Читать книгу Возрождение - Марина Бонд - Страница 2

Инна допивала чай, по привычке щуря один глаз, когда подносила кружку ко рту и торчащая из нее ложка оказывалась в непосредственной близости от него. Она задумчиво глядела в окно над монитором компьютера. Она успела сдать эскиз в отведенный срок и теперь дожидалась решения руководства, а мыслями вернулась к утренней сцене. И вроде все как обычно, по давно отложенному распорядку, но что-то было не так. А вот что именно – она никак не могла понять.

Отношения с мужем волнообразно протекали в их жизни. Бывали ссоры и сближения, разногласия и перемирия. Всякое бывало, как и у всех семейных пар. Не так давно было совсем тяжко, но Инна пережила тот кризисный период, справилась с собой и вскоре опять все стало ровно. Слишком ровно. Чересчур. Аж до тошноты. Никаких эмоций, волнений, переживаний. Ни-че-го. Живут себе, как два знакомых человека под одной крышей, стараясь друг друга лишний раз не трогать. Так что же означал задумчивый испытующий взгляд темных глаз супруга? Неужели мысли о разводе мутили и его чашу спокойствия, как когда-то ее?..

Вскоре ее вызвали в кабинет начальства и обрадовали двумя новостями. И если первая принесла ей лавры почета и с полным правом позволила возгордиться собой: именно ее идею среди нескольких утвердили для воплощения; то вторая новость привела в полнейший восторг! Ей, Инне, поручено перенести свой шедевр с бумаги на стену детского развлекательного центра в натуральную величину. Она больше любила создавать рисунки красками, вживую, чем в компьютерной графике. Окрыленная своим успехом, в возбужденном состоянии и радостном настроении она поехала за детьми. По дороге домой неугомонные сорванцы таки упросили заехать к дяде Яну. Для детей это всего лишь несколько раундов «данеток4», а для Инны крюк в сто километров: брат жил за городом. Доро́гой набрала его.

– Сумасшедший дом Ростовских слушает, – раздался в трубке голос брата на фоне оглушительного визга детских голосов.

– Ого! Да у вас там весело! – рассмеялась в трубку Инна. – Наверное, мы будем лишними… или нет? Мальчишки в гости просятся.

– Не вопрос. Приезжайте. Когда вас ждать?

– Да, собственно, мы уже едем.

– А, ну да. О чем это я? Когда это ты заранее предупреждала? – добродушно подколол старший брат. Инна скривила потешную моську, хоть он и не видел:

– Не ворчи! А лучше ставь чайник, мы скоро будем!

Сказать, что Инну чуть не сбили с ног племянницы, когда она подходила к дому – это не сказать ничего. Маша и Настюша бросились ей на шею, обнимая и целуя. Стали наперебой громко рассказывать о своих важных детских делах, пытаясь забрать внимание тёти каждая на себя. Они застеснялись старших двоюродных братьев, как это водится у детей при встрече, но вскоре увлекутся в водовороте игр и тогда уж им станет не до взрослых. Так и вышло: они все вместе дошли до летней веранды, где сидел Ян за накрытым столом и возился с самой младшей трехлетней дочерью Олей. Племянники поздоровались с дядей и умчались куда-то вглубь двора с девочками.

– Кто тут самый красивый на свете? – улыбнулась Инна пухлощекой малышке, но Ян был бы не Ян, не прими удар на себя:

– Красивый? – фыркнул он. – Бери выше – совершенство!

Инна тихо рассмеялась этой нелепости. Один только безобразный шрам, что пересекал щеку от разорванной брови и терялся в щетине, придавал ему диковатый, совсем не располагающий вид. Прямой неломкий взгляд серых глаз из-под низко нависших бровей с годами приобрел стальную твердость. Взлохмаченные светлые волосы, припорошенные сединой, добавляли первобытного колорита его суровой внешности. Но Ян относился к той удивительной породе мужчин, которая сочетала в себе не сочетаемое: обладая отпугивающей наружностью, при этом он имел любящее преданное сердце и доброжелательный нрав. Но эту изнанку своей натуры он показывал только самым близким.

– Привет, совершенство! – поддразнила сестра, нагнулась и поцеловала его в колючую щеку, заодно погладив девчушку по голове. – Опять что-то строишь? – отметила на нем рабочие джинсы и рубаху с закатанными до локтей рукавами. Каждый год на просторной придомовой территории появляются новые постройки. Брат строитель не только по профессии, но и по призванию.

– Старушкам помогаю, – проворчал он и ткнул пальцем себе за спину, указывая на монастырь, что соседствовал с его участком. «Старушками» он ласково называл монахинь. Инна уселась напротив и стала разливать чай по чашкам.

– Что на этот раз?

– Теплицы устанавливаю.

– Тоже хорошо. Будут почивать тебя овощными рагу в знак бесконечной благодарности.

– Увольте, – фыркнул он. Ян на своей шкуре не раз испытывал их благодарность и в виде проповедей и слова Божьего, и в виде постных супов и рагу, а постились они, похоже, круглогодично. И, тем не менее, как бы он не бухтел на обитательниц женского монастыря, где и повстречал свою будущую супругу, а соседствовал с ними в мире и согласии, являясь единственным и незаменимым мужчиной среди кучки набожниц. Он пересадил притихшую дочь, которая стала с любопытством разглядывать нового человека на другое колено, и в свою очередь поинтересовался делами сестры.

– О! Просто замечательно! Одобрили мой проект, и уже со следующей недели я буду разрисовывать стены в новом центре для детей. Ты только представь: несколько квадратных метров нетронутого полотна превратятся в сказочные миры под моей кистью! Единороги, эльфы, гномы, русалки… безграничный полет фантазии, неиссякаемое буйство красок! – воодушевилась Инна, впрочем, как и всегда, когда речь заходила о ее любимом деле. – Правда на все про все дается не так уж много времени… но ничего, думаю, справлюсь!

– Конечно, справишься, если безвылазно станешь торчать на работе. А дома как?

Этот вопрос спустил ее с небес на землю. Инна заметно приуныла. Тень нехорошего предчувствия легла на ее лицо.

– Дома? – она пожала плечами. – Все без изменений, по накатанной. Все как обычно, в общем. Вроде бы… – под пристальным взглядом брата, с его бессловесным поощрением Инна решилась на откровенность. – Не знаю, Ян. В последнее время мне кажется, что что-то идет не так у нас с Захаром.

Она снова вспомнила немигающий взгляд мужа, каким утром он внимательно следил за ней. Даже сейчас озноб беспокойства неприятным холодком стек по спине.

– Если тебе кажется, значит, тебе не кажется, – весомо изрек он. – Я не знаю как у вас, женщин, это работает, но это работает.

Он снова пересадил девчушку, которая насмотрелась на Инну и теперь лезла ручонками ему в лицо. Инна невесело усмехнулась:

– Знать бы еще самой, как это работает, – она помолчала немного, вертя чашку в руках. – Мы… как бы это сказать… стали отдаляться друг от друга, что ли…

– Вы или ты? – переспросил Ян, многозначительно подняв бровь.

– О чем ты говоришь? – моментально вскинулась Инна. Серо-зеленые глаза впились в брата.

– Вот ты сейчас сказала, что у тебя проект. Это значит, что в ближайшее время ты напрочь выпадешь из семейной жизни.

– Но это работа! Вспомни, когда после изнасилования я долгое время отсиживалась дома, брала заказы и удаленно их выполняла, я же стала киснуть в собственном соку! Я стала клушей – ленивой, неповоротливой и инертной! Когда все страхи улеглись, и мой психотерапевт позволила, и даже настоятельно рекомендовала выходить в люди, я вышла работать. Захар только порадовался вместе со мной и продолжал радоваться моим успехам. Он поддерживал меня во всех начинаниях. И тогда, когда я сменила работу, и когда вышла по повышение.

Когда Инна вспомнила об изнасиловании, глаза Яна сделались темнее грозовой тучи. Он тогда еще отбывал срок заключения и никак не мог защитить свою сестренку. Не смог и Беркутов. Ох и знатно он отметелил Захара, когда вышел на свободу и узнал о происшествии. А тот и не сопротивлялся, полностью признавая свою вину.

– Верно. До этого у тебя тоже была работа: какой-то крупный заказ, которому ты посвятила все свободное время, откровенно обделив вниманием мужа. Еще до этого ты сменила место работы, где познакомилась с новыми интересными людьми, которым тоже уделяла времени больше, чем мужу. А еще до этого ты друг за другом родила двух сыновей и носилась над ними, как курица над цыплятами. Особенно с первым. И что-то мне подсказывает, что и в тот период тебе не особо до Беркутова было, – прищурился Ян, глядя на сникшую под его неоспоримыми аргументами женщину. – Как ни послушать, у тебя постоянно находятся занятия важнее супруга. Даже меня это вывело бы из себя!

– Но я физически не успеваю больше времени уделять ему! Меня и так разрывает между домом, работой и детьми.

– Сбавь обороты. Перейди на неполный рабочий день. Хватит вкалывать как ломовая лошадь и тебя на все будет хватать. Поправь меня, если я ошибаюсь, но, по-моему, не на тебе лежит финансовое обеспечение семьи?

– Не на мне, – Инна скрестила руки перед грудью, словно закрываясь от его нападок.

– И тебя никто не заставляет пополнять семейную кубышку денег наравне с мужем?

– Не заставляет.

– Выходит, ты сама все накручиваешь и усложняешь. Сама себя лупишь вожжей под хвост и скачешь на пределе сил. А куда и зачем – сама не понимаешь. Зная Беркутова, его бы больше обрадовало, чтобы рядом с ним была истинная женщина, а не замыленная лошадь. Не той он породы, чтобы оценить твои старания соответствовать ему в таком ключе. Ему не нужен верный соратник или закадычный дружбан. Этого добра ему и без тебя хватает. Ему нужна женщина. И я тебе больше скажу: мало того, что ты его оставляешь без внимания, ты и за собой перестала следить. Не обижайся на то, что я тебе сейчас скажу, ты моя сестра, я тебя люблю и все такое, но посмотри на себя!

Инна в самом деле оглядела себя.

– Не так, – он закатил глаза. – Посмотри на себя глазами мужчины. Я может, сейчас какую тайну тебе открою, но мужчина, став мужем, по-прежнему остается мужчиной, представляешь?

– Да что не так с моим видом?

– Все так. Для огорода. И то птиц пугать.

– Ян! – возмущенно вскрикнула Инна, скомкала салфетку и кинула в брата. Ее подхватила малышка и развеселилась, приняв за игру.

– И не янкай. Я серьезно. Что на тебе? Что за бесформенные мешковатые вещи как с чужого плеча? Это гнездо на голове тоже не придает тебе шарма. И если в таком неряшливом виде ты выходишь в люди, то я боюсь представить, что ты выглядишь дома! А он – мужчина, и видит тебя в таком виде каждый день! И это, знаешь ли, не стимулирует его интерес к тебе…

Инна сидела пристыженная, понимая, что он тысячу раз прав. Она помешалась на работе, забегалась с детьми и да, совершенно забросила свою внешность, искренне полагая, что муж и такой ее любит.

Она по-детски надулась:

– Я тебя ненавижу!

– Я готов понести такие жертвы, лишь бы у вас все было хорошо.

Ее вдруг осенила пренеприятная догадка:

– Думаешь, он мне изменяет?

– Понятия не имею. Но, надеюсь, это не так, иначе будет иметь дело со мной.

Инна благодарно улыбнулась брату. Она знала, что бы ни случилось, он примет ее сторону и защитит ее. Так всегда было. И сознание этого придало ей силы взбрыкнуть.

– Ну, знаешь, он тоже не идеальный! – она стала подыскивать доводы в свою пользу, о чем засвидетельствовал беспокойно бегающий взгляд. Даже пальцами по столу забарабанила. – Меня бесит, например, когда он выковыривает изюм из манника! – нашлась-таки она. – Я уже специально ставлю рядом миску с изюмом, но он одно что достает его из пирога! Честное слово, как дитя малое! Даже у ребят такой манеры нет!

– Ты сказала ему об этом?

– Да что тут говорить-то?! Рядом стоит полная чаша изюма. Тут и ежу понятно, для чего она!

– Нет, не понятно. Я бы тоже не понял, – все так же спокойно парировал Ян. На немое изумление сестры он снизошел до объяснений, – Стои́т и стои́т. Мало ли для чего ты ее поставила. Может для другого блюда приготовила, а он полезет. Еще и схлопочет за это. Вот вы, женщины, любите грешить этими намёками! Скажи словами, так, мол, и так. И все – конфликт убит в зачатке. Пойми меня правильно, я не оправдываю его. Я лишь хочу показать ситуацию с его стороны. Есть такие привычки, от которых мужчинам сложно отказаться ввиду их незначительности. А если он еще и не понимает, что тебя это раздражает, то не откажется вовсе. Ты и так запретила ему участвовать в мотогонках, и он пошел тебе на уступку. Голову даю на отсечение, что сделал это только ради твоего спокойствия и детей, преступая через себя.

– Мотогонки – это слишком опасно, слишком рискованно для жизни. Я не могу допустить, чтобы дети остались сиротами. Я и сама не переживу, если он разобьется.

– А раньше, выходит, пережила бы? Вспомни, ты ведь запретила ему участвовать в заездах после рождения детей. Причем в ультимативной форме. Я точно помню, сам был свидетелем скандала.

– Ну, ладно! Не такой уж и скандал был. Так, пошумели маленько.

– Потому что я вас утихомирил.

Малышка снова стала требовать внимания папы. Ян подбросил ее на руках, и та звонко взвизгнула. Он завозился с ней, а Инна вспоминала и переосмысливала тот случай. Ну да, возможно она действительно перегнула палку слишком жестко посягнув на святое. Захар любил гонки. Они его заряжали, зажигали. Окрыляли. Пожалуй, больше гонок он любил ковыряться в моторах. Но здесь, к счастью, никаких запретов не было.

– Не все его привычки подверглись ликвидации. Ты бросил курить, а он до сих пор дымит, как паровоз. Я бы не назвала эту привычку такой уж «незначительной»! – с другого бока подступила Инна.

– Я бросил из-за девочек, чтобы не травить их сигаретным дымом, потому что они много времени проводят со мной.

– Захар тоже мог бы больше времени проводить с сыновьями!

– Когда? Вместо школы? Или вместо ежедневных секций, куда ты их записала? А, точно, их же нельзя пропускать, потому что «это же мальчишки, будущие мужчины; их надо воспитывать в строгости, чтоб не расхолаживались!» – процитировал Ян ее же слова. – Так когда ему общаться с сыновьями, а им учиться у отца? Они, быть может, с бо́льшим удовольствием проводили бы время в мастерской Беркутова, разглядывая машины, расспрашивая о мотоциклах, или даже в чем-то помогая?

– Захар там работает. Они будут только мешать, – упрямо стояла на своем Инна.

– Это ты так решила. А не пробовала спросить у них? Тесная, доверительная связь между поколениями устанавливается именно при совместных делах, которая будет связывать их на протяжении всей жизни. Для примера, они с удовольствием крутятся со мной, причем по своему желанию, когда я что-то строю. Спрашивают, какой инструмент для чего нужен; что, в какой последовательности нужно делать. Им действительно интересно научиться различать между сбой гвозди и болты. Кто знает, может это кому-то и пригодится в будущем? А ты отваживаешь их от совместных дел с отцом. И ладно бы он бабочек под микроскопом разглядывал. Нет же. Он занимается ремонтом машин и мотоциклов. Да это мечта любого мальчишки – разбираться в моторах! Теоретические знания там, наука, учеба – это все, конечно, хорошо и нужно для общего развития. Но ты и тут пересаливаешь. Складывается ощущение, что ты ополчилась против всего мужского населения своей семьи: одного обделяя вниманием, зато других задавливая им.

Ян видел по реакции сестры, как его метко подобранные слова попадают в цель, но она чисто в силу характера продолжает стоять на своем. Не так-то просто годами выработанную стратегию поведения взять и в одночасье поменять, пусть даже в мыслях. Он видел это по ее хмурому взгляду, которым она буравила его, по упрямо сжатым в тоненькую линию губам. Но потом она перевела взгляд куда-то за его спину, и он заметно смягчился. Ян, не оборачиваясь, знал, с чем это связано. У всех без исключения была такая реакция на его суженую.