Читать книгу Короткие истории больших самообманов. Рассказы - Марина Светенкова - Страница 2

Я родилась в городе П. В тот год страна принимала Олимпийские игры. Пухлый медведь в штанах на лямках улетел, а я осталась.

Как и все отцы, мой тоже с нетерпением ждал девочку и дежурил под окнами родильного дома. Наша первая встреча состоялась через окно. Он внизу, я в витрине третьего этажа. Так было у всех. За неприятным исключением. В нашем случае стекло оказалось далеко не первой свежести. По логике город П. никогда не был фаворитом иностранных гостей. Но логика в тот день к отцу не заходила. Померещился темный цвет кожи дочурки, и тогда еще второй помощник капитана крепко задумался о том, как теперь носить фуражку: поверх рогов, между или в разводе. Так, невзначай, неаккуратность уборщицы роддома едва не разрушила молодую ячейку общества. Справедливости ради отмечу, что для той маленькой трагедии были и иные поводы. Капитанский мостик крупного лайнера вместо аккуратного девчачьего носика и черная густота моих не по-славянски кудрявых волос в компании с вечно орущим ртом стали идеальной декорацией для оправдания душевных терзаний главы семьи. Это если красиво и витиевато. А по-простому, отца сильно заштормило, он запил.

– Разрастется, – успокаивали родителей родственники. Но папка твердо уверовал, что пенсии ему не видать.

«Я тогда подумал, это ж сколько мне надо заработать тебе приданого, чтоб тебя такую замуж взяли?» – делился он о пережитом стрессе на каждом моем дне рождения. И чтоб рассеять ваши сомнения о том, что я излишне драматизирую, отмечу небольшой, но весомый факт: мое первое фото сделано в возрасте год и восемь месяцев. Когда, да, уже немного разрослась.

Опуская подробности детского сада, о котором вам вряд ли будет интересно читать, а мне сложно вспомнить, перейдем сразу к отрочеству.

В школе я считалась хорошим человеком. Уверена, моему интеллигентному читателю знакомы такие категории одноклассниц как: боевая подруга, свой парень, товарищ. Так вот это я. Девочек в классе было чуть-чуть, и все абсолютно разные. Подругой Женей любовались. Взрывной характер, завышенные требования к себе и всем вокруг притягивали внимание одноклассников не меньше, чем ямочка у нее на щеке и ярко-синяя тушь на пышных ресницах. Следом в рейтинге красоток стояла блондинка Лида. Идеальные пропорции фигуры и длинные ноги шли в комплекте с язвительным языком, что добавляло ее типажу перца. В юношеских мечтах на них женились, иногда по несколько раз за день. Я была корявенькая, но не безнадежная. И пусть в небесной канцелярии не раздали грации, не отсыпали щедрую порцию наглости, зато одарили эксклюзивом. Одноклассники обнаружили у меня красивые коленки! Да. Так тоже бывает. Не вру! Спасибо, парни, я все помню. Вопросов нет. Благодарствую, что к носу не придирались. Да и вообще, с высоты прожитых лет, не совру, если скажу: вы лучшие!

Касаемо умственных способностей отмечу, что, начиная с пятого класса, я училась в физмате. Однако продолжить обучение в технической стезе не хватило смелости. Я не жалею. Это было правильно. На пороге выбора ВУЗа было понятно, что никакой я не технарь. В остальном, к сожалению, дорога в будущее напоминала узкую тропинку ежика в тумане. Алым стоп-сигналом для меня пылали только медицинские вузы. Я падала в обморок от вида крови на порезанном пальце. В отношении остальных профессий брела, как Ленин по тонкому льду Финского залива, без компаса. Перебирая варианты, я не мечтала собирать стадионы, не хотела придумывать дизайн чего бы то ни было и не стремилась работать в школе. Зато задумывалась о том, что из меня, наверное, мог бы получиться сотрудник полиции или таможни. Но это было неточно. Потому как на день открытых дверей я посещала совсем иные факультеты: географический, биологический и еще какой-то абсолютно мне безразличный. На вопрос «зачем?» у меня есть шикарный ответ: «За компанию!» В итоге окончательно запуталась, дошла в мечтах до сцены, где я в костюме приличной женщины вожу экскурсии по помпезным залам Эрмитажа, и отправилась сдавать вступительные на исторический факультет СПбГУ.

– Ну и хорошо. Музейной крысой тебе не надо, – обрадовался отец, когда я завалила экзамен.

Я не разделила его радость и честно рыдала несколько дней. Это был непростой период для меня, но в большей степени для родителей. Со моим братом им было проще. Он со школы знал, что будет юристом, ходил на курсы, готовился, поступил. Конечно, родители мечтали, чтобы и дочь выбрала почетную, но неопасную, а главное, «правильную» профессию. И это точно не имиджмейкер или еще какие-либо три прихлопа два притопа. В один голос воспитанники Советского Союза убеждали, что в жизни важно иметь работу, которая позволит заваривать доширак, а не шнурки и «обеспечит стабильное будущее». Ну и не без «что люди подумают», разумеется. Мама занималась грамотным пиаром по части продвижения гениальной концепции: «Второй юрист в семье не нужен, а вот бухгалтер – почему бы и нет». Отец оберегал надежду увидеть меня в стенах какого-нибудь НИИ, где я в белом халате проектирую сложное оборудование. Я же утерла слезы, подтянула крестьянские рейтузы и поступила в ВУЗ, о престижности которого в Петербурге ходят анекдоты. В свое время режиссерское отделение моего будущего места обучения окончил Валерий Леонтьев. К слову, в год моего поступления он уже смело расхаживал по эстрадной сцене в эпатажных костюмах.

– Марин, беги быстрее, твою академию культуры показывают! – любил по этому поводу пошутить отец.

Нет, не подумайте. Я безмерно уважаю талант и работоспособность Валерия Яковлевича, безусловно отдаю честь его смелости и «Дельтаплану», но от родителей усвоила, что в начало взрослой жизни все-таки надо нестись с прикрытыми тылами. Да и вообще, опасаясь стать взрослой экзальтированной женщиной, библиотечный, социологический и режиссерский факультеты я не рассматривала. Мой выбор пал на абсолютно несвойственный ВУЗу факультет с модным для приближающегося миллениума названием «Менеджмент и экономика». Мама всплакнула, отец захотел снова уйти в рейс месяцев на сто. Специальность значилась многообещающая, в духе времени и с пикантным налетом специфики института. Тем не менее преподавательский состав оказался сильным, учиться мне нравилось. Я, безусловно, понимала, что диплом о высшем образовании не дает индульгенцию на дальнейшую востребованность. Шанс – да, гарантий – нет. Но Малый ЛенБабСнабСбыт, как кличут его истинные ленинградцы, превзошел самые смелые фантазии. О том, насколько самозабвенно надо уметь вещать о себе потенциальному работодателю, сжимая в кулачке его дипломом, я узнала позже и по своей редчайшей специальности не работала ни дня. Потому как ни в одной стране самых больших возможностей для столь узких специалистов еще не придумали занятие.

Тем не менее в храме менеджмента, как называл его мой отец, я училась хорошо. Старалась. Первые годы в моей зачетке не было даже четверок. Я исправно посещала лекции и искренне верила пафосным речам каждого преподавателя, которые однообразно начинали знакомство с фразы: «Все, студенты. Халява закончилась. Не будете ходить на лекции, я вас лично отчислю». К середине третьего года обучения из этих «личноотчислюнов» уже можно было сформировать отдельный курс, но глобально нас меньше не становилось. Во всяком случае, по списку. И тогда я решила, что вполне могу позволить себе небольшую подработку. Меня приняли в страховую компанию. На лето. Не по специальности, разумеется. А осенью начальница предложила, так сказать, продлить удовольствие в коллективе приятных людей. И пусть оклад не будоражил фантазию, но это опыт и коллеги, с которыми можно было посмеяться до боли в лице. Так на ближайшие двадцать лет я попала в страховой бизнес. Пережила карьерные взлеты, переименования и три смены акционеров.

Ах да, чуть не забыла. В глубоко сознательном возрасте, где-то на рубеже «часики закончили тикать» и «я, видимо, внуков от тебя не дождусь», я таки вышла замуж и родила двух мальчиков: ягодку и пирожка. Как следствие, уже в первом декрете привыкла к себе без косметики, чаще стала использовать в речи матерную брань и вечерами благодарить жизнь за то, что никто не убился и хатка не сгорела. Дети растут, проблемы меняются. Но, если честно, то мне и сейчас вечерами кажется, что я немножечко умру. Исходя из последнего, тему «Будут у тебя дети, тогда и поговорим» считаю раскрытой. Касательно полезных навыков, приобретенных в браке, скромно отмечу, что имею опыт окраса простыней в голубой оттенок при помощи синих трусов супруга, а также, используя все ту же стиральную машину, легко превращаю шерстяной свитер половозрелого мужчины в красивую кофту посетителя ясельной группы. Кроме этого, одинаково хорошо умею как составлять внятные списки для «командировок» в магазин, так и ныть про ремонт. Борщ, солянку и гороховый суп с копченостями варю превосходно. Это важно. Особенно, если учесть, что супруг любитель похлебать щи из квашенной капусты.

Ввиду всего вышеописанного, естественно, для сохранения душевного здоровья и адекватного мировосприятия я довольно близко познакомилась с литрами кофе, сухими винами, сырами с плесенью, чизкейками и прочими присущими возрасту фуа-гра. Вечера с ними стали абсолютно прекрасны. Однако недолги. По роковой случайности обнаружилось, что тесное общение с упомянутыми сухими, игристыми, острыми, солеными, заплесневелыми, да и сладкими друзьями стоит ограничить, ввиду наличия у меня нестандартного набора внутренних органов. За ценный дар я сочла бы вторую печень. Но мой интеллигентный организм пошутил интереснее. Три почки, добавочная селезенка, и если кто-то переживает из-за восьмерок в зубном ряду, то спешу успокоить: не паникуйте, это не предел – у меня девятки. Кстати, хвастаться некрасиво, но видеообзору моих челюстных достопримечательностей была посвящена лекция для студентов-стоматологов. Я присутствовала наглядным пособием. Уверена, это успех. А для тех, кто сейчас вздрогнул со словами: «Фу, ну как не стыдно прилюдно сидеть с открытым ртом», напоминаю, у меня двое детей. Жизнь заставляла демонстрировать интернам и более пикантные ракурсы. Забегая вперед, отмечу, что к превеликому сожалению, в моем случае ни почку, ни селезенку обменять на квартиру нельзя. Я узнавала. На зубы претендентов не было.

И вот, несмотря на всю эту крестьянскую историю, смахнув оренбургским пуховым платком пыль с кирзовых сапог, признаюсь: я люблю сухое вино, обожаю французский кинематограф, с симпатией отношусь к провинциальным итальянским городкам, одинаково люблю похрустеть как круассаном, так и пиццей. Но вот жить с легкостью и высокомерностью французского Art de vivre, равно как и итальянским темпераментом, я, к сожалению, не научилась. А, как вы понимаете, коллекционное «Шато Марго» не заменишь советским «Дюшесом». По сему написанное ниже имеет шанс быть для моего интеллигентного читателя излишне простым и очень русским, но, уверена, достойным строгой оценки.

Приятного прочтения, друзья!