Читать книгу Мне нравится, что Вы больны не мной. Лучшие стихи и биография - Марина Цветаева, Марина Ивановна Цветаева - Страница 5

Комментарии

Мария Александровна Цветаева, 1900-е гг.

И.В.Цветаев с семьей на даче «Песочное», 1900-е гг.

«…чуть задремлет мама…»

Мария Александровна, мать Марины Цветаевой, скончалась от чахотки летом 1906 года в Тарусе. Марине на тот момент было 14 лет, ее сестре Анастасии – 12. Таруса – городок в Калужской губернии на берегу Оки. В конце XIX века здесь начали снимать и покупать дачи многие состоявшиеся московские художники, в том числе Василий Ватагин, Василий Поленов, Николай Крымов. Писатель Константин Паустовский, рассказывая об этом месте обитания московских живописцев, называл Тарусу того периода «русским Барбизоном» (по маленькому французскому городку, куда приезжали на этюды художники, основавшие «барбизонскую школу живописцев»). Примерно такая же творческая атмосфера на рубеже веков была и в Тарусе. Семья Цветаевых дружила с Поленовыми, ездила к ним в гости. Здесь же Александр Борисович Мейн (дед Марины Цветаевой) купил дом для себя и второй жены. Дача, где жили сами Цветаевы, находилась в черте города, по документам именовалась «Песочное». Именно здесь умерла Мария Александровна. Сохранить дачу семье не удалось: в 1910 году Андрей, брат Марины, собирался выкупить ее у города, но не смог. В доме, который был для сестер Цветаевых частью детства, поселились чужие люди.

АЦ «Полноценнее, счастливее детства, чем наше в Тарусе, я не знаю и не могу вообразить. ‹…› Простой серый дощатый дом под ржавой железной крышей. Лесенка с нижнего балкона сходит прямо в сирень. Столбы качелей; старая скамья под огромной ивой еле видна – так густо кругом. В высоком плетне – калитка на дорогу. Если встать лицом к Оке, влево грядки, за ними – малина, смородина и крыжовник, за домом крокетная площадка. ‹…› Перед террасами – площадка меж четырех тополей; между двух из них – мои детские, стульчиком, с загородками качели. А настоящие качели между четырех орешников, носящих наши четыре имени: Лёра, Андрюша, Муся и Ася»[2].

А в 1960-х годах дом был разрушен. Сейчас в тарусском музее Цветаевых (он расположен в доме Александра Мейна, деда Марины Цветаевой) есть его макет, изготовленный по изображениям с сохранившихся фотографий.

Уже находясь в эмиграции, Марина Цветаева, вспоминая о Тарусе в одном из своих текстов, выразила пожелание либо быть похороненной в этих местах, либо (понимая, что первое маловероятно) установить памятный знак, кенотаф с надписью: «Здесь хотела бы лежать Марина Цветаева». Первый раз этот камень установили, ориентируясь на это пожелание, в 1961 году, – но против его установки возражали и Ариадна Эфрон, дочь Марины Цветаевой, и Константин Паустовский. Кенотаф демонтировали, но через год установили опять.

На местном кладбище есть могилы семьи Цветаевых. Валерия Ивановна, единокровная сестра Марины, приезжала в Тарусу на протяжении семидесяти с лишним лет, умерла и была похоронена здесь в 1966 году, Ариадна Эфрон, приезжавшая сюда, работая над книгой о творческом наследии своей матери, скончалась в местной больнице и была здесь похоронена в 1975 году.

Валерия Цветаева, 1890 г.

Анастасия, Валерия и Марина Цветаевы, 1900-е гг.

Старшие сестра и брат

Валерия Ивановна Цветаева (Лёра) (1883–1966) – старшая сестра Марины Цветаевой. В восьмилетнем возрасте потеряла мать. После того как отец женился во второй раз, продолжала поддерживать тесные отношения с многочисленными Иловайскими – родственниками покойной Варвары Дмитриевны, с друзьями семьи. С десяти лет воспитывалась вне дома. В 1901 году закончила Екатерининский институт благородных девиц – закрытое учебное заведение. По воспоминаниям Анастасии Цветаевой, они с Мариной приезжали к Лёре в институт на праздники, на выпуск – так называемый «публичный акт», где Асю, младшую и более симпатичную, забаловали и затискали старшие институтки.

Закончив институт, Валерия отправилась вместе с семьей в Италию, где присматривала за младшими сестрами, пока мачеха лечилась от туберкулеза. Через год, когда младшие девочки уехали в пансион швейцарского города Лаказ, она сперва какое-то время путешествовала по Италии с мачехой и отцом, затем вернулась в Россию. Двумя годами позже, когда семья вернулась в Россию, Валерия опять взяла на себя заботу о единокровных сестрах.

АЦ: «Лёра была на десять лет старше Марины и на двенадцать лет – меня. На семь с лишним лет старше ее родного брата Андрюши. Она никогда нас не обижала, заступалась за нас перед вспыльчивой мамой. С нами шутила, тормошила нас, поддразнивала (меня – за хныканье и заливчатый плач на «и»). Она была – особенная, ни на кого не похожая. Из нас она отличала Мусю – за резкую определенность желаний и нежеланий, ум, характер, раннее развитие – и часто пробовала отстоять ее от маминой строгости. Муся платила ей пылкой любовью. Лёра поселилась на антресолях, в моей бывшей детской, рядом с Андрюшиной комнаткой, через две двери от нашей детской. С мамой у нее бывали нелады; мы чуяли это, не разбираясь в причинах, не понимая их».

Даже перед смертью Мария Александровна позвала на прощание всех детей, кроме Валерии, хотя та специально приехала из Москвы в Тарусу ухаживать за младшими сестрами. Этот факт неприятно поразил как саму Валерию, так и Анастасию. Марина же сочла этот поступок совершенно естественным – ее некогда нежные чувства к Валерии уже стали угасать.

АЦ: «Читая Маринино «Мать и музыка», не могу не возразить на то, что она там пишет о Лёре: Марина очень любила Лёру и в детстве, и в отрочестве. Разойдясь с Лёрой, позднее, она невзлюбила все в Лёре и, не считаясь с явью, перенесла свое позднейшее чувство на – детство, тем исказив быль. Такое Марине было свойственно по ее своеволию – с былью она не считалась, создавая свою. (Мама в ее писаниях кажется мне тоже упрощенной, схематичной.)»

После смерти Марии Александровны отношения между Валерией и Мариной ухудшились. Валерия, к тому моменту уже ставшая преподавателем, не могла взять на себя новую заботу о младших сестрах – на тот момент вполне обеспеченных, достаточно самостоятельных, отличавшихся категоричностью суждений – как все подростки. Валерия Цветаева неоднократно в своих воспоминаниях о семье говорила о конфликтном характере Марины, пытаясь найти ему логичное объяснение.

ВЦ: «Слабая ориентировка в действительности в дальнейшем превратилась в до странности непонимание реального окружения и равнодушие к другим ‹…› Марина молча, упорно, ни с кем не считаясь – куда она идет? Так жить с людьми невозможно. Так, с закрытыми глазами можно оступиться в очень большое зло. И кажется мне, что Марина и не «закрывает глаз», а как-то органически не чувствует других людей, хотя бы и самых близких, когда они ей не нужны. Какие-то клавиши не подают звука. В жизни это довольно страшно. Ее нельзя назвать злой, нельзя назвать доброй. В ней стихийные порывы».

В воспоминаниях Валерии Цветаевой присутствуют детальные описания нескольких ситуаций, в которых Марина вела себя крайне нетерпимо, эгоистично. Анастасия Цветаева в своих мемуарах пыталась как-то сгладить негатив этих поступков (не отрицая их), найти то или иное оправдание сестре.

АЦ: «Была в Марине с детства какая-то брешь в ее соотношениях с дурным и хорошим: со страстью к чему-то и в непомерной гордости она легко и пылко делала зло. Нелегко на добро сдавалась! Насмехалась, отрицала суд над собой. Но зато когда уж приходила к раскаянию, – то скупыми на вид, тяжкими своими слезами сжигала свою вину».

К моменту замужеств Марины и Анастасии их отношения с Валерией практически прекратились. Позже в своих воспоминаниях они вовсе не упоминали о встречах с ней.

Валерия Цветаева стала ученицей и последовательницей Айседоры Дункан. После революции она была одним из ведущих столичных танцмейстеров. Возглавила курсы «Искусство движения», которыми руководила много лет. В 1950–1960-е годы она написали книгу воспоминаний о семье и своей юности под названием «Записки». Будучи бездетной, часть своего архива она отдала вдове и дочери своего брата Андрея.

На протяжении всей своей жизни Валерия Ивановна Цветаева почти каждый год приезжала в Тарусу, туда, где прошли детство и юность ее и ее младших сестер, где много лет жили ее друзья. Именно здесь в 1966 году она скончалась. Она похоронена на тарусском городском кладбище.

Андрей и Иван Владимирович Цветаевы, 1910-е гг.

Андрей Иванович Цветаев (Андрюша) (1890–1933) – старший брат Марины Цветаевой. До одиннадцати лет обучался дома, воспитывался вместе с младшими сестрами.

АЦ: «Андрюша был старше нас на два и четыре года, уже начинал учиться и вообще – был другой. Никакой лирики, ни страсти к уюту, ни страстной любви к собакам и кошкам, ни жажды все вспоминать… жадно заглядывать в будущее – этого ничего в нем не было».

АЦ: «В пылу драк каждый из нас имеет свою специальность: Андрюша «щипается», Муся кусается, а я царапаюсь».

В 1902–1906 годах он учился в московской седьмой гимназии. Пока Цветаевы были за границей, о нем, из-за учебы оставшемся в Москве, заботилась семья Дмитрия Иловайского, деда по материнской линии.

В начале Первой мировой войны, по договоренности с сестрой Валерией, вместе с которой он был наследником, а потом владельцем дома в Трехпрудном переулке, Андрей передал здание под госпиталь для раненых солдат. В 1916 году закончил юридический факультет Московского университета. После революции его общение с младшими сестрами прервалось: Анастасия с 1917 по 1921 год была в Крыму, Марина в 1922 году эмигрировала. Одно из немногих упоминаний о ее встречах с братом есть в ее «Повести о Сонечке». Время действия – лето 1919 года.

МЦ: «Эти кораллы мне накануне принес в подарок мой брат Андрей.

– Марина! Смотри, что я тебе принес!

Из его руки на стол и через край его – двойной водопад огромных, темно-вишнево-винных, полированных как детские губы, продолговатых – бочоночком – каменных виноградин.

– В одном доме продавали, и я взял для тебя, – хотя ты и блондинка, но все равно носи, таких вторых не достанешь» (Повесть о Сонечке).

После революции Андрей Цветаев работал в Госторге, экспертом по живописи. В 1931 году у него родилась дочь Инна (умерла в 1985-м). Умер Андрей Иванович Цветаев в 1933 году, похоронен на Ваганьковском кладбище.

В 1986 году в журнале «Наука и жизнь» вышел очерк Анастасии Цветаевой «О брате моем, Андрее Ивановиче Цветаеве».

1

Здесь и далее знаком «*» отмечены ссылки на комментарии.

2

Маруся (Муся) и Ася – домашние имена Марины и Анастасии Цветаевых. Старшую сводную сестру, Валерию Иловайскую, дома звали Лёра, брата Андрея, который был старше Марины на два года, Андрюшей. Позже Марина Цветаева даст такие же сокращенные домашние имена дочери Ариадне и сыну Георгию. Именно поэтому современные поклонники Марины Цветаевой, совсем как ранее ее родные и близкие, и по сей день именуют Ариадну Эфрон Алей, а Георгия – Муром.