Читать книгу Обыграть судьбу - Марина Макарова - Страница 7

Better to light a candle

than to curse the darkness.

Лучше зажечь свечу,

чем проклинать темноту.

Английская пословица

Руки безумно болели. Кожа на них была разодрана в кровь. Слишком отчаянно она хваталась за камни, рухнувшей стены, когда падала. Хорошо, что мадам приказала служанке помочь ей, несмотря на нежелание последней. Достала из небольшой сумки сорочку, разорвала на тряпочки и перемотала ей раны, предварительно промыв их водой из фляги.

"Где это я? – Николь удивленно озиралась по сторонам, пытаясь понять, как она оказалась посреди леса. – Что вообще произошло?"

После того, как дверь завалило обломками крыши, Николь, увернувшись от погнавшейся за ней мадам, стала карабкаться по камням, которые еще недавно были цельной стеной. Ей оставалось самую малость – забраться наверх, как вдруг та сумасшедшая ухватилась за подол платья и силой дернула вниз. И падая, ей показалось, что она увидела Лару. Дальше темнота.

Очнулась Николь уже в лесу. Привела ее в чувство служанка, хлопая по щекам и брызгая в лицо прохладной водой. Теперь она сидит на земле, прислонившись спиной о ствол дерева. Все силы уходили на то, чтобы поддерживать себя в вертикальном положении. О том, чтобы подняться и речи не шло.

Неподалеку, на тропинке, стояла карета без каких-либо опознавательных знаков. Ни герба, ничего. Однотонная, темно-серая, она внушала ужас одним свои видом.

Рядом с каретой мадам разговаривала со служанкой. К сожалению, слишком тихо, чтобы услышать, долетали лишь отдельные обрывки фраз.

– Отправляемся в … Там переночуем и … следи за… – отдавала мадам приказ.

Дождавшись неразборчивого ответа служанки, мадам залезла в карету. Девушка развернулась и подошла к Николь. Молча протянув руку, она помогла подняться. Голова закружилась, и Николь чуть снова не упала на землю, но служанка ее придержала. Потом довела до кареты и помогла забраться внутрь.

Видок у мадам бы несколько помятый: оторванный широкий рукав, оборванные на воротнике кружева, всклокоченные волосы. Все это вызвало у Николь приступ мстительного злорадства. Хоть как-то получилось ей досадить.

Служанка села рядом с Николь. Кучер захлопнул дверцу и вернулся на свое место. Карета тронулась. Ей было все равно куда, лишь бы эта тряска поскорее закончилась. Перемещаться таким способом ей показалось пыткой. Но вскоре она задремала.

* * * * *

Резкая остановка, и Николь едва не впечаталась носом в переднее сиденье. За окном была глубокая ночь. Мадам что-то проворчала про глупых девчонок, не осознающих своего счастья, и выбралась из кареты, прихватив с собой небольшую сумочку.

"Значит, это мне не приснилось", – разочарованно подумала Николь.

Ей показалось, что после короткого сна стало хуже, чем было. Мало того, что голова раскалывалась, пересохло в горле, слегка подташнивало, так еще и шея болела от неудобного положения. От позорного падения, когда она слезала с подножки, ее спас кучер.

Судя по названию, они подъехали к таверне. Мадам гордо шла впереди, за ней служанка, а где-то в конце под бдительным надзором все того же кучера, тащившего чемоданы, плелась Николь.

Внутри оказалось довольно-таки неплохо, чистенько, опрятно, уютненько даже. Вкусные запахи напомнили о том, что ела она в последний раз очень давно. От этих мыслей стало тоскливо. Навряд ли она сегодня поест. Осмотревшись по сторонам, она заметила, что посетители, которых было около десятка, вели себя прилично. Ни ругани, ни громких разговоров, ни драк. Аж подозрительно что-то, особенно в такое время.

Мадам прямым ходом направилась к стойке. Несмотря на свой внешний вид, она шла гордо и уверенно. Брезгливые и презрительные взгляды ее совершенно не беспокоили. Позаботившись об ужине и ночлеге, она приказала девушкам взять ключ и подниматься наверх.

Комната, которую взяла для них мадам, была обставлена по минимуму: две кровати, рядом прикроватные тумбочки, письменный стол возле окна и, пожалуй, все. Еще была дверь, но куда она вела непонятно.

Присев на кровать, перина которой оказалась очень мягкой, Николь задумалась, что делать дальше. Неимоверно хотелось есть и спать.

– А как тебя зовут? – неожиданно спросила служанка мадам. – Меня – Лия.

– Николь, – последовал лаконичный ответ. Дальше – неловкое молчание. Темы для разговоров закончились.

Лия, кажется, хотела спросить что-то еще, но принесли ужин, и стало не до этого. После долгой тряски в карете все были голодны. Похлебка с кусочками свинины оказалась как нельзя кстати. Чай был заварен из каких-то непонятных трав. Такие точно не растут в Тарере или где-то неподалеку. Слишком уж запах специфичен, она бы запомнила.

– Если захочешь умыться, ванная там, – указала Лия на ту самую дверь.

Николь кивнула. Немного освежиться не помешало бы. Каково же было ее удивление, когда вместо обычного корыта, она увидела самую настоящую ванну. Здесь же, на крючках, висели чистые полотенца.

"Так, это все хорошо. А где воду-то взять?" – растерялась Николь, но потом быстро сообразила что к чему.

Импровизированные бинты ей пришлось снять, чтобы не намочить их. При соприкосновении с водой раны на руках начало слегка пощипывать. Смыв с себя штукатурку храма и пыль дороги, тщательно промыв волосы, она почувствовала себя намного лучше.

Насухо вытеревшись полотенцем, она надела свою сорочку, так как больше ничего подходящего для сна не было. Николь забрала с собой платье, ботинки и вернулась в комнату. Лия все также сидела на своей кровати. Только позу немного изменила.

– Хозяин таверны сильно видимо раскошелился, когда обустраивал так ванную, – сказала Николь, забираясь под одеяло. Ей хотелось, как бы невзначай подвести к нужной теме. А именно, где она находится. Возможно, это Мелин, ближайший к Тареру город.

– Разве в Гаарне может быть по-другому? А это между прочим одна из лучших таверн, – фыркнула Лия.

"Как в Гаарне?" – чуть не выкрикнула Николь, но быстро спохватилась. Ей не хотелось унижаться перед ними, показывая свою растерянность и беспомощность. Да и спрашивать прямо в лоб она не видела смысла. Если ей нужно было что-то знать, они бы давно ей обо всем рассказали.

И все же как они так быстро добрались до Гаарна? Это же самый значимый город, можно сказать столица, восточной части Элинея. И досюда от Тарера, по рассказам одного купца, около четырех дней пути. Только магия способна на такие уловки. Что ж выходит, мадам – маг? Тогда дела плохи как никогда.

С такими тревожными мыслями Николь уснула.

* * * * *

Дождавшись, когда Николь уснет, Лия пошла к мадам, которая находилась в соседней комнате. Ей самой просто невыносимо хотелось спать. Шутка ли, ей почти пять дней пришлось ехать из этой дыры в Гаарн. Без обеда и практически без сна, чтобы успеть хоть приблизиться к восточной столице.

Сама-то мадам, благодаря Лии, которая была в качестве ориентира, воспользовалась порталом и переместилась к ним, когда они уже были рядом с городом. Несправедливо. Так мало того, что ее отправили в путь сразу же после того, как та леди, возглавляющая приют, согласилась, так еще и теперь за девчонкой присматривать и отчитываться обо всем. Одни проблемы. Лучше бы в замке оставалась, честное слово.

* * * * *

Несмотря на отсутствие колокола, Николь проснулась как обычно в шесть утра. Привычка, что поделать. Лии в комнате не оказалось. Из ванной тоже ни звука. Она быстренько оделась, наспех заплела косу. На запястье обнаружила синяки, оставшиеся после вчерашней борьбы. На всякий случай все-таки заглянула в ванную – никого.

Николь подошла к окну и настежь открыла его. Она сейчас не почувствовала прохладного свежего воздуха, ворвавшегося в комнату, не услышала шума просыпающегося города. Все ее внимание было сосредоточено на огромном дереве, росшем рядом со зданием таверны. Его ветви могли бы выдержать кого угодно не то, что хрупкую Николь.

Тяжело вздохнув, девушка потянулась к ветке, но тут же отдернула руку. Если она сейчас сбежит, назад дороги не будет. От этого становилось страшно. Всюду была неизвестность, и она пугала. Неважно, как Николь поступит, в любом случае ее будущее слишком туманно.

"А Лара бы попытала свою судьбу. И я должна стать смелее", – она решительно схватилась за ветку. Едва зажившие раны начали снова слегка кровоточить, и боль пронзила до самого локтя

Забравшись на подоконник, Николь начала осторожно перелезать с него на дерево. Она переставила правую ногу, проверила прочность и только потом полностью встала на ветку. Дальше действуя по этой же схеме, она спустилась на ветку ниже.

"Сейчас могла бы быть уже помощницей мага, а подрабатываю белочкой", – усмехнулась Николь.

Из открытого ею окна донесся звук хлопнувшей двери и цокот каблучков. Лия вернулась. Посмотрев наверх, Николь увидела, как выглянула служанка мадам. Та сразу заметила ее средь листвы. Секунда, и она убегает доложить обо всем мадам. Не теряя времени, Николь просто спрыгнула в траву. Приземление вышло жестковатым: нога подвернулась, и она упала на бок.

Быстро вскочила и побежала вперед по улице, куда глаза глядят. Периодически она сворачивала на другие улицы, чтобы уйти от возможной погони. Редкие прохожие (в такое время многие еще спят) провожали ее равнодушными взглядами и шли дальше по своим делам. Незнакомые дома, незнакомые лавочки, незнакомый город. Куда бежать она не знала. В голове билась лишь одна мысль: "Главное подальше от них!"

Вскорости она стала задыхаться, в боку закололо. Ей пришлось перейти на шаг. Дыхание медленно восстанавливалось, но возникла другая напасть: боль огнем растекалась по левой ноге. Именно ее Николь повредила при прыжке. Прихрамывая, она более спокойно продолжила свой путь. Она была уверенна, что ее не найдут в таком большом городе.

Подул сырой осенний ветер, отчего Николь зябко поежилась. Теплые платья и куртки им еще не выдали, мол, лето в этом году задерживается. А теперь поздно. Да и в Тарере действительно было потеплее.

"Нужно выбраться из Гаарна, здесь оставаться опасно. Решено: доберусь до северной части Элинея, – рассуждала Николь. Почему именно туда, она и сама не понимала. – Еще бы браслет с руки снять, вообще было бы замечательно".

Но украшение не поддавалось, поэтому она оставила это бессмысленное занятие и огляделась по сторонам. Вымощенная из камня дорога вела ее прямо к речному порту, где несмотря на ранний час уже было оживленно.

Подходить близко ей не хотелось: денег у нее не было, а просто за "спасибо" ее не доставят в другой город. Да и тех жалких десяти купрам, что у нее имелись, явно не хватит.

"Черт, черт, черт! Все мои деньги остались в приюте, – вспомнила Николь, кусая губы от досады. – И книга тоже!" – совсем расстроилась. Она бы добровольно согласилась поехать, если бы ей только дали собрать ее скудные пожитки.

Развернувшись, чтобы уйти прочь, девушка заметила кучера мадам. Он был еще вдалеке, но Николь буквально кожей почувствовала, что ее заметили. Боль в ноге резко позабылась, и она побежала к порту, надеясь затеряться в толпе.

Николь едва не врезалась в портового грузчика, тащившего ящики и не видевшего ничего. Вовремя увернулась и продолжила дальше лавировать между прохожими. Оглянувшись, она увидела кучера, старательно высматривающего ее среди толпы.

Между тем Николь твердо вознамерилась добраться до корабля. Возможно, она сможет договориться, и ей найдется хоть какая-нибудь работенка в оплату за возможность уплыть отсюда. Готовить там, палубу драить. О других вариантах она предпочла не думать.

Она выбрала ближайший корабль, самый большой и самый красивый среди всех. Что-то внутри ей кричало уходить пока не поздно, однако Николь упрямо подошла к нему. Сидящий на причале смуглый паренек весело ей улыбнулся, словно ждал, и громко крикнул:

– Преклоняюсь пред вашим мастерством, мадам, – матрос встал и подал руку спускающейся по трапу… мадам Оунрель. – Вам и вправду опасно переходить дорогу.

Николь хотела дернуться в сторону, но не смогла. Ноги будто бы приросли к дощечкам причала. Она не могла ни пошевелиться, ни попросить о помощи. Ее охватила паника. А мадам по-прежнему приближалась к ней. Бирюзовое плотное платье и накидка защищали ее от холодной сентябрьской погоды. Это стало настоящим предметом зависти продрогшей насквозь девушки.

– Ты надеялась сбежать? – как-то слишком ласково и понимающе спросила у нее мадам. – Так вот забудь об этом. Куда бы ты ни направилась, твой путь всегда будет лежать к замку милорда, – и женщина взглядом указала на серебряную змею, обвивающую запястье Николь. От слез в глазах защипало. Значит все зря. Ее попытка была напрасна.

Девушка против воли взошла на палубу: тело совершенно не слушалось хозяйки. Там ее ждала Лия, лицо которой пересекал след от хлыста.

* * * * *

Плыть на корабле оказалось весьма интересно. Поначалу ее укачивало, и борт на время стал ее верным другом, но затем она немного привыкла. А окружающие ее просторы слегка смирили ее с неизвестностью. И чем дальше они отплывали от Гаарна, тем сильнее замечались преображения Лии. Из вполне спокойной и доброй девушки, она превращалась в какую-то нервную, злую и неприятную особу. Но даже злобный взгляд Лии совершенно не мешал. Не закрываться же от нее, честное слово.

Сразу же за пределами города на многие километры вперед простирались поля. Где-то вдалеке, у самого горизонта, виднелись небольшие деревушки. Красота. Такого она бы точно не увидела в своем родном Тарере. От этой мысли ей стало тоскливо.

"Эх, как там Лара? Надеюсь с ней все хорошо, и она не пострадала", – вздохнула Николь.

Для нее до сих пор оставалось загадкой произошедшее вчера. Кто посмел разрушить храм богини? Почему почти весь город был в огне? Но, правды ради, стоит признаться, что это волновало ее не так, как то, что пересекутся ли их пути и что с ней самой будет дальше. Зачем она им?

С того момента, как мадам посоветовала забыть о побеге с ней никто больше не разговаривал, даже не подходил. Матросы старательно делали вид, что ее здесь нет. Мадам закрылась в каюте, а Лия изредка косо на нее смотрела. Поэтому и спросить-то не у кого.

Впрочем и жаловаться не приходилось: ее не обижали, в обед она поела, да и первое путешествие по реке вызывало настоящую радость. Правда лишь один раз Николь запнулась буквально на ровном месте и чуть не перевалилась за борт. Лия еще тогда как-то злорадно усмехнулась. Но она не придала этому значения. А зря.

Этой же ночью на Николь забрался паук, когда та спала. Проснулась от ощущения, что кто-то ползет по ее руке. Открыла глаза и увидела нечто размером примерно с ладонь, при тусклом свете луны показавшееся ей серо-зеленым. Существо сверкнула красными глазенками и поползло дальше по ней.

Секунда. Вот сколько потребовалось ей, чтобы проснуться и понять, что это такое. Пронзительно завизжав, она скинула его с себя. Паук отлетел к стене, упал на пол и больше не шевелился.

Успокоилась Николь только тогда, когда дверь с шумом распахнулась и половина команды ввалилась к ней в каюту. Девушка мгновенно натянула одеяло до самого носа, несмотря на то, что она спала в платье. Непонимающие взгляды были красноречивее слов. Николь дрожащей рукой указала на валяющегося паука. На нее посыпались непечатные ругательства.

– Так баба же! Чего же еще от них ждать? – махнул рукой старый кок. Все дружно с ним согласились и затихли.

– Пропустите, – протискивалась сквозь образовавшуюся толпу Лия. – Ивер! Вот ты где, мой хороший. Ивер, иди ко мне.

Паук мгновенно ожил и засеменил к своей хозяйке. Лия наклонилась, погладила его пушистое брюшко. Николь от омерзения передернуло, ей отчетливо было слышно как эта мерзость замурчала.

Ивер нежится долго не стал, ловко забрался вверх по платью и спрятался в кармане белоснежного фартука. Лия выпрямилась, расправила юбку и удалилась. Удивленные мужчины смотрели на нее, как на нечто нереальное. С таким уважением и восхищением, что Николь аж завидно стало.

– Ух, какая! Сразу видно – ведьма, – со знанием дела шепнул кто-то.

Следом за Лией каюту покинули и остальные. Откинувшись на жесткую подушку, Николь с шумом выдохнула. Ей было ясно, что служанка провернула это специально, да еще и так, чтобы унизить перед всеми. Зараза. Подумала таким образом ей отомстить за то, что досталось от мадам из-за ее побега.

Первой ее мыслью было отплатить той же монетой. Она разве виновата в том, что сомнительные перспективы ее совсем не радуют, и она сбежала, решив попытав счастье? К тому же хлыстом била ее мадам. Конечно, мадам козни строить не получится, вот хоть на ком-то отыграться.

Но с другой стороны, может лучше сделать вид, что произошедшее случайность? Вот если еще раз такое повториться, то уже тогда думать, что предпринимать. Ведь вдруг правда Лия – ведьма, так потом бед не оберешься. К тому же в пользу этой теории Николь склоняло случившееся днем, когда она чуть за борт не вывалилась.

"Надеюсь, мне удастся спокойно доспать до утра. И все-таки зачем, о великая Создательница, ты создала подобную мерзость?".

* * * * *

Однако заснуть ей не удалось. Только Николь закрывала глаза, как чудилось, что со всех сторон на нее ползут мелкие восьминогие твари. Мерещилось шуршание по углам. Даже один раз она ощутила фантомную боль от укуса. Но на ноге все было чисто. Успокоиться никак не получалось.

В конце концов Николь встала, обулась и начала мерить шагами каюту в поисках дельных мыслей. Старалась она делать это тихо, поскольку не стоило привлекать внимание.

"Итак, что я имею? – размышляла Николь. – Да ничего. Денег нет. Книгу про… проморгала. Информации крупицы. Но в более-менее спокойной обстановке стоит все обдумать.

Начнем со вчерашнего дня, точнее с позавчерашнего уже. То, что мадам и директриса в сговоре, даже не подлежит сомнению. И слова мадам только подтверждают это. Но какое это имеет значение? Правильно, никакого. Вероятно, леди Мурене нужны были деньги или услуга. Говорят, она и раньше воспитанников как плату использовала.

Нужно двигаться дальше. Храм обрушился неспроста, и все же для мадам это стало непредвиденным сюрпризом. Ладно, мы переместились куда-то в близь Гаарна, где нас ждали. Я же как раз служанку аккурат дней за пять видела в таверне. Она вполне успела бы доехать.

Следующее. Зачем я им нужна? Мадам упомянула некоего милорда. Значит везут меня к аристократу, барону или графу. Вопрос остается прежним. Но это говорит о том, что довезти меня скорее всего должны в целости и сохранности. Буду надеяться, что не для того, чтобы сразу убить.

И еще одна важная деталь. Мадам ясно дала понять, что бежать даже не стоит пытаться. Я в любом случае буду двигаться в сторону замка. А причина кроется, если правильно поняла ее намек, в браслете. Вывод: нужно его снять и только после этого бежать".

Как всегда на словах все было проще, чем на деле. Снимать-то как? Порывшись в прикроватной тумбочке, надежно прикрученной к полу, Николь нашла паутину (к счастью без паука), чистые листы, закрытую чернильницу, футляр с пером и небольшой канцелярский ножик с затупившимся лезвием. Таким не резать, а пилить. Но за не имением лучшего подойдет и найденное.

Хорошо, что браслет свободно болтался, а не плотно обвивал руку. Иначе как известно тупой нож режет все, только не то что нужно. Да и сама цепочка выглядела тонкой, изящной, со слабенькими звеньями. Положив левую руку на столешницу, правой взяла ножик.

Ее потряхивало. Сто раз успела пожалеть о задуманном, но отступать не спешила. Глубоко вздохнув, Николь просунула лезвие между цепочкой и запястьем. Вознесла молитвы всем вспомнившимся богам, в особенности Танату, чтобы не забирал ее, непутевую, раньше времени. И со всех сил дернула в сторону.

Цепочка натянулась насколько было возможно, но ничего не произошло. Николь лишь тихонько взвыла из-за еще свежих синяков. И скоро появится новый. Убрав нож обратно пока не убилась, она стала сама дергать браслет. Тыльная сторона запястья нещадно болела, тогда она прекратила тщетные попытки. Звенья оставались в целости.

"Ду-у-у-ра, – хлопнула себя по лбу Николь. Хорошая мысль приходит опосля. – Его следовало бы просто попробовать снять".

Николь прижала большой палец к ладони и принялась стягивать ненавистный браслет. Но и это не принесло никаких результатов. Хотя отрицательный результат – это тоже вроде как результат. И только почему-то ей от этого не легче.

Правда Николь показалось, что браслет немного сузился, совсем на чуточку. Списав свои наблюдения на недостаток сна, она улеглась в кровать поверх одеяла, совершенно забыв снять обувь. Ей было не до нее сейчас. Левое запястье нещадно болело.

Чтобы отвлечься от мрачных мыслей, Николь взглянула в окно. Рассветало. Но петь дифирамбы солнцу и его восходу не хотелось, несмотря на все его великолепие. Уж слишком тошно ей было.

Да и рассветы она почему-то ненавидела. Смотря на него, Николь остро чувствовала страх приближающейся смерти. Закрыла глаза, чтобы не видеть багряные краски восходящего солнца, и ее затянуло в омут тревожного и беспокойного сна.

– Айзек, нет. Прошу, – тихий шепот, и Николь резко проснулась. Нет, не вскочила, продолжила лежать, вглядываясь в потолок. Сердце бешено колотилось от смешанных и непонятных чувств. В голове громко стучали мысли. Или все же в дверь так тарабанили.

– Входите уже, – ворчливо сказала Николь, пряча левую руку под одеяло.

Незваным гостем оказалась Лия, принесшая ей завтрак. В отличие от Николь, служанка выглядела отвратительно отдохнувшей и противно бодрой. Даже отметина на лице успела зажить.

"Точно ведьма. Черная к тому же, – отметила про себя девушка. – Только они могут быть такими выспавшимися с утра".

– Доброе утро, – улыбнулась Лия, обнажая белые зубы. Поставила поднос на тумбочку. Паучок тоже высунул свою мохнатую лапку и помахал ей. – Часа через два уже прибудем.

Вежливо поклонилась и ушла, словно ничего и не произошло. С надеждой, что Лия не подсыпала какую-нибудь белладонну, Николь встала с кровати и принялась есть. Правда без энтузиазма. Овсянка на воде, без масла, соли или сахара приелась ей еще в приюте.

"Так кто же такой Айзек? – вспоминала Николь сон, прожевывая кашу. С таким именем она знала только бога веселья, покровителя лицедеев, но не он же ей снился. – Ладно, сон – это всего лишь сон. Нужно собираться с мыслями и выбираться из каюты".

Выходить на палубу не было никакого желания. Казалось болело все: голова, ладони, запястье, нога. Но идти нужно, показать, что не сломлена, что все хорошо. И неважно, что именно Николь, а не Лия, больше похожа на ведьму: взлохмаченные волосы, помятое платье, угрюмое выражение лица и мешки под глазами.

Некоторые матросы при виде нее сложили пальцы в жесте, защищающем от нечисти. Один даже взмолился Создательнице. Глупенький. Николь даже глаза закатила. В порту ничем не брезгуют, а тут прям испугались. Но ей это польстило – смутить закаленных жестокими водами мужчин еще нужно уметь.

Откуда ей было знать, что интуиция тех, кто побывал в Оллийском море, прозванным морем Штормов, упрямо твердила держаться от девчонки подальше. Поэтому с ней и вчера не заговаривали. А сегодня так особенно. Ее взгляд был замучен и полон злости. Несмотря на хрупкость тела, в ней чувствовалась сила. Не хватало ворона, сидящего на плече. И получилась бы, как гласили легенды, отступница.

* * * * *

Николь уже начинала терять терпение. Вокруг одна степь и больше ничего. По ее примерным подсчетам уже скоро они должны были прибыть к… А собственно куда?

Впереди показалась невесомая, почти невидимая дымка, сверкнувшая в лучах солнца. Внимательно приглядевшись к ней, Николь заметила маленькие искорки, пробегающие меж крупными каплями повисшими в воздухе.

– Приготовься, – раздался из-за спины голос Лии. От неожиданности Николь вздрогнула. – Защиту ты, конечно, не увидишь, но почувствуешь. Предупреждаю, будет болезненно.

Посчитав, что этого объяснения будет предостаточно, Лия так же тихо ушла. Подражание мадам в ее походке было заметно как никогда: ровная спина, гордо вздернутый подбородок и опять это придерживание юбки двумя пальцами. При самой мадам она ходит более расторопно.

"Ну и черт с ней, – отвернулась от нее Николь. – Гораздо важнее то, что я, кажется, вижу защиту. Или от недосыпа я схожу с ума".

Искорки окружили корабль и всех находящихся на нем, путались в парусах, исследовали каждый сантиметр палубы, приятно щекотали кожу и убегали дальше. Ничего плохого не случилось, наоборот искорки ее даже слегка подлечили. Синяки не исчезли, но голова болеть перестала. Неужели Лия ей соврала? И почему она не удивлена такому повороту событий?

Однако остальные морщились, пытались отмахнуться, словно их кусали мошки. У Лии так вообще мелко дрожали руки, да и в целом она была напряжена. Видимо лишь Николь искорки не доставляли никакого дискомфорта.

Когда дымка осталась позади, все заметно расслабились. Но Николь не успела задуматься о странностях, как она чуть не упала от потрясения. Прямо из ниоткуда возник замок, белокаменный, со шпилями, утыкающимися в самое небо. Это все, что удалось рассмотреть из-за высоких стен, окружающих его со всех сторон.

В душе Николь что-то колыхнулось, но она предпочла не обращать внимание. За последние два дня ей уже так надоело все. Жила же себе спокойно семнадцать лет на окраине Элинея. Так нет же. Столько всего свалилось на ее бедную голову. Поэтому нелепую мысль, что она здесь когда-то бывала, просто проигнорировала.

Пока Николь предавалась размышлениям о безрассудстве происходящего, корабль пришвартовался к причалу. Матросы спустили трап. И впервые за прошедшие сутки она увидела мадам. Выглядела та не то чтобы не очень, но несколько помятой. Плавание явно не пошло ей на пользу.

Первой по трапу сошла Лия, затем мадам, а Николь снова в хвосте. Следом спускали их багаж: два больших чемодана. Точнее это багаж мадам. Лия сама несла свою сумку. Одна Николь была налегке.

К открытым воротам замка вела выложенная из камня дорожка, по которой нехотя плелась Николь за мадам. Около семидесяти метров, рукой подать. Вроде бы немного, но пострадавшая вчера при прыжке нога давала о себе знать.

Но увидев замок во всей своей красе, она позабыла про боль. Он представлял собой настоящее произведение искусства. Прекрасный и вместе с тем величественный и грозный. Стены покрывал орнамент, в котором маг легко бы узнал защитные плетения.

И большое количество статуй: ангелы, расправляющие свои крылья, животные, замершие в прыжке или преисполненные гордости и спокойствия, и герои легенд, в своем полном боевом облачении. Все они стояли по всему периметру, словно охраняли от чужих.

Во дворе их уже ждали. Две девушки, из числа встречающих, пока Николь не успела опомниться, потянули ее внутрь. Одна с черными волосами и карими глазами, ее лицо украшала хоть вежливая, но при этом высокомерная улыбка. Другая же наоборот совсем еще девчушка, примерно возраста Николь. Каштановые кудряшки весело прыгали при каждом ее шаге, а голубые глаза смотрели с любопытством.

Огромный холл встретил их полнейшей тишиной и полумраком несмотря на то, что сейчас день. Ее повели на второй этаж, там направо, прямо по коридору и еще одна лестница. Поначалу Николь пыталась запомнить все повороты, стараясь подмечать детали, но быстро запуталась и бросила это гиблое дело. Картины, рыцарские доспехи, стены – все казалось одинаковым и пустым. Лишь изредка им на пути попадались слуги.

"Какой идиот-архитектор это все строил?" – разозлилась Николь, поднимаясь на пятый, по ее подсчетам, этаж. К счастью, они почти пришли.

Это был длинный коридор с абсолютно одинаковыми дверьми по обе стороны. Одна слегка приоткрылась, и рыжая девчонка с любопытством взглянула на Николь. Но это было отнюдь не доброе любопытство, а какое-то хищное, соперническое. Ощущение приближающихся неприятностей накрыло с головой.

Ускорив шаг, Николь догнала служанку, которая открыла самую дальнюю дверь. За ней скрывалась обычная девичья спальня в бежево-розовых тонах. Широкая кровать с балдахином, уютное на вид кожаное кресло, туалетный столик с большим зеркалом вот и все убранство комнаты.

– Вам нужна будет наша помощь?

– Нет, я сама справлюсь, – поспешно ответила Николь. Прожила же как-то семнадцать лет и нормально.

Но видимо другой ответ кроме как "да" ими не принимался. Проигнорировав нежелание принимать помощь, Амелия (как представилась голубоглазая) принялась объяснять, где находится уборная, ванная и гардероб, в котором было полно вещей. Как будто бы она сама не увидела и не узнала бы, куда ведут три неприметные двери.

Когда она все это показала, Николь аж духом воспряла. Мол, сейчас уйдут и можно будет отдохнуть. Как говорится, рано радовалась. Пока Амелия разглагольствовала, вторая успела набрать ванную. И не слушая ее жалобных возражений, раздели и буквально силой затолкали в воду.

Тщательно помыли и переодели в одно из тех платьев. Правда оно было большевато, отчего потуже пришлось затянуть корсет. Расчесали, принесли туфельки на небольшом, по их заверениям, каблуке. Ходить на них Николь не умела, и поэтому при первом же шаге чуть не брякнулась. Кое-как добралась до кровати.

– И еще. Воспользуйтесь этой мазью, – сказала Амелия и достала из ящичка туалетного столика маленькую баночку. – Намажьте ей синяки, ушибы, и все пройдет.

И вот теперь они наконец-то ушли. А Николь с подозрением покосилась на мазь. Но нога болеть не переставала. Немного подумав, она решилась. Нанесла тонким слоем белую маслянистую субстанцию с мерзким запахом и, не снимая платья, прилегла на пять минуточек.

* * * * *

Тарвин, мир, принадлежащий пантеону Чернобога, более 3000 лет назад

Посреди ледяной пустыни стояла девушка с седыми волосами, которые украшал венок из кроваво-алых роз. Подарок брата. Она была прекрасна несмотря на простую без изысков одежду. Легенькая белая блузка да пышная светло-серая юбка до колена не спасали ее от пронизывающего северного ветра. Ее босые ступни утопали в снегу.

– Здравствуй, найр Чернобог, – обернулась девушка к подошедшему богу.

– И вам всех благ, обворожительная найри, – слегка поклонился ей Чернобог. Высокий, с мощным телосложением, в его смолянисто-черных волосах и бороде кое-где проскальзывала седина.

– Благодарю за столь щедрый комплимент, – мило улыбнулась она. – Но я хотела бы поговорить не о своей красоте, а о вас и ваших бедах.

Чернобог нахмурился, ему явно не нравилось начало их разговора.

– Столько неприятностей произошло с вами за последние века, – между тем продолжала девушка. – Сначала Центральный мир, потом ваша жена захворала. И никто не может вам помочь.

В голосе сочувствие, а в глазах понимание. И все равно Чернобог не поверил в ее бескорыстность. Такие как она просто так ничего не делают.

– Да еще и младшенькая влюбилась в столь лицемерного бога, – тяжко вздохнула. – Он же ее использует, а как надоест – выбросит. Не совладать ей со своим горем будет. Сломается она. Про старшую я вообще молчу. Ее судьба весьма плачевна, и вы не сможете ее защитить от той беды, в которую сами же и втянули ее.

Она знала на какие струны души нужно давить, и поэтому приберегла их напоследок. Ведь после слов о дочерях Чернобог точно не уйдет. И она оказалась права.

– К сожалению, я совершил ошибку, ввязавшись в ту войну. Но теперь уже ничего не изменить. Да, будет сложно, и все же я еще надеюсь найти выход.

– А хотите я вам подскажу его? – воодушевилась богиня, чувствуя, что он попался на ее крючок. Он запутался. В этом состоянии легче всего подтолкнуть в нужном направлении.

– Какова цена вашей помощи? – мрачно спросил он после долгого молчания.

– Ну что вы так сразу о цене? – притворно возмутилась девушка. – От вас ничего не потребуется взамен.

– Вы недоговариваете, найри, – устало сказал Чернобог. – Однако я вынужден согласиться. Так что мне нужно делать?

Девушка внутренне ликовала: быстро он сдался, даже уговаривать не пришлось. Видимо очень сильно отчаялся. Нелегко быть Хозяином пантеона и главой семейства одновременно.

– Первым делом вам стоит согласиться на предложение Феба вылечить вашу жену, – Чернобог хотел возразить, но она жестом показала не перебивать. – Я знаю, что он попросил руки Кэсси.

Она говорила с ним мягко, ничем не выдавая своей радости. Выдержав небольшую паузу, продолжила:

– Так вот, вы соглашаетесь, и при этом говорите, что отдадите свою дочь только при одном условии: если Феб подпишет контракт. Я думаю, вы догадываетесь, какие там должны быть пункты. Каждый год по всеобщему по календарю вашему пантеону от его будет передаваться часть тария пока он и ваша дочь в браке, это раз. И второе, невозможность развода. Все просто.

Тарий был просто жизненно необходим ему, точнее его Центральному миру. Правда, было несколько "но".

– И как же это спасет Кэсси? А Регину? – с сомнением спросил Чернобог. – Какой это имеет смысл?

– Разве я сказала, что Кэсси должна выйти замуж за Феба? Я лишь сказала ваша дочь. Но вспомните, найр, у вас две дочери, – хитро усмехнулась она. – Когда станете заключать сделку, не упоминайте имя.

Решение всех проблем было вот оно, прямо перед ним. Он сможет спасти всех: и пантеон, и свою жену, и своих детей. Ведь пророчицы очень хрупки по своей натуре, и сильные потрясения и неприятности их могут не просто сломить, а убить. И старшая, как он всегда мечтал, станет Хозяйкой другого пантеона. Сами Законы Хаоса оберегут ее от его же безрассудства. Тогда почему же он рад этому?

– А Регина? Она будет счастлива? – вот в чем причина его сомнений.

– В конечном итоге – да, – увильнула она от ответа. – Она сильная, она справится со всем. К тому же у нее на судьбе написано стать великой Хозяйкой пантеона.

Ее слова несколько успокоили. Действительно, о чем еще он мог мечтать? И все-таки обманывать родных всегда отвратительно. Гадко на душе от этого становится. Но у него нет другого выбора. По крайней мере, он его не видит.

– Я последую вашему совету, найри Атропос, – эти слова дались ему очень тяжело.

Она знала, ее собеседник с огромной вероятностью согласится на подмену. И тогда все пойдет так, как хочет именно она. А ведь ей хочется не так уж и много, как кажется на первый взгляд. Всего лишь чтобы ее семья была счастлива.

"Жаль, что Кассандра в любом случае умрет", – равнодушно подумала богиня судьбы.