Читать книгу Ведьмина доля. Смертнику не нужна кошка - Марина Сергеевна Солодова - Страница 19

После магического действа я проснулась к обеду. На школу в момент пробуждения, естественно, было плевать. Не идти же туда после полного энергетического истощения? И, вообще, юным магам иногда положено брать выходные.

Долго лежала, не в силах встать. Комната плыла у меня перед глазами. Виски стягивали ниточки боли. Мир вокруг казался не настоящим, а каким-то пластмассовым. В небе за моим окном плыли пенопластовые облака, лучик от искусственного солнца скользил по стене. Небрежно собранные кем-то механические птицы пели в ветвях железного дерева. Все казалось неживым, фальшивым. Разум осознавал, что мир остался прежним – это из меня вырвана частичка жизни.

Я искала свою кошку. Должно быть вчера вытащила меня чуть ли не с того Света, и теперь ей нужен отдых. А мне придется некоторое время быть одной – такая перспектива пугала.

Хотелось слышать живой голос, видеть рядом с собой что-то живое. Приподнявшись на локте, я почувствовала приступ головокружения и чуть не упала обратно. Однако вставать нужно. Подушка, постельное белье, моя одежда – на всем кровавые следы и это нужно смыть. Ненавижу пятна и грязь.

***

Вечером мама сказала, чтобы я была осторожней, на перилах в подъезде видели кровавые капли, но кто-то уже старательно отмыл их. Неизвестно ни чьи они, ни почему тянутся до второго этажа.

***

Кошка появилась через три дня – форточка в моей комнате не закрывалась на ночь. Как хорошо, а я уже начала волноваться!..

К ручке привязан длинный старый шарф, чтобы Гекате было удобней спускаться. Еще в комнате сделано специально для нее несколько тайников, в каждом мягкий свитер или шарф и немного еды. Под кроватью, на шкафу и в столе. Если квартиру наполнит моя несносная родня – кошка может сидеть в одном из ее убежищ.

***

Следующим утром медленно брела по направлению к любимой школе. Собственно уже одиннадцать часов, глаза упорно не хотели открываться. А жаль! Природа очнулась после зимней спячки и начала радовать. День должен выдаться теплым. Как было бы прекрасно, проспать до вечера, а потом немного посидеть на подоконнике, выпить чаю и долго лежать.

Потрескавшиеся губы слегка холодило, казалось, и кровь замедлила бег. Желания, амбиции, чувства – стали вдруг непостижимо далеки. Я еще помнила, как совсем недавно, мне хотелось изучать, творить, посвятить себя искусству. Сейчас не хотелось ничего. Что если так теперь будет всегда?

Мне бы вернуться в то состояние, но по своей воле этого не сделать. Возможно, если выспаться интерес к жизни появится. Меня даже не особенно позабавило вытянувшееся лицо одноклассницы, случайно увидевшей магический медальон под балахоном. В другое время я бы с удовольствием посмеялась и отпустила пару шуточек. Насылать магический ужас – надоело. Тем более что большинство и так испытывали его по старой памяти. Мне не нужно больше скрываться и убегать. Могу с отстраненным видом проследовать в библиотеку на большой перемене и выйти, когда захочу. Гулять по школьному саду, сколько вздумается.

Окружающие старались обходить меня сторонкой. А я старалась поддерживать свою и без того отвратительную репутацию всеми средствами.

Получив колдовскую книгу, не сразу научилась вызывать эмоции, но очень хотела. И как-то раз получилось, почти непроизвольно. Мальчишка из старших классов грубо схватил меня за руку. Не растерявшись, с искренней улыбкой осведомилась, как он предпочитает умереть. Несчастный попытался отшутиться, но внезапно побледневшее лицо не скрыть. Вряд ли он мог испугаться маленькой девочки, значит, я все-таки в первый раз внушила эмоции.

Ненавистное рисование поставили первым уроком. Хотя, что плохого в этом предмете? Требуют безукоризненную дисциплину? И что за беда? Мне не с кем говорить на занятиях, а нарушить порядок каким-нибудь оригинальным способом вроде плясок на парте – особого желания нет. Что все-таки заставляет меня так ненавидеть злосчастный предмет? Дома ведь рисую с удовольствием.

Проходя мимо, я посмотрела в альбом одноклассника. На открытом листе начертана серая рамка и примитивно накалякан бюст девушки, причем без головы и шеи просто сиротливо висит на белом листе.