Читать книгу На улице Сен-Жермен пахнет абрикосовыми пирогами - Марина Кокта - Страница 4

***

Сегодня мы с мамой едем на плановый осмотр в больницу. Осматривать, конечно, будут меня, но мама каждый раз так волнуется, будто это ей придется полуголой стоять в холодном белом кабинете напротив доктора Дюлак. Мама как обычно курит за рулем из-за того, что нервничает. Я сижу на заднем сиденье. Конечно, мне нельзя вдыхать дым, но мама предусмотрительно сделала плотную перегородку из полиэтиленовой пленки между передними и задними сиденьями, а еще она выдыхает дым на улицу, а я сижу с противоположной стороны и мое окно открыто, поэтому я дышу свежим воздухом, а мамины сигареты мне совсем не мешают. Главное, что с ними она становится немного спокойнее.

Я люблю рассматривать улицы, дома и людей, мимо которых мы проезжаем каждый раз по пути в больницу. Сегодня очень теплый для октября день. Небо чистое и светлое. Оно красиво отражается в витринах модных бутиков. Манекены в них выглядят слишком несчастными для тех, на ком висят вещи стоимостью в мамину годовую зарплату.

В день осмотра мама берет выходной. Обычно в этот день мы встаем рано. Я сижу на кухне под звуки бурлящего чайника и скворчащей на сковороде яичницы, мама суетится и бегает от холодильника к плите.

– Надо не забыть купить коробку конфет для мадам Дюлак!

И так каждый раз. Мадам Дюлак – это мой врач, чтоб вы знали, и она никогда не принимает мамины подарки. Ни-ког-да. Ну не принято у них среди врачей это. Но мама каждый раз с остервенением пытается всучить коробку конфет, плитку шоколада или еще какую-то еду доктору Дюлак. В этой ситуации неудобно всем – доктору отказываться, маме принимать отказы, а мне – одеваться самостоятельно, пока мама пытается довести до конца свой акт доброй воли. Я вот недавно смотрела фильм про сахар и про те ужасы, которые происходят от него в организме. Нет, меня это от сладостей не отпугнуло, я человек стойкий, а моя любовь к сладкой выпечке вообще неубиваема. Но теперь я со всей ответственностью заявляю, что если врач принимает в дар что-то сладкое, то такой себе из него врач. Ну, они-то все это и без фильмов должны знать. А вот мадам Дюлак врач просто превосходный, я уверена.

В больнице пахнет чистотой и лекарствами. Вернее, чистота сама по себе вряд ли пахнет, а вот дезинфицирующие средства пахнут так, что перепутать больницу с другим местом невозможно даже с закрытыми глазами. Пока мама заполняла какие-то бумаги на ресепшене, я сидела в холле и разглядывала других посетителей больницы. Мы пришли как обычно рано, доктор Дюлак была занята другим пациентом, поэтому после ресепшена мама пошла к автомату, чтобы выпить кофе. Вообще дома я тоже пью кофе, но мне, возможно, нельзя его пить. Поэтому на всякий случай при маме я не афиширую свою любовь к нему. Возможно, покажется странным, но мне нравится ездить в больницу. Во-первых, у мамы это всегда выходной, а значит, мы проводим время вместе. А во-вторых, я больше никуда не выхожу из дома, поэтому для меня это всегда долгожданная смена обстановки. Мне еще повезло жить с моим заболеванием в век интернета, а как люди страдали раньше?

– Кати, пойдем! – скомандовала мама, сделала последний глоток кофе и выкинула стаканчик в урну у автомата.

Доктор Дюлак стояла в дверях своего кабинета и прощалась с каким-то пациентом. Мы встали чуть подальше. Мама держала в руках бумаги, которые дали ей на ресепшене, и нервно постукивала каблуком по гладкому белому полу.

– Мадам Лакруа, Кати, добрый день. Проходите, пожалуйста, – наконец сказала она, широко улыбнувшись.

Минут десять доктор Дюлак слушала меня и задавала стандартные вопросы про то, делаю ли я дыхательную гимнастику, все ли препараты принимаю вовремя, как себя ощущаю. В целом, у меня-то все как обычно. Только вот в последнее время я стараюсь не делать резких вдохов, иначе у меня появляется одышка. А для этого приходится перемещаться медленнее и исключать физическую нагрузку в целом.

Мама с интересом слушала мои откровения, доктор Дюлак понимающе покивала, записала что-то в бумагах, которые мы принесли и попросила меня выйти подождать в коридоре, потому что она хочет поговорить с мамой.

Я, конечно, собралась и вышла, но мне всегда это казалось странным. Я выхожу за дверь, чтобы они с мамой могли обсудить мое здоровье. Мое, понимаете? А я тут как бы совсем не при чем, это вроде как их личные дела, в которые мне лезть не стоит. В этот раз на меня нахлынула волна негодования поэтому выходя из кабинета, я не до конца закрыла дверь и прильнула к образовавшейся щели.

Я услышала, что мадам Дюлак говорила маме что-то о результатах моих анализов. Какие-то показатели упали, какие-то – наоборот повысились. Я совершенно ничего не поняла, но по серьезному и даже тревожному тону доктора Дюлак я поняла, что дела у меня ухудшились. Затем врач предложила перейти на другие лекарства. Она сказала, что они более дорогие, но те, что я принимаю сейчас, уже не дают положительной динамики. Мама только молча кивала и теребила в руках сумку.

– Ах, да, мадам Лакруа, – нахмурилась мадам Дюлак. – Я вас убедительно прошу отказаться от сигарет. Для Кати очень вредно вдыхать не только дым, но и частицы, которые оседают на одежде, волосах и повсюду в помещении, где вы курите.

О, нет. Мадам Дюлак, видимо, почувствовала от мамы запах сигарет. Что же она делает! Сначала прописала мне дорогие лекарства, из-за чего мама будет больше работать сверхурочно, так теперь еще и курить маме запрещает. Совсем меня не жалеет. Конечно! Не доктору же потом с ней общаться, а мне. Вы не подумайте, маму я очень люблю, но любить нервного и раздражительного человека в разы труднее! Поэтому мадам Дюлак мне совершенно точно не упростила жизнь своими рекомендациями.

Мама только виновато склонила голову и опять покивала. Всю дорогу домой она была погружена в свои мысли и мы не перекинулись и словом. Надо отметить, что она ни разу не закурила, зато обругала совсем неприличными словами водителя, который ее подрезал на светофоре. Пленку между передними и задними сиденьями мама все равно не убрала почему-то. Ну ладно, все равно с пленкой мне легче представить, что я важная знаменитость, которую личный шофер на лимузине везет по ее знаменитым делам. Ведь в лимузинах есть перегородка между сиденьями, совсем как у меня.