение, но один – два ребенка у него могут и быть. Я для него – чужой человек. Это он для меня много значил. Оба моих романа закончились ничем, потому что я всех сравнивала с Юркой. При этой мысли я чуть не заревела, но меня остановило чужое присутствие. Чтобы поплакать в одиночестве, я и пошла на пляж. Черный вулканический песок делал окружающую картину нереальной.

Я сидела за большим валуном, и меня не было видно с тропинки, а по ней как раз спускались Пятакова с Антоном. Пилот ласково обнимал Летку за талию.

– Тошенька, ты такой сильный, – ворковала Виолетта.

– Да, со мной женщина может ничего не бояться! – самодовольно подтвердил Антон.

– У тебя такие мускулы, – продолжала петь дифирамбы Пятакова, – ты, наверно, как сожмешь в объятиях, то сердце зайдется.

– Хочешь попробовать? – спросил пилот, и не дожидаясь ответа, повернул Летку к себе лицом и впился в ее губы.

Смотреть на это мне было почему-то немного противно. Возможно, я хорошо относилась к Вовке Корсарову, и мне не хотелось, чтобы его обманывали. И в этом было все дело. Встать и уйти я не могла – парочка сразу поняла бы, что за ними подсматривают. Поэтому я затихла и старалась дышать через раз.

Вдруг Летка вырвалась из объятий Антона и побежала вдоль берега. Он кинулся за ней вдогонку. Немного пробежав, Пятакова остановилась, ойкнула и села на гальку.

– Ты что, – спросил пилот, – ногу подвернула?

– Нет. Антоша, смотри какие камушки красивые! – воскликнула Летка.

Камни на берегу были и вправду очень красивые – разноцветные и блестящие. Антон стал собирать их, сняв майку и сделав на ней узел. Получился своеобразный мешок, куда он складывал добычу. Я видела все это уже издалека, но акустика была настолько хороша, что разговор я слышала прекрасно.

– Тошенька, ты сделаешь мне из них бусы? – просительно заголосила Пятакова.

– Сделаю, когда вернемся в свой мир, – пообещал ей Антон, – тут у меня нужных инструментов нет.

– Тогда давай возьмем их с собой в автобус, – попросила Летка.

– Ладно, хоть и не положено нам что-то из чужих миров брать. Вернее, сувениры из магазинов провозить можно, а вот предметы живой природы нельзя, – с сомнением произнес Антон.

– Ну Тошенька, ты же такой хороший, – заскулила Пятакова.

– Я же сказал, что сделаю тебе бусы, – ответил Антон.

Купаться они, видимо, передумали. Пятакова хотела побыстрее донести камни до автобуса и спрятать там, пока никто не увидел. Вечером, когда все устали после экскурсии и пошли спать, сделать это было проще всего.

Я подождала, пока Пятакова с Антоном уйдут, и медленно побрела к автобусу. Думать о Юрке было бессмысленно, и я решила просто получать удовольствие от интересного отпуска.