Читать книгу Судьбу не изменить, или Дамы выбирают кавалеров - Марина Крамер - Страница 12

Закончив телефонный разговор, Хохол отбросил трубку и застонал. Где-то внутри, там, где сердце, все заныло, заболело в предчувствии. Надо же, как сложилось – и брат тебе тут, и Бес, и Ворон, и все в одной куче. Бедная Маринка, когда же это кончится? И даже не это главное – что ему, Женьке, теперь делать с этой информацией? И ведь уже не получится скрыть ее от Марины, в этом деле вообще затягивать нельзя, потому что сам он ничего решить не сможет, даже если привлечет Леона – не та квалификация. Накрылся отдых все-таки, как ни старался Женька избежать этого. Он, конечно, увезет ее в Черногорию и только там, на берегу моря, выложит все, что узнал от Леона и тестя – вдруг близость воды, свежий воздух и смена обстановки заставят Марину хоть на несколько дней отложить поездку в N.? Хохол, понятное дело, не особенно рассчитывал на то, что план удастся, но вдруг? И надо выяснить у Виктора Ивановича, что конкретно известно Дмитрию о теперешней жизни так нелюбимого им зятя? Судя по всему, тесть проговорился о том, что Женька на самом деле жив, это, конечно, неприятно, но не смертельно. Генерал ведь не дурак, чтобы бежать с этой информацией к бывшим сослуживцам – должен понимать, что подставит и отца, и собственную жену, и ее приятеля-адвоката – всех, кто принимал участие в Женькином освобождении. Но знать точную информацию непременно нужно. Осталось выбрать время и позвонить так, чтобы Марина этого не услышала.

Хохол взялся было за телефон, собираясь набрать номер тестя, но вовремя услышал звук поворачивающегося в замке ключа – это вернулась из салона жена. Судя по тому, что он пропустил звук открывающихся ворот во дворе, машину она не загнала, а оставила на улице, значит, поедет еще куда-то.

– Ну, вот тогда и позвоню, – пробормотал Хохол, убирая трубку и спускаясь вниз.

Марина с обновленной стрижкой и свежим маникюром как раз присела на пуфик, расстегивая ремни босоножек.

– Ты спал, что ли? – спросила она, глядя на мужа снизу вверх из-под упавшей на глаза челки.

– Да, задремал, – преувеличенно сонным голосом отозвался он и зевнул, потягиваясь, – а ты чего машину не загнала? Поедешь куда-то?

– Да, хочу серьги и кольца в ячейку положить.

Привычку оставлять все дорогостоящие ювелирные изделия в ячейке банка Марина приобрела здесь – раньше, в России, бриллианты любой величины и стоимости свободно валялись дома на каминной полке или на столике у зеркала – там, где она их снимала, и никому в голову не приходило, что они могут пропасть. Но, меняя внешность, Коваль взяла за правило менять и привычки, особенно те, что демонстрировались окружающим. Подобное легкое отношение к украшениям здесь не приветствовалось, об этом еще Малыш говорил ей, когда был жив. Да и Хохол считал, что в банке надежнее.

– Ну, дело хорошее, – одобрил он, – уезжаем все-таки.

– И как это тебе удалось меня уговорить? – спросила Коваль, убирая босоножки под вешалку.

– Ну, я вообще способный, – ухмыльнулся муж, с интересом рассматривая ее стрижку. – Короче, что ли, сделала? – Он не любил стрижек и предпочитал, чтобы Марина носила длинные волосы, но она вот уже несколько лет, словно назло, стриглась все короче.

– Да, решила, что в жару пойдет. И потом, ну что такое волосы? Не зубы же, отрастут.

– Ты раньше, помню, так всегда говорила – отрастут или нарастим.

– Вот и сейчас не вижу проблем. Вернемся из Черногории – сделаю тебе подарок, приклею, так и быть, что-то подлиннее, – пообещала Марина, улыбаясь.

«Это хорошо, если тебе будет к чему их приклеивать – с твоими-то способностями влипать в неприятности, – мрачно подумал про себя Женька. – А то, не ровен час, вообще без голов останемся – и ты, и я».

– Обедать будешь? – спросил он, отвлекаясь от тяжелых мыслей.

– Буду. Не сомневаюсь, что ты приготовил что-то.

Ничего он не готовил, просто зашел в расположенный чуть дальше по их улице японский ресторан и заказал роллы – это сделать было проще всего, потому что не требовалось особенно объясняться. Ткнул пальцем в картинки, заплатил по счету, забрал упакованный заказ – и готово дело.

– Ты же не любишь, когда я встаю к плите, – улыбнувшись, поддел Женька, увлекая Марину за собой в кухню, где начал расставлять на барной стойке ее любимые блюда, извлекая их из холодильника.

– Я от твоей кулинарии толстею, – пожаловалась она, садясь на табурет.

– Толстеешь – где там! Ладно, вот тебе роллы твои, ешь.

Он выложил из потертого красного футляра на подставку хаси, которыми пользовалась только Марина, придвинул миску для соуса.

– А сам что?

– А сам не хочу.

Ему кусок не лез в горло от нехороших предчувствий и из-за того огромного клубка лжи, что пришлось накрутить, но Женька старался не демонстрировать волнения и прорывающейся изнутри тревоги. Главное – убедить ее, что все хорошо, заставить сесть в самолет, а там уж будь что будет.

Коваль с удовольствием пообедала, выпила чашку зеленого чая с лимоном, выкурила сигарету и сладко потянулась:

– Полежать бы…

– Так и полежи, кто мешает-то?

– Нет, поеду. Надо сегодня закончить все дела, чтобы не отвлекаться уже на них и спокойно собрать вещи.

Хохол только кивнул – ему самому не терпелось, чтобы Марина как можно скорее ушла из дома и он мог бы без помех позвонить тестю.

Еле дождавшись момента, когда Марина закрыла за собой калитку и села в джип, Женька взял телефон и набрал номер Виктора Ивановича. Тот словно ждал этого звонка, ответил почти мгновенно:

– Да, Женя, я тебя слушаю.

– Виктор Иванович, расшаркиваться у меня времени нет, потому про здоровье говорить не будем, – сразу начал Хохол, – вы мне вот что скажите, когда Дмитрий планирует в N. лететь?

– Через две недели. А что?

– Ну, значит, у меня пока есть время, – с облегчением выдохнул Женька, нашаривая сигареты.

– Время для чего, Женя? – насторожился тесть, и Хохол поспешил успокоить:

– Вы не волнуйтесь только. Мы в Черногорию улетаем, уговорил я ее все-таки. Хочу, чтобы хоть пару недель провела в покое, а то уже и Грег заметил, что она нервная снова и плачет по поводу и без. А если уж пацан заметил – значит, дело швах совсем.

– Ты сказал ей о Дмитрии?

– Пока нет. Не могу слов подобрать… да и тут еще новости не особенно приятные. Об этом вообще не знаю, как говорить буду. В общем, чует мое сердце, что дочь ваша через пару недель аккурат билеты в N. затребует, – со вздохом признался Женька, – и я этот момент хочу оттянуть, насколько будет возможно. Не могу придумать, как ей все это преподнести. Угораздило же сына вашего… других городов мало, что ли?

Виктор Иванович тоже вздохнул:

– Вот я ему тоже об этом сказал – зачем, мол, тебе город, в котором до сих пор помнят твою фамилию?

– Ну а он что?

– Мне кажется, он именно на это ставку и делает, – признался Виктор Иванович, – я много думал об этом и других причин просто не нашел.

– Ну и гнида сынок ваш, – процедил Хохол, которого попытка Дмитрия использовать имя сестры в своих целях разозлила до крайней степени, – и я даже извиняться перед вами за слова не буду.

Виктор Иванович промолчал – зная характер зятя, он прекрасно понимал его реакцию и извинений, понятное дело, не ждал. За то, что в свое время сделал Евгений для его дочери, старый журналист был готов простить ему многое, в том числе и нелюбовь к сыну. В душе Виктор Иванович был согласен с Хохлом – Дмитрий иной раз поступал непорядочно и не желал слушать никаких доводов. И если он, как отец, не может сделать выбор в пользу кого-то из детей, то Евгений от этого выбора освобожден – он защищает жену и не выбирает способов для этого, а действует как умеет.

– А с кем останется Грег? – перевел разговор Виктор Иванович. – Или с собой берете?

– Он со скаутами в поход ушел, на месяц почти. Потом Генка встретит и привезет к нам, если, конечно, к тому моменту мы еще в Черногории будем. Ну а нет – здесь с ним останется, присмотрит, не в первый раз.

– Вот и хорошо, что в поход пошел, – обрадовался Виктор Иванович, – ему не помешает.

– Да ему-то не помешает, но вот мама наша тут такой концерт мне закатила – как наседка, честное слово, – со смехом сказал Хохол, – никогда бы не подумал, что моя жена на такое способна. Но мы ее вдвоем уговорили.

– Женя, если вы вдруг решите лететь в N., ты мне сообщи обязательно, – попросил журналист после паузы, – потому что я тоже туда собираюсь, и нам не нужно давать окружающим пищу для размышлений. Ведь явно придется столкнуться в городе. Я должен знать, с какой легендой вы там появитесь, чтобы не подвести.

– Ишь ты – «с легендой»! – беззлобно поддразнил Женька, закуривая очередную сигарету. – Прямо шпионские страсти у нас. Конечно, я вам постараюсь сообщить как-то, но не могу обещать. Сами же понимаете – с вашей дочерью ни к чему невозможно подготовиться заранее, у нее свои планы и свои способы, которыми она не всегда делится даже со мной. А вы-то чего там забыли, кстати?

– Дмитрий просил помочь с информационной поддержкой.

– А-а… пресс-секретарь, значит, ему нужен… – протянул Хохол, снова вскипая от злости.

– Женя, я его отец… – примирительно сказал Виктор Иванович, и Хохол не стал развивать тему:

– Да я понимаю. Ладно, я вас предупредил, постараюсь быть на связи.

Они попрощались, и, положив трубку, Хохол вдруг вспомнил, что не сказал тестю ни слова о возможном появлении на маленькой провинциальной сцене еще одного актера в лице Беса. Но, поразмыслив, он решил, что поступил правильно – на месте будет видно, что с этим делать, а в том, что на этом самом месте они в конце концов непременно окажутся, он даже не сомневался. Обманывать Марину можно довольно долго, но не бесконечно.