Читать книгу Танцующая для дракона. Небо на двоих - Марина Эльденберт - Страница 5

Зингсприд, Аронгара

– Через пару минут начинаем, – произнесла невысокая женщина с короткими волосами, так туго накрученными, что я даже подумала, не спросить ли у нее про средства для стайлинга. Может, посоветует, что делать с моими патлами в свободное от работы время, когда надо мной не прыгают Бирек и Гелла?

Лежать нормально они отказывались категорически, поэтому их либо в хвост, либо просто держать распущенными и расчесывать по десять раз в день. Впрочем, подумалось мне, если Бирек и Гелла говорят, что с ними ничего не поделать, то она вряд ли что-нибудь толковое скажет.

Хотя как знать.

Подобная чешуйня лезла мне сегодня в голову с самого утра – то есть такая вот придурь непонятно о чем, лишенная хотя бы маломальского смысла. Что, впрочем, неудивительно, потому что под утро мне приснился Гроу, стягивающий с меня шортики, и целующий везде, а потом в губы, и проснулась я от оргазма. После чего стояла под ледяным душем минут пять, пытаясь привести себя в порядок, потом сушила волосы, а потом поехала на родительского собрание, как его назвал Тергран.

Приехала за час, чтобы не опоздать, поэтому успела даже почитать Ильеррскую, а сейчас разглядывала обстановку.

Это место действительно напоминало школу, разве что парт не было, только стулья. Окна запечатали жалюзи, чтобы мы все здесь не сварились, потому что кондиционер поломался. На стене висел огромный экран, доска-не доска, но очень похоже.

Больше всего, здесь, разумеется, было пар. Они поглядывали друг на друга с ободряющими улыбками и вообще всячески показывали, что они вместе. Были двое мужчин, тоже пара. Был один мужчина без пары и еще одна женщина, которая что-то постоянно строчила в планшете. Последними влетели совсем молодые парень и девушка, держась за руки, и в этот момент я почему-то подумала о том, что было бы, если бы Гроу сидел рядом со мной в этом зале.

Дура как есть.

Приступ самоуничижения прервала та самая женщина с крутыми платиновыми кудрями. Настолько светлокожая, что впору начать подозревать ее в северных корнях.

– Насколько я понимаю, собрались все, поэтому начинаем. Во-первых, хочу пожелать всем доброго дня и представиться. Меня зовут Ильма Форган, и большую часть занятий у вас буду вести я. Кто я такая – психолог и социолог, уже пятнадцать лет работаю с детьми, оставшимися без родителей по той или иной причине. – Она обвела собравшихся взглядом и кивнула. Что удивительно, на ней был не деловой костюм, а просто легкое платье, лицо ее словно светилось изнутри. – Во-вторых, обозначим тему нашей сегодняшней встречи: знакомство. Да, я знаю, что всем уже надоело это: «Здравствуйте, меня зовут так-то, я здесь, чтобы», но в том, чем будем заниматься мы, очень важна сплоченность и теплая атмосфера. Поэтому для начала мы познакомимся, расскажем о себе и о том, кто и почему хочет усыновить, удочерить или стать опекуном ребенка, лишившегося семьи. Поверьте, сейчас вы думаете, что это не важно, что вы давно уже приняли решение и знаете, чего хотите и почему, но это не всегда так. Когда мы начинаем говорить вслух, проговаривать, вдаваться в детали, мы видим многое под другим углом. Именно поэтому к этому вопросу мы будем возвращаться не один и не два раза. Ну а теперь, пока вы все не уснули…

Из-за моей спины донесся смешок, больше напоминающий нервный.

– Начнем. Говорит тот, кто хочет сказать, и кто готов. Говорим со своих мест, вставать не обязательно.

Ладно хоть вставать не нужно, подумалось мне. Я приподнялась, чтобы поудобнее сесть и поправить юбку длиной чуть ниже колен (которую надела исключительно по такому случаю).

– Да, – с улыбкой сказала Ильма. – Кто-то всегда должен быть первым. Прошу, эсса…

Эм… Это она мне, что ли? Я вообще-то просто юбку хотела поправить!

Прежде чем я успела об этом сказать и вообще впасть в мандраж, на меня уставились все.

– Ладэ! – донеслось справа возбужденно-восторженное. – Эсса Ладэ! Она же играет Теарин Ильеррскую!

После этого на меня посмотрели уже более пристально. Даже в глазах Ильмы мелькнул совершенно иной интерес.

– Серьезно?! – раздался голос из-за спины. – Актриса?! Вот прямо оттуда?

Оттуда, да. Откуда не возвращаются… прежними.

Раньше, чем это приобрело совершенно невероятным масштабы, я поняла, что говорить придется. Иначе меня либо окончательно накроет ступором (что не исключено), либо вместо первого занятия состоится автограф-сессия, к которой я не готова, и вообще я к этому не готова.

– Поскольку меня уже представили с одной стороны, – я понятия не имела, как положено вести себя актрисам, – мне остается только представить себя с другой. В обычной жизни я просто Танни Ладэ, и я не собиралась становиться матерью. По крайней мере, в ближайшие десять лет.

Возбуждение, которое началось после заявления про Ильеррскую, оборвалось тишиной.

– Сказать, что для меня это было спонтанное решение? Нет, не думаю. На съемках я познакомилась с мальчиком, который играет одну из ключевых ролей в фильме, и он замечательный. Он учится в школе, ему одиннадцать. У него впереди было все самое интересное и крутое, но потом случился налет, и его родители погибли.

Вообще-то во время представления предполагается зрительный контакт, но я понимала, что если хоть на кого-то посмотрю, запнусь, онемею и уйду в глухую оборону, то есть закупорюсь во внутреннем бронированном флайсе. Потому что говорить вот так открыто о том, что внутри, я никогда не умела.

– Такое способно перевернуть жизнь любого взрослого, не говоря уже о ребенке. В свое время я тоже потеряла мать и, хотя это к делу не относится, мне хочется, чтобы Ленард никогда не чувствовал себя одиноким. Я знаю, что это будет непросто. По крайней мере, сестре со мной было…

Кто-то фыркнул.

– И мне с ней. Временами. Но я точно знала, что меня любят, и что мне есть, куда возвращаться. Я сейчас не о жилье, кстати. Мне хочется, чтобы у него было куда прийти. С любым вопросом. С любой проблемой. С любой радостью. Мне хочется быть для него другом и матерью. Ну и… это, наверное, все.

– Этого более чем достаточно. – Ильма внимательно на меня посмотрела. – Спасибо, Танни.

Я это не для аплодисментов говорила, поэтому чувствовала себя крайне неловко и вообще хотела заползти под стул, что для меня в принципе редкость. Хотя заползающая под стул актриса – отличный контент для соцсетей и СМИ, поэтому пришлось остаться на месте.

– Продолжаем. Кто следующий?

Следующими оказалась та самая молодая пара. Они признались, что хотят подарить дом и любовь сразу нескольким детям: разумеется, взять их не сразу. Или сразу, если получится, что это будут родные братья и сестры. Потом были остальные, и причины у всех находились самые разные. Например, мужчина и женщина, которым было уже за сорок, признались, что слишком увлеклись карьерой, а теперь собственный ребенок не самый лучший вариант по медицинским показаниям.

Того, что я боялась, не случилось: на меня особо не пялились и не пытались сфоткать. Атмосфера собрания вообще была очень теплой и доброжелательной. Женщина, которая пришла одна, призналась, что у нее не получалось выносить ребенка, поэтому от нее ушел муж. Тем не менее она хочет быть матерью, и достаточно состоялась, чтобы сделать это одной. Пара мужчин признались, что пока не уверены в своем решении и хотят пройти курс, чтобы понять, готовы ли они к совместному отцовству. Еще одна пара оказались несовместимы, у другой женщины не получалось забеременеть, несмотря на все самые ультрасовременные методики и курсы лечения.

Слушая эти истории, я чувствовала себя как-то странно.

Нет, то есть наверное, в перспективе я и правда задумалась бы о том, чтобы стать матерью, но уверена не была. Точнее, мои слова про десять лет были очень в точку, я об этом попросту не думала. То есть вообще.

Не представляла себя с ребенком, но сейчас почему-то представила.

Когда Леона ходила беременная, у меня глаз дергался. Особенно от рассказов сестры, как ведут себя маленькие драконята (иртханессам в принципе сложнее, у них там что-то с гормональным фоном, накладывающимся на состояние зарождающегося огонька). В общем, перепады настроения – это ерунда, когда сестра носила первенца, она чувствовала всех драконов в пустошах Мэйстона, ела бекон с джемом и запивала содовой, а еще посреди ночи умудрилась подпалить Рэйнару подушку, потому что ей приснился плохой сон.

У меня, конечно, такого не будет, но думаю, это удивительно – просто чувствовать биение крохотного сердечка внутри.

На этой мысли я поняла, что сейчас разревусь, и кардинально сменила тему, то есть принялась разглядывать собственные ногти. Ногти, кстати, стали гораздо аккуратнее: какой-либо мегаманикюр из-за Теарин мне не светил, но прозрачное покрытие и мягкая форма очень даже.

К счастью, истории закончились, знакомство состоялось, и снова заговорила Ильма.

– Из того, что я сегодня услышала, мне ясно только одно, – она улыбнулась, – в нашей группе собрались люди, которые точно знают, чего хотят и не боятся ответственности.

Психолог посмотрела на пару мужчин:

– Да, это большая ответственность – признать перед малознакомыми людьми, что ты пока не готов и собираешься разобраться в себе.

– Как это малознакомыми?! – донеслось веселое. – Мы здесь уже знаем друг о друге больше, чем наши родственники.

Остальные рассмеялись, и я улыбнулась за компанию. При мысли о родственниках смеяться мне не хотелось: учитывая, как мы расстались с Леоной, и что уже почти месяц не разговаривали, стало не до смеха.

– И это тоже очень и очень важно, – подтвердила Ильма. – Мы с вами пройдем очень большой путь, от сегодняшнего первого шага до осознанного полноценного опекунства, усыновления или удочерения, и это не всегда будет легко. Но как та, кто воспитывает с мужем четверых детей, я могу сказать, что оно того стоит…

Вводное собрание закончилось ближе к обеду, и когда я оттуда выползла, чувствовала себя выжатой досуха. Возможно, все дело было в количестве эмоций, с которыми мне раньше просто не приходилось сталкиваться, а может, просто стоило попить водички.

– Танни, ты красная, – сообщил Рон, когда меня увидел.

– Там кондиционер сломался.

– Эсса Ладэ! Можно у вас попросить автограф?

Ко мне подбежала молодая женщина, ее муж стоял в стороне и улыбался.

– Вот. – Она достала планшет с постером: тем самым, который родился после фотосессии в Ортахарне, где я была в красном платье. – Напишите: Адри от Теарин.

М-м-м… Учитывая, что я даже не представляла, как вообще подписываться, сейчас на меня все-таки нашел ступор. Положение спас Рон, который забрал мой рюкзак настолько галантно, что мог претендовать на звание «парень тысячелетия». После чего отказываться было уже как-то стремно, я взяла стилус и написала все, что от меня требуется.

– Спасибо, – девушка слегка покраснела. – Я обязательно пойду на фильм. Теарин – моя любимая историческая личность.

Тут она покраснела еще сильнее, прижала планшет к груди и убежала. Выходящие следом косились в нашу сторону: (поскольку я зашла сразу, а парни остались снаружи, соотнести меня с ними до начала занятия было проблематично), теперь же на нас с вальцгардами смотрели с разгорающимся интересом. Особенно когда Верт подал мне воду, а Рон вернул рюкзак.

– Пойдемте, – сказала я, залпом осушив стаканчик.

Мы как раз направлялись к лифту, когда за моей спиной раздалось:

– Ее сестра – Леона Ладэ?!

Хороший вечер – это вечер с чашечкой кофе (примерно десятой по счету), огромным сэндвичем и мороженым, за которым я без устали бегала к холодильнику, пока отдыхали глаза. Работа над спецэффектами шла полным ходом, и я вносила в нее свой посильный вклад, не забывая размышлять о том, есть ли жизнь после съемок. В смысле, куда мне податься, если Нил все-таки передумает брать меня обратно в штат. Спецэффекты – не та отрасль, где так просто найти заказы. Сложностей я не боялась, справлялась же как-то раньше, но в последние дни меня частенько тянуло на диван, к подушечке и посмотреть кино. Старею, наверное.

– Сэндвич не трогать, – предупредила я Бэрри перед тем, как выйти из комнаты.

Виари посмотрела на меня кристально честными глазами и вздохнула. Ну, с сэндвичем как повезет: может остаться, а может и нет, зависит от степени «яхочужрать» этого чешуйчато-мохнатого чудовища. Моя степень «яхочужрать» превышала все допустимые пределы, и я начала думать, что пора купить весы. Чтобы постоянно напоминать себе о том, что много есть вредно, вредно много есть.

– Куда? – поинтересовался Рон, когда я попыталась проскользнуть мимо них на кухню.

Сомнительная из меня конспираторша, особенно учитывая, что кухня и гостиная, где вальцгарды смотрели какой-то боевик – одно и то же.

– За кофе.

– Тебе хватит.

– Да, папочка, – сказала я и направилась к кофемашине.

«Папочка» пошел за мной и уже у самой цели отобрал чашку.

– Я серьезно, Танни.

– Ты меня должен защищать от угроз, разве нет?

– Сейчас угрозу для себя представляешь ты сама. У тебя уже глаза как у дракона в ярости.

Я посмотрелась в зеркальную вставку шкафчика: в глазах действительно отчетливо выделялись сосуды.

– Ну, знаешь ли, – сказала я, отбирая у него чашку и запихивая в посудомоечную машину. – Комплимент так себе.

– Ты отдохнуть не хочешь?

– Рон, иди… кино посмотри, а?

Вальцгард хмыкнул и вернулся на диван, а мне стало стыдно. С чего я такая злая, в самом деле? Нет, в принципе, понятно, с чего. В ближайшее время меня должно посетить оно, те самые дни, в которые даже приятным в общении женщинам хочется всех убивать. Вообще-то оно должно было меня посетить еще три дня назад, но слегка задержалось. В результате я ходила злая и хотела кусаться.

Глубоко вздохнула, вместо кофе вытащила мороженое… потом засунула обратно. Сделала вальцгардам по сэндвичу и пошла мириться.

– Вот, – сказала, сунув тарелку им в руки.

– Танни, ты само очарование, – Верт расплылся в улыбке. – Я как раз думал, что хочу есть.

– Если что, можем заказать пиццу… – подумала и добавила: – Три.

– Почему бы и нет, – заметил Рон и вытащил мобильный.

Пока они там все заказывали, я вернулась за мороженым, забрала остатки ведра и вместе с ним поднялась наверх. Сэндвич остался нетронутым, и я не заметила, как заела его мороженым.

До конца работы над спецэффектами оставалось совсем немного, когда мне позвонил Ленард.

– Танни! – возбужденно воскликнул он. – Ты в курсе?!

– В курсе чего? – поинтересовалась я, выныривая из мира графики и пытаясь сообразить, сколько вообще времени прошло.

– Вот этого!

«Я сегодня была на собрании в школе для начинающих родителей, и-и-и-и.. вы ни за что не угадаете, кто будет со мной учиться! Танна Ладэ, исполнительница главной роли в блокбастере про Теарин Ильеррскую, который в начале следующего года выйдет на экраны! Но и это еще не все… фамилия Ладэ вам о чем-нибудь говорит?»

Вещавшую в прямом эфире блондинку я узнала сразу, она сидела рядом со мной, вместе с мужем, довольно-таки пузатеньким и тяжело вздыхавшим из-за жары.

«Да-да, вы совершенно правы! Танна Ладэ – сестра первой леди Аронгары, и…»

Понеслись драконы в город.

Я даже смотреть не стала, сколько у ее эфира просмотров, не говоря уже о комментариях.

– Ну, типа ура.

– Типа того, – ухмыльнулся Ленард. Он вообще выглядел довольным. – Как все прошло?

– Меня узнали.

– А еще?

– А еще мне предстоит ходить с ними на занятия несколько месяцев, и не уверена, что я не тресну ее планшетом.

– По-моему, это не совсем то, что нужно делать на таких собраниях, – заметил Ленард.

– Да, мне тоже так кажется.

Но треснуть все-таки хотелось. Особенно когда я обратила внимание на количество пропущенных вызовов (судя по всему, журналисты после такой новости оживились). Я добавила несколько номеров в белый список – в частности, Ленарда, Бирека, Джамиру и Лиру, остальные звонки пока не проходили. Я всегда делала так на время работы, чтобы меня не дергали, но сейчас… в общем, м-да.

– Как ты смотришь на то, чтобы завтра погулять вместе? – поинтересовалась я.

– Вечером не получится, – скис Ленард. – Эта теперь меня не выпускает из дома после семи. А до семи мы сваримся.

Это точно. Сидеть в какой-нибудь кофейне тоже не вариант, потому что я сожру у них весь ассортимент, и домой Ленарду придется меня катить. Ну и в целом, жрать как дракон на глазах у ребенка тоже не очень, поэтому…

– Если только не пойдем в аквапарк.

Идея с аквапарком пришла как-то спонтанно. Я просто посмотрела на водопад, над которым сейчас работала, и вспомнила… как Гроу привез меня в аквапарк. Ну да, странно было бы, если бы я что-то другое вспомнила. Например, Мэйстонский закрытый, где мы с Имери до одури и тошнотиков накатались с экстремальных горок.

– Аквапарк! – Глаза Ленарда сверкнули, но он тут же помрачнел. – У меня денег пока нет.

– Что значит – нет?!

– То и значит. Она выдает мне на карманные расходы только по будням, когда я в школу хожу. Столько, что даже смешно об этом говорить.

– С деньгами проблем не будет, – сказала я, мысленно поставив себе отметку сказать тете Ленарда что-нибудь очень внушительное при встрече. – Главное, чтобы было желание.

– Желание есть! – Мальчик мгновенно оживился.

– Тогда заметано.

Мы договорились, что завтра в десять утра я заеду за ним, и до шести мы будем тусить в аквапарке, после чего я зашла в соцсеть к этой… активистке. Активистка все-таки умудрилась меня сфоткать, когда я выходила из зала, на фото была моя спина под блузкой, задница под юбкой и хвост. К счастью, не под юбкой, а на голове.

Комментарии под фоткой тоже были самые разные, от:

«Вау, круто!», «Не знала, что ты на такое решишься», «Вы с Рильдом молодцы!»

До:

«Вечно эти ларрки пиарятся за счет детей».

Пролистав пару страничек, я поняла, что готова утратить веру в человечество, закрыла соцсеть и пошла чистить засоренную незнакомыми номерами память. Впрочем, среди кучи мусора об один номер я все-таки споткнулась.

Потому что мне звонила Леона.

– Как же я люблю кондиционерчики! – сообщил Ленард, когда мы оказались во флайсе. Спортивная сумка (небольшая, но очень плотно набитая), которую вальцгарды закинули в багаж, была такой тяжелой, словно мы не в аквапарк собрались, а в поход в пустоши. Что в ней, я даже не представляла, о чем откровенно заявила парню, когда мы поднялись по воздушному рукаву наверх.

– Шампунь, – принялся перечислять он. – Кондиционер. Дезодорант. Полотенце…

– Что?!

– Она сказала, что не выпустит меня из дома, если я не возьму свое полотенце. Полотенце для ног…

Я икнула.

– Сменные джинсы…

– Зачем?!

– Не знаю, видимо, считает, что я обделаюсь еще на подлете. Когда увижу первую горку.

– Она больная? – философски поинтересовалась я.

– Не представляю. Но она говорит, что во всех общественных местах полотенца с микробами, и ей не нужно, чтобы я заработал какую-нибудь кожную болячку. Ах, да. Еще от шампуней в аквапарках выпадают волосы.

Я почесала голову. Неосознанно.

– Больше никогда не буду мыться в аквапарках.

– И там можно заработать воспаление мочевого канала, потому что бассейны недостаточно очищаются.

– Хватит, – я зажала уши и закрыла глаза. Потом один все-таки приоткрыла. – Ты это серьезно вообще?

– Серьезнее некуда, – мрачно сказал Ленард. – Знаешь, что она первым делом делает, когда я прихожу из школы? Говорит: иди мой руки. И дико бесится, если я прохожу в кроссовках дальше прихожей. Недавно я плюхнулся на диван, потому что дико устал, в той же одежде, в которой хожу по улице. Так у нее истерика случилась, она орала полчаса, что теперь ей надо чистить диван.

– Точно больная, – подвела итог я.

Впрочем, когда мы с ней сегодня беседовали, я думала примерно о том же. Нервный тик (читай, дергающийся глаз), я родственнице парня обеспечила, когда сказала, что содержание Ленарда – пока что ее прямая обязанность. И ребенок (между прочим, сам зарабатывающий деньги) имеет право получать к ним доступ в разумных пределах. Она ответила, что разумные пределы определяет опекун, я сказала, что она не опекун, и никогда им не станет, в итоге когда спустился Ленард, эсса Мэрдсток уже кипела, как неисправный кондиционер.

Они, кстати, меня тоже преследовали. В квартире родителей Ленарда случилась поломка, но его тетя зажала деньги на ремонт. Сказала, что обойдутся и так, в итоге они теперь задыхались.

– Я даже уроки делать не могу, – пожаловался Ленард, когда я поднялась к нему в комнату.

В такой духоте уроки было делать нереально, да что там – в принципе существовать нереально.

Это я, кстати, тоже включила в обвинительную речь, сообщив, что достойные условия содержания ребенка еще никто не отменял. После чего эсса Мэрдсток разразилась визгами на тему, что я ему пока никто, что я позволяю себе слишком много, что она в отличие от меня занята от первого и до последнего часа в сутки, после чего демонстративно позвонила в сервисный центр.

– Вау! – воскликнул Ленард, когда впереди нарисовался аквапарк.

Ну да. Вау.

Я тоже так подумала, когда меня впервые сюда везли, и чуть не утопили. Чтобы это «чуть не утопили» не преследовало меня до конца дней моих, я и выбрала этот аквапарк. Борьбу со своими страхами надо начинать лицом к лицу, а это значит – появляться в тех местах, где мы были с Гроу, спокойно (ну или как получится) принимать воспоминания, связанные с ним. И двигаться дальше.

Понемногу. Шаг за шагом.

– «Аква Фриз»! – Ленард ткнул меня в бок. – Да у нее бы инфаркт случился, если бы она знала, куда мы едем.

– Одной проблемой меньше, – заметила я. – Хочешь, позвоним и скажем?

Парень фыркнул:

– Нет уж, спасибо. Она мне тогда весь телефон оборвет.

Я вопросительно приподняла брови.

– Что?! Она названивает мне по поводу и без. Надо мной в школе уже все смеются.

Дура.

Эсса Мэрдсток дура, и я от нее недалеко ушла. Потому что когда мы садились на парковку, я отчетливо вспомнила запах кожаной обивки, кофе и сигарет. Из этого воспоминания вытащила себя за шкирку, отвесила ментального пинка, и вместе с вальцгардами и Ленардом полетела в сторону здания аквапарка.

По случаю того, что в Зингсприде сегодня разогрело как летом, над парковкой растянули щит, и мы шли в приятной прохладе, не рискуя превратиться в жаркое. Вальцгарды следовали за нами и по какой-то непонятной мне причине не говорили, что «Аква фриз» – «не самый удачный объект для моей безопасности».

Впрочем, стоило мне об этом подумать, я увидела причину.

Она стояла у раздвижных дверей и смотрела на нас. Точнее, он.

Тергран.

– Это кто? – поинтересовался Ленард, заметив наши гляделки.

– Это… начальник службы информационной безопасности Аронгары.

– Кто?!

– Я второй раз это не выговорю. Можно просто Дармин Тергран.

– О’кей. Но я все-таки предпочел бы, чтобы ты нас представила.

Я-то представлю. Главное, чтобы Тергран сам не представился как в прошлый раз, а то Ленард подумает, что я меняю драконов как зубные щетки.

– Привет, – сообщил этот драконопреследователь, когда мы подошли.

– Привет, – я выразительно на него посмотрела.

– Дармин Тергран. Друг Танни, – произнес он, протягивая Ленарду руку.

– Ленард Харинсен.

После рукопожатия и довольно-таки пристального взгляда со стороны парня, Тергран кивнул на двери аквапарка.

– Не хочу вас расстраивать, но туда вы не попадете.

Начинается.

– Это еще почему?! – я сложила руки на груди, готовая сражаться за день в «Аква Фризе» до кровавых дракончиков.

– Потому что это экстремальный аквапарк, Танни. Подростки туда проходят только в сопровождении родителей или с их письменного разрешения, которое присылают заранее, за день до посещения.

– Мои родители мертвы, – огрызнулся Ленард.

Я хотела сжать его руку, но передумала.

– Значит, нужно разрешение от опекунов, – невозмутимо произнес Тергран.

– Ну супер! – Ленард резко развернулся и направился обратно к флайсу. Я показала Терграну кулак и бросилась за ним.

– Ленард! Стой! Да стой же!

Ходил он быстро, я в общем-то тоже, поэтому догнать его мне удалось достаточно быстро.

– Что? – мрачно поинтересовался он. – Отдохнули? Возвращаемся?

– Вообще-то в Зингсприде есть еще два аквапарка.

– Они не такие!

– Зато туда не нужно разрешение твоей тетки.

– Ненавижу ее!

Я в общем-то, тоже не испытывала к ней теплых чувств, но от Ленарда просто полыхало досадой.

– Слушай… возможно, нам действительно лучше поехать в самый обычный аквапарк.

– Но я хотел сюда!

Он сжал кулаки и губы, глаза загорелись упрямством. Тем самым упрямством, которые я не раз и не два видела в зеркале.

– Слушай, это реально задница… – я осеклась, задумавшись, имею ли право как будущая мать говорить слово «задница». Решила, что это был последний раз. – Это действительно не очень, когда ты настраиваешься на одно, а получаешь другое, но… экстремальный аквапарк – это, наверное, не совсем то, куда нам стоит ходить, пока я официально не стану твоим опекуном.

– А когда станешь? – поинтересовался он. – Это что-то изменит? Или ты будешь трястись за то, чтобы нас случайно не увидели в экстремальном аквапарке и не отругали представители социальных служб? Мы ведь не из тех, кто будет оставаться в тени, особенно после выхода Ильеррской. Да даже эти твои два…

Он кивнул на вальцгардов.

– Все равно будут привлекать внимание.

– Они не будут со мной постоянно.

– Поправочка, три, – хмыкнул Ленард и указал на Терграна. – Знаешь, я, пожалуй, пойду.

– Ленард! – я попыталась схватить его за руку, но он увернулся. – Вообще-то я думал, что мы проведем этот день вдвоем, Танни. Ну, не считая этих…

– Я собиралась провести этот день с тобой, – сложила руки на груди.

– Да ну?! И потому позвала еще и этого? Могла бы просто сказать, что хочешь развлечься, и мимолетно захватишь меня, чтобы дома не сидел. Все, я пошел. И не вздумай за мной ходить, понятно?!

Ленард оттолкнул меня и бегом бросился в сторону улицы, я бросилась за ним, но Тергран перехватил меня за руку.

– Пусть остынет.

– Пусть остынет?! – рявкнула я. – Ты зачем вообще пришел?! Не мог мне это по телефону сказать? Теперь он решил, что он мне не нужен, и что я собиралась встречаться с тобой!

Рванулась, но Тергран сильнее сжал мое запястье.

– Танни. Тот вариант, что ты нужна мне, ты не рассматриваешь?

Мне захотелось дать ему в глаз.

– Тергран, ты серьезно? Ты приперся это выяснять в день, который я собралась провести со своим сыном?

Я выдернула руку из его захвата так, что чуть не выдернула ее с концами, обернулась: Ленарда нигде не было. В эту минуту я поняла, что дать в глаз – это слабо. Правда, вместо того, чтобы осуществить задуманное, я села прямо посреди парковки и разревелась. Сама не представляю, что на меня нашло – то ли осознание того, что мать из меня никудышная, накрыло, то ли просто достало все, но ревела я так, что ко мне сбежались не только вальцгарды, но и охрана «Аква Фриз». Высокие мужчины в форме, один из которых поинтересовался, не нужна ли мне помощь, и глядящие на вальцгардов и Терграна настолько выразительно, что им полагалось испариться на месте.

– Эсса, пойдемте в холл. – Один из них протянул мне руку, когда понял, что ничего внятного, кроме мотания головой и что-то среднего между ревом драконьего детеныша и ужаленного в задницу набла уже не добьется.

Я даже поднялась и пошла, вальцгарды потопали следом.

– Вот, возьмите. – Ко мне тут же подскочила одна из администраторов с сипроновым платочком.

Я взяла и высморкалась так звучно, что у меня заложило уши.

– Хотите воды? – Охранник тут же нарисовался рядом со стаканчиком.

И в этот эпичный момент нас ослепила вспышка. Охрана очухалась быстрее, чем я, один рявкнул:

– Папарацци! – и рванул следом за убегающим парнем.

Далеко он, правда, не убежал: на его пути возник Тергран, который по какой-то неведомой мне причине отстал от нашей процессии. В результате журналиста скрутили, достаточно быстро утащили вместе с камерой из холла, но в полном в воскресный день аквапарке такое просто не могло остаться без внимания.

– Папарацци?

– Эсса Ладэ? – пискнул кто-то.

– А?

– Теарин Ильеррская!

– А почему она плачет?

После этого заявления меня тоже утащили в сторону служебных помещений, правда, на ходу не переставая вглядываться в мое лицо. Вальцгарды сурово взирали на охранников, охранники – на вальцгардов, я икала и думала о том, что хочу, чтобы от меня все отстали. И еще о том, где теперь искать Ленарда, потому что я должна была его найти!

Как выяснилось, вели меня не к служебным помещениям, а в медпункт, где ко мне тут же подлетела врач и, услышав обо всем, что случилось, мигом выставила за дверь всех посторонних.

– Успокоительное, – пробормотала она. – Эсса Ладэ, у вас нет аллергии на этот препарат?

У меня аллергия на себя.

Этого я, правда, вслух не сказала, глянула на коробку и мотнула головой. Покорно позволила прилепить себе пластырь и сидела на кушетке до тех пор, пока во мне не осталось слезной жидкости. Уже потом, когда ее не осталось, я поняла, что что-то не так. То есть сначала мне стало нечем дышать, потом в груди загорелось, как если бы я хлебнула пару-другую стаканчиков вышедшей из берегов лавы, потом в пальцы ударило холодом. Последнее, что я увидела – это очень круглые глаза врача, и то, как цвет ее лица стремится к цвету заснеженных вершин Ферверна. На этом мое сознание помахало мне ручкой и выключилось.

Обратно включилось уже совершенно в другом месте. По крайней мере, я была точно уверена, что высокие светлые потолки (именно эти высокие светлые потолки), я вижу в первый раз в жизни. Реальность плавала туда-сюда, потолок наполовину заслонило лицо врача – круглое, как большая луна в ночь Драконьего взгляда.

– Э.С.С.А Л.А.Д.Э, – произнес он почему-то очень четко, по буквам. – Вы меня слышите?

– Слышу, – ответила я.

– Хорошо. – Мне в глаза посветили фонариком, из-за чего я зажмурилась. – Нет, так не пойдет. Давайте-ка. Недолго смотрите на меня.

Я посмотрела, но на этот раз мне зажмуриться не дали, придержав веко.

На моей руке было столько датчиков, что ими можно было измерить состояние нескольких человек, эта паутина протянулась от меня к аппарату медицинской капсулы, который пищал моим пульсом и явно намекал на то, что все в порядке. Зачем еще в глаз светить-то?!

– У вас был анафилактический шок, – произнес врач, – мы едва справились, и вы очень, очень сильно нас всех напугали.

Ы?

– Анафилактический шок, – повторил мужчина.

Он действительно напоминал луну, но к счастью, хотя бы светить перестал. В смысле, убрал фонарик.

– Это аллергическая реакция на препарат.

Аллергия?! Да что не так с этим аквапарком?!

Аква…

– Ленард! – я подскочила так, что чуть не сорвала сразу несколько датчиков, и аппарат отозвался недовольным писком.

– Эсса Ладэ! – Врач немедленно уложил меня обратно.

Только сейчас я поняла, почему он закрыл собой полпотолка: он был невысокий и толстенький, поэтому когда наклонялся, практически на меня дышал.

– Вы чуть не погибли, – напомнил он с прямолинейностью, свойственной всем представителям его профессии.

– Спасибо, я поняла. Но Ленард…

– Ленард Харинсен здесь. Так же, как и многие другие, – заметил врач. – Они дожидаются моего разрешения войти, но я бы хотел уточнить одну вещь. Вы согласились принять сильнодействующий препарат…

– Говорю же, у меня раньше не было аллергии! – Лицо врача больше не плавало туда-сюда, и то ладно.

– Мне вы этого не говорили, но дело не в аллергии. Дело в том, что принимать сильнодействующие препараты в вашем положении в принципе не рекомендуется.

– В моем… чего? – я уставилась на него, пытаясь собрать в кучу ускользающие мысли. Видимо, все в мире гармонично: комната не расплывается, зато мысли расплываются.

– В вашем, – сурово сказал мужчина. – Вы ждете ребенка, эсса Ладэ.

– Вы уверены? – не совсем тот вопрос, особенно когда он задается неожиданно севшим до писка голосом.

Врач нахмурился.

– Вы не знали?

Да, и не знала бы об этом еще месяцев пять! Или четыре? Сколько там можно ходить беременной, пока живот не начнет расти?

– Понимаю. Что ж, в таком случае…

– Вы никому об этом не говорили, надеюсь?!

– Я сказал, что с вами все в порядке, – он нахмурился еще сильнее.

Все в порядке?! Это вы называете все в порядке?

– Вот и правильно. Вы молодец, – я уже смутно понимала, что несу, но снова села прямо в капсуле, игнорируя истеричный писк аппаратуры. – Отцепите это от меня…

– Эсса Ладэ, вам лучше остаться здесь. Анафилактический шок – не то, с чем стоит шутить. Если вдруг симптомы вернутся…

Кажется, уже вернулись. Мне снова стало нечем дышать, как-то подозрительно нечем.

– Эсса Ладэ?

– Вы… выйдите, пожалуйста, – попросила я. – И им… тем, кто там, скажите, что я пока не готова. Что я впала в кому, что у меня выпали волосы или что-нибудь в том же ключе.

– Я не могу, – судя по округлившимся глазам, врач не понимал юмора, и вообще такая буйная пациентка досталась ему впервые. А вот надо было посещать практику в психиатрии. Интересно, они все посещают практику в психиатрии?

О чем я вообще думаю, а?

– Ладно, тогда дайте мне пять минут.

Десять. Двадцать. Тридцать… Можно месяц.

Мужчина посмотрел на меня так, будто сомневался в моем рассудке.

– Не стоит пока отключать вас от капсулы… – Он поправил датчики у меня на руке. – Лучше понаблюдать за вашим состоянием как минимум до завтрашнего утра.

– Завтра утром у меня съемки! – рявкнула я.

Не хотела, просто голос сам собой повысился, но врач вздрогнул и попятился.

– Я… гм, пожалуй, оставлю вас ненадолго.

Пожалуйста!

Стоило ему выйти, я содрала с себя датчики и вылезла из капсулы. На мне была длинная больничная рубашка в горошек, такая, до пят, а где осталась моя одежда… Впрочем, одежда тоже была, лежала на мягком кресле, в котором свободно можно было уместить две меня.

Ребенок?!

Вы серьезно?!

Я доскакала до кресла и поняла, что у меня кружится голова. В это самое кресло и села, пытаясь глубоко дышать, как на танцевальных разминках.

Кислород! Кис-ло-род. Все, что мне сейчас нужно – это кислород.

Ребенок от Гроу?

Гребенок.

Я в звезде.

Перед глазами и правда мелькали звездочки: то ли кислород был некачественный, то ли что еще.

У меня съемки.

Усыновление, школа для будущих родителей.

И гребенок. Что-то в этом уравнении явно лишнее. Точнее, не что-то, а кто-то… Мне сейчас нужно думать, что делать с Ленардом…

Ленард!

Мне же не позволят его взять, если я буду беременна. И вообще, как я смогу выносить драконенка?! В идеале рядом должен быть его отец, чтобы вливать в меня пламя, но это в идеале, его отец в Ферверне, вливает в Сибриллу… не будем уточнять, что. Да он вообще на ней женится скоро!

А что, если он захочет его забрать?!

– Тан? – надвигающийся на меня поток мыслей, размером со штормовую волну Зингсприда, прервал именно Ленард. Он заглянул в палату осторожно, но, заметив всклокоченную меня (подозреваю, что всклокоченную), бросился вперед и порывисто обнял. – Прости! Прости меня, пожалуйста!

Я обняла его автоматически, пытаясь собрать мысли в кучу. Куча получалась размером с мэйстонский Драконий шип, верхушку которого венчал ресторан.

– Я такой идиот… я вообще не подумал, когда нес всю эту ерунду. Когда мне сказали, что ты в больнице… – Он неожиданно всхлипнул, и куча рассыпалась.

Просто я осознала, что здесь и сейчас я нужна ему, а остальное… с остальным будем разбираться потом.

– Так… – сказала я, отстраняясь. Подвинулась. – Садись давай.

Ленард плотно сжал губы и замотал головой.

– Вечно я все порчу.

– Слушай…

– Нет, я тебя недостоин. И их я тоже был недостоин! Я им столько гадостей сказал…

– Ленард, мы все совершаем ошибки. Мы все ссоримся. Все бросаем своим близким обидные слова…

– Угу, и только я умудрился бросить их перед тем, как они умерли, – последнее слово он почти проглотил, глаза заблестели.

– Иди сюда, – повторила я. – Мне крайне неудобно с тобой говорить, когда приходится задирать голову. Это первое.

Ленард судорожно вздохнул и сел.

– А второе, со мной все в порядке. И прямо сейчас ты можешь сказать мне, как ты меня любишь.

Он моргнул, снова плотно сжал губы.

– Твои мама и папа прекрасно об этом знали. А я нет. У меня только что был анафилактический шок…

Еще мне только что сообщили, что у меня будет драконогребенок, но к делу это не относится.

– И мне очень хочется, чтобы ты мне это сказал, – я протянула ему руку.

А еще, чтобы кто-нибудь мне сказал, вот прямо сейчас, что все будет хорошо.

– Я… тебя люблю, – тихо пробормотал Ленард, а потом снова порывисто меня обнял.

В эту минуту я почти поверила в то, что все будет хорошо, и верила в это целых несколько секунд. До той самой, когда дверь снова открылась и вошла Леона.

Хайрмарг, Ферверн

Этот недоносок проводил слишком много времени у отца. Каждый раз, когда он видел его входящим в больницу, хотелось пойти умыться: лицо кривилось и сводило, словно стягивало ледяной коркой от этой фальшивой заботы. Можно подумать, ему не было насрать все эти годы. Да даже если бы Фертран Гранхарсен выпал из окна своего кабинета, Джерман Гроу особо не расстроился бы. Сейчас же изображал примерного сына. Настолько рьяно изображал, что хотелось как можно скорее перейти к реализации своего плана.

Увы, слишком рано.

Торопиться в таких делах тоже нельзя, если не сказать больше – не стоит.

Побарабанив пальцами по подлокотнику, перевел взгляд на другую картинку. Танна Ладэ. Танна Ладэ в больнице с анафилактическим шоком после применения препарата, на который у нее так внезапно выскочила аллергия. И вот еще что самое интересное – эта девица, польстившаяся на его недоноска-кузена, сейчас беременна.

Честно говоря, он и сам не представлял, почему продолжает за ней следить. Возможно, причина была в том, что однажды не получилось вломиться в ее смартфон. Просто ради интереса, от скуки, развлечения ради – обойти защиту, выставленную спецами Халлорана… но обойти новую защиту он не смог. Это раздражало, равно как и то, что рядом с Танной Ладэ сейчас крутился бывший глава службы безопасности Аронгары. Дармин Тергран.

Кто бы мог подумать, что у этого парня с детства было такое же увлечение, как у него. Кто бы мог подумать, что его поставят во главу Департамента информационной безопасности.

Этот Дармин Тергран раздражал не меньше кузена.

Во-первых, из-за смартфона Ладэ.

Во-вторых, из-за уровня безопасности, который сейчас перекрыл ему практически все пути в Аронгару. Кроме совсем обходных, не имеющих ничего общего с военными объектами и защитными системами. Как, в частности, этот медицинский центр.

Интересно, как бы кузен поступил со своим выродком, если бы узнал?

Так же, как его отец? Или оставил бы в подарок этой недалекой девице?

Взгляд снова перетек на здание Центральной больницы Ферверна имени Наргмарха Риджерстрена. Выдающийся медик, который в свое время создал вакцину от смертельно опасного заболевания, распространенного преимущественно в отсталых странах. Там же сей гений и умер от старости, продолжая благое дело и выхаживая неимущих.

Джерман с Сибриллой вышли из палаты Фертрана Гранхарсена вместе. Вглядываясь в лицо недоноска, который с каждым днем выглядел все более солидно, он думал о том, как будет себя чувствовать, когда его кузену предъявят обвинения. Хотелось бы знать, о чем они говорят со своей будущей женой… которая, к слову, когда-то даже нравилась ему самому. У Сибриллы Ритхарсон был потрясающий голос и очень аппетитные формы, но совершенно мерзкий вкус.

Кто еще в здравом уме польстится на полукровку, сбежавшего от ответственности в шоу-бизнес? Она польстилась. Больше того, сама подалась на сцену, чтобы сверкать своими прелестями, и здорово прогадала. Когда от имени Гроу останутся одни сплошные лохмотья, ей останется только продолжать в том же духе. Потому что репутация ее окажется на глубине, на которую не опускаются даже самые сильные и выносливые подводные.

Посмотрим, как она это выдержит.

И возможно, когда ему станет ну очень скучно, он даже предложит ей побыть постельной игрушкой. Но только на время, и, разумеется, когда это уже не сможет повредить его карьере.

Гроу что-то сказал врачу, обнял Ритхарсон за талию, и они вместе направились по коридору. Перескакивая с камеры на камеру, можно было следить за их перемещениями до выхода из больницы, но это было откровенно скучно. Тактика выжидания, когда ничего не надо делать, когда ничего не можешь сделать – самая мерзкая штука.

Сжав пальцы до хруста, он уже почти отвернулся, когда увидел ее. Женщина (невысокая, темноволосая, с глубоко посаженными красивыми и такими же темными глазами) шла по коридору, по которому несколько минут назад шли кузен и его подстилка. Сначала он даже не понял, где ее видел раньше, но разум, привыкший подмечать детали и выдергивать мельчайшие крупицы информации, быстро подкинул ответ.

Инаира дель Эльтертхард, жена бывшего вице-президента (ныне покойного) Лархарры. В то время, как ее муж довольствовался малым, читай постом второго лица в стране, она постоянно ездила с дипломатическими миссиями по разным отсталым странам. Помогала жертвам налетов, землетрясений и посещала больницы, в том числе детские. А вот у них с мужем детей не было, как ни странно.

Поразительно, но это в самом деле оказалась она: увеличив изображение, можно было заметить и седые пряди в волосах, и морщинки в уголках глаз, выдавшие ее возраст. Да, больницы ее стихия, но что ей делать в одной из самых обеспеченных клиник Ферверна?

Скажем так… что ей делать рядом с палатой Гранхарсена?

Они знакомы?

Разумеется, знакомы, Гранхарсен тоже мотался в свое время по миру, вопрос только в том, что знакомым политикам в коме редко наносят визиты жены вице-президентов других стран. Если в прошлом их не связывало нечто большее.

Он поставил себе заметку изучить прошлое Эльтертхардов повнимательнее, после чего снова переключился на картинку, где Танна Ладэ обнимала сиротку, которого собиралась усыновить. Здесь тоже не было ничего интересного: до той самой минуты, когда дверь палаты открылась и вошла Леона Халлоран.

Они с сестрицей не общались уже довольно давно, с той самой минуты, когда расстались после заседания. Леону Халлоран, в общем-то, можно было понять: если бы у него в родстве, пусть даже навязанном, затесалось такое недоразумение, он бы тоже делал все, чтобы от него избавиться. Незаметно, потому что нужно блюсти образ, и все такое. Поэтому нельзя отсидеться в Мэйстоне, когда твоя чудо-сестрица чуть не отправилась к прадраконам от анафилактического шока.

Фальшь, фальшь, фальшь.

Кругом одна фальшь.

Поморщившись, он выключил верхний монитор и погрузился в изучение информации об Инаире дель Эльтертхард.