Читать книгу Зимние истории - Марина Чуфистова - Страница 5

Невус

Когда ждешь Рождество и готовишься к встрече Нового года, меньше всего думаешь о смерти. Екатерина Ярополковна проснулась около четырех часов ночи от громких вздохов и хрипов:

– Слава, Славочка! Слава!

– Хыр! Хыр!..

Он сидел на диване в позе кучера, капали слюни, хрипы продолжались. Скорая помощь приехала мгновенно:

– Валерьянка, валокордин есть?.. Накапайте себе.

Врач заполнил особую розовую форму на планшете, вызвал полицию, предупредил, что могут приехать серые агенты из частных структур и им нельзя открывать. Дежурный полицейский не торопился.

Катя вспомнила, как в три с половиной года была на похоронах дедушки. Именно тогда запах смерти она запомнила на всю жизнь и когда чувствовала в транспорте от кого-нибудь эту смесь гнилости с кардамоном, то все понимала о перспективах человека. Вообще она многое помнила из жизни, даже момент рождения, но ей не верили.

«И пусть не верят, я же знаю, что внутри мамы был коричнево-красный цвет и мне нравилось там спать, потом ползла по узкому туннелю и вдруг справа появились люди в белых халатах и колпаках. Мамина кровать стояла слева от двери, и напротив было окно. Когда я рассказывала об этом ей, то она удивлялась».

Вчера во время ужина, когда они вспоминали первую встречу, дважды до Екатерины долетело это ужасное сочетание гнилости и кардамона.

– Ты помнишь, Кать, мы встретились на Смоленке? Меня поразили твои родинки на шее, словно ожерелье.

– Одна родинка как у мамы, другая – от папы, а третья – моя.

– Помнишь, сначала гуляли по моему родному Арбату, потом поехали в парк «Фили», спустились к Москве-реке и пошли в сторону Крылатского? Утки радовались, что их люди подкармливают, чайки галдели. А потом ты вдруг остановилась около излучины реки.

– Ой, точно. Наступила странная тишина, птицы замолкли, даже не было слышно плеска волн. Слушай, мне тогда показалось, что я здесь была раньше. Но когда? Я сдала тест на определение ДНК, параллельно начала изучать электронные архивы метрических книг.

– Да, ты проделала колоссальную работу. Докопалась до шестнадцатого века в своей родословной. Ты вообще в любом вопросе до гланд можешь достать, – засмеялся муж.

Катя встала, открыла форточку и сказала:

– По метрическим записям получалось, что предки были из бояр, однодворцы и молокане. То-то я люблю мороженое.

– Кстати, в морозилке лежит твой любимый «Филевский пломбир». Недавно купил тебе.

– Славочка, такого заботливого мужа еще поискать надо.

– А я до сих пор поражаюсь, как ты меня выбрала из тысяч людей с этого сайта знакомств? Ну, расскажи мне, как?

– Я тебе уже рассказывала, – она лучезарно улыбнулась. – По твоим глазам. Посмотрела и увидела просто родные глаза. А вот ты почему меня выбрал?

Некоторое время он молчал, пошел включил чайник.

– Должен признаться честно, только ты не обижайся, пожалуйста, ландо? – Он любил в этом слове переставлять буквы. Она кивнула.

– Ты же знаешь, я хожу в баню, в совместную, но мы не свингеры. У нас очень интересная компания собралась во главе с Левой. Он дал мне задание набрать новых симпатичных женщин. Кожа у тебя хорошая…

Она перебила его:

– Потому кожа у меня такая белая, лицо круглое и сатурнианское телосложение, что я из финно-угорского племени. А вот, спрашивается, почему у меня такой собачий нюх? Ответ прост. Потому что у моих предков были проблемы со зрением и развивалось обоняние. Каждый к старости становился слепым на один глаз, а кто и на оба. Хорошо, конечно, что мне установили чип на сетчатку.

– Да-а, медицина шагнула серьезно вперед, – важничал бывший работник министерства.

– Чип они установили удачно. Сто лет назад люди с моим диагнозом даже не мечтали об этом. А помнишь, год назад, прямо перед Рождеством, с обратной стороны глаза врачи обнаружили невус? Эта находка сначала напугала меня.

– Да-а, котеночек мой, так переживал за тебя, – он улыбнулся, приблизился к жене и погладил ей руку.

Катя сразу не сообразила, куда ей деться от страшного запаха. Встала убрать остатки салата в холодильник.

– Не было счастья, да несчастье помогло, как любила говорить моя мама. Невус соединился с чипом и начал передавать в мозг во время сна истории из прошлой жизни. Теперь-то я знаю, что Кунцевское городище – мои родные места. Кстати, могу объяснить, почему твои глаза – такие родные для меня.

– Ну-ка, ну-ка, – оживился муж, совершенно забыв о чаепитии.

– Ну, слушай. Ты в каком году родился?

– В сорок седьмом.

– А в 1547 году родился Станислав Жолкевский в семье знатного вельможи. Полюбил одну женщину, но его отец был против.

– Мой отец тоже работал в Кремле и… был против моей первой жены.

– Слушай дальше, – загадочно сказала его третья жена. – Дислокацию гетман для своих бойцов выбрал по всей Москве, а сам обосновался здесь рядом, чтобы контролировать дорогу на Можайск. На каждого солдата приходилось по трое гражданских, прислуга и маркитантки. Ясное дело, что именно тогда мы с тобой встретились. И ты пообещал вернуться.

– И-и-и?..

– И ты вернулся, как и обещал. Ты же не только заботливый и ответственный, ты же – мой роднулечка. Вот мы с тобой и живем.

– Тебе надо обязательно написать об этом! Ландо?

– Не ландо. У меня нет способностей для этого.

Позвонили в дверь сначала одни серые агенты, потом другие… Екатерина в третий раз выпила валокордина и решила посмотреть на Филевский парк. Подошла к окну. Теперь не было ничего удивительного, почему декабрист впервые не зацвел в этом году, зато плющ разросся как никогда.

Полицейский прибыл под утро, за ним бригада из морга. Когда готовили тело на вынос, Екатерина Ярополковна подошла прикрыть мужу глаза.

– Почему у него глаза улыбаются? Почему улыбается? – она заплакала.

– Значит, кого-то… там встретил.

– Наверное, маму с папой или, может быть, друзей Басю и Автандила.

После похорон позвонила жена университетского друга покойного:

– Катя, прими наши соболезнования. Саша сказал, что всю оставшуюся жизнь будет помнить улыбку Славы.

– У него и глаза улыбались, – она расплакалась.

Сашина жена продолжала успокаивать, а у Кати в голове: «Глаза, родные глаза. Я его любила тогда и сейчас, а он? Забота, уважение, ласка с его стороны – это да. Кого любил… первую жену? младшего сына? Господи, во все времена любил только себя, не верил ее снам и рассказам. Но глаза-то у него родные. Что мне с этим делать, роднулечка мой?..»

– Кать, мы с тобой, держись. Жизнь продолжается. С наступающим две тысячи сто двадцать вторым годом тебя.

На декабристе появился намек на будущий бутон.