Читать книгу Лик полуночи - Марина Лостеттер - Страница 6

Два года назад

– Вам удобно, мадам Дюпон? – обратился мсье Лейвуд, но не к Мелани, а к ее матери.

С ее матерью давно уже никто не разговаривал напрямую. Окружающие всегда вели себя так, будто она глухая или будто ее вообще нет.

– Замечательно, – прошептала Дон-Лин Дюпон, укутываясь в одеяло. – Такая прекрасная комната.

Столы и шкаф сделаны из полированного красного дерева. Перину покрывали тонкие простыни – такие белоснежные, что Мелани подумала, что навряд ли кто спал на них раньше. Номер был шикарным.

Мсье Лейвуд кивнул и отошел от кровати.

– Для нее? – спросил он Мелани, кивая на маску, которая стояла на подоконнике, прислоненная к стеклу.

Он не стал высказываться по поводу сильного марракевского акцента Дон-Лин, как обычно делали незнакомцы, и не спросил Мелани, из какого города-государства был родом ее отец. Он не спросил, каким образом достались ей каштановые кудри и янтарные глаза – так непохожие на глаза ее матери. И вообще вел себя очень естественно, чтобы они не чувствовали себя бедными родственниками среди этой роскоши.

– Да. У нее мышечная болезнь, из-за которой постепенно она теряет возможность двигаться. Даже сердце не сможет биться в конце, – она опустилась на стул и посмотрела в окно на оживленную послеполуденную улицу внизу. – Я обращалась ко многим целителям – каких только могла найти. И все мне говорили: «Тебе нужен Август Белладино». Когда я узнала, что он мертв, я была уверена, что после него должна остаться маска – настоящая, магическая. Опытный мастер не позволил бы своим знаниям исчезнуть после смерти.

– Некоторые эксперты не могут позволить себе зарядить маски магией, – сказал он, – а некоторые предпочли бы заработать время и прожить его.

– Да. Но, к счастью, мастер Белладино смог… и сделал.

Он сел рядом с ней на почтительном расстоянии.

– Вы же владелец гостиницы, да? – внезапно спросила она.

– Да, – ответил он.

Некоторое время они молчали. Постепенно дыхание Дон-Лин выровнялось. Мелани была уверена, что она уснула.

– Хотите спуститься в гостиную? – спросил мистер Лейвуд. – Пока ваша мама отдыхает?

Она кивнула и последовала за ним по лестнице.

* * *

Они сидели за небольшим столом, склонившись над полными кружками пива, из которых они не сделали ни глотка. Гостиная располагалась в длинном узком холле между парадным входом в гостиницу и сигарным баром. С одной стороны, в стене была ниша, в которой расположилась деревянная барная стойка. Было видно, что за ней хорошо следили – дерево натерто воском, и на нем нет ни единой царапины. С другой стороны, у окон, выстроились в ряд столики на двоих. Там сидел единственный посетитель – мужчина в аккуратном жилете и куртке, без нижней рубахи. Он читал газету и без конца хмурил брови.

– Когда я вышла из магазина, вы были чем-то встревожены, – сказала Мелани, слегка постукивая ногтями по кружке.

От запаха пива в носу слегка покалывало.

Лейвуд язвительно рассмеялся над ее бесхитростным замечанием.

– Однажды я тоже решил использовать маску, и у меня остались плохие воспоминания, – он кивнул в сторону бара. – Вон она – на стене. Хочешь взглянуть?

Она не была уверена, что хочет, но он встал, и она пошла за ним. Стены гостиницы были увешаны масками, но та, на которую он указал, отличалась от остальных. Маска изображала ворону с длинным черным клювом и блестящими металлическими перьями. И была рассечена пополам.

Она охнула, когда увидела это. Осквернение маски считалось кощунством. Разрушить магию означало уничтожить дар богов – дар Знания. Как такое могло произойти? Ей очень хотелось спросить, но она не решилась, опасаясь обидеть месье Лейвуда.

– Мой отец, – сказал он. – У нас были… нездоровые отношения. Когда он умер, я подумал, что смогу лучше его понять, если куплю его маску и ненадолго надену ее. Но это оказалось плохой идеей.

Скручивая складку на юбке, она ждала, пока он объяснит. Вид у него был такой, что он не то чтобы хочет – скорее ему придется объяснять.

– Мой отец был плохим человеком. И пока я был в его маске, даже недолго, я тоже становился плохим. Честно говоря, я мало что помню из происходившего, но к счастью никто не пострадал. Как только я снимал маску, я становился самим собой, и воспоминания о его сознании испарялись.

Хотя он говорил легким, небрежным тоном, но Мелани – сквозь швы его благородных покровов – видела, что ему нелегко. Он пытался дистанцироваться от того, что произошло. Она поняла, но не почувствовала всю глубину травмы, которую несло такое прошлое.

Этот добрый человек подвергся насилию, носил маску своего насильника и изо всех сил старался не переложить тяжесть своих переживаний на незнакомку.

Он продолжал улыбаться и оставался открытым. Только глаза были очень грустными.

– Поэтому я слоняюсь у этой лавки, – продолжил он. – Пытаюсь предупредить людей. О том, что передаются не только знания, но и личность. А, может, и еще что-то… – Он зажал рот рукой, будто его затошнило. – Просто будь осторожна. Хотя ношение любой маски вызывает напряжение. Предполагается, что с маской нулевой величины работать просто. Эхо человека внутри останется скрытым, тихим. Но. Но. Оставайся собой и будь сильной – даже если ты не чувствуешь, что что-то пытается вторгнуться в твой разум, все равно держи оборону. Маска моего отца была третьей величины сложности, и, хотя другие могли сдерживать его эхо, я не смог. Не знаю… Думаю, что величина сложности учитывает далеко не все. Я мало что знаю о мастере Белладино, но говорят, что он был гением. А у гениев иногда бывает забавный взгляд на мир, хорошо это или плохо.

Мелани похлопала его по руке.

– Спасибо. За то, что предупредили. И спасибо за все. Мне лучше вернуться. Мама проснется и захочет есть.

– Конечно. Если вам что-то понадобится, моя комната наверху у лестницы.

* * *

Село солнце, и уснула мать. И только тогда Мелани решила, что пора. Она зажгла свечу, достала чернильницу, ручку и свиток пергамента.

С легкой дрожью в животе она перевернула маску и положила ее на стол резной стороной вниз. Мягкая обивка и шелковая подкладка внутри притягивали к себе – зазывали. Она медленно надела маску на лицо, подождала, чтобы привыкнуть к ней. Затем завязала черные ленты под волосами и стала ждать, когда в нее проникнет магия.

В руке она держала перо, но не сразу поняла, что происходит. На нее хлынул океан информации – слова, методики, составы. Казалось, этот поток благополучно миновал ее мозг и теперь лился прямо на бумагу. Она видела, как появляются на бумаге слова, много слов – сами по себе, снова и снова. Вскоре у нее появилась целая рукопись гигантских бесполезных чернильных пятен.

Левой рукой она схватила себя за запястье правой, оторвала перо от бумаги и несколько раз глубоко вдохнула, чтобы успокоиться. Ее сердце билось так, будто за ней гнались, а пальцы на руках и ногах дрожали от едва сдерживаемой энергии. Все, что жило в маске, пыталось вырваться из нее – информации оказалось слишком много. Ей нужно было понять, как справиться с этим потоком.

Именно об этом пытался предупредить ее мсье Лейвуд – о вторжении, волной несущимся сквозь нее так, что она не могла его контролировать. Ей нужно быть сильной, чтобы устоять на ногах.

По одному слову за раз, сказала она себе. Сконцентрируйся. Сосредоточься на мышечной болезни. Что нужно сделать?

Ее правая рука снова попыталась уйти в галоп, но она взнуздала ее и продолжила работу, выпуская на бумагу только по слову за раз. В ее голове включились фильтры для информации, и она теперь улавливала обрывки нужных ей мыслей, части составов. Среди прочего выпрыгнул список ингредиентов, и она терпеливо записала его.

Почему местный целитель сказал ей, что на это потребуется несколько дней? Вся информация уже была у нее – здесь и сейчас. Потребовалось всего несколько секунд, чтобы маска выдала ее.

Но чтобы разобраться в этом процессе, требуется больше времени.

Да, я помню. Она вспомнила все, что требовалось для избавления от недуга. Впервые она осознала, что медицина и приготовление зелий – сплошная математика. Уравнение, с одной стороны которого болезнь, с другой – лечение. И эти стороны должны нейтрализовать друг друга. Результат решения всегда должен быть равен нулю.

Чтобы нейтрализовать мышечную болезнь…

Она делала пометки рядом с каждым ингредиентом. Работа шла медленно, нужно было записать и сделать расчеты. Символы пытались выскочить из-под пера с ужасающей скоростью, и если бы она не сдерживала себя, то не смогла бы разобрать ни слова.

Заболевания мышц у всех проявлялись по-разному, поэтому и состав лекарства для каждого человека был индивидуален. Ей пришлось вспомнить все подробности болезни ее матери – какие смогла. Извлечь воспоминания оказалось непросто – мастер Белладино давил на ее сознание, не желая делить его с ней.

Мелани проработала всю ночь и все утро, прервавшись только раз, когда мать попросила еды. Она пошла на кухню, чтобы заказать еду, воду и хлеб на весь день. Мальчик, записавший ее просьбу, ловко проигнорировал маску.

Это был единственный раз, когда она вышла из комнаты. Один раз зашел Лейвуд, чтобы убедиться, что с ней все в порядке. Не вставая со стула, она махнула ему рукой, чтобы не мешал, заверив, что у них все прекрасно.

Когда она закончила, снова наступила ночь. Теперь ей нужно в аптеку. В окне мерцали звезды, и все лампы в холле были погашены. Гостиница приготовилась ко сну.

Но ей хотелось как можно скорее начать смешивать лекарства. Ее мать так долго болела. Приняв решение, она решила зайти к мсье Лейвуду и попросить, чтобы он проводил ее до аптеки.

Протянув руку, она развязала ленты, и маска соскользнула с лица. Не желая терять время понапрасну, она взяла плащ, список с пометками и поспешила к двери.

На полпути к его комнате она вдруг остановилась и посмотрела на список. Названия, перечисленные в списке, были ей знакомы, но пометки показались совершенно бессмысленными. Будто их записывал кто-то другой, причем шифром. Что это все значило? Неужели она просто вообразила, что знает, как вылечить мать? Нет, у нее точно была информация, но теперь она вылилась из нее, как вода сквозь сито. Еще через мгновение даже некоторые ингредиенты стали ей незнакомы. Ей нужна маска. Без нее она не сможет сделать ничего.