Читать книгу Вы называете это автобусом? - Марина Антоновна Тишанская - Страница 6

Наконец настал понедельник. Гравилет прибыл за мной в восемь часов утра. Я еле-еле успела встать, почистить зубы и накраситься. Конечно, стоило встать пораньше, чтобы попить кофе, но я очень устала накануне, собираясь в дорогу. Накинув поверх футболки легкую ветровку, поскольку утром было еще прохладно, я взяла рюкзак и выскочила во двор.

Пилот гравилета – лысоватый дядечка лет пятидесяти – оказался неразговорчивым. Вся поездка прошла в молчании. Я смотрела в окошко, чтобы не задремать. Мимо проносились другие гравилеты – народ спешил на работу. Дома и деревья мелькали так быстро, что действовали на меня гипнотизирующе, глаза слипались сами собой.

Наконец появилось здание фирмы «Зори Земли». Это оказался трехэтажный дом из мерцающего всеми цветами радуги пластиката. Рядом стояло почти такое же мерцающее сооружение типа барака, со всех сторон которого торчали какие-то железяки.

Около дверей фирмы стоял высокий мужик с вьющимися черными волосами и длинным носом.

– Привет, Новицкая! – крикнул он, и я узнала Гошку Гольдмана из нашего класса.

– Гольдман, как я рада тебя видеть! – воскликнула я, вылезая из приземлившегося гравилета.

Он подскочил ко мне и стал обниматься. В школе мы с Гольдманом особо не дружили, а сейчас я встретила его как родственника, которого много лет не видела.

– Как ты здесь оказался? – спросила я.

– Сюрприз, – улыбнулся он, – ты попала не просто на экскурсию, а на встречу с одноклассниками. Ведь двадцать лет прошло!

– Ой, и правда! – вспомнила я, – а кто же все это организовал?

Я не стала спрашивать у Гольдмана, кто оплатил мне поездку. Дело-то щекотливое, а мы не такие близкие друзья.

– По-моему, все организовала Пятакова, – сказал Гошка, – и знаешь, я тоже страшно рад тебя видеть.

Я немного смутилась и посмотрела на правую руку Гольдмана. Обручального кольца на ней не было.

– Здесь уже Летка Пятакова с мужем, – поведал мне Гошка, стараясь заполнить неловкий момент.

– Да что ты? А кто ее муж? – спросила я.

– Так Вовка же Корсаров, – пояснил Гольдман, – они сразу после школы поженились.

Тут из здания фирмы вышла модная дама в красной шляпе и в туфлях на высоченных шпильках. Одета она была в серое мини-платье из полупрозрачного креплорпета.

– Лерка! – закричала она.

– Пятакова! – ответила я.

– Я не Пятакова, а Корсарова, – поправила меня Пятакова.

– Ты классно выглядишь, – сказала я ей, и она тут же оттаяла.

– А где Вовка? – спросила я.

– Он там внутри, добивается, чтобы нас поселили в сдвоенную каюту, – пояснила Виолетта.

– А кто знает, что это за автобус, где мы будем жить? – поинтересовалась я.

– Да вот же он, – сказал Гольдман, указывая на сооружение в виде барака с железками.

– Ничего себе автобус! – заметила я, – как же он поедет?

– Он никуда не едет, – объяснил Гошка, – это же параллельные миры. Принцип передвижения по ним основан на эффекте Огородникова.

– Я, честно говоря, плохо помню школьный курс физики, – призналась я, – у меня специальность гуманитарная.

– Да тут никто физику не помнит, – успокоил меня Гольдман, – я, к примеру, только название этого эффекта помню.

Тут около нас приземлился многоместный гравилет, и из него вылезли какие-то люди. Рассмотрев их поближе, я поняла, что это Юрка Толстоухов, Марсель Маевский, Олег Кочетков и Сеня Протасов. Сзади всех вышагивал Веня Рыбаков.

В общем-то все были узнаваемы. Марсель отпустил длинные волосы и надел какую-то малиновую фуфайку. А поверх воротника голубой шарф. Мне вспомнился художник из детской книжки про Незнайку. Он там выглядел так же.

Юрка опровергал свою фамилию. Он остался довольно худым и с тонкими лопоухими ушами. Свитер висел на нем, как неродной, а в джинсах угадывались тонкие ноги. Протасов приехал в строгом костюме с галстуком. Он был тщательно выбрит, подстрижен и надушен мужским одеколоном. Кочетков со школы совсем не вырос – остался таким же щуплым и юрким. И одет был, как и я, в джинсы с ветровкой. А Веня вообще стал каким-то малозаметным, как будто специально одетым в серый летний костюм. На улице таких полно. Я бы не заметила его в толпе. Но увидев меня, он так хорошо улыбнулся, что я узнала его по ямочке на левой щеке.

Мы начали здороваться и расцеловываться и не обратили внимания, что из дверей фирмы вышел парень лет двадцати пяти, выделяющийся из общей массы своей накачанной мускулатурой. Оказалось, это представитель фирмы. Потом я все гадала, зачем фирме в качестве расселяющего такие качки. Будь он охранником депутата, я бы не удивилась. И тут мне в голову пришла мысль, что, возможно, путешествие будет не слишком безопасным, если эти «Зори Земли» держат в качестве сотрудников таких спортсменов.

Качок представился. Звали его Матвей Кузякин. Смешная фамилия при его внешности. Он повел нас внутрь барака, на второй этаж, где размещались каюты.

Моя каюта мне понравилась. В номере стояла удобная полуторная кровать, шкаф, стол и кресло. Имелась также дверь в санузел. На покрытой неброской бежевой краской стене висела репродукция картины Карла Брюллова «Последний день Помпеи», и это единственное, что меня смутило – не слишком жизнерадостный сюжет. Но я промолчала.

А вот Пятакова закатила скандал. С одной стороны, она хотела сдвоенную каюту, чтобы жить вместе с мужем, а с другой – хотела быть ближе к рубке. Но около рубки располагались каюты первого и второго пилотов. Один из находящихся на борту пилотов – Антон, рыжий конопатый парень, сказал, что готов с ней поменяться, но его каюта одноместная. А сдвоенная в автобусе вообще одна.

Тут в автобус влетел Макар Бархатов. Оказывается, он адвокат, встречался со своим клиентом и не мог приехать раньше. Так он сказал. Марик стал очень солидным. На голове уже наметилась ощутимая лысина, и брюшко заметно подросло. Но он, как и Протасов, пришел в костюме и белой рубашке с галстуком. В школе он дружил с Марселем. Их так и называли – Марик и Марсик.

Когда все расселились, стали ждать вечера. Фирма, зная о том, что это не просто экскурсия, а встреча одноклассников, приготовила нам банкет. Но я уже жутко хотела есть, поэтому пошла на первый этаж, где нашла кофемашину и автомат со свежими булочками. После того, как я перекусила за стоявшим около этого автомата столиком, я пошла к себе. Около своей каюты я заметила Пятакову. Она стучала ко мне в дверь.

– Пятакова, ты ко мне? – спросила я.

– Корсарова! – крикнула Виолетта.

– Ну да, ну да, – согласилась я.

– Ты тут одна из девчонок, – сказала Пятакова, – больше поговорить не с кем.

– Ну заходи, – пригласила ее я.

– Лер, как тебе наши ребята? – спросила Виолетта, присев на кресло и элегантно закинув ногу на ногу.

Я села на кровать, поскольку других мест в каюте не было.

– Да ничего, Летка, все узнаваемы, – ответила я.

– А Макар-то как растолстел! – заметила Пятакова.

– Да, он постарел что-то, – поддержала ее я.

– А Рыбаков такой серенький, неприметный, – продолжала охаивать одноклассников Виолетта.

– У него улыбка замечательная, – возразила я.

– Ну, мне он не улыбался, – с издевкой сказала Пятакова, – зато Гольдман – красавец.

– Да, Гошка хорош, – согласилась я.

– Ты еще не все знаешь, – загадочно проговорила моя одноклассница.

– В каком смысле? – осведомилась я.

– Вот тебе путевка как досталась? – спросила Летка.

– Так на работе дали, – я решила ей ничего не объяснять.

– А вот и нет, – возразила она, – это Гольдман тебе путевку оплатил.

– А ты откуда знаешь? – спросила я.

– Мне Гоша сам рассказал, – пояснила Летка, – он тебе путевку оплатил и Юре Толстоухову.

– Зачем? – удивилась я.

– Ну, Юрке – потому что он врач. А тебе – не знаю почему, – с этими словами Пятакова противненько захихикала и подмигнула мне.

– Знаешь что, Пятакова, ты иди. Я спать хочу, – холодно сказала я.

Виолетта нахмурилась и, ни слова не говоря, вышла из моей каюты. «Обиделась, – подумала я, – ну и фиг с ней. Мы подругами никогда не были и не будем».

Я и впрямь приняла душ и легла вздремнуть. Но заснуть мне не удавалось. Мысль о Гошке крутилась в голове. С какой стати он оплатил мою путевку? Что он хочет от меня взамен? Он даже не слишком хорошо меня знает. То есть, про детство он, конечно, знает, но с тех пор двадцать лет прошло. Может, он книгу хочет опубликовать в нашем издательстве? Но тогда разумнее оплачивать путевку главреду, а не мне. В качестве любовницы он мог бы найти кого-то помоложе. Что еще с меня можно взять? У меня же ничего нет, кроме кошки и однокомнатной квартиры. А с его деньгами вряд ли он претендует на однушку.

Я закрыла глаза и попыталась вспомнить что-то хорошее. Все-таки вечером будет банкет. Нужно туда прийти со свежим лицом. Вспомнила бабушку, от которой мне досталась квартира. Бабуля была такой уютной, мягкой. При воспоминании о ее больших теплых руках меня все-таки сморил сон, и я задремала.