Читать книгу Погрешность - Марина Инаяни, Родом из города Angeloff - Страница 13

Петр провел в библиотеке много часов. Изучил всех людей с именем А.М.Шелехов, которые хоть где-то фигурировали в архивах. Сбился со счета, сколько чашек кофе он выпил за этот день. Не понимал даже, один ли это день или он уже потерял нить реальности. Но в итоге его усилия оказались не напрасны. Петр нашел одно подходящее упоминание. По крайней мере, стоило проверить, в газетной вырезке говорилось о пожаре. На фото в статье был изображен дом, похожий на дом на картине. Никаких подробностей в статье не было описано, поэтому ответы нужно было искать на месте. Недалеко, подумал Петр, надо туда съездить и осмотреться. Не откладывая.

Он поехал. Это была черта, которую ему привила Марта. Он стал ценить время. Потому что так мало его они провели вместе. Потому что так долго он жил без нее.

Город, в который направился Петр, располагался в тридцати километрах, так что ему предстояло провести всего порядка 40 минут в электричке. Ему нравилась дорога. Красивый вид из окна и возможность подумать – вот за что он любил подобные поездки. Он мысленно говорил с собой на темы, которые его волновали, а дорога соглашалась с ним. Всегда. Никогда не спорила, не пыталась на него повлиять. Просто соглашалась. Вот бы и в жизни было так, думал Петр, чтобы всегда можно было прийти к согласию.

До городка Петр добрался практически незаметно для себя. В библиотеке в статье был указан адрес сгоревшего дома, начать поиски имело смысл оттуда, ведь наверняка кто-то из местных мог помнить эту историю и подсказать, где искать художника. В этом Петр не ошибся. Отчасти.

Найти дом не составило труда. Вернее, то место, где когда-то был дом. После пожара всё так и осталось нетронутым. Никаких новых построек, даже толком не разобранное пепелище. Просто выброшенное из жизни место. По словам жителей, которые застали те события, никто из родственников ни разу не приезжал сюда после трагедии. Видимо, не хотели болезненных воспоминаний, думал Петр, и винить их в этом было совершенно излишним. Напротив, он прекрасно понимал это стремление любой ценой забыть и заглушить чувство боли.

Однако самого художника Петр так и не встретил, поскольку, как он узнал у всё тех же местных жителей, тот покончил с собой. Эта история становилась всё более странной. Ну не мог он поверить в такие совпадения. Нужно было срочно найти кого-то, кто знал художника, и мог пролить свет на всю эту историю, которая, похоже, уходила корнями в тот давний пожар.

В полицейском участке городка Петр навел справки, и выяснил, что у художника осталась дочь, Елена, и живет она как раз неподалеку, так что не было причин откладывать свой визит к ней. Тем более, что Петру было искренне интересно всё это дело, и он чувствовал, что близок к разгадке тайны, а тайны он любил.

Елена оказалась милой молодой женщиной, очень приветливой и немного грустной. Оно и понятно, думал про себя Петр, наверное, ей здесь просто скучно. Да и наверняка находятся добрые люди, которые напоминают ей об их семейном горе.

Елена пригласила его войти в ее дом, предложила чаю. Петр не смог отказаться от гостеприимного предложения, тем более что он устал с дороги, и чай был очень кстати, чтобы подкрепить его силы. Немного отдохнув, он протянул Елене набросок, который привез с собой. Тот самый, что висел в доме Алисы Кронверг.

При виде наброска девушка переменилась в лице. Руки ее задрожали. Видно было, что она узнала этот рисунок, но потребовалось время, чтобы девушка смогла взять себя в руки. Она судорожно потянулась за сигаретой:

– Вы не возражаете? – спросила она, закуривая.

– Нет, конечно, – ответил Петр, ему не терпелось узнать, что же так испугало Елену, и он начал разговор в своей излюбленной манере – напрямик. – Вы узнали этот набросок, верно?

– Да, – Елена постепенно успокаивалась, – извините, мне просто было так неожиданно снова его увидеть. Этот рисунок, будь он проклят. – Она затушила только что зажженную сигарету, и на глазах её выступили слезы. – Вы нашли ее? Ольгу?

– Ольгу? – Петр не совсем понимал, что происходит, но ему казалось, что скоро он узнает ту тайну, которую скрывала Алиса. – Не совсем, – он достал фотографию Алисы и протянул ее девушке. – Этот набросок висел в доме вот этой женщины, ее звали Алиса Кронверг, ее убили, и мы расследуем все обстоятельства произошедшего. Вам знакома эта женщина?

– Алиса Кронверг? – Елена слегка ухмыльнулась. – Красивое имя. Конечно, она всегда имела страсть к театральным эффектам. Это никакая не Алиса, – с этими словами девушка вернула и фотографию, и набросок Петру. Елена поднялась с кресла и подошла к окну. – Сегодня пасмурно, – начала она, – как и в тот чертов день, когда отец нарисовал эту картинку для нее, и когда мои родители снова ругались…

* * *

– Конечно, девочке будет так приятно, ведь она так любит этот дом, – говорил мужчина, доедая завтрак. За столом сидела его маленькая дочь, а молодая жена потихоньку собирала грязные тарелки.

– Не понимаю твоей тяги к подобным вещам, милый, – ласково говорила женщина. – Зачем тебе обязательно нужны эти театральные эффекты?

– Потому что она просто ребенок, милая, как и наша Леночка, – мужчина приобнял девочку, но та недовольно отшатнулась от него и продолжила есть. – И потому, что я считаю, что детям надо прививать любовь к искусству. А как еще ее прививать, если не тем, что ассоциируется с любимыми вещами? Разве это не логично?

– Логично, конечно, – женщина соглашалась, но было видно, что ей не нравится что-то в идее мужа. – Лена, ты доела? Иди к себе, дорогая. – Девочка послушно встала и пошла в свою комнату, а женщина присела за стол и продолжила полушепотом. – Но почему именно она?

– Ты снова начинаешь? – мужчина, казалось, начинал сердиться. – Послушай, я тебе уже сто раз говорил, я не имею никакого отношения к этой семье. Ты всё напридумывала, а мне теперь извиняйся за то, чего никогда не было? Хватит уже слушать этих своих кумушек сплетниц, мне это начинает надоедать. – Мужчина резко отшвырнул вилку в сторону и поднялся. – Я займусь делом, а ты подумай о том, как твоя мнительность рушит нашу семью.

Мужчина поднялся и быстрым шагом вышел из комнаты, а его молодая жена так и осталась сидеть за столом. На глаза наворачивались слезы. Она очень хотела верить мужу, но слишком сильным было сомнение. Это была не просто обычная ревность, это был страх. Страх того, что…

– Мамочка, ты плачешь? – вошедшая на кухню Лена прервала мысли женщины.

– Нет, милая, просто соринка в глаз попала, всё хорошо.

– А куда папа ушел?

– Он пошел работать, милая. А мы с тобой давай займемся уборкой, хорошо? – Женщина изображала веселость, чтобы успокоить дочь. – Ты же знаешь, как папа не любит бардак, верно?

* * *

– Знаете, это была милая семья, приятные люди. Я про тех, кто жил в этом доме. Семейная пара и двое детей, мальчик Семен и девочка Ольга. – Елена смотрела в окно странным взглядом. Казалось, она смотрит куда-то вдаль, сквозь время. – Это для нее отец нарисовал этот рисунок. Не знаю, зачем он ей сдался, но отец очень хотел ей угодить… Однажды весь наш городок всполошила страшная весть. Ночью случился пожар, и дом сгорел. А вместе с ним и почти все его обитатели. Выжила только Ольга. Она сказала, что поссорилась с родителями накануне вечером и ушла гулять подальше от них, ночевать не вернулась, а пепелище увидела только утром, когда было уже поздно кого-то звать.

– Но Вы как – будто в это не верите? – аккуратно спросил Петр.

– Нет, не верю, – резко ответила Елена, – я убеждена, что Ольга сама всё подстроила. Не знаю как, но это она устроила этот пожар.

– И у Вас есть какие-то доказательства?

– Нет, конечно, какие доказательства. Но я знаю, что это она. И смерть моего отца тоже на ее совести, – с этими словами Елена отошла от окна и стала нервно теребить руки. – Понимаете, – она подсела поближе к Петру, – отец не покончил с собой, он слишком любил жизнь. И свое творчество. Он бы никогда этого не сделал. Да и меня он бы одну не оставил. Он ведь растил меня сам, без помощи. А эта Ольга с ее картиной, не знаю как, но она точно замешана в смерти моего отца. Вот скажите, как Вас, Петр Сергеевич, да? Вот Вы интересуетесь этим делом, может быть, Вы сможете восстановить справедливость? Мне просто важно, чтобы отца не считали самоубийцей, потому что самоубийство – это грех, его даже церковь отказалась принимать, а ведь он верил, от души верил. Помогите нам, Петр Сергеевич, пусть все узнают, что он не сам! – Елена заплакала, Петр не мог этого выдержать и резко поднялся. Его всегда смущали женские слезы, он никогда не знал, как вести себя в подобной ситуации. Но сейчас он был убежден, что наблюдает не просто истерику убитой горем родственницы, а в этих ее подозрениях действительно что-то есть. Он чувствовал, что должен разобраться. Даже если это не связано с его делом, но он должен помочь этой несчастной женщине узнать правду об отце.

– Я постараюсь во всем разобраться, – Петр протянул ей салфетку. Елена подняла на него полные слез глаза, и по лицу ее пробежала легкая улыбка.

– Вы правда постараетесь помочь нам? Спасибо, Петр Сергеевич, спасибо Вам. Вы не представляете, как сложно жить в городе, где все показывают на тебя пальцем и шепчутся вслед.

– Но почему Вы не уедете отсюда? – спросил Петр. Хотя, казалось, он знал ответ. Это был ее дом.

– Это мой дом, – словно голосом в его голове раздались слова Елены.

– Я понимаю, – тихо ответил Петр и направился к выходу. – Я буду держать Вас в курсе своих действий и своих выводов.

Дверь закрылась, и Петр оказался на улице. Ему было тяжело на душе после разговора с Еленой. Он хотел помочь ей, но не знал, с чего начать. Нужно найти в архиве информацию о пожаре и об этой семье. Может быть, тогда станут ясны мотивы.

Было не странно, что Ольга попросила художника сделать тот набросок, думал Петр. Но вот то, что она продолжала хранить его долгие годы после трагедии – это уже было сомнительно. С одной стороны, как память о доме это не годилось, ведь после такой трагедии подобная «память» могла вызвать только боль. Но хранить рисунок дома на видном месте, тому могло быть две причины.

Первая – это вероятность, что Ольга не смогла перенести этого горя, решила уехать из города, сменила имя, а рисунок был для нее действительно памятью, и, возможно, она была на этой почве немного не в себе. Потому что нормальному человеку такое напоминание грозило бы потерей умственного здоровья.

Вторая, и она вписывалась в версию Елены о причастности Ольги – Алисы к пожару, это версия о том, что рисунок был своего рода трофеем, и напоминал девушке о ее «победе», если можно так кощунственно выразиться в данной ситуации.

Верить во второе Петру не хотелось, потому что сама эта мысль была ему неприятна. Но за время службы он повидал многое, так что подобное проявление вполне могло иметь место. Но чтобы утверждать такое, нужно было сначала разобраться, что же произошло на самом деле. А для этого нужно было обратиться к первоисточнику. Свидетелей не было, ведь всё произошло ночью, тогда осмотр места происшествия и протоколы опроса. Архив, снова архив, подумал Петр, и направился в сторону полицейского участка.

По дороге его не оставляли мысли о случившемся, и в голове засела еще одна, крайне неприятная. Мысль о том, что Елена могла быть причастна к смерти Алисы, ведь она верила в то, что Ольга – Алиса виновна в смерти ее отца, и вполне могла хотеть за него отомстить.

Однако Петру удалось довольно быстро разрушить эту версию. У него были хорошие контраргументы. Во-первых, Елена явно удивилась, услышав имя Алисы. Значит, она не могла ее ни найти, ни убить, ведь она попросту не знала, кого и где искать. Либо она искусно лгала, во что Петр не верил, либо была невиновна в ее убийстве. И, во-вторых, что тоже было немаловажно, Петр видел по Елене, что она не до конца была уверена в том, что ее отец был убит. Она сомневалась, да, вернее сказать, она очень сильно хотела верить в то, что он не самоубийца. Но это не одно и то же, что знать наверняка, думал Петр. А, значит, в пользу версии о виновности Елены пока ничего не говорит.

* * *

– Доктор, у Вас готово заключение по Кире Солнцевой?

– Да, я считаю, что она вполне адекватна, и может сама о себе позаботиться. Это очень интересный случай, и я бы хотел еще с ней поработать, мне кажется, что у нас наметился прогресс.

– Она признала, что человек, который привел ее сюда – это ее брат?

– Нет, но…

– Доктор, Вы же как никто другой должны понимать, что это неприятие и есть ее диагноз.

– Да, но послушайте…

– Доктор, мы пригласили Вас, чтобы Вы сделали заключение, и тем самым направили наши дальнейшие действия в отношении Киры Андреевны в нужное русло. Если она не признает брата, значит, она не выздоровела, и мы не можем ее выпустить. Вы, как врач, должны это понимать.

– Мне нужно еще пару сеансов с ней. Мы разберемся в ее проблеме, и …

– Вы – уважаемый специалист, но у нас нет возможности взять Вас в штат, поэтому спасибо за Вашу помощь, но мы приняли решение. Кира останется здесь.