Читать книгу Ты Мой Родной. Повесть-счастье - Марина Халеева - Страница 4

Подметал с бабушкой во дворе дома. Было холодно.

Даня:

– Я замёрз, пойду в кухню ужа́риваться… – т.е. греться.

В кухне был установлен газовый котёл, который настолько её нагревал, что долго находиться там было просто невозможно.

Бобик был у меня на руке, «разговаривал» с Даней, и вдруг меня разобрал смех.

Смеюсь, прямо не могу остановиться!..

Даня сказал:

– И никаких нет смешне́фов!

Папа сделал Дане во дворе песочницу.

А неподалёку под корнями яблони жили муравьи.

Даня лопаточкой подцеплял их вместе с землёй и относил в песочницу.

Гордился собой:

– Это я принеси́л (принёс)!

Играли в машинки.

Одна была сломанная, и я отложила её в сторонку.

Даня заметил это и говорит:

– А новые покупать – это значит «любят»?

Ходили с бабушкой в краеведческий музей.

Бабушке хотелось сводить Даню в отдел природы, чтобы он увидел разных животных: зайчика, волка, лося… Там были выставлены чучела животных и птиц на фоне природы, естественной среды обитания.

Обошли зал, рассмотрели всех животных. Спросил:

– Это всё игрушки, да?

Понял, что неживые!

Бобик на моей руке – лучший Данин друг. Он участвует во всех его играх и занятиях.

Даня стал возить на полу музыкальный паровозик. Звук у него включался нажатием пальчика на трубу. Мелодия мягкая, нежная, хотелось её слушать и слушать.

Решил позвать Бобика:

– Бобик! Ты что не пляса́ешь? Пляса́й, пляса́й!

А про паровозик Даня говорит так:

– Едет и поёт, едет и поёт!

Сделали Дане столик: на обычный стул положили небольшой лист фанеры, обёрнутый плотным целлофаном. Маленький стульчик уже имелся.

Получилось настоящее «рабочее место».

Теперь там можно рисовать, лепить из пластилина, делать аппликации, а иногда и кушать.

В игрушечном телефончике нажимал на кнопочки.

Предлагал Бобику нажать самому:

– Бобик, нажа́й, нажа́й!

Вымыли, вынесли в комнату завёрнутого в простынку, с полотенцем на голове.

Полежал, отдохнул, стал снимать полотенце:

– Я буду раздеваться!

– Баба, ты спрячь меня в шкаф и ищи!..

Нашли синюю строительную изоленту, нужно было примотать оторванную ручку к игрушке-шарманке.

Увидел её в первый раз, но почему-то догадался:

– Это как скотч, да?

Теперь – «пете́рь», колокола – «коккола́», поворачивай – «порова́чивай».

Включил свет. Лампочка сразу вспыхнула и погасла.

– Лампочка перегорела! А ты слышал, как она… клю-клю? – подбираю слово, соответствующее потрескиванию, после которого лампочка перестала гореть.

– Щёлкнула, да? – помог Даня.

Из кухни папа позвал бабушку:

– Мам, иди сюда!

Даня:

– Баба – мамка, да?

Купили Дане машинку. Красную, но цвет матовый, тускловатый.

Даня сказал:

– Как будто песком посыпанная…

А песок во дворе был как раз матовый, бледно-серый какой-то…

Стоял возле телевизора, на котором стояли тарелочки с угощениями: семечками и чипсами… Наслаждаясь, пел:

От переизбытка эмоций:

– Так хорошо, да? Не пойдём гулять, да?

Весна. Смотрели вместе с Даней в окно.

На улице уже трава, жёлтые одуванчики…

– Вот там большой ро́стел! – показывает.

Машинально реагирую:

– Рос!..

– А вон там другой рос! – исправился Даня.

«Шлуха́» – шелуха от семечек.

Играл зонтиком. Маленьким, игрушечным:

– Смотри, как я зонтик закры́гиваю (закрываю)!

– Я тебе вчера печенинку оставляла, ты маму-то угостил?

– Нет!

– И даже откусить не дал?

– Нет! Она много съест!

Пришли к нам гости. Бабушка открыла им дверь. Дымка лежала на диване и на вошедших подняла голову.

Бабушка из тесного коридора прошла в комнату, предоставляя возможность гостям спокойно раздеться.

Тут Даня говорит ей:

– Смотри, как Дыма на тебя смотрит, – и тут же продолжает после паузы свою, как будто прерванную мысль: – …твоя подруга, да?

Дымку назвал подругой бабушки, видимо, в расчете, что гости услышат и оценят его «необычный» юмор.

Придя домой, присела на диван:

– Как полежать хочется…

Даня, сочувствуя и как бы продолжая за меня:

– …да всё некогда, да?

Скучал по маме:

– А мама скоро придёт?

Бабушка:

– Мы сначала ещё немного погуляем, потом покушаем, поспим, и сразу мама придёт!

– Давай не будем гулять, не будем кушать, пойдём спать… И мама быстрее придёт!

Шёл по бревну:

– Вишь, я как хо́дю, не качаюсь!

Долго не давал себя подстричь. Боялся. Папа сказал:

– Держать придётся!..

Тут привели к нам подстриженного. Мы стали хвалить, обнимать. Даня посчитал, что хвалили недостаточно, просто радостно встретили.

Напоминая нам, несколько раз повторял:

– Подстригли!..

Мы опять хвалили, что стал красивым.

Признался, что плакал, но зря:

– Было щекотно…

Папу спросили, как удалось подстричь, сказал, что уговаривали, но всё-таки пришлось держать. А стригла всегда мама, она курсы парикмахеров когда-то заканчивала. Через два дня спросили уже у Дани:

– Как папа-то тебя держал?

Даня поднял руку, схватил сверху себя за волосы:

– Вот так!..

– Даня, у тебя много машинок?

– Мало!.. – хочет, чтобы ещё купили.

– А смотри, какие они у тебя новенькие, чистенькие!..

– Конечно, чистенькие!

– Почему?

– Их мыли!

– Кто?

– Их тётя в магазине моет!

Играя в песочнице, испачкал руки.

Бабушка предложила ему сполоснуть их в тазике с дождевой водой.

Послушался и хвастается мне потом:

– Смотри, какие ладошки чистые! Прямо блестят!

Бабушка говорит:

– А вчера гулял, просил дать печенинку: «У меня только ладошки грязные, а пальчики чистые!»

Несколько раз заводил музыкальную игрушку, у которой был очень громкий звук.

Бабушка не выдержала:

– Даня, хватит!..

– А то всех соседей расшумлю (разбужу шумом)?

Пробует свои силы: то залезет на самое большое вкопанное колесо на детской площадке, то возьмётся поднимать край своей кровати, то встанет внутрь ходунков и за бока тянет их вверх:

– Вот как я могу!

Ухватился за угол дивана, пытается оторвать от пола.

Не получается, тяжело:

– Ой, вся сила устала!

Вхожу.

В кухне на краю стола стоят в ряд четыре малюсенькие машинки. Тесно одна к другой.

Бабушка говорит:

– Скажи тёте Марине, почему они здесь стоят?

Молчит.

Бабушка:

– Подарок приготовил! Тёте Марине, Бобику, Степашке и бабусе! Забыл?

Степашка с Бобиком и бабуся – это куклы, надевающиеся  на руку. Последняя – это баба Яга, бабуся-Ягуся или просто бабуся.

Все эти куклы у нас «в ходу», чередуем на занятиях с Даней.

Пошли играть с ним в машинки, в игру взяли и четыре маленькие.

Поиграли, сели на кровать, взяли блюдечко с черешней и стали пробовать. В первый раз, раньше не покупали.

Разглядывали, где помещается косточка.

Ел, откусывая каждую ягодку по чуть-чуть, боялся «зубы сломать» (после моих слов).

Потом покатался у меня на закорках и еле-еле отпустил домой, пришлось сказать:

– Надо Дыму кормить, Дыма плачет!..

Вышли на кухню.

Попил кипячёной воды из бутылочки, которую ношу всегда с собой в своей сумке.

И вдруг кинулся обратно в комнату и приносит те первые малюсенькие машинки, выбрал их из общей кучи:

– Подарок!

Я начала перечислять:

– Тёте Марине, Бобику, бабусе и… – оба растерялись.

Я продолжаю:

– И Степашке! Вспомнила!..

Заулыбался, а то стало страшно: кому ещё-то?.. Забыл!

Побежал к окну махать рукой и смотреть, как я буду уходить.

Лето. Жара 32 градуса. Шкаф был с антресолями, высокий, почти под потолок.

Кошка по шторе забралась на самый верх, чтобы полежать там в одиночестве. Легла на углу с краю, свесив по одну сторону две лапы, по другую – лапы и хвост. Даня посмотрел на неё и сказал:

– Хочу Дыме хвостик погладить!

– Как же ты погладишь? Высоко, не достанешь!

Тогда решил под музыку (мою игру на пианино) бегать по комнате.

Дыма боялась громких звуков. Когда она была ещё маленькой, нам устанавливали в квартире железную дверь и громко сверлили стену. Она была в ужасе, спряталась под шкаф и долго не хотела оттуда выходить, еле достали.

С антресолей она перебралась на гардину, прошлась по ней и спрыгнула на диван, потом с него на пол и хотела уже бежать в маленькую комнату прятаться.

Даня взял её на руки, приласкал, погладил и поднёс к пианино:

– Хочу хвостиком нажать!

Я взяла Дыму, успокоила, а Даня кончиком её хвоста осторожненько дотронулся до одной клавиши, потом так же тихонечко несколько раз нажал её Дыминой лапкой.

Дыма на ручках пригрелась… Она не боялась, не вырывалась, жмурила глаза и собиралась так полежать подольше.

– Даня, ты ещё к нам придёшь?

– Подожду три недельки!.. – стал так шутить.

Гуляли. Увидели калитку в заборе, за которой виднелся старый деревянный дом, предложил:

– Давай зайдём, поздороваемся?

Лежал на боку на краю широкой кровати в неудобной позе: ногу под себя, руку под щёку, а свободной рукой катал перед собой машинки.

Когда наигрался, захотел встать, приподнялся и сразу снова упал:

– У меня нога сломалась!

– Это ты её отлежал…

– Папа, что ты всё «мама» да «мама»? Баба!

Знал, что при встрече все новости выкладываются:

– Папа! Покажи, где мама тебе укол делала! – А бабушка пришла к ним в гости.

– Что же мне? Штаны, что ли, снимать?!

– Снимай!

Часто гуляем по улицам частного сектора.

Наткнулись на настоящий колодец: сбоку длинная жердь, которой качают воду. Сам деревянный.

Покачали немного, вода потекла. Помыл ручки под струёй.

Отошли. Стал слизывать воду с ладоней:

– Какая вода вкусная!..

Бабушка приходит к Дане каждое утро, а мама уходит на работу. Но как только возвращается, Даня сразу к ней на руки и:

– Уходи, баба!..

Стали говорить, что так нельзя.

– Надо говорить: «До свиданья, увидимся!»

Молчит. Предлагаем:

– Скажи: «Пока!»

– Пока… – с одолжением.

Пускали мыльные пузыри.

Надул один большой, он отлетел и громко лопнул.

– Ллоп! – прокомментировал Даня.

Ну, раз «хлоп» – хлопнул, «топ» – топнул, значит, и «лоп» – лопнул! Всё логично.

А удвоенная «Л» – для выразительности.

Употребляет вместо слова «игра» – «играние».

Сначала катал по столу машинки.

Потом, оберегая от Бобика, все придвинул к себе.

Объясняет Бобику:

– Это моё (!) играние…

Живём на пятом этаже.

Вошли в подъезд.

Даня умчался вверх по лестнице.

– Ты меня не дога́нивала (не догоняла)? – встретил вопросом, когда я поднялась на нашу площадку.

Пускали с балкона мыльные пузыри («пузури́»). Смотрели, как далеко они могут лететь.

Хотел кому-нибудь похвастаться. Стал кричать:

– Тёть!

Проходившая внизу женщина не слышала.

– Тётьк!.. – уже громче.

Поворачивается ко мне, спрашивает:

– А можно так говорить: «Тётьк»?

В машинки играет, лёжа на боку на кровати.

Бабушка сидит рядом, подаёт ему по одной, а он или возит каждую, сколько хватает вытянутой руки, или устанавливает их на «стоянку», чаще всего делая из машинок круг.

Лежать так может долго, до сорока минут.

Бабушка часто говорит ему:

– Ты хоть бы сел, кто же в машинки лёжа играет?

Тут пришёл к нам, машинки есть и у нас.

Пошёл с ними играть на балкон.

Постелили на пол одеяло, на нём из кубиков построили гараж.

Места на балконе мало, играл сидя. Но инициативы было уже больше: машинки брал сам, расставлял и возил тоже сам. Быстро устал.

На одеяле прилёг в прежней позе: одна рука под щекой, другая тянется за машинкой.

– Полежать, пока баба не видит!

На прогулке:

– Баба, смотри, вон там пенёк растёт!

Восхищаюсь Даниными игрушками:

– Какие машинки хорошие!..

Даня, подхватывая:

– Такие приличные, да?

Бабушка ушла к Дане, а я спустя некоторое время собралась в магазин. Только вышла во двор, смотрю, а они к нам идут! Бабушка:

– Сюда запросился!

Пришли, видимо, с улицы, не из дома, игрушки с собой не взяли. Во дворе поиграть нечем.

Просит:

– Мячик!..

Жарко, подниматься за ним на пятый этаж не хочется, предлагаю:

– Сейчас в магазин зайдём, купим бутылочку лимонада, булочек, бананов и в садик пойдём гулять… – была суббота, и можно было погулять в ближайшем детском садике на участке, полазить там по лесенкам, покачаться на качелях. – А мячик, если что, в киоске у магазина купим!

Бабушка не одобрила:

– Мячики у нас есть, сначала погуляем, а в мячик потом поиграем дома!

Даня, «поддерживая» бабушку, с осуждением:

– А она купить хотела, да?..

А самому так хотелось новый мячик!

На картинке увидел играющих котят.

– Как котятки дра́ются (дерутся)!

На тарелочку положили три черешенки.

– Даня, сколько? Посчитай!

– Три, четыре, пять! – сосчитал Даня бодро и с удовольствием.

Бабушка захотела спать.

– Баба, ты поди ляжь («пойди полежи» или «пойди и ляг»), а мы поиграем…

Изюм – «мизюм», изюмчик – «мизюмчик».

Корм для рыбок называет «ко́мор».

Бабушка собралась уходить к себе домой, а мама решила начать стирать.

Даня:

– Баба, не уходи, останься, посмотри, как наша машина работает!

Взял свою маленькую леечку, зачерпывал из бочки, наполненной дождевой водой, и выливал рядом.

– Тут теперь будет целая лужа! – Поправился: – Лужок!

«Лужок» в его представлении, вероятно, лужа не очень большого размера.

Мы с бабушкой проводили Даню до самого дома.

Мама уже встречала, высматривая нас в окно.

Помахала рукой, что видит нас.

Бабушка:

– Помаши маме ручкой!

– Я ей уже ма́шил (махал)!..

Поливал в комнате цветы:

– Пусть родятся!..

– Кто там из леечки ле́ет (льёт)?..

Бритва бреет, значит, и лейка – леет!

Днём лёг спать.

Долго ворочался и минут через пять открыл глаза:

– Кто-то меня просну́л (разбудил)!..

Бабушка сказала:

– Это ветер!

И правда, за окном был очень сильный ветер.

Предупреждает о стоящей на краю стола чашке:

– Сейчас разбе́ется (разобьётся)!..

– Купи мне ружьё, купи!

– Зачем тебе?

– От волка! Я буду в дверь стрелять и в окно!

Чихнул подряд два раза:

– Будет два счастья!

Голуби бродили по газону, что-то клевали.

– Скоро опять полету́т (опять полетят)?

Играли в квартире в футбол мягким мячом:

– Щас как бабе гол запнём!

Не хотел есть:

– Не хочу! Не буду!

Бабушка была у них дома, с собой в баночке принесла для Дани пюре:

– Как «не буду»?! Бобик прислал!

– А он сам с тётей Мариной готовил?

– Конечно, они всегда вместе готовят!

Стал есть и всё съел:

– Какая картошка вкусная!

К папе пришёл его друг, сидели на кухне.

Даня (в комнате с бабушкой), стесняясь:

– Не буду с ним здороваться! Он к папе пришёл, а не ко мне!

– Как это? Только плохие мальчики не здороваются, а хорошие здороваются! Вот выйдем на кухню, скажи: «Здравствуйте!»

– Значит, баба, я буду плохим!

Приходил с мамой к нам мыться. Уже уходили, спускались по лестнице.

Я провожала и стояла в дверях. Кошка тоже прибежала провожать.

Попросил:

– Возьми Дыму на ручки и помаши лапкой…

Я послушалась и помахала ему Дыминой лапой.

Даня в ответ тоже нам помахал.

Спрашивали у Дани:

– Поедешь в деревню?

– Конечно!

– Почему? – спросили, потому что ездил всегда без желания, не хотел уезжать из дома.

– Картошка-то там завяла!..

Играли у нас дома в мячик.

Пинали. Закатился под кресло.

Говорю:

– Бывают в жизни огорченья…

Подумала и добавила:

– Когда варенья нет и нет печенья!

Даня тоже подумал и согласился:

– Да. И телевизора!

Потом заглянул под кресло и увидел там мячик:

– Надо палочку-доставалочку!..

Выкатили мячик длинной деревянной линейкой.

Винни-пуха называет «Вижу-пух».

Гуляют на улице с бабушкой, смотрят под ноги.

Часто находят то пять копеек, то десять. Нашли целый рубль монеткой.

– И что это, баба, деньги всё валяются и валяются?

Спрягает: «я ем», мы «е́ем» (едим).

У бабушки заболела поясница. Усадили её с грелкой на диван, укрыли ноги.

Даня увидел грелку в первый раз.

Погрел ручки (грелка была в плотном гобеленовом мешочке), потрогал пробку, поинтересовался:

– А что там бульётся (булькает)?..

Объяснили, что кипяток и что пробку откручивать нельзя, обожжёшься.

Сказали ещё, что Дыма любит лежать на ней и греться. Уложили Дыму на грелку рядом с бабушкой.

Потом, когда играли в мяч (мягкий), случайно в неё попали.

Она убежала в маленькую комнату и спряталась под кроватью. Но недалеко, удалось достать.

Дыму погладили, пожалели и вместе с грелкой подсадили повыше: на полку в шкаф, где были сложены покрывала.

Она там сидела до Даниного ухода.

Сняли, чтобы с ней сфотографироваться. Даня сам понёс её к дивану.

Спросили:

– Ну как, бочок у неё тёпленький?

– Один тёпленький…

– Будешь со мной сосиски есть?

– А как называются?

– «Докторские».

– Ты пошутила, да?

Делали аппликацию из цветной бумаги.

В это время папа ходил покупать коробки с детским питанием.

Вернувшись, переоделся и одежду положил на кресло.

Обычно вешал на стул, но за этим стулом мы сейчас занимались, именно он был временно превращён в «рабочий стол».

Когда закончили, захотелось пошалить и подвигаться.

Даня запрыгнул на диван, потом на кресло и пробежался по папиной одежде.

– Ты что папины брюки мнёшь? Надо на стул перевесить!

– А он больше никуда не пойдёт!

– А может, пойдёт! Вот, например, маму встречать…

– Может, ещё сбе́рется, да?

– Соберётся… – поправляю.

– Да, – соглашается Даня с правильным произношением. – Может, и соберётся…

Рассматривали картинку в детской книге: кот держит в руках кисть, перед ним – мольберт.

– Кто это?

– Киска.

– Что она делает?

– Рисова́ет (рисует)…

Гуляли во дворе. Я сидела на лавочке и следила за Даней.

Наигрался, присел рядом. Стал разглядывать механические часы у меня на руке.

Послушал, прислоняя к ним ухо.

– А как их остановить? – спросил.

Опять делали аппликацию.

Даня поочерёдно кисточкой намазывал клеем детали с обратной стороны, а я придерживала их пальцем, чтобы не съезжали с газетки.

Потом по одной осторожно переносили на плотный альбомный лист, создавая картину, и уже по ней, закончив работу, составляли рассказ.

Даня сначала нечаянно задел кисточкой мой палец, а потом уже специально покрасил его весь. Клей был ПВА.

– Я нарочно крашу, чтобы все смеялись!

Очарован большими ботинками, которые после внука отдала для Дани соседка.

Называет их «школьные».

Ботинки велики размера на три, но их надели на носок, чтобы после сильной грозы довести Даню до дома с сухими ногами.

По улице шёл в ботинках огромными шагами как взрослый, перешагивая через широко разлившиеся лужи.

– Я вижу, тебе, Даня, нравятся большие ботинки?

– Да! Большие и жёсткие!

Спрашивал у бабушки:

– А что тётя Марина Дыме давает (даёт)?

Разговаривали. Даня меня спрашивал:

– А ты хочешь в садик?

– Очень хочу! С ребятками играть, там игрушки новые, вместе за столиком кушать…

Даня, продолжая мою мысль и как бы её заканчивая:

– Да теперь не берут!.. – имел в виду, что я и сама знаю, что уже взрослая.

Купила ему новые сандалии для садика, чтобы ходить в группе.

Отдала бабушке, она решила померить их Дане, когда пойдёт к нему. Оказались велики.

Бабушка рассказывает потом:

– Потряс ногой: «Сними, баба! Болтаются!..»

Стал спрашивать, какой он был маленький.

Мои короткие рассказы называет «историями».

Просит рассказать ещё:

– Помнишь, ты мне истории рассказывала?

Выслушает и опять:

– Есть ещё истории? Интересно!..

Вспомнила, как он, маленький, меня гладил. На мне была надета мягкая кофточка из ангорки, и Даня, сидя на руках, поглаживал меня по плечу и говорил:

– Ки-и-ка (киса)…

Посожалел: – Короткая история!

Рисовал мелом на серой плите и нарисовал рядом солнышко и облачко.

У обоих была нарисована улыбка.

Что уже умеет:

1. Далеко пинать мяч: подбросит руками вверх и бьёт по мячу ногой;

2. Ловить мяч руками;

3.Ездить на трёхколёсном велосипеде, педальки крутит быстро-быстро. Велосипед уже мал, коленки торчат в разные стороны;

4. Прыгать в высоту на 40—50 см с разбега, перепрыгивает через стену из пластмассовых кубиков.

Макал мягкий хлеб в блюдечко с сахарным песком и с удовольствием ел. Объявил:

– А теперь я буду сухо́ный (сушёный) есть! – И погрыз сухарик.

Зашла к ним после работы. Села за стол перекусить.

Собачка Найда ласкалась и пыталась запрыгнуть ко мне на колени. Даня, зная, что я всегда опасаюсь за одежду, чтобы Найда её не запачкала и не порвала, оберегал меня.

Держал за ошейник, оттаскивал её и внушал:

– Юбка-то парадная!

– Купила мне игрушечку?

– Нет.

– Ты забыла, да?

Бабушка порвала чулок и решила, не снимая, зашить его прямо на себе. Села и, развернув согнутую в колене ногу, положила её на другое колено (дыра была на пятке).

Даня подивился такому «акробатическому номеру»:

– Баба, ты как девка молодая!

Теперь уже удивилась бабушка и говорит мне:

– Такие выражения выкидывает!.. Откуда что берётся?

Я у Дани спрашиваю:

– Откуда ты всё берёшь?

Даня:

– Это я сам так подумал!

А бабушка наша воспитывалась в детском доме в годы войны и занималась там акробатикой.

Навыки сохранились на всю жизнь, и она в возрасте семидесяти семи лет ещё показывала Дане как делать шпагат!

Впервые пошёл в садик. Повела, конечно, бабушка.

Хотел. Готовили.

Когда ел сам, говорили:

– Тебя воспитательница будет хвалить! Ты молодец, сам кушаешь!

Если гуляли, а к игре в мяч присоединялся какой-нибудь мальчик:

– Видишь, как хорошо вместе играть! Веселее!

Рассказывали, что в садике будут другие игрушки, новые!

В первый день показались детсадовскому врачу и Даня погулял на улице вместе с детьми: бегали на веранде, держась друг за друга – играли в «паровоз».

На следующий день пошёл в группу. Кушал сам, всё съел. Понравился суп с гречневой крупой. После завтрака все дети ходили на прогулку.

Бабушка гуляла недалеко от садика, была рядом.

Воспитательница предложила, чтобы Даня со всеми ещё и пообедал. Но Даня не захотел второй раз идти в сад, плакал.

Бабушке разрешили его покормить, а потом с собой дали ещё и пирожок, который выдали бы на полдник.

На третий день в садик пошли уже к восьми утра, вышли из дома в семь. Идти около часа.

С плачем оторвали от бабушки.

Она опять гуляла около садика, но два раза туда заходила. Передавали, что играет хорошо.

После обеда встретились радостные-прерадостные!

Нянечка сказала:

– Все бы такие бабушки были!

А врач сказала:

– Мальчик умненький и сообразительный!

Домой пошёл весёлый.

В четверг вечером сказали, что, мол, сходишь ещё разок, и у тебя будут выходные, как у большого, в садик не пойдёшь.

Дали с собой полдничную ватрушечку, подарил её потом мне.

Спросила, завёл ли там друга. Сказал:

– Нет! – Но потом вспомнил: – Там мальчик был в большой курточке!

Первые выходные. Бабушка спросила:

– В понедельник пойдёшь в садик?

– Пойду, пойду, пойду, пойду!

Уходила всегда от них поздно. Улицы тёмные, страшно.

Вечером:

– Пойду, уже темно. А то мне вчера по дороге дядька попался, думала, убьёт!..

– А у него ружьё было?

Днём поспит и думает, что наступил новый день. То, что было до сна, это «вчера», а после сна – уже «сегодня»!

– Устала… просто смертельно!

– А смерти нет!

И действительно, была ситуация, когда мы позвонили в реанимацию, где лежал папа, и нам сообщили, что он умер. Я стала звонить на его работу, чтобы оказали помощь.

Даня был рядом, всё слышал и мне повторил несколько раз:

– Скажи, что ты пошутила! Мой папа не умер, умер другой дядя!

Оказалось, так и было. А пока ещё всё это не выяснили, к нам стали съезжаться родственники. Удивлялся:

– Почему это к нам все в гости приходят?

Во дворе высоченная берёза.

Вверху на стволе нарост – чага.

С восхищением:

– Какие шишки растут!

Поел сырников:

– У меня все руки маслёные!

Говорит: «сымалёт» (самолёт), «искаватор» (экскаватор).

Попросил намазать мягкий плавленый сыр на хлеб.

Взяла булку:

– Тебе кусочек или горбушечку?

– Горбушечку.

Показывает на корку:

– Я без кожи люблю!

Булка была очень мягкая и под ножом прогибалась, с трудом отрезала для него горбушечку. Намазала сыром ещё и кусочек, положила на стол. Опять показал пальцем:

– Я без кожи люблю!

Край обрезала, съел и горбушечку, и кусочек.

Было самое начало августа.

Вдруг с утра похолодало. Высунулся на улицу:

– Снегом пахнет!..

– Вырастешь, будешь как Юра, большой!

– А я не хочу!

– Почему?

– Надо будет картошку копать, грядки… А я играть хочу!

Бабушка мыла Даню в тазике.

– Баба, какая ты хорошая! Как я тебя люблю!

Перед тем как идти в первый раз в садик, сел рисовать красками.

Мама купила ему раскраску, где на каждой странице был нарисован утёнок: то на травке, то у речки…

Обычно выбирал яркие краски, но тут утёнка всего замазал чёрной краской. И так густо, что и утёнка не стало видно.

Бабушка:

– И что? Тебе нравится?

– Нравится.

Психологи бы сказали, что в душе у ребёнка одна тревога.

В садик ходил две недели.

Последние дни даже там спал. Выделили ему место на двухъярусной кровати, сам залезал туда по лесенке.

Был горд. Говорил, что кровать мягкая.

Потом проболел две недели.

Опять стали настраивать на садик:

– Уже звонили оттуда. Мы сказали, что скоро придёшь! Воспитательница Ольга Геннадьевна тебя ждёт. Говорила, чтоб предупредили, когда придёшь, чтобы на тебя тоже ватрушечку испекли! Там уже игрушки новые купили. Расскажешь нам, какие?

– Нет!

– Почему?

– Я устану!

Сходил в садик два дня.

– Ты в садике не плакал?

– Нет, только слёзы текли…

В первые дни, когда бабушка забирала из садика Даню после обеда, выдали полдничную булочку, чтобы с собой домой взял:

– Какие вкусные булочки пекут в садике! Давай завтра вторую попросим!

Очень любит макаронные изделия в виде кружочков с перекладинами как у колёсиков.

Мы их так и называем – «колёса»:

– Будешь есть «колёса»?

Обычно ест с яичком.

Тут как раз для него бабушка с собой принесла в баночке эти «колёса».

– Это мне машина прислала? Машина прислала?

Считает, что машины живут и ездят сами по себе и шофёр тут ни при чём.

Если на улице увидит, что грузовая машина стоит у какого-нибудь дома, говорит, что машина приехала на обед.

Отдохнуть, так сказать…

Папа рассказывал:

– Идёт сзади мамы и потихоньку ест снег. Она обернулась и говорит: «Заболеешь, нельзя!» – «Зато в садик не буду ходить!..»

Болел. Мы вдвоём с ним лежали на диване. Я рисовала, Даня смотрел. Нарисовала облачко:

– Вот облачко по небу гуляет… А тут солнышко взошло… – и нарисовала неподалёку солнышко.

Даня выхватил карандаш и начертил дугой черту от солнышка к облачку:

– А солнышко – спрят!.. – т.е. раз, и спряталось за облачко.

После болезни в садик уже не хотел идти, плакал:

– Я хочу быть с мамой!

Бабушке пришлось на руках вынести его из дома.

Дорогой спрашивал:

– А мама меня любит?

Бабушка говорила:

– И мама тебя очень любит, и папа любит! И тётя Марина!..

Пришёл в садик, подошёл к воспитательнице:

– Ольга Геннадьевна, а вы меня любите?

Варил суп в игрушечной кастрюльке. Взял ложку, чтобы помешивать. Потом взял ещё одну:

– Я дво́еми (двумя) буду!

Опять заболел, отходив в садик только пять дней. Бабушка об этом не знала и пришла, как обычно, домой к ним утром, чтобы отвести его в сад.

Встретил совершенно счастливый:

– Я теперь дома буду сидеть!

Решили посмотреть диафильмы.

Они все давно повываливались из своих коробочек и кучей лежали в целлофановом пакете.

Даня назвал тот, который хотел посмотреть:

– Как мальчика-то украли…

Оказалось, это сказка «Гуси-лебеди»!

Сидела с Даней у них дома. Игрушки надоели.

Разглядывал, что стоит на полочках в шкафу.

Увидел баночку с мазью, которую мы варили сами из подсолнечного масла и воска, она хорошо помогала от насморка да и кожу смягчала.

Запах от воска был великолепный.

Понюхал, понравилось.

Достал пальчиком немного мази из баночки, помазал мне руку, а я в шутку потёрла ему животик (просто маечка задралась) и заодно провела у него под носом.

Нос, очевидно, сразу задышал, мазь как раз этому способствовала.

Немного походил и просит:

– Намажь мне ещё животик, а то он совсем не дышит!

Взял большой фотоаппарат, которым давно не пользовались.

Взведёт затвор, посмотрит в окошечко и командует:

– Тётя Марина, улыбочку! Баба, улыбочку!

Потом решил Дымку сфотографировать, нашёл её в маленькой комнате, навёл на неё фотоаппарат:

– Дыма, улыбочку!

Бабушка напекла Дане маленьких блинчиков. Положила их на тарелку.

А в центр её налила смородиновое желе, которое делала сама летом для Дани и называла его – «детское варенье».

– Такие блины не бывают! Бывают со сметаной, рожицы рисовать!..

Убедили, что бывают и со сметаной, и с вареньем, и со сгущёнкой, и даже с мясом; и что рожицы (точка, точка, два крючочка…) можно и вареньем на каждом блинчике нарисовать! Покушал хорошо.

Разрисовывали с ним каждый блинок по очереди: то он, то я.

А если рисовать вареньем, получается нарисовать у каждой рожицы даже красные щёчки!

Так вот, ел он эти блины, а бабушка дала ему два бокала для запивания.

В одном клюквенный морс, в другом – молочный напиток «Снежок».

Выпьет глоточек из одного бокала, потом глоток-другой из другого, приговаривает:

– Я этого запе́ю (я этим запью), а теперь вот этого (а теперь вот этим)…

Увидели с ним в окно подъехавшую к подъезду машину. Спрашивает меня:

– Знаешь, как эта машина называется?

– Нет, как?

– «Та, которая быстро ездит»!

Гостил у нас. Нашёл свечечку в виде жёлтого лимончика, сувенирную. Хотел зажечь.

Бабушка послала спросить у меня, можно ли…

Я сказала:

– Ну, как баба скажет!..

Побежал к бабушке и закричал:

– Разрешила! Разрешила!

Кричу вдогонку:

– Сам-то не зажигай, пусть баба зажжёт!

Даня:

– Что я, не знаю, что можно, а что нельзя? Я же умный!

Бабушка оставалась с Даней, а мне нужно было уходить домой. Хотел, чтобы я ещё поиграла с ним и «не отпускал».

Бабушка предложила ему:

– Посмотри в окно, не темно ли уже? Как она пойдёт?

Даня посмотрел и согласился:

– А то, может, опять охотник встретится…

Видно, из прошлого разговора помнил, что если дядька убьёт, то с ружьём, а если с ружьём, то охотник!

Пошли всей семьёй к нам.

Даня взял с собой машину на верёвочке.

Папа потом нам жаловался:

– Заставлял нести свою машину!.. Мы говорили: «Не бери»! Говорит: «Устал, ты неси, ты не работаешь, а я уже побегал и поиграл»!

Купила Дане маленькие шоколадные машинки, они были завёрнуты в тонкую золотистую фольгу. Катал их по столу как настоящие.

Наигрался, попросил их развернуть и съел.

Пока играл, машинки внутри обёртки немного растаяли и руки испачкались. Стал облизывать ладони.

Бабушка:

– Не лижи руки, грязные! Сейчас мыть пойдём!

Я поставила Даню на стул, хотела взять его на руки и отнести в ванную. Даня своей шоколадной ладошкой провёл по моей руке.

Бабушка опять:

– Зачем ты тётю пачкаешь?

– Так она полижет!

После ветрянки Даня пришёл с бабушкой к нам.

Давно его не видела, не ходила к нему, чтоб не заразиться (сама ветрянкой не болела):

– Ах ты, моя дорогая ветрянка!..

Заявил как-то уж очень непримиримо:

– Ветрянок больше нет!

А около уха было всё-таки одно зелёное пятнышко…

– Будешь меня фотографировать? – спрашивает.

– Так ты ж в зелёнке!

– А в зелёнке?..

На Новый год подарила ему новый конструктор.

Посмотрел издали:

– И у нас этого мало?

Потом этот конструктор был самым любимым.

Построит дом или высокую башню из пластмассовых кубиков и тут же, пиная, разрушает.

Насмотрелся «Ну, погоди!», где Волк «громит» пинками урны.

– Я как волк! – руки поднимет над головой, пальцы растопырит: – Я волк!

Бабушка всё мечтает сфотографировать, как он волка изображает…

Вздумал поиграть на пианино, подошёл, сел:

– Где тут волк ходит? – и долго нажимал на басовые клавиши.

Купила к новогоднему празднику бенгальские огни.

Но не утерпела, показала Дане.

Достала один из коробочки и зажгла прямо в кухне.

Искры разлетались, обжигали руки и даже прожгли дырочку в клеёнке на столе.

Решили, что зажигать будем только на улице.

Уходя, взял с собой коробочку домой:

– Мы будем на улице зажигать!

Потом «учил» папу:

– У тебя спички есть? Зажигать будем на улице, а то у нас и дома не будет!

Мы с Даней катали по столу машинки.

А бабушка хлопотала на кухне, пекла блины.

Встал:

– Я есть хочу! Ты пока тут с машинками… (мол, побудь), а то Дыма разгры́знет (разгрызёт)!

Надули большой зелёный шар.

Стали играть втроём в волейбол: я, Даня и бабушка.

Старались, чтобы шарик не падал на пол.

К шарику на полу, случалось, подходила Дымка.

Сначала осторожно нюхала, потом из любопытства трогала лапкой, как бы случайно выпуская коготочки… Шарик, конечно, лопался.

Во время игры поддразнила Даню:

– Плакса-вакса, гуталин… Кто в садик ходит и ревёт? Ходит и ревёт… Как рёва-корова!

Даня сказал серьёзно и строго:

– Будешь так говорить, отдам шарик Дыме!

Пришлось сказать:

– Не буду…

Даня продолжил:

– Это плохие слова!

Признался:

– Я в садике хороший, а дома плохой…

Имел в виду своё поведение.

Из кубиков построили гараж на полу, сделали ворота. Ими стали два длинных прямоугольных кубика.

Кубики раздвигали, будто открываются дверцы, если машине надо было заехать или выехать из «гаража».

Даня подвёз одну машинку поближе.

Попросил:

– Открой воро́тинку!

«Воро́тинка» – это половинка от ворот, один кубик.

Даню привели к нам, а мы как раз делали ремонт в маленькой комнате.

– Вы новый домик строите, да?

Играли в прятки, прятали Бобика.

Подглядывать было нельзя.

Тот, кто ищет, должен был внимательно слушать, как будет хлопать в ладоши игрок, спрятавший Бобика: если тихонько, то в этом месте игрушки нет, погромче – значит, она где-то рядом.

Даня прятал, искать пришлось мне.

Он шёл впереди, хлопая в ладоши, и практически «вёл» меня к тому месту, где был Бобик.

Подошёл к занавесочке, которая закрывала вход в кладовку, громко хлопнул в ладоши один раз, отодвинул её и почему-то сел прямо на пол.

Я зашла за ним в кладовку, осмотрела полочки, но Бобика не нашла.

Вернулась в комнату, там поискала.

Бобика нигде не было…

Опять заглянула в кладовку. Даня по-прежнему молча сидел на полу.

– Что ты там всё сидишь?

– Мне нравится!

– Почему?

– Здесь так па-а-хнет!.. – с удовольствием.

Ещё немного посидел и встал. А сидел прямо на Бобике!

Пахло свежей краской.

Наверное, из-за занавески кладовка менее проветривалась, чем комната, запах в ней был сильнее.

Сел поиграть на пианино.

Беспорядочно нажимал на клавиши двумя руками, как будто исполнял произведение.

Приговаривал под свою музыку:

– Зайчик шёл по дорожке… Волк шёл по дорожке…

Опять повторил про волка, но сказал уже «навстречу». Продолжил:

– Птичка шла по дорожке…

Стал нажимать левой рукой клавиши подряд, всё быстрее и быстрее:

– Побежали, побежали…

Рука сделала вправо большой полукруг над клавиатурой, и раздался  высокий звук самой последней клавиши:

– Прыг!

Всё повторилось несколько раз.

Посидел, подождал. Наклонился к клавиатуре, повернув ко мне голову. Посмотрел на меня с хитренькой улыбочкой. Тихонечко:

– А похлопать?..

Научился ездить на двухколёсном велосипеде. За один день! Ездит быстро и быстро разворачивается.

Любимые игры в квартире: прятки, «кошки-мышки», компьютер (мышку держит с моей помощью).

Нравится слушать, когда ему читают детские книжки, которые покупали на 2—3 года. Раньше любил только разглядывать картинки (по ним мы с Даней просто беседовали), а про чтение говорил:

– Это долго!

А сейчас говорит:

– А интересно!..